«Ломать! Ломать, ломать! Не бить даже – ломать уродов! Как сгоревший телевизор, как гнилой капустный качан! Вдребезги! Топором! По харе!» - ...топором! С-суки! – забывшись, Горинов прорычал это вслух. Шедший мимо представительный мужчина в шляпе ускорил шаг, стараясь, впрочем, не показывать испуга. Мало ли дураков по улицам ходит. Горинов заставил себя остановиться. «До чего же ты себя, Слава, довел – уже люди от тебя шарахаются!». Крепко зажмурившись, прижался лбом к холодной витрине, оказавшейся рядом. Самоирония и зябкое прикосновение стекла чуть остудили голову. Сквозь утихающее раздражение начали проступать звуки: шаги прохожих, шелест колес по мокрому асфальту, отдаленное бормотание рекламы. Он шагнул назад и открыл глаза. В магазинной витрине отражался Питер. Одновременно прекрасный и отвратительный – каменная шлюха, шикарными фасадами прикрывающая разваливающееся и заблеванное нутро. Город картинных галерей и смердящих помоек, что одинаково привечает поэтов и преступников, нависал, подавляя, напоминая о ничтожности отдельной человеческой жизни. Немногочисленные прохожие, на фоне зданий петровской еще застройки, выглядели смутными тенями прошлого. А еще из стекла, на фоне улицы и пасмурного неба, хмуро глядел на Славу высокий мужчина тридцати восьми лет. Аккуратный, спортивного телосложения брюнет, одетый в серый плащ поверх черного костюма-тройки. Лучший следователь их, погрязшего в собственном дерьме, отдела. Да, черт возьми, лучший! Но что толку-то... Горинов снова вспылил и, в сердцах хватил кулаком по прозрачной глади. Стекло ответило печальным гулом, грозя треснуть. Девочка-продавщица с другой стороны растерянно захлопала своими оленьими ресницами. Бедняжка чуть не плакала, разрываясь между боязнью потерять работу и страхом перед здоровым озлобленным мужиком, который и прибить может. Следователь, отойдя от витрины, махнул рукой, извиняясь. Не хватало еще женщин и детей пугать... Он брел по набережной, раз, за разом прокручивая в голове события последних дней.
Неделя не задалась с самого начала. В понедельник, с утра, Горинова вызвали «на ковер». Он шел по пустым коридорам, окрашенным в унылый тускло-розовый цвет, гадая, что за новая пакость ждет его в кабинете начальства. Такие ранние вызовы предвещали сотрудникам отделения лишь неприятности, начиная от устного выговора и заканчивая увольнением или даже арестом (случилось однажды и такое). Владислав Горинов, благодаря уму, дисциплине и служебному рвению от начальственных выволочек был застрахован, но не спешил радоваться грядущему разговору. Опыт научил. В кабинете, вместе с начальником, нарисовался хлыщеватого вида блондинчик. Полковник Лукин, жирный боров, удерживавший свой пост лишь благодаря знакомствам и звериной хитрости, улыбнулся подчиненному и ласково пробасил: - Заходи, Владислав Сергеич, присаживайся. Кофейку? Ну, как хочешь... Помолчал, видимо для обстоятельности, и перешел к сути: - Вот, хочу тебя познакомить: Максим Соколов, журналист. Хочет написать о достижениях нашего отдела. А к кому за достижениями, как не к тебе? Горинов пожал вялую ладошку журналиста. И в упор посмотрел на него: - Чем могу? - Можешь, капитан, еще как можешь, - ответил полковник вместо заробевшего Соколова. - Понимаешь, в чем дело: Максиму нужен материал для статьи, а нашему с тобой отделу во как нужен хороший имидж... в глазах общественности. Слово «имидж» Лукин выговорил смачно, со значением подняв бровь. Получилось - «им-миджь». Далее, полковник объяснил, что от Горинова-де требуется рассказать о деле, которое он ведет, об уликах против подозреваемого и плане его задержания. На резонное возражение о преждевременности такой информации в газетах, по-барски махнул рукой: - Не волнуйся, Владислав Андреич, Максим пока черновик набросает, со мной согласует... А поймаем маньяка, так и статья тотчас выйдет. Как раз к комиссии успеем. И парень отличится, и отдел – «в шоколаде». А там, глядишь, и тебе достанется очередное «внеочередное», - скаламбурил полковник и довольно рассмеялся.
Конечно же, все пошло наперекосяк. Арест маньяка пришлось перенести. Были на то свои причины. Вот только статью не отложили. То ли старый хряк решил осадить молодого волка, то ли журналеныш оплошал, но статья оказалась в вечерней газете того же дня. Отложенный захват был там описан во всех подробностях, как достояние истории. На следующее утро подозреваемого уже не было в городе. В мыслях Горинов рвал и метал, но все это - молча. Понимал, что обвинять начальство бесполезно – добьешься не справедливости, а только презрения коллег. А то и вылетишь с работы, как говорится, с ветерком и матерком. Так и выходило, что он, к приезду комиссии, оказывался не местным героем, а посмешищем.
А утром в пятницу... - Да вы не разоряйтесь, Владислав Андреевич, - покровительственно молвил дежурный сержант, протягивая в окошко журнал. - Вон, Михальцев, третье дело подряд завалил, и – ничего. Говорит, полковник его «пропесочил» только. Делов-то... А у вас даже и не глухарь был. Маньяка нашли, в федеральный объявили, сиди и радуйся. - Вот поэтому твой Михальцев двадцать лет в старлеях ходит. Сидит потому что да радуется, вместо того, чтобы работать. Будешь думать, как он, всю жизнь на вахте просидишь, - огрызнулся следователь. «Долбодятлы, только и умеют, что языками чесать», - мысленно негодовал он, поднимаясь по лестнице. Сзади послышалось обиженное: «Примадонна, блин». Клокочущий ком заполнил нутро Горинова, в глазах потемнело от злости. Какой-то сержантишко, вчерашний ДПСник, посмел вякнуть на него, капитана! Одним прыжком соскочив с лестницы, Горинов просунул руку в окошко дежурного и прижал розовощекого здоровяка Гришу к жалобно скрипнувшему оргстеклу. - Ты сейчас что-то сказал, сержант!? - Н-ничего, товарищ капитан. Извините, - пролепетал тот, стремительно бледнея. Отпустив дежурного, следователь отправился в свой кабинет. Когда он отпирал дверь, заметил, что рука подрагивает. Многие в отделении недолюбливали Горинова, о чем он всегда знал. Одни считали его любимцем начальства, другие завидовали его чутью и деловой хватке. Следователь не обращал внимания ни на первых, ни на вторых. «Пусть тявкают Моськи, укусить побоятся», - мысленно усмехался он, внешне оставаясь спокойным, как слон. В этот раз сдержаться не вышло. Конечно, жалел следователь не увальня Гришу, а собственную репутацию. Сорвав злость, он выказал слабость, позволил втянуть себя в жизнь обычных людей – в сплетни и разборки серой массы. Стремительный карьерный рост споткнулся, работа грозила превратиться в болото, состоящее из рутины, компромиссов и уступок начальству. Закипевший электрочайник щелкнул переключателем. Горинов плеснул в стакан кипятка и, не глядя, сунул туда же заварочный пакетик. Отпив, скривился – напиток, вместо бодрящей горечи, отдавал вареным сеном. Похоже, завхоз снова занялась торговлей травяными чаями и нагло использовала служебное положение. «Жадная тварь, надо бы подать на нее докладную» - с привычной злостью подумал капитан. Едва Горинов допил травяную бурду, полковник вызвал его. Когда следователь зашел в кабинет, Лукин указал на стул и, помявшись, заговорил: - Плохо вышло, со статьей этой... Ну да ничего страшного – улики собраны, розыск объявлен. Никуда наш голубь не денется. Поймают. Про комиссию не волнуйся. Я с их главным не один день знаком, договоримся. - Я и сам могу все объяснить, - отчеканил Горинов, уверившись, что вовсе не писака «киданул» его со статьей – начальничек расстарался. Возразил, надо сказать, из чистого упрямства, уже понимая – бесполезно. - Ты, капитан, с завтрашнего дня в отпуске, - заметив желваки на скулах Горинова, полковник быстро пояснил: - Заходил ко мне дежурный, ябедничал. Дескать, злой следователь дерется. Потом я из него вытянул, что он какую-то ерунду ляпнул. Но, согласись, кулаками такие вещи не решают. Отдохнуть тебе надо, снять напряжение. Горинов крепко сжал губы. «Нашел-таки, где подкопаться, свинья хитрожопая! И не поспоришь теперь». Следователя аж трясло от еле сдерживаемого бешенства. Полковник заметил это и миролюбиво пробасил: - Ну, не распаляйся так. Я ведь не отстраняю тебя от работы, а отправляю в законный отпуск. Который ты, к слову, в прошлом году потратил на юридические курсы, а два года назад – вообще пропустил. Все понимаю, хочешь карьеру сделать. Но загонять-то себя не надо! - Спасибо, я хорошо себя чувствую. Сплю по восемь часов в сутки, питаюсь нормально, стул регулярный. Чего и вам желаю, - язвительно процедил следователь. Полковник набычился: - Да, ты лучший следователь в отделе. Ты это знаешь, я это знаю, последняя блядь в участке это знает! Но если ты себя доведешь до ручки и в «дурку» загремишь, то кому я твои дела отдам? Михальцеву, у которого каждый месяц дни рожденья – неделю пьет, две просыхает!? Или может – Аверченко? У него как раз жена родила, только-только из роддома привез! Есть еще пара пенсионеров и желторотики – год-два как из школы милиции. Им что ли, дела поручать!? Запас полковничьего негодования иссяк и он «сдулся», разом постарев лет на десять. Лицо его обрюзгло, проступили морщины. Закончил тихо, почти шепотом: - В-общем, Слава, отпуск на одну неделю. А чтобы ты по-нормальному отдохнул, вот тебе путевка. Санаторий от какого-то там института подведомственного мин. обороны. Для себя достал, по блату. - А дата? – поинтересовался Горинов, пока начальник искал в столе драгоценную бумажку. «Зачем бы Лукин стал выбивать себе путевку на время приезда комиссии?» - недоумевал он. - Нормально все с датой – любые три дня в смену. Нынешняя – с начала мая до конца июля. Так что, я в путевку вписываю завтрашнее число, - пророкотал успокоившийся полковник. Дорогой перьевой «Паркер» заскрипел по бумаге. - Сегодня сдашь текучку стажерам. Рапорты тоже пускай они дописывают, хоть какая-то будет польза от этих олухов. Закончишь в пять, как все. И чтобы завтра духу твоего не было в городе Петра! Оказавшись в коридоре, Горинов посмотрел на глянцевую бумажку. Санаторий-профилакторий «Улыбка» - гласила черно-белая надпись на фоне сосновых лесопосадок. В углу было нарисовано лимонно-желтое солнце, демонстрирующее оптимистически-идиотский оскал, наверное, для связи с названием. Причем рисованное солнышко так старалось, что радостная ухмылка вылезала за пределы круглой физиономии, будто начиная жить своей собственной зубастой жизнью. А еще глаза на ярко-желтой физиономии казались какими-то... нездоровыми. Такие бывают у пациентов местной психиатрической лечебницы, особенно – у шизофреников, наполовину живущих в собственных видениях. - Чушь какая! – в сердцах плюнул Владислав Горинов и поплелся к себе, передавать дела.
...продолжение будет... Полномочный представитель Сил Добра и Света 3:D
Сообщение отредактировал T_K_Finskiy - Среда, 13.08.2014, 15:09
Привет! Как автор автору - следак получился убедительным. Поверила и в настроение, и в личностные особенности, и в историю. Однозначно буду читать дальше. Но с оформлением диалогов опять беда. Что это - лень или лень поучить правила? В общем, дело не мое. Пару коряк, которые царапнули взгляд.
ЦитатаT_K_Finskiy ()
«До чего же ты себя, Слава, довел – уже люди от тебя шарахаются!», - крепко зажмурившись, прижался лбом к холодной витрине, оказавшейся рядом.
Это не атрибуция, так что от реплики нужно отделить точкой.
ЦитатаT_K_Finskiy ()
Поскольку такие ранние вызовы предвещали сотрудникам отделения лишь неприятности, начиная от устного выговора и заканчивая увольнением или даже арестом (случилось однажды и такое)
Смотрится, как куцый обрубок собачьего хвоста, но не как предложение. М.б. просто вместо запятой влезла точка?
ЦитатаT_K_Finskiy ()
ответил полковник, вместо заробевшего Соколова
Перед "вместо" зпт не нужна. Почти никогда.
ЦитатаT_K_Finskiy ()
Так и вышло, что он, к приезду комиссии, оказывался не местным героем, а посмешищем.
Либо так и выходило, что он оказывался, либо так и вышло, что он оказался. Смешивание времен здесь не на пользу.
ЦитатаT_K_Finskiy ()
огрызнулся следователь. «Долбодятлы, только и умеют, что языками чесать», - мысленно негодовал он, поднимаясь по лестнице. Сзади послышалось обиженное: «Примадонна, блин».
Два перса говорят, а все внесено в одну атрибуцию.
ЦитатаT_K_Finskiy ()
спокойным, как слон.
Зпт здесь не нужна.
ЦитатаT_K_Finskiy ()
напиток, вместо бодрящей горечи, отдавал вареным сеном.
О "вместо" говорила.
ЦитатаT_K_Finskiy ()
И не поспоришь теперь» - следователя аж
пропущена точка. Следователь должен быть с большой буквы, ибо эта часть авторского текста не содержит атрибутивного глагола и, следовательно, не является чистой атрибуцией.
ЦитатаT_K_Finskiy ()
язвительно процедил следователь. Полковник набычился:
Одна атрибуция - ОДИН персонаж.
ЦитатаT_K_Finskiy ()
в отделе
В каком? Мне просто интересно.
ЦитатаT_K_Finskiy ()
сть еще пара пенсионеров и желторотики – год-два как из школы милиции. Им что ли, дела поручать!?
Плохо же со штатом в отделе-то. Попахивает МартиСью. Кроме твоего ГГ работать некому, а полковник его так запросто на неделю в отпуск? Да еще перед комиссией?
ЦитатаT_K_Finskiy ()
мин. обороны.
Минобороны.
ЦитатаT_K_Finskiy ()
Так что, я в путевку вписываю завтрашнее число, - дорогой перьевой «Паркер» заскрипел по бумаге, - Сегодня сдашь
Об атрибуции, которая не содержит атрибутивного глагола, сказала. Ну и напоследок:
ЦитатаT_K_Finskiy ()
твоего не было в городе Петра!
То блядь последняя, а то город Петра. Мне показалось, вне стиля полковника.
Текст легко читается, нет заумных слов и пафоса, которые часто встречаю в историях такого плана. Сюжетная линия наклевывается быстро, но не скомкано. Но о Марти подумай. Обезьяна с топором
Daydreamer, ой много всего... Надо разбираться. Я, пожалуй, продолжение выложу после редакции текста. Спасибо за замечания. С прямой речью и атрибуцией у меня проблемы есть. Исправляю по мере сил, но пока - :'(
Как исправлю, переделаю первый пост (чтоб народ не смущать) и выложу еще главочку.
ЦитатаDaydreamer ()
В каком? Мне просто интересно.
ну, их отдел, N-ского района города N. Уг.розыск, вроде как... Если честно, у меня знания о структуре милиции (полиции) довольно куцые. Потому и попросил помощи разбирающихся в этом.
ЦитатаDaydreamer ()
Плохо же со штатом в отделе-то. Попахивает МартиСью. Кроме твоего ГГ работать некому, а полковник его так запросто на неделю в отпуск? Да еще перед комиссией
хе-хе. Почитал про МартиСью. Есть немножко, разве что МС больше из темы фанфиков. Я себе так нарисовал ситуацию:
ГГ считает себя самым-самым, а начальник ему просто польстил, чтобы тот не упрямился.
А насчет отпуска перед комиссией - лучше пусть передовик производства отсутствует, чем психует на глазах высоких гостей (он же перед этим дежурного слегка побил). Как-то так мне это видится.
ЦитатаDaydreamer ()
Мне показалось, вне стиля полковника.
хм... Подумаю. Хотя полковник мне видится этаким вальяжным типом, который иногда может выругаться. Сугубо для контрасту У него скорее "блядь" - нетипичное словцо.
ЦитатаDaydreamer ()
Об атрибуции, которая не содержит атрибутивного глагола, сказала.
если не трудно, подскажи(те) как тут стоит оформить. Я чуток потерялся. Хочу оставить это пояснением к прямой речи, но тыкать туда глагол неохота (и так у меня с ними перебор - знаю за собой такую страстишку).
ЦитатаDaydreamer ()
Текст легко читается, нет заумных слов и пафоса
эт хорошо. Я пафоса стараюсь избегать. Хотя под конец он там может и есть. Немного. А насчет Марти... ох ну не знаю. Большинство героев книг - в той или иной степени попадают в эту категорию. Постараюсь, чтобы это не лезло в глаза. Но, если что, ГГ - очень спесив Полномочный представитель Сил Добра и Света 3:D
Если честно, у меня знания о структуре милиции (полиции) довольно куцые.
Да? А мне показалось...) честно, без иронии, показалось, что все вполне даже на уровне. По поводу прокуратуры могу подсказать, а вот с полицией, увы, не знакома. Но по поводу экспертиз всяких, внешнего вида трупов, симптомов, причин смерти, диагнозов, психологических портретов и большей части нюансов досудебного делопроизводства (если нужно будет расследование какое-нибудь) - обращайся. Помогу, чем смогу. Обезьяна с топором
так вот, уже после написания этого (и начала следующего) рассказа у меня возникла паническая мысль: "елки, а в милиции вообще следователи есть?! Или они только в прокуратуре работают?" посмотрел по "етим вашим интернетам". Понял, что ничего не понял. Вроде есть и в милиции. А может и нет. (если честно больше ориентировался по америкосовским фильмам. У них-то "detective" - это полицейская должность и, вроде, не звание) У нас, кажется, следователи - в прокуратуре, а в милиции - оперативники. Так что я запутался и решил продолжать как есть, пока кто-нибудь меня носом не ткнет. Полномочный представитель Сил Добра и Света 3:D
У нас, кажется, следователи - в прокуратуре, а в милиции - оперативники.
Есть и в полиции следователи. Не все дела (пока еще) расследуются прокуратурой. Хищения всякие, грабежи, даже некоторые изнасилования принимает к расследованию полиция. Тяжкие - прокуратура. Это называется подследственностью. Обезьяна с топором
На следующий день следователь стоял на площади перед Московским вокзалом. В его руке была сумка с вещами, а в кармане путевка, на обратной стороне которой был номер контактного телефона. Предыдущим вечером Горинов, поговорив с необоснованно-радостной девушкой, сообщил о дате приезда и получил клятвенные заверения в том, что за ним пришлют санаторский транспорт. Погода выдалась типично Питерская: небо походило на грязную простыню, порывистый ветер швырял из стороны в сторону дождливую морось. Следователь, явившийся за десять минут до условленного времени, начал жалеть о своей пунктуальности. Даже по утрам в выходные, ситуация на дорогах культурной столицы мало отличается от вечных пробок столицы государственной.
Тем не менее, точно в назначенное время рядом с Гориновым остановился бежевый микроавтобус с черной аббревиатурой «НИИ ПИТ» вдоль кузова. Водитель, усатый мужик с хитрым прищуром, высунулся из окна. - Владислав Андреевич? – спросил он, с интонацией участника телевикторины. Получив положительный ответ, нажал на кнопку внутри кабины, открыв автоматическую дверь салона. - Располагайтесь на любом сидении, сегодня других пассажиров нет. - Не жалко машину вот так, порожняком, гонять? – поинтересовался Горинов, когда они тронулись. - Обычное дело, - доброжелательно откликнулся водитель. - Санаторий ведомственный, платных клиентов нет. А путевки дают не всякому встречному-поперечному. Я, если честно, больше шести пассажиров за рейс не возил. В тот раз семья ехала... к-хм... с четырьмя детьми. Говоря о семье, шофер запнулся, как будто прочищая горло. Дальше ехали молча. Водитель предусмотрительно с разговорами не лез, а следователь не жаждал общения, думая о своем. И не заметил, как машина выехала из города. За окнами мелькали пригородные населенные пункты, взгляд скользил по названиям: «Безумное», «Жаренцы», «Кипишь», «Княжье-светлое». Горинов отстраненно удивился незнакомому маршруту – ни один из этих поселков он не помнил, хотя в свое время изъездил, кажется, всю Ленинградскую область. Впрочем, собственное будущее волновало Владислава куда больше незнакомого маршрута. Передавая дела, он сделал копии нескольких отчетов и сложил в отдельную папку. Там же находились его личные заметки и размышления. И сидя в плавно покачивающейся машине, следователь вновь и вновь пересматривал материалы дела. «Даже эту глупейшую ситуацию нужно обратить себе на пользу. Пока в конторе стажеры занимаются составлением рапортов и прочей рутиной, я спокойно обдумаю дела. А новые обстоятельства смогу и по телефону узнать, хоть в общих чертах», - рассуждал он. Погруженный в свои мысли, остаток дороги следователь не запомнил. Машина замедлила ход и остановилась, заставив единственного пассажира качнуться в сиденье. - Приехали, - обернулся шофер. Задорный прищур его контрастировал с неожиданной тоской, прорезавшейся в единственном этом слове. Как будто пятидесятилетний усатый дядька уже скучал по мимолетному попутчику. Со стороны кабины что-то отчетливо щелкнуло, и водитель вдруг улыбнулся с удивительной теплотой и грустью. Озадаченный этим неожиданным дружелюбием, Горинов, сердечно как мог, поблагодарил шофера и вышел из салона.
Воздух был свеж, пах весной и молодой хвоей. Небольшую асфальтовую площадку со всех сторон обступал сосновый лес, те самые ряды деревьев с фотографии на путевке. Сквозь кроны, вознесенные на недосягаемую высоту, пробивались лучи майского солнца, отчего по лесу бегали ласковые солнечные зайчики. Откуда-то издалека донеслось размеренное лягушачье кваканье. Лениво жужжала по-весеннему сонная муха. Дорога, по которой они приехали, заканчивалась посреди леса. Обычно проезд делается до самого дома отдыха, для доставки продуктов с хозтоварами. А чтобы отдыхающие не парковали машины на территории санатория, в таких местах ставят шлагбаум. Здесь же, от тупика вела лишь пешеходная тропа, выложенная каменной плиткой. Не брусчаткой, распространенной в последнее время, а цементными квадратами. Такие использовали еще в советские времена. Сквозь трещины в некоторых из них пробивалась мягкая весенняя травка. Горинов медленно ступал по шероховатому бетону с проступающими кое-где решетками арматуры. Весенний лес обступил его, вороша короткие волосы следователя теплым ветерком, попутно выдувая из головы спешку, раздражение, привычную загнанность карьериста. Весна была везде: в звуках и ароматах леса, в порывах ветра, в стрекоте первых кузнечиков. Город, со всеми его проблемами, остался не просто далеко – в другом измерении. Следователь остановился и задумчиво колупнул кору дерева, растущего возле тропы. Из трещинки пахнуло смолой, выступили янтарные капли. Чуть дальше тропа вывернула из леса на площадку, выстланную такими же плитками. Краем глаза, Горинов заметил, что за сосны уходят еще две дорожки, таких же, по какой пришел он. Сама площадка, сужаясь, втягивалась в ворота, спаянные из металлических труб. Створки, щеголяющие свежей желтой краской, были приветливо распахнуты. По обе стороны в лес уходила черная решетка изгороди. Над воротами обнаружилась табличка: «Санаторий-профилакторий Улыбка». Надпись читалась отчетливо, несмотря на пятнышки ржавчины, проступившие то тут, то там. Такая неряшливость должна была разозлить педантичного следователя, но вызвала только ностальгическую улыбку. Вспомнилось детство и похожая табличка при въезде в деревню, где жил дед, тоже – жестяная, чуть тронутая ржавчиной. Также - в пятнистой тени листвы. Второй раз за день, Горинов поймал себя на том, что стоит на месте и предается воспоминаниям. Энергично тряхнув головой, он сбросил задумчивое оцепенение и прошел в ворота. Поодаль стоял маленький домик, скорее даже – будка. Проходя мимо, Владислав заглянул внутрь сквозь широкое окно. Там сидела улыбчивая старушка, лет, наверно, семидесяти. Над морщинистым лицом возвышался монументальный пучок седых волос, едва ли не больше самой головы. Под такой тяжестью, шея подрагивала, и старушка будто бы постоянно кивала. Ее руки, полускрытые за конторкой, размеренно двигались, занятые вязанием. Глаза бабульки слезились, видимо, от яркого солнца. - Здравствуйте, - обратился к вахтерше Горинов. - Скажите, где административный корпус? У меня путевка на три дня. Старушка взяла протянутый Владиславом листок, поставила штампик с датой и вернула путевку следователю. Потом улыбнулась еще шире и махнула рукой: дескать, иди, милок, дальше. Дорожка, извиваясь, тянулась через смешанный лес, в отличие от сосновых лесопосадок, растущий как попало. Здесь было тихо – не летали насекомые, молчали птицы. Лишь ветер шумел в зеленой дымке весенней листвы. Желтое здание с колоннами мелькнуло за деревьями раз, другой, но рассмотреть его как следует Горинов смог, только когда подошел чуть не вплотную. Двухэтажное строение походило на графскую усадьбу из дореволюционных времен, но было построено явно в советскую эпоху. Сквозь свежую побелку бетонных колонн, местами стыдливо выглядывали арматурные ребра. Кирпичная кладка, что называется, «гуляла», из-за чего посетителю казалось, что стены дышат. Ступени лестницы оказались стоптаны в середине так, будто по ним ежедневно поднимались сотни людей. Открывая массивную дверь под вывеской «Администрация», следователь припомнил выражение «колосс на глиняных ногах». Изнутри, логово местных бюрократов было отделано неожиданно богато, в лучших традициях соцреализма: большой холл пересекала красная ковровая дорожка, с трехметрового потолка свисали бронзовые канделябры, с настенных мозаик гордо взирали мускулистые пролетарии. Ностальгическую атмосферу усиливали кадки с декоративными пальмами, расставленные по всем углам. Засмотревшись на «имперское» великолепие, Горинов не заметил обитательницу этого «красного уголка». - Владислав Сергеевич! Девушка встала из-за стола в дальнем конце комнаты, и помахала рукой, как старому знакомому. Это выглядело бы неловко, если бы девушка не была... такой. Вздернутый носик, улыбка – искренняя и слегка наивная, длинная русая коса. Стройная фигурка была обтянута серым твидовым платьем. «Пионервожатая» - так мысленно обозначил девушку Горинов, язык не поворачивался назвать ее «секретарша» или тем более – «менеджер». - Нравится вам у нас? - Интересно здесь, ностальгически, - уклончиво ответил гость, подходя к столу. - Это точно. Я, когда тут в первый раз оказалась, вспомнила о летнем лагере. Мы там с классом отдыхали. Кстати, я – Таня, - она протянула ладонь для рукопожатия. Странный для обычной девушки жест у нее получился совершенно естественным. - Вы проходите, директор вас ждет. Короткий коридор упирался в дверь с латунной табличкой. «Вол Дмитрий Яковлевич, директор санатория-профилактория» - прочитал на ней следователь и усмехнулся – «это ж как надо работать, с такой-то фамилией». Распахнутая дверь скрипнула, но не противно, а – солидно, басовито. Едва войдя, Горинов был ошарашен – сидевший за столом человек вскочил и бросился к посетителю. Рука, которую следователь выставил перед собой, в рефлекторной попытке защититься, была схвачена. Полноватый лысеющий типчик сжал Гориновскую ладонь будто тисками и тряс так, что, казалось, собирается вытрясти из нее все сокровища мира земного. - Владислав Андреевич Горинов! – торжествующе провозгласил «колобок». У него оказался дивный баритон, с каким не стыдно выступать диктором или петь в опере, а все предложения заканчивались только восклицательно, даже вопросы. - Рад, безмерно рад познакомиться! Моя фамилия – Вол, Дмитрий Яковльч, но для вас просто – просто Дима! Мне иногда говорят, что с моей фамилией я должен много работать, обожаю эту шутку! Ха-ха-ха-ха! Он рассмеялся, да так непринужденно и заразительно, что гость тоже улыбнулся. Шутка, рассказанная самим объектом шутки, звучала «бородатым» анекдотом, из-за постоянных пересказов утратившим не только юмор, но и всякий смысл. Однако, директор санатория радовался ей, как новой машине. Этот пухлый коротышка, казалось, целиком состоял из веселья и восторга, фонтанируя ими на всех окружающих. - Но, что же я! Вы, может, устали с дороги!? Присаживайтесь, будьте как дома! Я сейчас попрошу Леничку заварить нам кофейку! Она, знаете ли, делает отличный кофе, наивкуснейший! - А разве она – не Танечка? – вклинился слегка ошарашенный таким напором Горинов. Директор разразился басовым ухающим смехом. - Танечка, ну конечно же – Танечка! Но, одновременно – Леничка! Она у нас – Татьяна Ленина! – объяснил Вол, и, наклонившись к уху собеседника, выдал театральным шепотом, - праправнучка Самого! Настоящая! Выдав эту «вселенскую тайну», он выскочил за дверь, а Горинов остался сидеть в роскошном кресле для гостей, принюхиваясь. Владиславу на миг почудился запах зажигаемых спичек. В детстве он считал спички серными, и только в старших классах школы узнал, что сейчас в составе спичечной головки серы очень мало – меньше пяти процентов, а больше всего в ней бертоллетовой соли. Кабинет, оставленный жизнерадостным хозяином, словно бы опустел и выглядел даже мрачновато. Со стен на гостя уставились портреты советских генсеков – всех, от Сталина до Черненко. Выражения лиц вполне обычные, но глаза вождей были колючими, злыми. На фоне темно-багровых обоев изображения будто купались в крови. Массивный стол черного дерева почему-то напомнил следователю роскошный резной гроб. Директорский стул с высокой спинкой походил на трон средневекового короля и даже выглядел жестким. С каждой секундой помещение казалось все больше, потолок – выше, углы – темнее. Горинов невольно сдавил челюсти и глубже вжался в мягкое кожаное кресло. Несмотря на комфортность, оно вдруг показалось мягкотелым холопом-просителем на приеме у строгого владыки, таким же чужим в этом кабинете, как и сидящий на нем человек. - А вот и кофе-кофеек! – раздалось от двери. С приходом «просто Димы» наваждение рассеялось, кабинет уменьшился до обычных размеров, по листве за окном забегали солнечные зайчики. Лишь холодные недобрые зрачки генсеков противостояли напору директорского позитива, - Держите чашку, осторожно – горячая! Уж простите, без сахара, здесь не держим – я на диете, чтоб ее, ненаглядную! Но, не волнуйтесь, в столовой подают сладкий кофе, чай, компот, да что захотите! Хоть – селедку с сахаром! Ха-ха! - Спасибо, отличный кофе. Напиток в маленькой чашечке оказался действительно хорош – крепкий, ароматный и горький, как желчь. Один глоток взбодрил Владислава, вымел из головы все нелепые фантазии. Кабинет, как кабинет, портреты – ничего особенного. Глядя на них посвежевшим взглядом, Горинов видел только лица немолодых людей, когда-то давно облеченных властью.
...to be continued...
немножко отредактировал, убрал пару ошибочек
Полномочный представитель Сил Добра и Света 3:D
Сообщение отредактировал T_K_Finskiy - Суббота, 16.08.2014, 13:29
Хищения всякие, грабежи, даже некоторые изнасилования принимает к расследованию полиция. Тяжкие - прокуратура.
Во как. Спасибо, теперь ясно. Ну, пускай маньяк, упомянутый в первой главе, будет не убийца а насильник. Масштаб помельче, но прописывать прокуратуру пока не могу. Надо вникать в тему. Да и не так важно для сюжета. Пока что. Полномочный представитель Сил Добра и Света 3:D
Сообщение отредактировал T_K_Finskiy - Среда, 13.08.2014, 18:57
После кофе директор вызвался лично проводить гостя до номера и заодно показать санаторий. Выйдя из корпуса администрации, они обошли здание и отправились дальше по дорожке. Территория дома отдыха оказалась обширной, корпуса стояли так далеко, что одновременно нельзя было увидеть больше двух зданий. К ним от основного пути отходили небольшие мощеные тропки. Вол комментировал: «клуб», «баня», «процедурный корпус», «столовая»... Конечно, говорил он намного больше, но основную часть его радостной болтовни, баек и присказок Горинов уже пропускал мимо ушей. Бывает такое: вроде и интересный собеседник, но когда он говорит дольше пяти минут кряду, начинаешь воспринимать слова, как фон, наподобие шума автострады за окном или жужжания пчелиного улья. Запоминаешь только основные мысли, и то – исключительно ради поддержания беседы. По пути им встретилось несколько других постояльцев. Горинов замечал на всех лицах улыбки, будто жизнерадостность директора была заразна. Умиротворенно жмурилась пожилая пара, ржали пробегающие мимо подростки, неуверенно подрагивали уголки рта у беременной девушки, словно не зная еще – как им относиться к ребеночку в животе. Горинову пришлось даже напомнить себе о том, что он собирался хоть немного поработать в эти три дня. - А вот у нас первый жилой корпус, - сказал Вол неожиданно тихо и с какой-то особенной теплотой в голосе. Продолжил уже обычным восторженным голосом: - Здание старенькое, но, заметьте, в хорошем состоянии! Построено как летняя резиденция для графа Толоконцева, сейчас включено в список исторических объектов Ленинградской области! Архитектура оригинальная, но обстановка внутри такая же, как во втором корпусе - новом! Большинство гостей предпочитают жить здесь – атмосфера тут, знаете ли, прекрасная! Ностальгия, воспоминания детства, в общем – рекомендую! Жилой корпус и впрямь производил впечатление. Одноэтажное здание по форме напоминало букву «П» и, судя по архитектуре, действительно было построено до революции. Салатового цвета стены сливались с зеленью весенней листвы, и казалось, что дом прячется в легкой тени березовых крон, шаловливо подмигивая белой кладкой возле окон. Посередине, крыльцо щеголяло аркой над парой аккуратных колонн. Во дворике, между «ножек буквы П» журчал маленький, но ухоженный фонтан. Получив напутствие и ключ от своей комнаты, следователь, наконец, был предоставлен самому себе. Он встряхнул сумку с вещами и взбежал на ступени крыльца. Первый корпус встретил нового жильца прохладным сумраком длинных коридоров, деликатным поскрипыванием крашеных досок пола и полным безлюдьем. Никто, кроме Горинова, не ходил по «музыкальным» полам, не шуршал вещами в чемоданах, не звенел ложкой в стакане с чаем. Сверившись с алюминиевым брелком-грушей, следователь отомкнул дверь в комнату номер семь. Внутри оказалось просторно и светло – два высоких окна давали достаточно света, даже выходя в лес. Как и ожидалось, комната была обставлена в типичной «санаторской» манере: бежевые обои в цветочек, кровать-полуторка, кресло, стол с двумя стульями – все простенькое, без изысков, вроде резьбы или кожаной обивки. Тем больше было удивление Горинова, когда он зашел в смежный санузел – размером с жилую комнату, тот блестел современным кафелем и импортной сантехникой. Треть помещения занимала ванна-джакузи, нагло раскинув свои округлые телеса. Позже, в номере обнаружилась корзинка с пультами от кондиционера, телевизора и музыкального центра. Вся техника была хитро запрятана в стенах, телек скрывался под репродукцией васнецовских «богатырей». Предметы мебели, хоть и выглядели выходцами из «совка», оказались неожиданно крепкими и удобными. - Вот так «старый корпус», - пробормотал Горинов, начиная понимать, зачем начальничек доставал путевку сюда по блату. За ностальгически-обшарпанной оберткой скрывались вполне современные удобства. Приняв ванну (действительно, «джакузи», черт возьми!) и распаковав сумку с вещами, следователь отправился на прогулку. Без настойчивых восторгов «просто Димы» в санатории было удивительно тихо и спокойно. Владислава снова охватило чувство оторванности от мира, которое он испытал, пройдя через обманчиво-обшарпанные ворота. Одиночество не нарушали и другие гости. Чаще всего они прогуливались в отдалении, будто чувствуя, что хмурому новоприбывшему не хватает уединения. Но даже издалека были заметны улыбки на их лицах. Следователь даже поймал себя на том, что иногда сам растягивает губы в ответ. Лес, в котором притаились корпуса, был прорезан множеством дорожек. Они шли под разными углами, перекрещивались, сливались друг с другом и так же неожиданно разделялись. По ним Горинов миновал пятиэтажку нового корпуса, детскую площадку, несколько отдельных коттеджей и пару строений непонятного назначения. Сделав условный круг по территории, следователь направился назад к первому корпусу по широкой дуге, когда услышал вдалеке стук ракеток и шарканье подошв. Звуки исходили от асфальтированного теннисного корта, занятого парой в темных спортивных костюмах. Молодая брюнетка, лет тридцати, бегала по корту энергично, азартно вскрикивая в момент удара по мячу. Ее партнер, немного «оплывший» мужчина средних лет, двигался очень неспешно, экономя силы. При этом он пропускал мячи, но огорчения не выказывал. Понаблюдав за игрой минут пятнадцать, Владислав заметил, что женщина стала выдыхаться, а ее противник даже не изменил темпа. Итог состязания стал очевиден, несмотря даже на большой разрыв в счете – устав, теннисистка еле передвигалась по корту. Немного разочарованный таким исходом Горинов покинул спорт-площадку. Минуя рядок турников, он оглянулся и заметил, как обессиленная женщина упала на колени. Ее кавалер подбежал к ней и помог подняться. Оба во весь рот улыбались. Случайный зритель поежился от легкого ощущения неуместности и ускорил шаг. На миг показалось, что непривычный весенний позитив вокруг – лишь маска, надетая на гнилое нутро мира. От соловьиной трели, прозвучавшей вдруг в притихшем лесу, Горинов даже вздрогнул. «К черту! Мерещится всякое с безделья!» - одернул себя следователь и поспешил вернуться в номер, где его ждала папка с делами. Как оказалось, ждала его не только подшивка документов, но и Танечка Ленина. Когда щелкнула дверь, девушка отвернулась от окна. Шаловливо плеснула русая челка. Взгляд «пионервожатой», открытый, чуть ли не вызывающий, уперся в переносицу гостя: - С прогулки? А я пришла объяснить, как пользоваться техникой. Только вижу, вы и сами справились, Владислав Андреевич. - Да, спасибо. Я нашел пульты. Девушка хихикнула, так, будто следователь сказал что-то забавное. Это, как и все остальное у нее, получилось настолько мило и естественно, что у Горинова даже появилось нелепое подозрение: «на спецкурсах что ли она такому научилась?». - Кстати, сейчас в столовой обед начинается. Он – с двенадцати до трех дня. Хотите, пойдем вместе? Следователь согласился, и как-то само собой получилось так, что Танечкина ладонь оказалась на сгибе Гориновского локтя. Хотя тот и не предполагал идти с девушкой «под ручку». Они вдвоем продефилировали к двухэтажному зданию столовой. Одурело насвистывал соловей. Горинов вполуха слушал, как птичьи трели перемешиваются со щебетанием его спутницы. Танечка рассказывала что-то о травах и овощах, выращиваемых в санаторском огороде. Внутри местное учреждение общепита выглядело как приличное городское кафе. Чистота, порядок. Никакого самообслуживания – подносы немногочисленным постояльцам приносили девушки в белоснежных передничках. Разной внешности, все они почему-то напоминали Красную Шапочку. Такую, какая мнится пылким юнцам – без откровенной пошлости, но со стыдливой мыслишкой: «а что, если...». Меню разнообразием не поражало и смотрелось выпиской из «книги о вкусной и здоровой пище». Следователь заказал котлету «по-киевски» с гарниром и компот. Его спутница ограничилась салатом из пресловутых огородных овощей. Будучи человеком активным, Горинов не слишком ограничивал себя в еде. Машина – машиной, но работа следователя иногда требовала и ногами пошевелить. А на пустой желудок не побегаешь. Поэтому он готовился заказать еще что-нибудь. Но, когда увидел порцию, передумал. С первого взгляда казалось, что на котлету ушла не вырезка, а целая курица. Гарнира тоже не пожалели. Все это красовалось на блюде, размером, наверное, с автомобильный диск. Пока Владислав неторопливо поглощал обед, мимо прошла беременная девушка, замеченная им с утра. Внезапно, она пошатнулась и стала заваливаться на бок. Горинов сам не заметил как, вскочил. Подхватив потерявшую равновесие девушку, он осторожно помог ей сесть на стул. А перед глазами у него стояло бледное осунувшееся лицо матери.
Маргарита Горинова была на восьмом месяце, когда их с мужем ограбили. Пьяные подонки не только избили сорокалетнего инженера, но и на его беременную жену руку подняли. Неудивительно, что после этого происшествия у матери Славы случился выкидыш. Она так и не смогла справиться с этим. Женщина нервная и ранимая по жизни, Маргарита осталась в больнице, потеряла аппетит, часами плакала. В редкие дни посещений двенадцатилетний Слава не знал, что ему делать, как помочь больной маме. Он пробовал говорить с ней, держать за руку, приносить рисунки. Мать старательно улыбалась, делала вид, что ей нравится. И все равно увядала. В конце концов, сын прекратил мучить ее навязчивой заботой. Он просто стоял возле маминой кровати и ненавидел. Думал о пьяных кретинах, ворах, грабителях, обо всем том отребье, что портит жизнь нормальным людям. Именно тогда Слава Горинов определился с будущей профессией. Глядя на воспаленные веки матери, на ее пергаментную кожу и ладони, напоминающие птичьи лапки, он обещал себе посвятить жизнь наказанию тех, кто убил его нерожденного младшего братика. Пролежав в больнице еще пару месяцев, Маргарита Горинова скончалась. Слава тогда подумал, что это младенец утянул ее за собой, в могилу. Отец его начал по-интеллигентному тихо спиваться, а сам мальчик налег на учебу. Впереди его ждало раннее взросление и Институт МВД.
- ...все хорошо? – услышал следователь. - Что? А, да, все нормально, - успокоил он подоспевшую Танечку. Девушка, которой он помог, молчала, лицо ее нервно подергивалось. Видимо – стресс и гормоны. Совладав с ними, беременная неловко улыбнулась. - Сп-п-паси...бо, - заикаясь, выдала она наконец. Тут же встала и ушла в самый дальний угол. Горинов посмотрел ей в спину, испытывая странное чувство. Так, в Эрмитаже, после трехчасовой экскурсии видишь какой-нибудь древний черепок и он, по контрасту с окружающим великолепием, кажется более редким и ценным, чем золотые часы-павлин. Танечка на добровольных началах помогла официанткам расставить мебель, раскиданную Гориновым и, мило спохватившись, убежала работать. Сам Владислав растерял аппетит и пошел к себе. Рабочий настрой вернулся. До вечера он разбирал бумаги, изучал рапорты, обдумывал следственные мероприятия, планы допросов и очных ставок. В шесть часов заглянула Танечка, сообщила об ужине и о том, что еду можно заказать в номер по телефону. Что Горинов и сделал. После ужина следователь решил прогуляться. Моцион затянулся. Владислав несколько часов бродил по бетонным дорожкам, которым не было конца и края. Ветер стих, молчали птицы. Лишь поскрипывали подошвы по старой плитке. Проходя мимо нового корпуса, Горинов услышал в кустах стон. Следователь, было, смутился, но звук повторился, и был не похож на выражение страсти. Это был стон боли, тихий, полузадушенный. В кустах оказалась беременная девушка. При виде Горинова, она отшатнулась, в выпученных глазах явственно проступил страх. - Не надо... Не... хочу... – пролепетала она. Симпатичное лицо изуродовала внезапная конвульсия. Рот искривился в карикатурном оскале. Следователь растерялся. Он отступил на шаг. Увидев это, сумасшедшая вскочила и бросилась прочь, напролом через кусты шиповника. Владислав смотрел ей вслед. Почему-то ему снова припомнилось лицо матери. Нет, они с этой девушкой не были похожи. Но, в маминых глазах было то же самое выражение – страх и отчаяние. Обреченность.
...ищущие добавки да обрящут ея... Полномочный представитель Сил Добра и Света 3:D
Сообщение отредактировал T_K_Finskiy - Суббота, 16.08.2014, 14:47
Прочитал начало. Текст достаточно чистый, резких сбоев не заметил. Не хватает более подробного описания маньяка - а если он здесь не просто статист для мотивации отпуска ГГ, то тем более. В принципе, эмоции есть, настроение есть, это создает определенную зацепку для дальнейшего чтения. Если я раскритиковал ваше творчество, то это не значит, что я сделал бы лучше. Это значит, что сделав так же, я бы счел это паршивым результатом.
Не хватает более подробного описания маньяка - а если он здесь не просто статист для мотивации отпуска ГГ, то тем более
Угадал. Маньяк - всего лишь статист. Он больше здесь не появится (а скорее всего и в следующих рассказах). Не знаю, стоит ли это как-то показать, но если даже стоит, то не знаю - как... Полномочный представитель Сил Добра и Света 3:D
Угадал. Маньяк - всего лишь статист. Он больше здесь не появится (а скорее всего и в следующих рассказах). Не знаю, стоит ли это как-то показать, но если даже стоит, то не знаю - как...
Тогда это неудачное решение, поскольку первое предположение читателя - это что с этим маньяком будет линия, а иначе будет первое разочарование. Можно заменить его более простым преступлением. Если я раскритиковал ваше творчество, то это не значит, что я сделал бы лучше. Это значит, что сделав так же, я бы счел это паршивым результатом.
можно. Но я с этим подожду. Тут в чем дело - ГГ дико тщеславен, мнит себя светочем уг.розыска (надеюсь из текста это заметно почти с самого начала), а посему старается брать самые "навороченные" дела. И убиваться из-за сбежавшего бельевого воришки может и стал бы, но сомневаюсь, что читатель оценит подобную дотошность. Неужели настолько этот маньяк привлекает внимание? Ты первый, кто это упомянул... Полномочный представитель Сил Добра и Света 3:D
Неужели настолько этот маньяк привлекает внимание?
Ну просто во всех детективах-триллерах если упоминается маньяк, то именно он и будет один из основных звеньев, которые дальше окажутся основополагающими. Т. е. детектив начинается с убийства, если упоминается убийца... и тд.
Впечатление, разумеется, имхо. Если я раскритиковал ваше творчество, то это не значит, что я сделал бы лучше. Это значит, что сделав так же, я бы счел это паршивым результатом.
Тимофей Константиныч, принимайте. Уже это отмечал, но всё же. У тебя ярко-выраженное повествование с позиций ГГ. То есть никаких отвлечённых авторских ремарок, никаких описаний природы и города (не через призму гг-шного восприятия). Поэтому элементы, которых ГГ не знает и знать не может, выглядят чужеродными и сбивают с мысли. Примеры:
ЦитатаT_K_Finskiy ()
Шедший мимо представительный мужчина в шляпе ускорил шаг, стараясь, впрочем, не показывать испуга. Мало ли дураков по улицам ходит.
Если это ещё можно воспринять как самоироничную мысль героя про свой внешний вид, то следующее точно не катит:
ЦитатаT_K_Finskiy ()
Девочка-продавщица с другой стороны растерянно захлопала своими оленьими ресницами. Бедняжка чуть не плакала, разрываясь между боязнью потерять работу и страхом перед здоровым озлобленным мужиком, который и прибить может.
А вот есть вариант, как это изменить:
Цитата
Помолчал, видимодля обстоятельности, и перешел к сути: - Вот, хочу тебя познакомить: Максим Соколов, журналист. Хочет написать о достижениях нашего отдела. А к кому за достижениями, как не к тебе?
(кстати, там запятая после "видимо"). И ещё один момент.
ЦитатаT_K_Finskiy ()
Какой-то сержантишко, вчерашний ДПСник, посмел вякнуть на него, капитана!
Поменяй на ППС-ник. ГИБДД, насколько я себе это представляю, отдельная структура, и гаишник не вхож в криминальную милицию/полицию (почему мы ругаемся на наших ментов, если у них такое название - кримин. полиция? ) В остальном всё отлично. Перехожу ко второй главе.
В тот раз семья ехала... к-хм... с четырьмя детьми. Говоря о семье, шофер запнулся, как будто прочищая горло.
Нужно внести в атрибуцию, тогда не будет разрыва в первоначальном восприятии реплики и тем, что ты даешь после.
ЦитатаT_K_Finskiy ()
Город, со всеми его проблемами,
Ну прям американизм. У нас есть хорошее притяжательное местоимение "свой", которое тут и к месту.
ЦитатаT_K_Finskiy ()
Горинов медленно ступал по шероховатому бетону с проступающими кое-где решетками арматуры.
ступал - проступал
ЦитатаT_K_Finskiy ()
Краем глаза, Горинов заметил
зпт прочь
ЦитатаT_K_Finskiy ()
Второй раз за день, Горинов поймал себя на том
зпт прочь
ЦитатаT_K_Finskiy ()
Над морщинистым лицом возвышался монументальный пучок седых волос
Если ты хочешь создать комический эффект - пойдет, но ИМХО, мне показалось юморением. Ненужным. Пока дальше не читала. Из того, что прочла, отмечу - ты несколько раз намекнул, что Горинову надо было заметить, что его везут не туда. Читатель же не олигофрен, мне кажется, одного раза было бы вполне достаточно. Мне показалось наиболее логичным то место, где он читал названия и отстраненно подумал, что что-то незнакомое. Он не заметил, что они выехали из город, т.е. они не должны были выезжать? Или? Не поняла, почему ты тут сделал акцент.
ЦитатаDaydreamer ()
остаток дороги следователь не запомнил.
Вот это показалось лишним. Он и раньше-то у тебя не запоминал, раз был погружен в мысли. Почитаю дальше вечером. Обезьяна с топором
В его руке быласумка с вещами, а в кармане путевка, на обратной стороне которой былномер контактного телефона.
придирка традиционная, но традиции надо чтить
ЦитатаT_K_Finskiy ()
необоснованно-радостной
во-первых, без дефиса должно быть (но не сильно уверен), во-вторых "необоснованно" не слишком подходит. Откуда он может знать. может девушка как раз в этот день нашла своего принца на белом ишаке и её плющит от обоснованной радости?
ЦитатаT_K_Finskiy ()
Получив положительный ответ, нажал на кнопку внутри кабины, открыв автоматическую дверь салона.
два деепричастных оборота вносят путаницу.
ЦитатаT_K_Finskiy ()
Воздух был свеж, пах весной и молодой хвоей.
Только что промозглая ветренная погодка была, а тут...как-то резковато, ИМХО.
Весенний лес обступил его, вороша короткие волосы следователя теплым ветерком,
"следователя" - лишнее.
ЦитатаT_K_Finskiy ()
Напиток в маленькой чашечке оказалсядействительно хорош – крепкий, ароматный игорький, как желчь.
горький, как желчь - сомнительная хорошесть. Может, терпкий? В остальном всё айс... А ещё и в запятыми фиговато как-то. Причём раньше у тебя этой проблемы не замечал.
Вообще подумал я тут насчет маньяка - его можно вывести из игры уже когда ГГ Отправится в отпуск. Вдобавок будет еще один фактор влияния на настроение - вот, только в отпуск отправили, как сразу и маньяка поймали, печальбеда. Если я раскритиковал ваше творчество, то это не значит, что я сделал бы лучше. Это значит, что сделав так же, я бы счел это паршивым результатом.
nonameman, Daydreamer, ох, как синхронно отписались! Спасибо за такой подарочек Тут, конечно, вникать надо. С наскоку не разберусь. Как обдумаю, выложу исправленный вариант.
Assez, подумаю, но пока не представляю куда это вписать. У меня ж тут вся история вскачь, стараюсь брать пример с Чехова - меньше букав, больше сюжета (хотя до А.П. мне еще далеко, но пытаться-то надо )
У меня ж тут вся история вскачь, стараюсь брать пример с Чехова - меньше букав, больше сюжета (хотя до А.П. мне еще далеко, но пытаться-то надо )
это можно парой фраз дать Если я раскритиковал ваше творчество, то это не значит, что я сделал бы лучше. Это значит, что сделав так же, я бы счел это паршивым результатом.
Assez, отметь, где по-твоему это уместнее всего сделать. Подумаю. Сейчас просто нет никаких задумок на эту тему. Полномочный представитель Сил Добра и Света 3:D
Сообщение отредактировал T_K_Finskiy - Пятница, 22.08.2014, 22:04
Дата: Понедельник, 25.08.2014, 13:21 | Сообщение # 25
Первое место в поэтическом конкурсе: "Пою весну"
Группа: Модераторы
Сообщений: 1679
Статус: Не в сети
4. Анна
Утро следователь встретил под аккомпанемент птичьего щебета. Утренняя птаха то чирикала, как сумасшедшая, то затихала на несколько секунд. В такие моменты в открытую форточку врывалась лесная тишина, хрупкая и пронзительная. Казалось, птица голосит лишь для контраста, чтобы человек мог услышать не трели, а безмолвие, царящее в перерывах. Солнце еще не взошло, но уже развиднелось. Стояло то время перед началом дня, когда нет света или темноты – только нечто среднее. Слава, впервые за многие годы, чувствовал спокойствие. Вечная карьерная гонка отошла на второй план. Здесь и сейчас были только предрассветный сумрак и соловьиная песня, и тишина в промежутках. Он перестал считать себя мстителем, надеждой уголовного розыска, и стал просто человеком. Он лежал в постели. Шли минуты, складываясь в часы и, кажется даже – в дни. Человек смотрел в потолок. В голове не было ни злости, ни планов, ни мыслей. Счастье, это не исполнение желаний, а их отсутствие. Ничего не хотелось, даже жить. Но сердце, по привычке, билось. Легкие, как всегда, гоняли воздух туда-сюда. Что делать человеку, который ничего не хочет? То, чего хотят другие. Мысль казалась такой естественной и верной, такой... чужой. Владислав приподнялся на локте и помотал головой, стряхивая остатки сна. Безделье определенно не шло на пользу. Никогда еще он не страдал ни от голосов в голове, ни от апатии. Давно привыкнув ценить каждую минуту, Горинов решил, что отдых только выбил его из колеи, вместо пользы принося вред. Было еще слишком рано для запланированного звонка в отдел. Дежурный следователь работал и в воскресенье, но приходил не раньше девяти. До завтрака тоже оставалось больше часа. Горинов быстро встал, надел спортивный костюм и отправился на пробежку. Чтобы хоть физическую форму поддержать. Пробежка окончательно разогнала и кровь в теле, и остатки гнилой апатии. Уже изрядно запыхавшийся, Владислав все же остановился у теннисного корта. Вчерашний матч повторялся. Снова женщина-игрок выкладывалась «на полную катушку», а ее партнер экономил силы. Только зритель собрался отвернуться и уйти, игрок-мужчина окликнул его и зашагал к сетчатому ограждению площадки. - Может быть, вы тоже хотите сыграть? – поинтересовался он, приближаясь. - Спасибо, не стоит, - отказался следователь. Он никогда не занимался игровыми видами спорта – только единоборствами и бегом, тем, что могло пригодиться в работе. Мужчина в черном «Адидасе» сделал еще пару шагов по инерции. На лице его была вежливая улыбка. Но Горинов с удивлением заметил, что дорогой спортивный костюм помят и пропитан потом. Чуть погодя, донесся резкий запах немытого тела, будто игра не прекращалась со вчерашнего дня. Пожав плечами, игрок удалился энергичной трусцой и дал знак партнерше возобновить состязание. Следователь двинулся к турникам, сделав мысленную заметку. База отдыха стала казаться ему немного подозрительным местом. Уже двое странных личностей среди немногочисленных посетителей. Один раз – случайность, два – совпадение... Горинов всегда начинал думать о закономерности еще с цифры «два». За это в отделе его считали параноиком. Что не мешало Владиславу иметь самую высокую раскрываемость. Вернувшись к себе, следователь вымылся и заказал еду в номер. После завтрака Владислав успокоился. Нельзя же везде искать заговоры. Мало ли, может у санатория договор с какой-нибудь элитной психиатрической клиникой, вот и возят сюда тихих пациентов. Позвонив в отдел, следователь услышал от заспанного практиканта, что новости отсутствуют. Собрался, было, наорать на лентяя, но решил не портить выходной парню. Настроение было необычайно спокойное, благостное даже. Сытость и приглушенные окном звуки леса навевали дремоту. Поддавшись ей, Горинов присел в кресло и, сам не поняв - как, заснул. Проснувшись уже после полудня, он принялся растирать затекшую от неудобной позы шею. «Как это меня угораздило? Никогда днем не спал...» - удивлялся Владислав. Сонливость после этого не закончилась, и, будто заметив уязвимость человека, накинулась снова. В очередной раз клюнув носом, следователь решил перечитать очередной рапорт во дворе у фонтана. По-весеннему свежий ветерок и приносимый им запах хвои действительно прогнали дремоту. Углубившись в документы, Горинов не услышал шагов. Он обернулся, только когда его тронули за плечо. - Извините, что я вчера вечером так глупо себя вела, - уже вполне внятно сказала девушка, придерживая округлый живот. - Просто у меня недавно был нервный срыв. И еще гормоны, в общем... Правда, стыдно, что так глупо себя повела. И – спасибо, что помогли в столовой. Меня зовут Анна. - Владислав, - представился следователь. Он все хотел еще раз заглянуть в глаза собеседницы, вчера напомнившие ему о матери. Но Анна смотрела в сторону, видимо, робея. Горинов подвинулся, предлагая ей сесть рядом. Девушка опустилась на скамейку, чуть неловко. Большинство беременных женщин двигаются плавно, степенно, движения Анны были порывистыми, какими-то угловатыми. И сейчас она постоянно придерживала живот, будто опасаясь, что он упадет. Владислав искоса разглядывал собеседницу. Худенькая фигурка, руки с длинными тонкими пальцами, светло-каштановые волосы до плеч. Аристократическое лицо, не из «породистых», а скорее как у дочери белых эмигрантов. Нос чуть длинноват, с едва заметной горбинкой, быть может, из-за примеси кавказских кровей. К примеру - какой-нибудь грузинской княжны, бывшей прабабкой девушки. Вздутый беременностью живот упорно не вязался с остальной внешностью, выпирая нагло, кощунственно даже. Около минуты они сидели молча. Горинов не знал, что сказать, он никогда не старался прослыть светским львом и не умел вести разговоры ни о чем. И сейчас колебался – о чем лучше говорить с явно неуравновешенной собеседницей? Молчание тяжелым грузом повисло в воздухе и уже ощущалось почти физически. Девушка, похоже, собиралась с мыслями. Наконец, она судорожно вздохнула и заговорила: - У отца всегда были проблемы с выпивкой. Сколько себя помню, он оказывался дома уже «под градусом». В выходные – пропадал на «рыбалках», в «командировках», или даже ничего не придумывал, говорил прямо, что идет пить. Но это – еще ничего, собутыльников он домой не водил, вел себя нормально. Я когда была маленькая, мне даже нравилось, когда папа пьяный – он покружить мог, денег дать на мороженое, или посадить на коленки и рассказать историю с работы. Он участковым служил. Девушка слабо улыбнулась своим воспоминаниям. Уголки рта дрогнули, поднялись, но тут же опустились. Анна глубоко вдохнула носом и продолжила: - Все было нормально. Закончила школу, поступила на первый курс института, познакомилась там с одним парнем. Все было нормально, - повторила она и нервно сглотнула, борясь то ли с горечью, то ли с отвращением, - Только мать угораздило завести любовника. Отец узнал, и все покатилось к чертям. Он хоть и был просто участковым, но связей имел много. С их помощью нашел маминого хахаля, избил. Вернулся домой и занялся матерью. В первый раз поставил ей синяк. Потом бил регулярно, каждый день начинал с оплеухи. Несколько раз ломал пальцы, мать терпела. Может стыдилась, что «налево пошла», но скорее – просто боялась. Через месяц... Рот Анны искривился, она свела брови, видимо борясь со слезами. - Если неприятно, не рассказывайте, - сказал Владислав. Он уже понял, что ничем хорошим этот рассказ не закончится. Собеседница помотала головой: - Мне надо выговориться. Если продолжу давить это все в себе, я, наверное, взорвусь, - она горько усмехнулась и, вздохнув сквозь зубы, продолжила: - Так вот, через месяц он начал ее насиловать. Я не знала что делать. Написать заявление? Просто уйти из дома? Не могла решиться ни на что, дурочка. И получила по заслугам. Однажды он перепутал комнаты. А может - специально зашел в мою. По ее щекам покатились две слезинки. Лицо Анны побледнело сильнее прежнего, осунулось, стало почти мертвенным. Губы девушки дрожали. Было видно, как тяжело ей даются эти сбивчивые отрывистые фразы. - Пока он это делал со мной, зашла мать. Это я потом поняла. А тогда как будто по ушам ладонями хлопнули. Отец грохнулся на меня, я чуть не задохнулась под его тушей. Еще помню, от него пивом несло и коньяком. Потом менты приехали, протоколы всякие, осмотр... - девушку передернуло. - Мать все равно посадили. «Убийство». Даже то, что он делал... В общем, «самооборону» ей не дали. А я перевелась в Питер. Не могу больше там жить. - Так этот ребенок... – Владислав взглядом указал на живот Анны. Она нервно сглотнула: - Точно не знаю. Надеюсь, что от парня, с которым тогда встречалась. Но видеться с ним не хочу. Выяснять тоже не буду. Следователь озадаченно молчал. Он верил в горе девушки, ее глазам, где плескалась боль, но рассказанная история показалась надуманной. Не то чтобы там были какие-то логические нестыковки, да и поведение беременной стало теперь понятнее. Однако всей своей следовательской сущностью, профессиональным чутьем законника и ищейки, Горинов ощущал – что-то не так с этим рассказом. И в то же время он видел, что Анна - не мошенница и не очередная пустышка, у которой на уме лишь мода-деньги-шмотки. В девушке видна была трагедия, пережитая, и до сих пор переживаемая ей. Чудилась в ней и глубина, присущая людям, испытавшим страдание. Чувствуя одновременно подозрение и необычную тягу к девушке, Владислав сам начал рассказывать о себе. Сначала слова были куцыми, оффизиозными какими-то. Следователь понимал, что говорит в неуклюжей протокольной манере. Запинался, поправлял сам себя, но продолжал – Анна не перебивала, задавала наводящие вопросы. Судя по всему, она была рада отвлечься от собственной истории. И обычно замкнутый Горинов ощутил вдруг потребность выговориться, поделиться с кем-то, кому не все равно. Пусть даже студентка из провинции не сможет ничем помочь ему. Постепенно, речь Владислава стала четче. Он даже вспомнил несколько занятий по риторике, посещенных им в институте. Рассказ длился, обрастал подробностями. Они устали сидеть и пошли прогуляться по лесу. Анна робко сжала двумя пальцами краешек рукава Горинова. Так, как делают дети, боясь потеряться в толпе. Это было куда приятней, чем навязчивая бойкость Танечки Лениной. Слава не избегал женщин, но все его отношения носили эпизодический характер. Редкие пассии всегда уходили, поняв, что в его мыслях им отведено слишком мало места по сравнению с работой в органах и карьерой. Сейчас следователь впервые чувствовал по отношению к девушке нечто, помимо обычного интереса или влечения. Он внезапно ощутил щемящую нежность, желание защитить эту бледную девочку с грустными глазами. Как-то незаметно разговор перешел на Питер, потом – на классическую музыку, потом – вообще на какую-то чепуху. Анна оказалась интересной собеседницей. С ней было легко и приятно обсуждать что угодно. Они перешли на «ты» и разговаривали, не замечая времени, пока Горинов вдруг не понял, что лес погружен в сумерки. - Надо бы вернуться в номер, заказать ужин, пока столовая открыта, - сказал следователь, глядя на часы. Девушка шумно вздохнула. Постаралась отвернуться, но было заметно, как лицо ее исказилось резкой судорогой. Решившись, тихо попросила: - Можно я посижу вместе с тобой? Одной тоскливо... Владислав ободрил ее улыбкой и протянул руку. Ладонь Анны оказалась слабой и липкой от пота. Но все-таки ее было приятно держать. По дороге к первому корпусу девушка постоянно спотыкалась, как будто беременность вытянула последние соки из ее щуплого тельца. Пару раз Владиславу приходилось останавливаться и поддерживать ее под руку. Когда они дошли до номера, на часах было уже пять минут десятого. Столовая закрывалась в девять. Горинов беззлобно, скорее – по привычке, ругнулся про себя. Видимо, придется давиться припасенными галетами. Однако сервис в санатории и на этот раз оказался на высоте. Стол в комнате венчала тарелка со вторым блюдом. Снедь, чтобы не заветрела, была накрыта полиэтиленовой пленкой. Но даже из-под нее доносился манящий запах мяса. Рядом закрытый пластиковый стакан с компотом прижимал к столу записку: «Вас не было на обеде. Хоть ужин-то не пропускайте. Таня» Что ж, в этот раз заботливость «пионервожатой» оказалась как нельзя кстати. - Перекусим? – обернулся следователь к своей спутнице. Мельком он успел заметить желваки на ее скулах, и забеспокоился: - Тебе плохо? - Все нормально, уже прошло, - Анна отстранилась от руки Владислава, когда он попытался поддержать девушку. Прошла к столу и вдруг споткнулась на ровном месте. Падая, она ухватилась за скатерть и сдернула ее вместе со всем, что было сверху. Горинов бросился на помощь. Поднял девушку, уложил на кровать. Все ее тело напряглось, будто в ожидании удара. Следователь поспешил отпустить Анну, но она сама сжала его руку и сдавила из последних сил: - Подожди, Слава. Дай подержать твою руку. Мне очень н-нужно, - проговорила девушка торопливо. Ее веки нервно подергивались. Было видно, что она сдерживается, чтобы не сорваться на крик. Владислав обхватил ее ладонь своими. Мягко, успокаивающе сжал. - Все хорошо, я с тобой, - сказал он, удивляясь – когда это они так сблизились, что подобные фразы стали совершенно естественными? - С-п-паси-ибо. Анна лежала на кровати, глубоко дыша. Казалось, что девушка готовится к чему-то сложному – то ли к признанию в супружеской измене, то ли к заплыву на тысячу метров. Внезапно, губы ее задрожали и сложились в слабую виноватую улыбку: - Голова вдруг закружилась. Извини, что весь ужин на пол скинула, - она успокоилась, заикание прошло вместе с напряжением. - Ерунда. Перекусим галетами. - Ладно. Казалось, она была рада отсутствию ужина. Горинов объяснил это тошнотой, хотя странности Ани накапливались все больше. Конечно, ее внезапные нервные припадки можно было объяснить тяжелыми воспоминаниями вкупе с нежелательной беременностью. Вот только поведение девушки не укладывалось в эти рамки. И на этом фоне начинали выступать все новые подозрения о санатории. «Вчера ночью где-то рядом лаяли собаки» - подумалось вдруг. Следователь вспомнил об этом, но почему-то память не сохранила подробностей. В какой стороне? Что это были за собаки? «Кажется, это были служебные псы...» - проскочила шальная мысль. В комнате что-то щелкнуло. Этот звук отвлек Владислава, заставил прерваться. Оглянувшись, следователь не нашел источника шума. Осмотрев комнату, он убедился, что вокруг все нормально, обыденно. Мебель, обои «в цветочек», на этом фоне размышления о вселенских заговорах выглядели чистейшей паранойей. - Ладно, давай есть галеты с чаем, - выдал следователь с бодростью, почти искренней. Его спутница энергично кивнула.
...продолжение следует... Полномочный представитель Сил Добра и Света 3:D
И помню, что хорошо написано.
) 
) 
