Добавлено (28.12.2012, 20:27)
---------------------------------------------
Глава 4

В полутора милях от острова, эскадра, убрав паруса, легла в дрейф, а флагман, подгоняемый северо-восточным пассатом, взял круче к ветру, и двинулся к берегу.

- Слушай, Джек, - наморщил лоб Павел, - я врать, как-то не умею, лучше бы тебе нашу историю рассказать, а я попробую перевести.
Он вопросительно посмотрел на друга.
- Спасибо за комплимент, - отвесил Гринёв шутовской поклон, - а, я значит, прирождённый лжец, да? Ладно, - перешёл он на серьёзный тон, - сделаем так, ты поведаешь сокращённый вариант нашей одиссеи, матросам в шлюпке, а я изложу полную версию капитану. Надеюсь, что он знает латынь, всё же это язык науки и образования, почти до восемнадцатого века.
Джек, посмотрел на приближающийся корабль, его белые паруса, красиво раздувались, наполненные ветром. На двух первых, считая от носа, мачтах, было по два прямых паруса, третья несла косое – «латинское», парусное вооружение.
- Слушай, Паш, - обратился он к другу, - а это галеон или каракка, я в них как-то не слишком разбираюсь?
- Да, кто его знает, Джек, - Зайцев потёр нос, - кажется, галеон это и есть каракка только большая и, по-моему, у него корма должна быть выше.
- Тогда это, видимо галеон, - задумчиво предположил Гринёв, - посмотри, какая сзади высокая надстройка.
Он глубоко вздохнул и повернулся к другу.
- Ну, что? Будем готовиться к встрече с прошлым? Дай-ка бинокль, - Джек присел и начал развязывать ремень, стягивающий свёрток, тут его взгляд упал на руку, - и часы сними, - добавил он, расстёгивая браслет, - не стоит привлекать внимания.

В сотне метров от берега на судне свернули паруса, и в воду полетел якорь. Затем, с левого борта, спустили большую шлюпку, сбросили штормтрап, и по нему полезли матросы.
Друзья стояли у самой воды, на светлом, почти белом песке. После пронёсшегося урагана, океан был ещё неспокоен, волны с шорохом накатывались на пляж, и отступали, оставляя у их ног клочья грязной пены. Когда Гринёв прятал часы в свёрток, было без четверти семь, солнце скрылось за утёсами, и на них с Павлом падала тень от скалы, зато вокруг приближающейся шлюпки вспыхивали блики.
Джек слегка прищурился и напряг зрение, ему хотелось рассмотреть лица людей, но было ещё слишком далеко. Нельзя сказать, что он, так уж боялся этой встречи, но определённое волнение ощущалось, Джек чувствовал сухость во рту, и лёгкость во всём теле, так у него обычно бывало перед выходом на боевую операцию. И ещё, было чувство абсолютной ирреальности, происходящего. Во время учёбы, Гринёв ездил на археологическую практику, там ему приходилось иметь дело с человеческими останками, и теперь у Евгения, просто, не укладывалось в голове, как он мог держать в руках кости людей, некоторые из которых, в данный момент, могли быть живы?
Гринёв повернул голову и подставил лицо прохладному, влажному ветру, который пах йодом и солью, он прикрыл глаза и постарался сосредоточиться, потом тряхнул головой и взъерошил рукой, свои густые, тёмно каштановые волосы.
- Так, ты всё запомнил? – Джек снова повернулся к другу, - сначала представишь нас, назовёшь имена и страну, после этого сделай паузу. Дальше они спросят, как мы тут очутились, это самый естественный вопрос в данной ситуации, и ты очень коротко изложишь нашу легенду. Главное не спеши, делай перерывы, лучше передать инициативу хозяевам, пусть они сами спрашивают. Не думаю, что у простых моряков будет много вопросов, основной допрос будет вести капитан или скорее адмирал, если это действительно «серебряный флот».
Закончив последний инструктаж, Джек вопросительно посмотрел на товарища.
- Да, понял я, понял, - скривился тот, - муторно как-то и дрожь пробирает.
- Это нормально в данной ситуации, - подбодрил друга Гринёв, - естественная реакция организма, не волнуйся, если что-то плохое с нами и случится, то не здесь и не сейчас.

Прыгающая на волнах шлюпка росла на глазах, восемь матросов, сидящих спиной к берегу, налегали на вёсла, а один с кормы всматривался в окраину леса. Все они были смуглыми, черноволосыми, с короткими причёсками и густыми подстриженными бородами. Вскоре, лодка уткнулась днищем в песок, недалеко от берега и немного в стороне от, стоящих друзей. Моряки попрыгали в воду, дружно взялись за борта и втащили судёнышко, носом на сушу, четверо остались у шлюпки, а остальные двинулись вдоль полосы прибоя в сторону одноклассников.
Одеты они были в просторные рубахи и широкие, короткие, чуть ниже колена, штаны. Носков и обуви не было, нельзя судить о качестве материи, с такого расстояния, но тона были тусклые, серые и коричневые. Только у шедшего впереди, не высокого, но широкого в плечах человека, выпущенная и перехваченная, широким поясом рубашка, была васильково синей, а шаровары бордовыми. У четырёх матросов сбоку, висели короткие мечи – кацбальгеры, удобные в схватке на тесной палубе, а у любителя ярких цветов, за поясом торчал здоровенный нож, испанская – наваха.
Джек покосился на слегка побледневшего Пашку, но промолчал он и сам чувствовал себя голым, без надёжной тяжести автомата в руках.
Испанцы остановились в трёх шагах, затем вперёд выступил низкорослый крепыш, он был уже в годах, смуглое лицо прорезали глубокие морщины, в чёрной бороде и на висках серебрилась седина, довершали портрет старого морского волка, светлые глаза, резко выделявшиеся на тёмном фоне. Когда он заговорил, то Гринев, поняв испанское приветствие в ответ, слегка наклонил голову, Зайцев представил их, и следуя наставлениям друга, сделал паузу, испанец задал вопрос, Пашка начал излагать легенду, жестикулируя руками, словно уроженец Италии.
Как и предполагал Гринёв, переговоры закончились быстро.
- Нас приглашают на корабль, - сообщил Павел, повернувшись к другу.
- Раз приглашают, то пойдём, - согласился Джек и наклонился за свёртком из куртки.
У шлюпки он придержал Пашку за плечо.
- Погоди, ноги же замочим, - с этими словами Гринёв уселся на песок, снял ботинки, носки и закатал брюки, Зайцев последовал его примеру.
Джек положил свёрток в лодку и взялся за борт, помогая матросам стащить её с мели. Их усадили на носу, лицом к пожилому испанцу, поэтому всю дорогу до корабля, друзья смотрели на скалистые утёсы и зелёные холмы Тортуги.
Вид удалявшегося берега, нагонял на Гринёва тоску, он вспоминал, как стоя на корме сухогруза, прощался с Питером, думал, что на три месяца, а оказалось, что судьба выписала им билет в один конец, впрочем, грех на неё жаловаться, Евгений вспомнил о судьбе остальных членов экипажа и поёжился.

От невесёлых мыслей его отвлекли громкие голоса над головой, потом последовал толчок шлюпки, и в нос ударил густой запах смолы. Вслед за матросами, друзья вскарабкались по деревянным перекладинам штормтрапа и оказались на борту испанского галеона.
Джек быстро осмотрелся: на палубе было полно матросов, одетых так же, как и сопровождающие, только без оружия. Человек, доставивший их на борт начал что-то объяснять, указывая на корму.
- Говорит, чтобы мы поднялись к адмиралу, его зовут… - Пашка наморщил лоб, потом повернулся к испанцу и переспросил.
То, что тот ответил, Гринёв понял и без переводчика, моряк медленно и чётко произнёс имя: Бласко Нуэньес де Вальверде. Джек поднял глаза на кормовое возвышение и понял, что пора надевать ботинки, не пристало представляться такой внушительной компании босиком.
Одноклассники двинулись вдоль левого борта, обходя орудия, затем поднялись по деревянным ступеням на следующий уровень, прошли мимо фок-мачты и наконец, по крутой лестнице с резными перилами взобрались на высоко поднятый над водой, капитанский мостик. Здесь было тесно от разнообразно одетых людей в старинных костюмах и у Гринёва возникло ощущение, что он на сцене театра или на съёмках исторического фильма. Справа расположилась группа молодых мужчин в чулках, туфлях и шарообразных шортах - бричес, с нашитыми на них полосками ткани, которые были иного цвета, чем сами штаны. На испанцах были узкие куртки, со множеством пуговиц и высокими, стоячими воротниками, охватывающими шею. Их социальный статус обозначали длинные шпаги, по несколько театральным, горделивым позам и высокомерным взглядам, а так же по тому, что их одежда была изрядно поношенной, можно было без труда догадаться, что это бедные испанские идальго, у которых не осталось иных богатств, кроме гордости и чести.
Одежда двух тучных пожилых мужчин, стоящих в центре палубы, напротив, не вызывала сомнений в высоком достатке. Их чёрные колеты были пошиты из знаменитого испанского бархата, бричес, того же цвета, украшали коричневые полоски с серебряным шитьём, на груди у обоих испанцев на толстенных золотых цепях висели не большие медальоны, на пальцах сверкали перстни. За ними стояли ещё трое мужчин, лет срока, одетых скромнее и без украшений.
Но наибольшее внимание Джека, привлёк левый фланг, поскольку на нём находились дамы. Две из них, судя по скромным цветам и простому покрою нарядов, являлись служанками, а вот две других, явно принадлежали к высшему свету. Одеты они были в платья из блестящёй парчи, с пышными плечами, широкими рукавами, узкими в талии и сильно расширяющимися к низу, что в сочетании с треугольным лифом, делало дам, похожими на песочные часы. Одна была постарше, выгнутые крутой дугой брови, тонкий прямой нос, большой рот и миндалевидные глаза, испанки, вызывали ассоциации с хитрой лисой. Рядом с ней находилась совсем юная девушка - жгучая брюнетка с густыми бровями «вразлёт», аккуратным не «испанским» носиком, пухлыми, слегка «вывернутыми» губами и томным взором, из-под длинных ресниц. Гринёв, окинув быстрым взглядом действующих лиц, встретился с ней глазами и тут же мысленно, навесил бирку – «знойная испанка».
- Буэнос диас, сеньоры, - Джек шагнул вперёд, - буэнос диас, сеньориты, - Гринёв поклонился дамам.
На этом, его познания в испанском закончились, и он перешёл на латынь. Евгений представился, представил друга, после чего, сразу перешёл к истории их вымышленных злоключений. Нервное напряжение вызвало психологический подъём, и обострило все чувства, поэтому Джек врал вдохновенно, выдумывая, на ходу, всё новые и новые детали. Изредка, он украдкой, бросал косые взгляды на юную испанку, и по блеску её больших, чёрных глаз догадывался, что его история, производила на девушку большое впечатление. В такие моменты, он чувствовал, что его сильно ограничивает язык, не было в латыни нужных оборотов, или же он просто, недостаточно ею владел. «На этом языке, хорошо ультиматумы выдвигать, а не романтические истории рассказывать», - мельком подумал Гринёв.

Когда Джек закончил, к нему обратился один из двух знатных испанцев, высокий, широкоплечий с узкой бородкой и орлиным взором.
- Значит, вы утверждаете, что пиратский корабль затонул здесь, сегодня утром? – он повёл рукой в сторону океана, - и пираты не успели совершить нападение на заморские владения нашего императора?
- Да, сеньор, это так, - подтвердил Гринёв.
- А какими были название корабля и имя его капитана? – внезапно спросил испанец.
И это вопрос застал Евгения врасплох, его даже в пот бросило, от того, что он не подумал о такой простой вещи. Но поскольку отсутствием находчивости Джек никогда не страдал, то ответ нашёлся моментально.
- Капитана звали Оливье Левассёр, - назвал Гринёв имя соперника капитана Блада, - судно называлось «Ла Фудр».
Высокий испанец повернулся к своему соседу, низенькому толстяку с обширной лысиной и вопросительно посмотрел на него.
- Разбойников с каждым годом становится всё больше, - пожал тот плечами, - мы не можем знать их всех по именам.
- Это перст божий, - подала голос старшая дама.
Все повернулись к ней.
- Простите, донна Виолета, но я не совсем вас понял, о чём это вы? – обратился к женщине собеседник Джека.
- Ну что же тут неясного, дон Бласко? – удивилась дама, - господь покарал нечестивцев и в милости своей, сохранил жизни невиновным, она перекрестилась и сжала большой золотой крест, висевший на груди, поверх платья. Все мужчины, находившиеся на мостике, начали набожно креститься, а Гринёв облегчённо вздохнул и мысленно поблагодарил донну Виолету, теперь суеверные испанцы не станут придираться к его истории. Он тоже осенил себя крестом, а левой рукой незаметно пихнул Пашку в бок и сделал страшные глаза, тот понял намёк и быстро коснулся двумя пальцами лба, живота и плеч.
Адмирал Вальверде кивнул, соглашаясь с дамой, и на какое-то время задумался, а паузой воспользовался его сосед, он шагнул вперёд и представился.
- Моё имя дон Перес де Ангуло, я новый губернатор Кубы, - толстяк слегка наклонил голову.
Джек поклонился в ответ и снова покосился на друга, но Зайцев в этот раз не зевал и отвесил неуклюжий поклон.
- После того, как в прошлом году, - продолжил сеньор Перес, - пираты, под предводительством Франсуа Леклерка, по прозвищу - Деревянная Нога, сожгли Сантьяго-де-Кубу, я решил, перенести резиденцию губернаторов в Гавану. Кроме того, я намерен усилить гарнизон крепости Ла-Фуэрса, вот эти восемь храбрых сеньоров, - де Ангуло указал рукой на группу идальго, - изъявили желание пополнить число защитников цитадели, охраняющей город. Поскольку вы плыли в Испанию, с целью поступить на службу, я предлагаю вам, послужить Его Католическому Величеству здесь, в Вест-Индии. Присоединяйтесь к этим доблестным идальго, и вам будет обеспеченно хорошее жалование, и ещё… - губернатор хитро прищурился, - вы получите аванс, сразу по заключении договора. Итак, сеньоры, я жду вашего ответа, - развёл руками дон Перес.
- Простите сеньор де Ангуло, - поднял ладони Гринёв, - дайте нам немного подумать, я хочу обсудить ваше предложение наедине с моим товарищем.
- Конечно, - согласился губернатор, - но сеньоры, мне бы хотелось получить ваш ответ до захода солнца.
- Вы получите его, через полчаса, сеньор, - ответил Джек, - а сейчас, позвольте откланяться. Он поклонился всем присутствующим, и тронул друга за рукав, - пойдём Паша, нам надо кое-что обсудить.

Одноклассники быстро спустились на палубу и остановились у борта, между орудиями. Гринёв быстро пересказал не знавшему латыни Зайцеву, предложение губернатора.
- Ну и что скажешь? - спросил он друга.
- А что тут говорить? – пожал плечами тот, - надо же нам как-то обустраиваться, а тут такой случай, сразу на всё готовое, почему бы и не послужить? А ты сам то, что думаешь?
- Я думаю, что работу нам надо в любом случае искать, - потёр лоб Джек, - и служба в гарнизоне, на первое время, нам бы подошла… вот только… - покачал он головой, есть тут одна проблемка, Паша, и я должен сообщить тебе принеприятнейшее известие.
- Что, к нам едет ревизор? – ухмыльнулся Зайцев.
- Бывают вещи и похуже, - Гринёв внимательно посмотрел на Павла, - пираты сожгли Сантьяго-де-Кубу в 1554 году, а июле текущего 1555 года, Жак де Сор сжёг Гавану, крепость Ла-Фуэрса пала, а весь гарнизон погиб. Ты готов записаться в команду смертников?

Добавлено (29.12.2012, 12:31)
---------------------------------------------
Глава 5

За сообщением Джека, последовала немая сцена похлеще, чем в «Ревизоре», от взгляда на ошарашенного друга, у него тут же проснулась совесть и, проклиная свою склонность к мелодраматическим эффектам, Гринёв поспешил его успокоить.
- Да ты не волнуйся так, - начал Джек с виноватым видом, - во первых, мы ещё не заключили договор, во вторых, что помешает нам просто дезертировать, когда станет горячо. Правда и тут не всё так просто, - поморщился Гринёв, - нет у меня такой привычки – боевых товарищей в беде бросать.
- А что, испанцы тебе товарищи? – спросил мрачный Зайцев.
- Ещё нет, - ответил Джек, задумчиво посмотрев на корму, - но скоро будут.
В это время на судне началась суета, зазвучали крики команд, забегали матросы, шесть человек налегли на рычаги кабестана и он со скрипом, начал наматывать якорный канат. Одноклассники стояли у фальшборта напротив бизань-мачты и прямо над их головами, испанские моряки полезли по вантам на реи. Гринёв, задрав голову, с интересом наблюдал за ними.
- Слушай, Паш, - повернулся он к Зайцеву, - а ты в парусах разбираешься?
- Курсантом, ходил на «Крузенштерне», - ответил тот.
- А, как ты думаешь, сколько, минимально, надо людей, чтобы управлять вот таким судном? – оживился Джек.
- Трудно сказать, - почесал затылок Пашка, - развернуть один парус, мы сможем с тобой и вдвоём, его же только от реи отвязать, а вот убрать, уже сил не хватит.
Гринёв внимательно смотрел, как матросы, стоя на канатах и навалившись животом на реи, развязывают верёвки.
- Четыре человека, - пришёл к выводу Джек, - четверых хватит, чтобы перегнать корабль из одного места в другое.
- Да, ну, - не согласился Зайцев, - не меньше девяти.
- Я имею в виду, перегнать корабль миль на пять, и не в открытом море, а в бухте, - уточнил Гринёв.
Пашка на минуту задумался.
- Ну, если использовать только один парус, если не далеко и в хорошую погоду, то пять человек, - наконец решил он, - кто-то должен на руле стоять, пока остальные с парусами возятся. Слушай, Джек, - спохватился Зайцев, - о чём ты вообще думаешь?! Ты лучше скажи, что со службой делать будем?
Гринёв потёр подбородок и покачал головой.
- Ты знаешь, Паша, я историю нападения пиратов на Гавану хорошо знаю, - ответил он, подняв палец, - и не потому, что она входит в программу обучения на истфаке, она мне, в общем то, случайно попалась, и произвела большое впечатление, поэтому я её запомнил. Там, из всех защитников крепости Ла-Фуэрса, уцелел только её комендант, Хуан де Лобера и не потому, что вёл себя недостойно, напротив, он действительно оказался крутым мужиком, и предводитель пиратов приказал сохранить ему жизнь, сказав при этом, что французы тоже уважают храбрость. Ты Одиссею капитана Блада читал? – внезапно сменил тему Джек.
- Ну, читал, - пожал плечами Зайцев.
Гринёв неодобрительно посмотрел на друга.
- Так вот, если «ну читал», то должен помнить, как он обзавёлся кораблём.
- Ну, ты и сказал, - возмутился Пашка, - это же роман, там, на судне одни олухи остались, поэтому Блад его так легко и захватил, ему же просто подыграли, в жизни так не бывает, а кроме того, у него было целая команда, а нас только двое. Ох, Джек, - покачал он головой, - я думал, что ты действительно о чём-то важном размышляешь, а ты о каких-то глупостях.
- Да не такие уж это и глупости, - не согласился Гринёв, - как только я сообразил, о чём губернатор Перес, речь ведёт, тут у меня и план сразу же появился, правда, он пока ещё очень сырой, но ты мне только время дай, я всё продумаю.
- А зачем нам вообще корабль? – спросил Зайцев, - мы что, купцами станем или пиратами.
- Не-ет, друг мой Пашка, - покачал головой Джек, - домой мы на нём поплывём.
- Куда это домой, - не понял Зайцев, - наш дом в другом времени остался.
- Нет, Паша, - Гринёв положил руку на плечо друга, - Россия наш дом, что там, что здесь, вот туда, мы и поплывём.

Добавлено (17.01.2013, 07:32)
---------------------------------------------
Глава 6

Вслед за Эрнандо друзья спустились на главную палубу. Теперь, когда отсутствовала непосредственная угроза, а в жизни появилась некоторая определённость, Джек, наконец, позволил себе расслабиться и взглянуть на окружающий мир другими глазами. Со всех сторон его окружали вещи, которые он раньше видел только на картинках, а сейчас все они были реальны, чтобы убедиться в этом, достаточно было протянуть руку. Гринёв полной грудью вдыхал воздух минувшей (казалось бы, навсегда) эпохи: ни с чем несравнимый аромат моря смешивался с кислым запахом старого дуба и резким амбре, исходящим от просмоленных бортов и канатов. Северо-восточный пассат приятно освежал лицо и раздувал над головой паруса, покрытые белыми пятнами высохшей соли. Джек ощущал под ногами, мерно вздымавшуюся и опускавшуюся палубу, видел прямо по курсу багровый солнечный диск, опускающийся прямо в океан и … три тысячи чертей … ему начинало нравиться в этом мире.

Дверь, ведущая на самый нижний этаж кормовой надстройки, находилась рядом с лестницей, войдя в нее, новые солдаты гарнизона Ла-Фуэрса оказались в большом прямоугольном помещении с наклонными стенами, в которых были прорезаны большие пушечные порты. Здесь на массивных, окованных толстыми полосами железа, лафетах были установлены четыре орудия. В центре каземата располагался толстенный столб бизань-мачты, рядом с ней окруженные низким дощатым заборчиком, стояли бочки с порохом, открытые ящики с ядрами и картечью, поверх которых лежали принадлежности для заряжания пушек и чистки стволов.
Дальше шёл длинный коридор, оканчивающийся дверью, ведущей на кормовой балкон. По сторонам от него, располагались четыре каюты, наёмники занимали последнее помещение, по левому борту. Де Торо, чуть задержался у входа и ободряюще улыбнувшись, обратился к своим новым сослуживцам.
- Прошу вас сеньоры, не смущайтесь, здесь вы встретите людей знающих, что такое боевое товарищество и умеющих ценить настоящую дружбу. Признаюсь, история ваших злоключений произвела на меня большое впечатление, к сожалению, мои товарищи не владеют латынью, но после того, как я всё им пересказал, мы пришли к единодушному мнению что вы, правильно поступили, приняв предложение дона Переса. Входите, - Эрнандо толкнул дверь и отступил в сторону.
Русские моряки шагнули через порог, и оказались в прямоугольном помещении с четырьмя арочными окнами забранными маленькими величиной с ладонь ромбами мутного, зеленоватого стекла в свинцовом переплёте. Один большой оконный проём находился слева, а два поменьше напротив входа, в наклонённом вовнутрь борту, у которого стоял длинный стол с двумя лавками в данный момент занятыми сидевшими на них испанцами.
При виде гостей кабальеро дружно встали, и де Торо по очереди представил сеньорам Гонсалесу и Замойскому их новых товарищей по оружию, Джек учтиво кланялся, жал руки, а сам при этом изо всех сил старался запомнить непривычно звучавшие имена.
По окончании официальной части все расселись за столом, на котором стояла обыкновенная корабельная еда: ржаные сухари, солёное мясо и варёные бобы. Поскольку после пересечения Атлантики, эскадра успела побывать в городке Пуэрто Плато, расположенном на северо-востоке Эспаньолы, скудный рацион разнообразили: копчёная свиная грудинка, сыр, свежие огурцы, апельсины и арбузы. Как и было обещано, имелись две глиняные оплетённые бутыли, литра по три каждая. Не евший со вчерашнего вечера Джек, почувствовал, что рот наполняется слюной.
Застолье, как и полагается, началось с тоста, слово взял Мигель Родригес бывший самым старшим в этой компании, ему в отличие от остальных давно перевалило за тридцать. Гринёв не понял слов Родригеса, но остальные дружно поддержали его короткую речь, после чего испанцы и русские выпили вино, разлитое по высоким оловянным стаканам, оно действительно оказалось великолепным: янтарного цвета напиток был приятно кислым, без горечи и с чудесным ароматом. Джек потянулся за сыром, а сидевший рядом Эрнандо начал не громко переводить слова Мигеля.
Гринёв был несколько удивлён, он то думал, что выпил за дружбу, а оказалось, что тост был за Испанию. Жуя ломтик сыра, и слушая перевод, Джек начинал понимать, что за этим столом собрались настоящие патриоты.
Характер испанцев, пропитанный католическим фанатизмом и национальной гордостью, сложился в упорной борьбе по вытеснению мусульман с Пиренейского полуострова. Не так давно закончилась длительная война с Турцией, во время которой был взят Тунис и освобождены тысячи христианских невольников. Плывущие на далёкую Кубу идальго считали Испанию единственным оплотом против турецких орд, а себя настоящими крестоносцами, всегда готовыми к подвигу во имя веры.
В это время много бедных дворян пополняло ряды испанской пехоты, и этот устойчивый кадр, несший с собой известный энтузиазм, давал её прославленным терциям преимущество над безыдейным сбродом, который представляла собой пехота других стран.
Второй тост был поднят за главного защитника христианских святынь, Императора Священной Римской империи и короля Испании Карла пятого.
«Интересно, а за католицизм тоже будем пить? – вяло подумал Гринёв, которому триста грамм вина натощак явно пошли не на пользу, - чтобы так сказать: «За веру, царя и отечество?»
Но в третий раз, стаканы подняли как раз за дружбу. Вскоре испанцы поснимали плотные, узкие колеты, не слишком подходящие для тропического климата и остались в просторных, с широкими рукавами рубашках, со сборками и завязками у кистей. Часа через полтора, де Торо обращался к Джеку просто по имени, не добавляя «сеньор», а тот звал его «друг Эрнандо». Очень мешало то, что Гринёв не знал языка, и он твёрдо решил: прямо с завтрашнего утра, с помощью Пашки, серьёзно заняться испанским.

* * * * * * * * * * * * *

Вчера Джек лёг рано и видимо, поэтому проснулся первым, остальные ещё спали. Гринёв решил воспользоваться подходящим моментом, он быстро оделся, достал карты, покопавшись в папке, нашёл нужный лист и развернул под окном, предварительно освободив место на столе.
- М-да, - Джек закусил губу и задумался. Севернее Тортуги на полтора километра тянулся шельф, с глубинами от нуля до тридцати шести метров, заканчивающийся крутым обрывом в настоящую пропасть, - выходит, всё зависит от того, сколько времени корабль продержался на плаву, - прошептал Гринёв. «Пашка говорил, что на риф они напоролись в миле от берега, и если корабль протащило хотябы триста метров, то добраться до него можно. Зайцев имел водолазную подготовку и вообще увлекался подводным плаванием», - при этой мысли Джек улыбнулся, - «а мы неплохо дополняем, друг друга, он штурман и ныряльщик, а я можно сказать специалист в области истории и химии, ну и в военных вопросах тоже кое-что смыслю».
Тут его внимание привлекли пятна света на столе, на штурмана Гринёв не учился, но и школьных знаний географии было вполне достаточно, чтобы понять: если восходящее солнце светит в окна по левому борту, то судно движется к югу, в то время как Гавана находится на северо-западе. Джек сунул под матрас авторучку и судовой журнал, который собирался использовать для записи испанских слов, поскольку в нём осталось много чистых страниц, а прочие вещи снова завернул в куртку, положил на кровать и прикрыл подушкой. Завязывать свёрток Гринёв не стал, а вернул ремень в брюки, которые ему уже надоело подтягивать, после чего, тихо покинул комнату и вышел на кормовой балкон.
Здесь его ждал очередной сюрприз, мало того, что они шли на юг, так теперь ещё и эскадра куда-то исчезла, за флагманом следовал только один корабль.
Понимая, что прояснить ситуацию, до того, как проснётся Пашка – не получится, Гринёв, опёршись о перила, занялся проработкой своего плана. То, что начать следует с поисков затонувшего сухогруза, теперь стало очевидным, вот только надо решить вопрос с финансированием предстоящей экспедиции.

- Утро доброе, Джек, раздался за спиной голос.
- И тебе доброго утра, Эрнандо, - ответил Гринев, обернувшись, - решил полюбоваться восходом?
- А разве всё это не прекрасно? – де Торо обвёл рукой едва вынырнувшее из морской пучины солнце, сине зелёную гладь океана, скользящий по волнам парусник, порозовевшие облака над горизонтом.

«Рано рождённая встала из тьмы розоперстая Эос».

Процитировал кабальеро строчку из Одиссеи Гомера.
- Послушай, Эрнандо, а ты часом не поэт? – осведомился Джек, с подозрением подняв бровь.
- Нет, что ты, - улыбнулся де Торо, - слагать рифмы не сподобил меня создатель, но поэзию я люблю. Жаль, что ты не знаешь нашего языка, у меня в дорожном сундуке лежит тетрадь с хорошими стихами.
- Надеюсь, что скоро смогу их прочесть, но давай оставим на время поэзию, меня сейчас другое интересует, Гавана находится вон там, - указал Гринёв пальцем, - а мы идём на юг. Так вот, не мог бы ты рассеять тьму моего невежества, и объяснить сей парадокс, и заодно подсказать, куда подевались остальные суда.
- Счастлив, что могу оказать тебе эту небольшую услугу, мой друг, - принял Эрнандо, предложенный Джеком шутливый тон, - тут всё очень просто: эскадра продолжает свой путь на северо-восток, а мы плывём в Сантьяго-де-Кубу потому, что дон Перес должен принять дела у своего предшественника и забрать архивы. Говорят, что в прошлом году пираты сожгли этот город и разорили окрестности, поэтому новый губернатор решил перенести столицу провинции в Гавану. Что касается второго судна, то признаться, я не ведаю, почему оно следует за нами, знаю лишь то, что оно везёт африканских невольников, купленных у португальцев.
Де Торо ненадолго задумался, затем продолжил.
- Я могу высказать только свои предположения, которые сводятся к тому, что в Гаване сейчас просто нет спроса на рабов, поэтому торговцы людьми плывут туда, где надеются быстро сбыть с рук свой товар.
Гринёв мысленно нарисовал карту и понял что, расставшись с эскадрой, флагман повернул на юг и вошёл в Наветренный пролив, вскоре он снова изменит курс и направится на запад. А ещё он пришёл к выводу, что стоянка в Сантьяго как нельзя, кстати, и этим удачным стечением обстоятельств надо обязательно воспользоваться.

До завтрака Джек обдумывал, как раздобыть денег и наконец, одна подходящая идея пришла ему в голову. По этому поводу Гринёв решил сегодня же поговорить с губернатором, но планы изменил очередной счастливый случай. Сослуживцы дружной весёлой компанией заканчивали утреннюю трапезу, когда в дверь осторожно постучали, и на пороге появился невысокий мужчина с объёмистым, выпирающим животом, обтянутым оранжевым камзолом с серебряными пуговицами. Увидев, что зашёл не вовремя, он хотел было, извинившись покинуть помещение, но его остановили, и после короткой беседы, Эрнандо, опередив Пашку, объяснил Джеку, что это купец из Толедо по имени Педро Алонсо, который предлагает купить у него оружие и приличную одежду.
- Если желаете воспользоваться его предложением, - добавил де Торо, - то я готов оказать дружескую помощь, поскольку подозреваю, что вы не знаете наших цен и опасаюсь как бы этот почтенный негоциант, не запросил лишнего.
- А что, разве нам в крепости не выдадут всё что нужно? – удивился Зайцев.
- Нет, - покачал головой Гринёв, - здесь наёмники служат со своим оружием и снаряжением, подозреваю, что и подъёмные нам выдали как раз для их приобретения.
- Эрнандо, - обратился он к идальго, - мы с благодарностью принимаем помощь друга, и если тебе удобно, то предлагаю навестить сеньора Педро сразу после завтрака.

Посетить каюту торговца, расположенную напротив, солдаты отправились большой компанией, поскольку никто не захотел пропустить такое развлечение. Алонсо, вместе с четырьмя слугами занимал помещение, рассчитанное на десять человек. Тем не менее, в комнате было тесно, потому что купец держал здесь все свои товары, часть которых сейчас была распакована и разложена к приходу посетителей.
Джек испытывал слабость к любому оружию вообще, а к холодному в особенности и у него прямо глаза разбежались при виде такого великолепного собрания. В данный период, в Европейских армиях шла замена меча шпагой, которая ещё не приобрела такой причудливой гарды, что появится через четверть века. Наряду со шпагами ещё вовсю применялись обычные рыцарские мечи, особенно в Германии. Переходное время породило потрясающее разнообразие различных видов клинкового оружия, что нашло своё отражение в подборке представленной вниманию ошеломлённого Гринёва, который просто не знал, за что взяться, имей Джек средства, он бы купил всё сразу. Чисто ради интереса Гринёв потащил из ножен длинный эсток, который одни авторы исторических романов называли ещё мечом, а другие уже шпагой, и сразу же обратил внимание на надпись, бегущую по лезвию.
- Эрнандо, - обратился он к стоявшему рядом кабальеро, - а что здесь написано?
- «Толедское качество – мечта солдата», - с улыбкой прочёл де Торо.
- Ну, надо же, - подал голос удивлённый Пашка, - и тут реклама!
Джек вернул оружие на место и взялся за следующий клинок, выдвинув его до половины из ножен, он снова повернулся к Эрнандо.
- А здесь?
- «Если из ножен вон - то не зря», - ответил де Торо и добавил, - если хочешь взять эсток, то я бы не советовал, это оружие кавалериста, а пехотинцу больше подходит шпага.
- Да нет, - покачал головой Гонсалес, - я с самого начала как раз её и собирался купить, просто меня забавляют эти надписи.
Джек ещё раз огляделся, соображая, что им следует приобрести, остальные солдаты уделили холодному оружию минимум внимания, их больше заинтересовали два больших и тяжелых колесцовых пистолета, испанские дворяне тут же начали громко обсуждать достоинства и недостатки этого нового оружия.
«М-да», - подумал Гринёв, - «А если им автомат Калашникова показать интересно, что бы они сказали?»

Собирался ли торговец надуть иностранцев – осталось неизвестным, потому что дело взял в свои руки Эрнандо, Джеку оставалось только делать выбор, а переговоры о цене вёл де Торо, при дружной поддержке своих товарищей. Были куплены две шпаги с ремнями, на которых их надлежало носить, два кинжала, два тяжеленных мушкета и подставки к ним, а так же прочие принадлежности мушкетёров. Которые состояли из бандельеров – широких кожаных перевязей носимых через правое плечо, спереди к ним на верёвочках были подвешены двенадцать деревянных, похожих на баклажан, сосудиков с крышками, в которых стрелки носили заранее отмеренные порции пороха. К низу перевязи крепилась замшевая сумочка для пуль и пыжей на неё вешали метра три свёрнутого кольцом фитиля. Но и это было ещё не всё, на узком ремешке, перекинутом через левое плечо, мушкетёры носили «натруску» - небольшую ёмкость для пороха, который перед выстрелом подсыпали на «полку» мушкета, обычно её изготавливали из полого коровьего рога и окантовывали медью. Имелась ещё и большая «пороховница» из кожи с бронзовой горловиной, её носили на поясе.
Ещё Гринёв приобрёл пистолеты, хотя новые товарищи во главе с Эрнандо дружно пытались отговорить его от этой дорогой покупки, справедливо указывая на то, что они не рейтары, а при обороне крепости вполне можно обойтись и без этого вида оружия. Но Джек остался непреклонен, он уже твёрдо решил предпринять попытку захвата пиратского корабля, невзирая, ни на какие форс-мажорные обстоятельства. И если они с Пашкой не смогут добраться до затонувшего сухогруза и заполучить фальшфейеры, а в Гаване не сыщется нужных ингредиентов, для получения гремучей ртути, то в этом случае для воспламенения заряда можно будет использовать колесцовые пистолетные механизмы. Памятуя о том, что газ в зажигалке рано или поздно закончится, Гринёв приобрёл огниво и трут, решив, что пора переходить на местную систему получения огня.
Наконец, дошёл черёд и до обновления гардероба, у Педро Алонсо был некоторый запас готовой одежды и даже обуви, что было совершенно нетипично для данной эпохи. В шестнадцатом веке, как правило, приобретались только ткани, а пошивом необходимых вещей занимались портные, служанки, а у менее состоятельных граждан жёны и дочери. С обувью, которую не каждый может сшить, дело обстояло сложнее, её надо было только заказывать, поэтому профессия сапожника, в этом мире была одной из самых распространённых.
Новый Свет в этом плане составлял исключение из общеевропейских правил. Так вышло, что ещё до полного завоевания Перу, там обосновались почти две тысячи солдат, восемнадцать женщин и ни одного портного. Регулярное морское сообщение с метрополией наладили не сразу, поэтому некоторое время готовая одежда и кони представляли там огромную ценность, последние стоили в десять раз дороже, чем в Испании. Торговцы тут же смекнули, какую выгоду можно извлечь из этой ситуации и занялись торговлей вещами и обувью разных размеров пошитых портными и сапожниками метрополии. С тех пор так и повелось, поскольку выяснилось, что на готовую недорогую одежду в колониях спрос есть всегда.
Гости из двадцатого века подобрали себе подходящие по размеру туфли, чулки, по паре рубашек, приобрели чёрные колеты, вот только дальше возникла небольшая проблемка. Сеньор Педро усиленно предлагал купить наимоднейшие бричес, набитые для большего объема паклей, а у Джека не было никакого желания дополнительно утеплять себе зад в тропическую жару. К счастью у торговца нашлись обычные короткие штаны со сборками, по поводу которых он высказался в том смысле, что это одежда для пожилых консервативных сеньоров. Но Гринёв решил, что лучше выглядеть консерватором, чем клоуном, на том и порешили. Напоследок они с Зайцевым купили один дорожный сундук на двоих с навесным замком и двумя ручками.
Прежде чем уйти Джек обратился к другу с небольшой просьбой.
- Слушай, Паш, поинтересуйся у сеньора Алонсо, планирует ли он продать все свои товары на Кубе или собирается посетить ещё и материк?
- Из Гаваны Педро отправится в Веракрус а оттуда в Мехико, - ответил Зайцев, коротко переговорив с испанцем.
- Отлично, - повеселел Гринёв, - ладно, пойдём пока, берись, - кивнул он, взяв купленный сундук за одну ручку.

* * * * * * * * * * * * *

К счастью для Джека, у испанцев не было традиции «обмывать» удачные покупки, поэтому едва вернувшись в свою каюту, он с помощью Паши и Эрнандо, занялся составлением русско-испанского словаря из наиболее часто употребляемых слов и фраз. Авторучка, которой он при этом пользовался, произвела огромное впечатление на де Торо, кабальеро долго вертел её в руках, пробовал писать, а под конец сделал вывод, что перо удобнее, возможно так оно и было, учитывая какой грубой и шершавой было местная бумага.
Перед обедом, Гринёв предложил Зайцеву прогуляться по кораблю, а когда они, пройдя по коридору, попали в орудийный каземат, Джек, убедившись, что они тут одни, остановил друга.
- Погоди, разговор есть.
Оглядевшись, он увлёк Пашку в угол, где их отчасти скрывала большая, длинноствольная пушка.
- Значит так, - начал Гринёв, - утром я посмотрел карту и пришёл к выводу, что сухогруз вполне может лежать на небольшой глубине, поэтому прежде чем предпринимать что-то ещё, надо сперва организовать поисковую экспедицию на Тортугу.
- Ну, ты даёшь! – всплеснул руками пораженный Зайцев, - и как ты это себе представляешь, учитывая, что мы только вчера поступили на службу?
- Успокойся, - криво улыбнулся Джек, - со службой разберёмся, сначала нам понадобятся деньги. Вот послушай: когда я думал, сумеем ли мы найти в Гаване ртуть, то вспомнил всё что мне известно по этому вопросу. Начну с небольшой справки, сейчас Испания получает основной доход от серебряного рудника Потоси, в Перу, там же на рудниках Кальяо добывают немного золота. В Мексике серебра намного больше, но добывают его очень мало, из-за трудностей с извлечения ценного металла из пустой породы. Сейчас у нас 1555 год, а в 1557-м, то есть через два года, испанец Бартоломе де Медина предложит использовать амальгамацию – растворение благородного метала ртутью, с последующим выпариванием. Добыча мексиканского серебра увеличится в десять раз и с этого времени оно станет главным источником пополнения королевской казны. Драгоценный поток станет таким широким, что Торговая палата в Севилье издаст распоряжение, согласно которому восьмиреаловые монеты начнут чеканить в Мехико и галеоны «серебряного флота» будут ходить в Испанию не со слитками как раньше, а с трюмами, наполненными готовыми монетами.
Во время решения сложных задач, у Гринёва всегда усиливалась тяга к никотину, «бросать надо», - подумал он и полез за сигаретой.
- Так, ты хочешь продать эту информацию? – догадался Зайцев.
- Это не так просто, - ответил Джек, выпустив струйку дыма в пушечный порт, - как говорил один мой знакомый: «не люблю занимать деньги – берёшь то чужие, а отдавать приходится свои». Такая же ситуация и здесь, прибыль которую мы пообещаем – это дело будущего, а заплатить за идею придётся сразу. Если бы речь шла об американце двадцатого века, было бы намного проще, а здешние испанцы большой предприимчивостью не отличаются, поэтому раньше, я планировал предложить губернатору сделку: услуга в обмен на услугу. Он напишет императору письмо, в котором изложит план, как увеличить поступления в казну, такой услуги Карл пятый не забудет, он мужик справедливый и найдёт способ отблагодарить де Ангуло. А в качестве ответной любезности дон Перес выдаст нам ссуду без залога, а большего нам и не надо. Возможно, к этому варианту мы ещё вернёмся, а пока, я попробую продать идею сеньору Педро и хочу, чтобы ты поработал переводчиком. Я думаю что, обратившись к владельцам рудников, он легко сможет заработать тысячи полторы реалов, потому что никто из них не откажется увеличить свои доходы в десять раз. Предложим торговцу возможность немного пополнить кошелёк, назовём свою цену – 600 реалов и дадим время подумать. Предугадать его реакцию не сложно: и заработать хочется и денег жалко, плюс подозрение: «а не «разводят» ли меня эти подозрительные типы». Поэтому в конце я скажу ему, что настолько уверен в результатах, что мы готовы подписать долговое обязательство на эти несчастные 600 реалов. И если он не сможет получить деньги за наше ноу-хау, то пусть на обратном пути в Испанию потребует вернуть долг, это должно стать «последней каплей» и средства на экспедицию мы получим.
- Ну, хорошо, - вздохнул Павел, - допустим, что деньги уже у нас, а что дальше?
Гринёв докурил сигарету и выбросил за борт.
- Дальше попросим у дона Переса трёхнедельный отпуск.
- Ага, так он нам его и даст! - возмутился Зайцев.
- Так, просто не даст, - согласился Джек, - подход нужен. Сегодня утром, пока остальные спали, мы с Эрнандо, дабы скоротать время, развлекались беседой на самые разные темы, в ходе которой я кое-что узнал о сеньоре де Ангуло. Вообще то, мы не собирались обсуждать персону губернатора, просто де Торо поведал мне о том, что один из наших новых товарищей влюбился в его дочку донну Иньес. Попутно, Эрнандо отметил, что у бедняги нет шансов, поскольку дон Перес ни за что не отдаст дочь за нищего идальго, при этом де Торо добавил, что наш губернатор не только богат но ещё и жаден, а последнее есть смертный грех перед создателем. Ну, а если дон Перес так сильно любит денежки, то естественно не упустит случая увеличить своё состояние. Вот мы ему и скажем, что запомнили место, где затонул пиратский корабль, имеющий на борту немалые ценности, которые есть шанс поднять, и если губернатор предоставит нам отпуск, то мы возьмём его в долю. Предложим дону Пересу пятую часть найденных сокровищ, и я не думаю, что он сможет устоять перед такой заманчивой перспективой.
- Знаешь, кого ты мне сейчас напоминаешь? – ухмыльнулся Зайцев, - «Великого комбинатора» - Остапа Бендера!
- Я расцениваю это как комплимент, - улыбнулся Гринёв.
- Ну, а дальше? - поинтересовался Пашка, - ты ведь уже придумал, что будем делать с деньгами.
- Разумеется, - не стал отрицать Джек, - за нами идёт судно, везущее невольников, мы купим четверых, и они станут нашими первыми матросами. Затем в Сантьяго приобретём каноэ, я читал, что пираты на этих больших лодках добирались с Тортуги даже до Кампече на Юкатане. Для нас же, самым сложным будет пересечь Наветренный пролив, а дальше всё время будем идти вдоль берега.

Добавлено (18.01.2013, 05:59)
---------------------------------------------

Добавлено (18.01.2013, 06:06)
---------------------------------------------

Добавлено (27.01.2013, 18:32)
---------------------------------------------
Глава 7

Шёл третий день после непредвиденной остановки у Тортуги, галеоны «Сан Эстебан» и «Сан Мартин» двигались на запад вдоль южного побережья Кубы. Стоящий на капитанском мостике «Сан Эстебана» адмирал Вальверде всматривался в проплывающий по правому борту берег, ожидая, когда приметная гора окажется строго на траверзе.
- Убрать грот, руль восемь румбов вправо, - скомандовал он сильным, немного хриплым голосом.
Матросы полезли по вантам на среднюю мачту сворачивать самый большой парус, а рулевой налёг на длинный румпель и корабль, накренившись, начал медленно разворачиваться.

Гринёв закрыл самодельный словарь и поднял глаза к потолку, сосредотачиваясь.
- Кабальеро Пабло, - наконец выговорил он, повернувшись к Паше, - куандо сэ сэрвира эль альмуэрзо?
- Ну и произношение у тебя, - улыбаясь, покачал головой Зайцев, - услышит Эрнандо, так со смеху помрёт.
- Но понять, то можно? – насупился Джек, прилагавший последние два дня просто титанические усилия, дабы поскорее овладеть испанским.
- Да ладно, не обижайся, всё понятно, просто слух режет, даже мне, не говоря уж о тех, для кого этот язык родной.
Друзья находились в каюте только вдвоём, их новые сослуживцы предпочитали проводить время на свежем воздухе, а не париться в душном помещении, вдыхая запах смолы, которым был пропитано всё судно.
- Всё, у меня уже мозги плавятся от напряжения, и курить хочу, - объявил Гринёв, вставая.
В это время палуба под ногами качнулась и стала медленно наклоняться, заскрипели доски обшивки.
- Это ещё что? – спросил Джек, хватаясь рукой за стол.
- Курс круто сменили, - ответил Паша, - похоже, наше плавание подходит к концу.
Накренившийся во время поворота корабль снова выровнялся.
- Ладно, потом покурю, давай выйдем на палубу, посмотрим, что там, - предложил Гринёв.

Пройдя по коридору и миновав орудийный каземат, друзья сразу направились к носовой части судна и поднялись на бак. Прямо по курсу из океана поднимались две горы, та, что возвышалась слева, была просто огромна. Правая была намного меньше, но имела причудливую форму ступенчатой пирамиды из светло серого камня. Её широкие террасы покрывала густая растительность, вид был очень красивый: сине-зелёное море, светлая, почти белая скала, на фоне которой отчётливо выделялись полосы тропической зелени и над всем этим небо такой густой и яркой синевы, которую можно увидеть только в этих широтах.
Между двух гор находился узкий, пролив, в который, убавив парусов и держа курс круто к ветру, стремились попасть галеоны.

Кроме Зайцева и Гринёва на баке никого не было, все остальные пассажиры судна расположились на корме и смотрели на приближающийся берег с высоты квартердека.
- Никогда бы не подумал, что знания могут приносить прибыль так быстро. Как говорится: кто владеет информацией – тот владеет миром, да? – Гринёв весело подмигнул другу.
Выглядел он донельзя довольным, потому что вчера вечером переговоры с Алонсо прошли в полном соответствии с разработанным сценарием: сперва торговец долго мялся, но получив расписку, всё же выложил запрошенную сумму, правда, вид при этом имел такой будто его ограбили. Немного подняло настроение сеньора Педро то, что часть этих денег тут же к нему вернулась. Получив мешочек с почти двумя килограммами серебра, Джек приобрёл ещё один прочный, окованный железными полосками сундук, с хорошим навесным замком, два куска обычной белой ткани, каждый размером с простынь и столько же очень дорогого ярко синего шёлка с золотисто желтыми полосками. Всё это было нужно ему для осуществления плана по захвату корабля.

- Эк тебя накренило, - покачал головой Зайцев, - ты смори, тут психотерапевтов нет, и лечить тебя от мании величия будет некому. Лучше скажи: как теперь выкручиваться будем?
- Это ты о губернаторе?

Вчерашняя беседа с доном Пересом привела к несколько неожиданному результату. В первую очередь де Ангуло выразил сомнения по поводу того, что сеньоры Гонсалес и Замойский смогут справиться с такой сложной задачей только вдвоём, а когда узнал, что планируется приобретение невольников и каноэ, то сразу выступил с предложением.
- Послушайте, сеньоры, - начал губернатор, хитро прищурившись, - поиски сокровищ это такое дело в котором не обойтись без покровительства влиятельной персоны, и вы могли бы получить мою помощь но, при условии, что я буду участвовать в этом предприятии в качестве полноправного партнёра. Я готов взять на себя треть расходов и отсчитать вам сто реалов прямо сейчас, а по прибытии в Сантьяго, приобрести двух рабов.

Деваться было некуда, пришлось взять дона Переса в компаньоны, но это ещё полбеды. Губернатор не доверял им, поэтому заявил, что в экспедицию к Тортуге, отправиться его слуга, который присмотрит за тем, как будут соблюдаться интересы господина.

Вопрос друга заставил Гринёва вернуться к проблеме, которую он пока так и не решил.
- Присутствие доверенного лица губернатора, конечно, не радует, - согласился он, - но если как следует подумать, то чем оно нам может помешать? Как говорится: шила в мешке не утаишь, мы могли бы спрятать на Тортуге все, что найдём на сухогрузе, но шлюпка?! – Джек сокрушённо развёл руками, - оставить её там было бы неразумно, да и понадобится в Гаване, она может очень сильно. Думаю, что неприятного объяснения с губернатором избежать вряд ли удастся, и в этом свете присутствие его доверенного лица, по большому счёту мало что меняет. В общем, давай пока оставим этот вопрос открытым, а то смешно получается: мы тут сейчас голову ломаем, а потом окажется, что наш корабль лежит на полутора километровой глубине.
Гринёв постоял какое-то время, расслабившись, наслаждаясь красивым видом и свежим ветром, несущим запах морской соли. На краткий миг он представил себя просто путешествующим по Карибскому морю туристом, потом тяжело вздохнул и повернулся к Паше.
- Ладно, пойду я ещё позанимаюсь, пока есть свободное время, надо этим пользоваться, ты со мной или здесь останешься?
- Я, пожалуй, останусь, - покачал головой Зайцев, - буду опыта в судовождении набираться, посмотрю, как адмирал пройдёт пролив, а потом будет маневрировать в бухте, вдруг и вправду пригодится?

Спустя четверть часа, после того, как Джек покинул бак, суда вошли в узкий и извилистый пролив. «Странно?» - удивился Павел, когда они огибали пирамидальную гору, - «Почему испанцы тут крепость не построили? До противоположного берега метров восемьсот, поставить наверху пушки и ни один вражеский корабль здесь не пройдёт». За проливом находилась обширная лагуна в форме кляксы или распятого осьминога, со всех сторон её окружали горы, и можно было подумать, что судно находится не в Карибском море, а где-то у изрезанных узкими фиордами берегов Норвегии.
Тут адмирал Вальверде приказал поднять грот взять на два румба к западу. Внимательно следивший за происходящим Зайцев, предположил: что он разворачивает корабль по ветру, чтобы набрать скорость – и оказался прав. Вскоре последовала новая команда: правый галс, руль восемь румбов вправо, курс норд-ост, - после чего галеон, накренившись на левый борт и заскрипев всем корпусом, вошёл в крутой бейдевинд. Миновав ещё один пролив, втрое шире первого суда, наконец, оказались в защищённой от ветров и спокойной как озеро бухте Сантьяго де Куба. Окруженная со всех сторон высокими горами, когда-то она так понравилась конкистадору Диего Веласкесу, что он решил основать здесь город, сказав, что лучшего места для столицы острова просто быть, не может.
Бухта была обширной, и кораблям потребовалось около часа, чтобы её пересечь. Когда галеоны подходили к городу, Павел собрался спуститься и позвать Джека, но прежде чем он это сделал, тот сам вышел на палубу.
- Всё, на сегодня достаточно, - сказал Гринёв, поднявшись на бак, - у меня в голове просто каша какая-то, всё перепуталось, пусть немного утрясётся.

Город Сантьяго де Куба, располагался на восточном берегу одноимённого залива, лазурные воды которого окаймляла широкая полоса песчаного пляжа. С борта судна он выглядел очень красиво: утопающие в зелени белые домиков под красными черепичными кровлями отчётливо выделялись на фоне светло кремового прибрежного песка, дальше за ними простиралась обширная равнина, покрытая полями и плантациями сахарного тростника. С трёх сторон к плодородным землям вплотную подступали высокие, поросшие лесом горы. На центральной площади возвышался кафедральный собор: Нуэстра Сеньора де ла Асунсьон, выстроенный из светло желтого камня, с двумя высокими башнями по бокам.

В конце пути, командовавший кораблём адмирал продемонстрировал всё своё искусство, швартовка под парусами это вообще дело достаточно сложное, а тут ещё и ветер дул прямо с берега. Но дон Бласко Нуэньес де Вальверде показал, что он недаром провёл в плаваниях двадцать лет. «Сан Эстебан» лавируя, шёл против ветра и когда по всеобщему мнению пассажиров настало время сменить галс с левого на правый, адмирал не отдал такой команды.
- Сеньор Бласко, - обратился к нему стоявший рядом на мостике губернатор, - мне кажется, что если мы не сменим курс, то пройдём мимо города.
- Не волнуйтесь, дон Перес, - усмехнулся адмирал, - при таком ветре галеону нужно больше места для манёвра, только и всего.
Де Вальверде всё рассчитал точно: проскочив город, «Сан Эстебан» развернулся и двинулся почти параллельно берегу, благодаря этому, к причалу он подошёл под очень острым углом, матросы бросились убирать паруса. Но стоящему на носовом возвышении Джеку казалось, что уже поздно, скорость слишком велика и корабль неминуемо врежется «скулой» прямо в угол широкого и длинного, деревянного помоста на сваях. Гринёв покрепче ухватился за перила, но тут последовала команда: руль восемь румбов влево. Галеон резко повернулся, и быстро теряя скорость, заскользил вдоль причала, одновременно, по инерции смещаясь вправо, он мягко ткнулся бортом в помост почти посередине, и тут же одни матросы спрыгнули на толстые доски, а другие швырнули им с борта швартовочные концы.
- А управлять парусником не так просто, как я думал, - прокомментировал Джек увиденное.
Капитану «Сан Мартина» было легче, он просто следовал за флагманом и повторял все его манёвры.

Добавлено (01.02.2013, 20:46)
---------------------------------------------