|
2012: Воссоздать жизнь
|
|
| Sayari | Дата: Вторник, 11.10.2011, 14:21 | Сообщение # 1 |
 Bro Club
Группа: Sayari-vip
Сообщений: 2628
Статус: Не в сети
| Буду выкладывать частями))
Наступал призрачный конец 2012 года. Декабрь особой морозящей завесой отделил землю прибрежного городка Брумвен от недавней осени, лукаво тешащей надеждой на тепло. Бушующий ветер Северного моря с полнейшим раскаянием за свою сонливость на протяжении осенних месяцев выкрикивал в уши горожан пронзительные песни, наполненные мнимой запальчивостью. Они заставляли вздрагивать, но не вызывали оживления тела, необходимого для сохранения тепла.
Я помню, как шел по вытоптанной и промерзшей тропе, по бокам обведенной сухой травой. Снега в этих местах – большая редкость. Не часто здесь удавалось лицезреть это, кажущееся столь невероятным чудо в виде мелких безобразных по форме снежинок, похожих на оборванцев всех мастей, которые едва покрывали черепичные крыши домов и усыпали здешние холмистые луга своими покореженными телами.
Тропа вычерчивала изгибы покатых холмов, в некоторых местах спускалась на побережье, но затем снова пробиралась меж раздробленных временем камней и устремлялась вверх, к маяку, куда я и держал путь тем далеким утром. Ощущая, как назойливый ветер сквозь рукава прокрадывается к локтевому суставу и выше, я съежился. Ноги со странной, будто гипсовой, тяжестью повторяли петли тропы и шли вперед.
Тем утром из моря возвращалось рыболовецкое судно, капитаном которого был мой давний и лучший друг. Старина Джек знал темные глубины моря, как глубины собственной души. Из моря он всегда возвращался с немалым уловом, доход от продажи которого должен был кормить семьи городка предстоящую зиму.
У нас Джеком с его первого выхода в море установилась традиция. Сперва поясню, почему именно меня он просил выполнить то, с чем было связано его возвращение, чем обрисую саму традицию, чтобы не возникло никаких двойственных представлений. Я не ходил в море и не был рыбаком. В городе я держал небольшой и единственный в своем роде в черте Брумвена магазин и продавал там множество вещиц: от фотоаппаратов и пленок для приезжих до удочек и крючков для любителей посидеть в лодке во время затишья. В этом месте, как бы ты ни старался, оградить себя от рыбного духа вряд ли удавалось возможным. Он проникал в сознание вместе с солью здешнего воздуха. Особых денег магазин не приносил, зато позволял заниматься любимым занятием – фотографией (времени на это было предостаточно, да и природа не могла заставить меня остановиться).
С этой целью я и направлялся к маяку. С его вершины открывался лучший в округе вид. Я делал несколько снимков показавшегося на горизонте судна и пополнял ими коллекцию Джека, составившую за последние десять лет увесистый альбом. Погода, надо отметить, в тот день выдалась на редкость студеной, однако низкая температура должна была обеспечить яркость снимка, четкого, без вкрапления погодных излучин, особо запечатлевающихся на снимке дальнего плана.
На дорогу от моего дома, расположенного немного поодаль от города (лишь немногие дома были разбросаны по холмам), уходило около получаса. Но сейчас я вспоминаю, что добрался до маяка, по меньшей мере, за час, а то и больше: ноги отчего-то медлили, словно были отягощены металлической обувкой. В маяке жил молодой парень, по своим причинам застрявший в этом месте. Единственного жителя маяка в его убогом жилище не оказалось. Он, как и многие, в тот день отправился встречать вернувшихся из моря рыбаков. Он оставил мне ключ, потому я с легкостью проник внутрь и, минуя кухню, ступил на круглую со сбитыми по краям ступенями лестницу.
За считанные минуты я оказался на самом верху маяка высотой в двенадцать метров. Ветер с непринужденной резвостью еще острее врезался в кожу. Руки непослушно, будто с неохотой, сжали фотоаппарат, свисавший на тканевом ремне на моей шее. Не нужно было вглядываться в море. Синие, почти черные, борта судна уже отчетливо различались на горизонте. Я приблизился к ограде из тонких металлических перил и уже было подобрал нужный ракурс, как неожиданно земля ушла из-под моих ног… Я отчетливо помню удар в спину, одиночный и мощный. Я помню, как перелетел через перила и падал… О чем-то думал… о чем не могу точно сказать. Это стерлось из прошлого, как засвеченный снимок. Я не помню, как ударился о землю…
Глава 1. В которой я проснулся
Веки казались неподъемными, будто любое движение для них забылось. Наконец, когда я открыл глаза и усталым взглядом обвел помещение, без особых затруднений определил, что нахожусь в больничной палате. Первое чувство – дикий страх из-за отсутствия боли. Упасть с высоты четырехэтажного дома без единого перелома было практически невозможно. Именно потому меня и охватил страх. Если нет боли, значит, я парализован. Чтобы проверить это, мне нужно было пошевелиться, но я боялся. Я понимал, что чувство своего тела еще ничего не значит. Я мог оказаться обманутым разумом, обманутым воспоминаниями о чувстве самого себя. Пересилив страх и закрыв глаза, я приподнял указательный палец, затем пошевелил одной ладонью, тут же второй и с непередаваемым облегчением, будто запертый мотылек в банке, выбрался из своего страха. Подвижность растеклась по всему телу приятной теплотой. Распахнув глаза, я уже смело передернул плечами, а после ногами, подтверждая тем самым, что я не просто жив, но еще и невредим.
Забыл упомянуть, что все это время, пока я разгребал свой страх, около моей кровати суетилась медсестра. На вид ей было около тридцати. С чистым и гладким, как фотопленка, лицом она широко улыбнулась, когда заметила, что я пришел в себя и после всех манипуляций относительно своего тела обратил на нее внимание. Вскоре она вышла из палаты и вернулась с лечащим врачом. Я смутно понимал произносимые им термины. Речь шла о черепно-мозговой травме. Несчастный случай. Мне повезло, что я упал не на камни, а на землю, хоть и покрытую морозной коркой. Поврежденной оказалась лобная доля. И самое главное, что я вынес из рассказа врача, на улице стояла середина мая. Я пролежал в коме где-то пять месяцев.
Глава 2. Где я стал сомневаться, что по-прежнему нахожусь не в коме
Когда врач поведал мне о том, как я попал в больницу и что все это время я подавал лишь малые признаки жизни, он поднял руку и провел ею по брови, словно стирая остатки последних воспоминаний, которые он в силу своего врачебного долга должен был рассказать мне. На тыльной стороне его ладони я заметил татуировку в виде двух разорванных в одинаковых местах колец, размещенных одно в другом. Я бы не придал этому значения, если бы не приметил такой же знак на ладони у медсестры. «По-видимому, где-то вместе загуляли и на пьяную голову набрели на тату-салон», – усмехнулся я про себя.
Оставшись один, в ожидании появления Джека и Элеи (до момента несчастного случая я встречался с ней около полугода) я провел руками по голове, перепроверяя ее целостность, а затем вгляделся в расположенное в дальнем углу окно. Я не мог увидеть позеленевшую землю, озаренные ярким солнечным светом крыши домов, развевающиеся на ветру листья немногочисленных деревьев. На меня смотрело светло-голубое небо с россыпью мелких белых облаков. По-видимому, окно выходило на запад, так как солнце всего одним тонким лучом едва затрагивало узкий подоконник.
Я протянул правую руку к воде, стоящей на столике рядом, и с неменьшим удивлением, чем некоторое время назад, обнаружил на ладони с тыльной стороны тот же символ, что приметил у врача с медсестрой. Моментально я поднес ее к лицу и с натиском провел другой рукой по кольцам в попытке стереть знак. Но сколько бы я ни тер, символ корежился под сминаемой кожей, а затем расправлялся без единого намека на исчезновение. Поднеся руку почти к самому носу, я открыл для себя, что символ находился под кожей, но был настолько яркий, что издали походил на татуировку. Я не успел вызвать медсестру и выяснить причину появления на мне загадочного символа. В палату вошли двое.
Коренастый мужчина лет тридцати пяти с преждевременными морщинами, характерными для большинства населения Брумвена. Соленый воздух старил кожу раньше положенного срока. Одетый в потертые синие джинсы, клетчатую рубашку с затянутыми до локтей рукавами, он не казался знакомым, но улыбка, широко просиявшая на его лице, заставила сердце окунуться в тепло. Вместе с ним в палату вошла молодая девушка. Короткая стрижка с густой челкой и темно-русый цвет волос придавали ей некую мрачность, но добрые и правильные черты с лихвой покрывали этот недостаток.
– Тэрри… – с неповторимой мягкостью и, будто свершенной, радостью девушка подошла ко мне и, проскользнув руками за шею, крепко прижалась ко мне.
Шифоновое цветастое платье чем-то родным прислонилось к коже, легкая светлая кофточка поверх едва скрывала ее тонкую фигуру. Я слышал, как она затаила дыхание, а затем со свистом втянула в себя мой запах.
– Терри… – повторила она тем же голосом, соскользнула с шеи и, обхватив, руками лицо, уже было хотела меня поцеловать, как я несильно оттолкнул ее за плечи.
– Погодите, вы кто? – промямлил я, замечая недоумение в лицах вошедших.
Девушка издала гортанный звук и с внезапным страхом оглянулась на мужчину, упершегося обеими руками о подножье кровати. Они не успели обмолвиться и словом, как в палату вошел лечащий врач. Разглядев на лицах моих гостей вкрадчивую растерянность, он сразу догадался о причинах ее возникновения.
Дальше снова последовала лекция по поводу травмы и ее возможных последствий. О краткосрочной и долгосрочной амнезии… Но надо сказать, слушал я его, будто сквозь стену времени. Его голос долетал до слуха со скоростью эха, ударялся в сознание и дымкой растворялся где-то под потолком. Я не пытался прислушиваться… Все, что занимало мои мысли, – это разорванные кольца, отраженные и на руках гостей, и то, что я помнил все вплоть до момента падения. Джек и Элеа, как назвались пришедшие, и отдаленно не походили на тех, кого я знал и прежде любил. С прошлым их связывали лишь имена, все остальное – чужое, навязанное настоящим и отрицаемое прошлым. Они просто были другими… Разве так должна действовать амнезия?..
– Что это за символ? – оборвал я речь врача, поднимая руку и указывая на кольца. – Откуда он у меня? Откуда он у вас?
– Терри, о чем ты? – чужим голосом спросила «Элеа», сводя брови к переносице.
– Что это за кольца? – с большей требовательностью спросил я.
– Они у нас с рождения. Парень, ты что? – удивился «Джек».
– С какого еще рождения, вы с ума все посходили? – сбросив одеяло, я вскочил на ноги. – Кто вы такие? Зачем вы выдаете себя за не тех?
Врач позвал кого-то, и в палату вбежала медсестра.
– Прекратите, – сдавленным голосом произнес последнее я перед тем, как все померкло перед глазами. Псевдо-Джек помогал врачу удерживать меня, когда медсестра вводила в меня успокоительное.
Последняя сознательная мысль, промелькнувшая в голове, – я все еще в коме.
 Написанное существует, прочитанное живёт. (с) Мудрость востока 
|
| |
| |
| Kivvi | Дата: Вторник, 11.10.2011, 14:46 | Сообщение # 2 |
 Первое место в конкурсе "Ведьма или ангел?"
Группа: Издающийся
Сообщений: 5218
Статус: Не в сети
| Quote (Sayari) Снега в этих местах – большая редкость.
опчтка?
Мне показалось, что в начале много замудреных описаний природы.
Вторая глава зародила во мне неподдельный интерес, особенно колечки на руке 
Я не злая, я хаотично добрая...
|
| |
| |
| трэшкин | Дата: Вторник, 11.10.2011, 15:09 | Сообщение # 3 |
 Первое место на конкурсе "Камень удачи".
Группа: Издающийся
Сообщений: 3754
Статус: Не в сети
| Quote (Sayari) Зачем вы выдаете себя за не тех?
Мне кажется, что-то не то. Может - не за тех?
Quote (Kivvi) Мне показалось, что в начале много замудреных описаний природы.
Мне тоже так показалось. Даже немного трудновато было читать.
А вообще, написано очень хорошо, да и начало интересное, хотя и не очень оригинальное.
Буду ждать продолжения!!!
Кружат голову свобода
И ветер.
Пред тобою все дороги
На свете.
Tuha.
|
| |
| |
| Sayari | Дата: Вторник, 11.10.2011, 15:48 | Сообщение # 4 |
|
Bro Club
Группа: Sayari-vip
Сообщений: 2628
Статус: Не в сети
| Kivvi, трэшкин, спасибо))
Наслаждайтесь)))
Глава 3. В которую проникли лучи синего солнца
Очнулся я ночью или следующим днем – тогда было сложно разобрать. В комнату с улицы врывался приглушенный синий свет, будто сквозь пластиковые очки с цветными линзами. Воздух казался ненастоящим, впитавшим в себя холодное ощущение чужеродности. Свет обволакивал предметы в палате, покрывая их неестественной синевой. На диване напротив, подперев голову рукой, с закрытыми глазами сидела «Элеа». С близкой к параноидальной подозрительностью я окинул ее изучающим взором. Может, я до сих пор нахожусь в коме и все происходящее – плод моего воображения? – промелькнула каверзная мысль. В горле запершило, и я откашлялся. «Элеа» тут же распахнула глаза.
– Привет, – чуть слышно произнесла она и мягкой походкой подошла к кровати.
– Ты Элеа? – уже почти верил я.
Она несколько раз кивнула.
– Ты все вспомнишь, не переживай, – подбадривающее она попыталась сжать мою ладонь, но я вытащил руку.
Что было вспоминать? Я помнил абсолютно все. Просто мои воспоминания в корне расходились с тем, в чем пытался убедить меня новоявленный мир.
– Что означает этот знак? – кивнул я на ее руку.
– Это отличительная черта человеческого рода. Два кольца – символ единства человека и земли. Он есть у каждого. С ним мы рождаемся и умираем. Ты вспомнишь, – снова произнесла она.
Синий свет из окна придавал коже Элеи особую лазурность. Она выглядела странным, непонятным, отталкивающим, но не пугающим существом. Я не боялся составляющих этого мира. Я боялся другого: что, если я никогда не очнусь и застряну в столь далекой от прежней реальности?
– Что это за синий свет? – спросил я, когда тяжелым камнем молчание опустилось на плечи.
– От синего солнца. Сейчас ночь, – поясняла она вещи, для нее кажущиеся естественными, а для меня… просто иными.
Я спустил ноги с кровати, взялся за капельницу и короткими шагами стал приближаться к окну. Элеа не стала противиться моему желанию и молча следовала рядом. Иногда она поднимала ладони, чтобы дотронуться до меня, но, встречаясь с равнодушным взглядом, оторопелая, тут же отступала.
Чем ближе я подходил к окну, тем больше впускал в себя синий свет, проглатывая его огромными комьями. Казалось, вот-вот и один непременно застрянет в горле, но неприятное ощущение проходило и дыхание выравнивалось. Подойдя к окну, я замер и минут десять неподвижно стоял, наблюдая через стекло за громадной «планетой», приближенной к Земле. «Планетой» синего цвета, горящей будто вполнакала, – синее солнце, как недавно назвала Элея. Его невероятные масштабы восхищали и одновременно устрашали. Столкнись оно с Землей, это привело бы к неминуемой катастрофе. Свет солнца укрывал землю толстым прозрачным одеялом, набитым синей периной. Стало жутко. Ладони вспотели, а в коленях дрожью отозвался испуг.
– Что это?
– Синее солнце… Я сама его не особо люблю, – с детской ребячливостью отозвалась она. – Ничего, скоро поднимется белое солнце и наступит день.
– Белое солнце? – будто сквозь сон, спросил я, не отводя глаз от окна.
– Да…
– То есть их два?
– Да, белое и синее. Так странно, что даже это ты забыл, ведь врач говорит: общие факты не должны забыться. Но это ничего… – опомнилась она. – Это ничего…
Элеа с бархатной нежностью прислонилась головой к моему плечу. Захотелось выдернуть руку, но я не стал этого делать. Очарованный синим солнцем, я стоял, не двигаясь, и пытался уличить свою память в обмане.
«Белое и синее солнце», – повторял я про себя уже в сотый раз, надеясь, что в голове всплывут знакомые образы, но все попытки были тщетны. Из моего прошлого проступал лишь белый свет единственного солнца.
– Я хочу уйти отсюда. Снаружи воспоминания вернуться гораздо быстрее, – я сам тогда до конца не понимал, лгу я, чтобы выбраться из стен больницы, или верю и действительно хочу вспомнить. Но опять же: что вспоминать, если белых пятен в моем прошлом не было? За исключением последних пяти месяцев, которые я провел в коме… Взглянув на символ на моей ладони, я твердо решил с утра добиваться скорейшей выписки. Дело оставалось за малым – не признаваться в том, что я чувствую себя пришельцем в этом мире, чтобы тем самым не выдать себя.
Глава 4. В которой плавятся лица и вера становится признаком безумства
Через некоторое время, когда синее солнце с блеклой леностью стало уползать за горизонт, в палату вошла медсестра и поинтересовалась о моем самочувствии. Отведенному в сторону от обыкновенного течения знакомой жизни, мне оставалось сказать только одно:
– Будто заново родился.
– Если все будет хорошо, то, возможно, к завтрашнему вечеру вас выпишут, – сонно улыбнулась та.
– Это хорошо, – хотелось притвориться радостным, но что ждало меня за стенами этой палаты? Что еще подготовил для меня мой ошеломленный разум? Вдруг и вправду я все еще блуждаю по закоулкам своего потерянного сознания? Или, что еще хуже, быть может, я мертв…
– Спасибо, – произнесла Элеа, вцепилась в мою руку и крепко прижалась. Ей хотелось, чтобы я обнял ее, но я не чувствовал к ней абсолютно ничего, разве что внутреннее отторжение. Было что-то родное, что-то теплое в ней, но оно пряталось глубоко под маской нависшего над ней чужого образа.
В этот миг, когда за спиной стали исчезать последние капли синевы и на землю вкрадчиво стал проникать до боли в сердце знакомый мне белый свет, я заметил, как что-то стало меняться. Нет, я не говорю о предметах или их текстуре. Они неподвижно стояли на своих местах, облачаясь в одеяние дневного света. Уродливые изменения стали происходить с лицами Элеа и медсестры. Словно раскаленный воздух, поднимающийся в самый жаркий день над асфальтом, опустился на их лица. Меня отшатнуло, и я отскочил в сторону.
– Что с тобой, Терри? – встревоженно спросило «нечто», теперь даже непоходящее на недавнюю Элею.
Подавляя в себе чувство тошноты, я наблюдал, как кожа на их лицах продолжает плавиться, черты быстро ломались и перестраивались в новые, до этого невиданные. Волосы сменяли свой цвет, будто выгорали или вовсе окрашивались в другие тона.
– Что происходит? – выкрикнул я.
– Терри, успокойся, – пыталась ухватиться за меня Элеа.
Выдернув капельницу из руки, я выскочил из палаты. Я шел или бежал, не помню куда, не помню зачем. Я просто боялся остановиться, будто движение – это единственное, что могло вывести меня из этого кошмара. Проходящие мимо пациенты, медсестры и другие сотрудники больницы оборачивались на меня. И всех их объединяла одна черта, вынуждающая мое сердце издавать колокольный звон, сильными ударами разносящийся по телу. Особенно сильно удары отдавались в коленях: они подкашивали ноги. Все вокруг менялись, трансформировались во что-то новое, стирались их прежние маски и кровью рисовались новые. А что, если и я подвержен в данный момент этим изменениям? Если остальные не замечают никаких перемен, быть может, и я сейчас стал другим?
Рассудок взял верх, и я остановился. Медленно, будто в диком страхе, я стал поворачивать голову в сторону одной из палат. Наконец, когда мое отражение появилось на стекле, я почувствовал, как недвижно стало сердце, как сладостен оказался страх, как глохло непонимание происходящего. Я остался прежним: русый, с родными, принадлежащими только мне чертами, немного осунувшийся, но прежний.
– Терри, что ты делаешь? – подбежала ко мне незнакомая брюнетка с вьющимися по плечи волосами. Ее кожа сияла белизной, характерной для жителей прежнего Брумвена.
– Кто вы? – процедил я сквозь зубы.
– Я – Элея, – в ее глазах блеснули слезы.
– Кто… – удрученно усмехнувшись, я провел руками по лицу и злобно произнес: – Идите вы все к черту вместе со своим синим солнцем.
– Терри, не надо, – ее голос дрожал, но мне было все равно.
– Что происходит? – мне кажется, что в тот момент я обращался к кому-то постороннему, тому, кто поместил меня в вакуумное пространство этого дикого мира, где все, что когда-то имело значение, было лишено своего веса.
Я сбежал из больницы. Шел по улицам и притворялся, что все увиденное – это сон. Но кошмары становятся особенно страшны, когда они проникают в реальность. До них нельзя дотронуться, чтобы их иллюзорность звонко разбилась, как это бывает, когда спишь. Брумвен казался таким, каким я его всегда знал: полное отсутствие суеты, порывистые набеги ветра, ластящегося о кожу, взгляды в упор немногочисленных домов, провожающих каждого прохожего. Несколько раз проигнорировав приветственные возгласы в мою сторону, я вышел из города и через пятнадцать минут уже стоял на пороге своего дома. Деревянное крошечное убежище… Мы всегда бежим домой, когда бежать больше некуда. Мы всегда возвращаемся в родные стены – они принимают нас независимо от перемен, произошедших с нами.
Дом не казался пустынным. Тонкому слою пыли на круглом столе у окна и тумбочках было не больше пары дней. Кто-то поддерживал здесь порядок в мое отсутствие. Возможно, это была Элея, но… какая из них?..
Я ждал и до забвения надеялся, что, оказавшись здесь, найду умиротворение и разберусь во всем, но этого не произошло. Более того, на тумбочке с фотографиями я обнаружил себя среди совершенно незнакомых мне людей. На одном из снимков я стоял, обнявшись с той самой брюнеткой, заявившей в больнице, что она является очередной «Элеа».
Мое будущее вмиг обрисовало мягкие больничные стены комнаты психиатрического отделения. Казалось, еще немного, и я сойду с ума. Тело сдавило узкими металлическими кольцами неправды, окружившей меня со всех сторон. Я оборачивался, метался от одних предметов к другим, врезался в настоящее, чтобы найти выход, найти разрыв в этом беспрестанно сужающемся кольце. Но в отличие от знака на моей ладони кольцо судьбы сомкнуло свои края и не выпускало, впрыскивая в кровь усыпляющий яд помешательства.
Я проснулся на полу. Деревянные доски издавали родной повизгивающий скрип, когда я, не поднимаясь, неспешно оглядывал по сторонам разбросанные мною же вещи. Приподнялся и глянул на настольные электронные часы – прошло не больше сорока минут с момента, когда я потерял полный контроль над рассудком. Я проснулся оттого, что кто-то настойчиво барабанил в дверь. Стук не прекратился даже после десяти минут моего хладнокровного игнорирования. Не хотелось ни с кем видеться, а тем более говорить.
– Мистер Валь, я знаю, что вы дома, – за дверью раздался низкий мужской голос.
Но я даже не пошелохнулся.
– Мистер Валь, – после очередного твердого стука незнакомец снова заговорил, – я могу вам все объяснить. Я знаю, что вы думаете, будто сходите с ума.
Я прислушался, но не изменил своего замершего положения на полу. Прохлада ласкала позвоночник, и, казалось, она была в состоянии обездвижить все пугающие мысли.
– Я знаю, что вы помните другую жизнь, – слова электрическим разрядом прошлись по телу и заставили меня очнуться. – Вы не придумали это себе… Это правда.
Не мешкая, я вскочил на ноги и с ураганным порывом распахнул дверь. На пороге стоял низкого роста, сутулый, покрытый трещинами времени мужчина лет пятидесяти. Одет он был, как обычный человек его возраста: рубашка цвета серой пыли на песчаной дороге, аккуратно заправленная в хлопковые светло-коричневые брюки.
– Кто вы? – не стал медлить я.
– Позвольте мне войти, я расскажу вам все, – он сжал ладони, будто умоляя довериться.
– Заходите, – я передернул плечами. Терять мне все равно было нечего.
– Кто я – не имеет значения, – переступая через порог, заявил мужчина. – То, что я вам поведаю, может показаться безумием, но такова правда… – он говорил отрешенно, но в то же время настойчиво.
– Тогда с чего вы взяли, что я поверю вам? – поинтересовался я, прерывая незнакомца. Тот вошел в комнату и стал напротив меня, не ища места, где бы удобно устроиться для своей «правды».
– А у вас выбора нет, – уверенно заявил он. – Либо вы поверите мне, либо сойдете с ума, – он оценивающе обвел взглядом разбросанные вещи.
В его словах была правда, но показывать вид доверия я не стал. Кем бы он ни оказался, он мог использовать мою слабость против меня же.
– Это я столкнул вас с маяка.
– Что? – гнев, смешанный с радостью понимания того, что всплывающий в памяти удар в спину оказался непридуманным, проник в глубину сердца.
– Если вы дадите мне возможность объяснить, вы будете благодарны, что я так поступил.
– Благодарен? Я очнулся в мире, где есть голубое солнце. Я за это должен быть вам благодарен? – будь он на лет десять моложе, я бы не удержался и заехал ему по морде, но в данной ситуации стерпел. – Где вообще я нахожусь?
– Это тот же мир, где вы жили раньше, просто он переменился.
– Я не сошел с ума? – как я ни старался, но спрятать надежду от голоса мне не удалось.
– Нет, вы в здравом рассудке.
– Хорошо, – смирился я. – Рассказывайте все, что вам известно.
Статный незнакомец сделал глубокий вздох и поведал мне следующее:
– Я думаю, вы не раз слышали о различного рода предсказаниях о конце света, которым был ознаменован 2012 год. В день, когда вы шли к маяку, именно это и произошло. Но мир не должен был исчезнуть, как об этом твердили многие печатные издания и убеждали самонадеянные пророки. Мир должен был измениться. Солнце раскололось на две половины, из которых образовались две самостоятельные, зависимые друг от друга звезды. С появлением синей звезды наступает ночь, а белой, соответственно, – день. У каждой свое предназначение и свой отведенный срок. В момент, когда синее солнце прячется за горизонт, на Земле происходят изменения. Люди перерождаются и становятся чем-то новым. Они не помнят своего прежнего облика, не замечают перемен, постепенно забывают свою сущность. Вспомните, как человек относился к природе прежде? Разве не так же? Он вмешивался в естественные циклы, не желая замечать, какие изменения это наносит Земле. Человек самонадеянно верил, что вмешательство – это то, к чему природа всегда готова. И теперь каждое утро человек переживает свое видоизменение. Ни один человек на Земле не помнит того, что помните вы. Ваша память – это дар, второй шанс, который был предоставлен человеку. Чем чаще люди будут меняться, тем быстрее они исчезнут с лица Земли. Сначала они будут чувствовать снедающую их пустоту, будто что-то забыли, но не помнят, что именно. Это чувство будет разъедать их, пока однажды они не станут пустыми сосудами – то, во что человек, не задумываясь о последствиях, превращал Землю на протяжении долгих лет. Вы, наверное, задаетесь вопросом, почему и как вам удалось ничего не забыть и не измениться этим утром. Все довольно просто. Ваш удар о землю при падении с маяка совпал с ударом волны от раскола солнца. Обе волны врезались одна в другую и отскочили от вас. Именно поэтому вы все и помните.
Я молча слушал рассказ незнакомца. Он говорил ровно, не сбиваясь, будто уже не раз прогонял про себя заготовленную речь. Иногда он делал короткие паузы, позволяя мне осмыслить сказанное.
– Как я могу поверить во все это?
– А что вам остается? Вы видели, как сегодня утром жители города приобрели новый облик. Если бы вы сами не верили в свои воспоминания, вы бы тоже переродились, но этого не произошло. А значит, вы верите и понимаете, что значит ценить то, что у вас есть, что есть у всего человечества. Если человек забудет об этом, наступит час, когда он забудет самого себя, и вы все погибнете. Мир человека исчезнет.
– Но что я могу сделать? – я еще до конца не осознавал изложенную ситуацию.
– Запустить в мир цепочку веры. Убедите кого-то одного в правдивости своих воспоминаний, он в свою очередь убедит кого-то еще. Если на утро люди перестанут меняться, значит, вера поселилась в их сердцах. Тогда у вас появится шанс на спасение… – на этих словах тот потупил взор, затем окинул комнату каким-то трогательно прощающимся взглядом и шагнул уже было к двери.
– Постойте, – остановил я его. – Но почему я? Вы же не думали, что я не задам этот вопрос.
– Я знал, что вы спросите. У каждого человека свое предназначение. Вот и вся тайна.
– Погодите, – выскочил я на порог вслед за ним. Но незнакомца уже и след простыл. Я не успел задать вопрос: а что будет со мной, если я не справлюсь, ведь пустота мне не грозит, так как я помнил истинное прошлое человека?..
Я несколько раз обошел дом, но все, что встретил, это прохладный майский ветер, который не щадя сил приминал разросшуюся траву. Тело наполнилось каменной тяжестью, и, не удержавшись на ногах, я опустился коленями в луговину. Чувство тяжести не покидало меня еще долгие часы. Бремя, возложенное незнакомцем, казалось непосильным. Оно приводило меня в оцепенение, неистово прижимало тело к земле и позволяло ощутить единение с ней. Кажется, в тот момент я по-настоящему ощутил, что такое нести ответственность не по своим силам, но в силу человеческого долга.
Написанное существует, прочитанное живёт. (с) Мудрость востока
|
| |
| |
| Kivvi | Дата: Вторник, 11.10.2011, 17:48 | Сообщение # 5 |
|
Первое место в конкурсе "Ведьма или ангел?"
Группа: Издающийся
Сообщений: 5218
Статус: Не в сети
| Увлекательно! Синее солнце  - вау, это что-то!
Я не злая, я хаотично добрая...
|
| |
| |
| Assez | Дата: Вторник, 11.10.2011, 18:31 | Сообщение # 6 |
 Чебурашка-ниндзя
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Не в сети
| Quote Наступал призрачный конец 2012 года.
Quote Я помню, как шел по вытоптанной и промерзшей тропе, по бокам обведенной сухой травой.
Quote Ощущая, как назойливый ветер сквозь рукава прокрадывается к локтевому суставу и выше, я съежился. Quote Ноги со странной, будто гипсовой, тяжестью повторяли петли тропы и шли вперед.
Понятно что вы имеете в виду ногу в гипсе, но все-таки непонятно.
Quote Сперва поясню, почему именно меня он просил выполнить то, с чем было связано его возвращение, чем обрисую саму традицию, чтобы не возникло никаких двойственных представлений.
Quote В маяке жил молодой парень, по своим причинам застрявший в этом месте.
Дальше тавтология «жителя».
Пролог понравился, хотя есть корявости, мешающие гм наслаждаться текстом. Потом дальше зачту.
Если я раскритиковал ваше творчество, то это не значит, что я сделал бы лучше. Это значит, что сделав так же, я бы счел это паршивым результатом.
|
| |
| |
| Sayari | Дата: Вторник, 11.10.2011, 23:36 | Сообщение # 7 |
|
Bro Club
Группа: Sayari-vip
Сообщений: 2628
Статус: Не в сети
| Kivvi, я рада, что ты читаешь)
Assez, Вы такой... внимательный)
Глава 5. В которой кольца смыкаются
Я просидел на земле так долго, что белое солнце сменилось синим, отбрасывающим на Землю лишь искусственной окраской и набережным ощущением тепла. Ветер не поутих, а, наоборот, прибавил своим ретивым порывам некоторое количество баллов. Мое тело было слабее, отчего неровно раскачивалось в такт ветру, то набегающему со стороны спины, то блаженно ударяющему прямо в лицо.
– Привет, – внезапно послышался незнакомый женский голос сбоку от меня.
Я поднял голову. Передо мной стояла Элеа, та самая брюнетка, которой она незаметно для самой себя стала в больничных стенах.
– Я не приходила сразу… Знала, что ты пойдешь сюда… Хотела дать время немного… – в ее голосе звучала самая «рачительная из забот».
Несколько раз я примирительно кивнул. Теперь не было никаких сомнений в том, что это моя Элеа, хоть и в чужом облике. Изменения не коснулись ее трепетного сердца, а исцарапали лишь оболочку. Совсем недавно чувствуя себя опустыненным, одиноким в этом странном мире, я вдруг осознал, увидел, кромкой сердца ощутил в ней то родное, к чему тянется любая заблудшая душа.
– Элеа… – со спасительным порывом я подскочил и обнял ее, крепко-накрепко прижимая к себе, будто после долгой разлуки, как рыбаки обнимают своих любимых по возвращению из моря.
– Терри… – возможно, в тот миг и она ощутила мое бесповоротное возвращение.
– Мне столько нужно тебе рассказать, – я отстранился и заглянул в ее лицо, – столько нужно объяснить…
– Хорошо, – глаза Элеи засеребрились синей влагой.
Синее солнце… Каким бы жутким оно мне ни казалось, в тот момент оно было прекрасно, отражаясь на лице Элеи лучами лазурной радости.
Мы зашли в дом, и без утайки самых незначительных деталей я рассказал Элее не только историю, которой поделился со мной незнакомец, но и все, что происходило в нашей с ней жизни до момента падения.
– Я все это помню, – озадаченно произнесла она, поерзав на стуле. – Только наша первая встреча была вечером синего солнца… – эти слова сказали гораздо больше, чем она тогда понимала.
– Твои воспоминания ложны. Кто-то вложил людям в голову заведомо ложную информацию…
– Терри…
Я не чувствовал доверия с ее стороны. Элеа растерянно бегала глазами по комнате, подбирая те холодные слова, слышать которые я был не готов. «Ведь она должна верить мне!» – кричало сердце. «Она сочтет тебя сумасшедшим», – противоречиво отзывался разум.
Мы еще долго разговаривали с ней, сверяя наши общие воспоминания. В какой-то промежуток беседы мне показалось, что для нее – это всего лишь игра. Игра человека, слетевшего с катушек, будто сорвавшийся с маяка человек. Именно так все и было. Время не заставило себя ждать, чтобы подтвердить мои догадки. Наступил рассвет… Элеа сидела напротив окна. Когда первые лучи белого солнца показались на горизонте, оттуда, где океан особенно теплый, кожа Элеи сначала побелела, затем покрылась прозрачной пленкой. По ее телу прошлось несколько волн сильной дрожи. Брови подскочили вверх, сливаясь во что-то единое, чтобы после расправиться в две тоненькие полоски. Губы налились красным светом утренней зари и несколько припухли. Серые глаза сменили цвет на темно-зеленый. Кожа покрылась красными пятнами, будто ожоговыми ранами. Они кровоточили, раскрывая бурую подкожную клетчатку. Красные пятна вмиг превращались в кровянистые волдыри, которые, лопаясь, мгновенно заживали. В считанные минуты из брюнетки Элеа превратилась в белокурую красавицу.
Элеа изменилась… Потому как не поверила мне.
Некоторое время она сидела неподвижно, а затем встала и скрылась по направлению ванны, но не прошло и минуты, как она вышла и, разведя руки в стороны, небезразлично произнесла:
– Видишь, ничего не изменилось. Я осталась прежней.
– Нет, – печально опроверг я. – Ты изменилась. Ты теперь больше походишь на ту Элею, с которой я когда-то познакомился на пристани.
Внезапно она сморщилась и прислонила кулачок к груди, будто пораженная острой болью. Я не стал подходить, а просто наблюдал со стороны.
– Что-то… что-то тяжелое, – с непониманием самой себя еле слышно произнесла она.
Быть может, это были те самые первые крохи пустоты, прокравшиеся в ее сердце, о которых говорил незнакомец.
Отведя глаза в окно, вскоре я почувствовал, как Элеа нежным движением кисти положила мне руку на плечо, а второй протянула деревянную рамку с фотографией.
– Смотри, я такая же, как и прежде, – показывала она на свое изображение, где совсем недавно стояла брюнетка.
Увлеченный наблюдением за изменениями Элеа, я упустил из виду, как сменили своих хозяев и снимки.
– Ты можешь уйти? – подавленно попросил я ее, переворачивая рамку фотографией вниз.
Элеа ушла. Ее не было весь день, вечером она тоже не объявилась.
Я размышлял о возложенной на меня ответственности. Размышлял о безумии того, кто втянул меня во вселенский замысел преобразования мира. И чем больше я думал, тем сильнее убеждался, что этот труд непосилен для такого человека, как я. Мне не удалось убедить самого близкого, что уже говорить об остальных… Я не имел права судить их, равно столько, как я не имел права судить того, кто понадеялся на меня.
В какой-то момент я задремал и проснулся уже, когда на дворе стояло утро следующего дня. Третье безоблачное утро, которое я встречал здесь после своего пробуждения от комы. Понимание того, что мир снаружи в очередной раз стал иным, больше не пугало, скорее печалило, полым шаром наполняло грудь и металлической стружкой отяжеляло сознание.
Я зашел в ванную и включил кран. Подставив руки под прохладную воду, я застыл. Вода огибала кисти, неровными струйками сбегала по пальцам и исчезала в раковине. На тыльной стороне ладони больше не было знака в виде разорванных колец – их края сомкнулись, образуя ровные круги. Для полной убедительности я потер руку и поднес к лицу – ни следа от разрывов. Что это могло значить, я вскоре понял, когда в дверь робко постучали.
– Я изменилась? – со страхом спросила Элеа, едва я успел открыть дверь. – Я изменилась? Скажи мне! – она дрожала.
– Нет, – с замиранием сердца ответил я.
– Я вспомнила тот вечер на пристани, когда впервые увидела тебя… – без остановки лепетала она. – На небе была полная луна. Не было никакого синего солнца…
На пороге стояла та же белокурая девушка, которая утром прошлого дня видоизменилась. Однако сегодня изменения обошли ее стороной. Я не могу передать, что именно я ощутил в тот момент: безмерную радость, еще большее опустошение от свершения моего первого шага или крохотную надежду… Всего было по чуть-чуть.
Позже мы поняли, что символы с ладони смыкались у каждого, кому удавалось убедить в правдивости существования иного прошлого хотя бы одного человека. Единение человека с землей отражалось на его теле. Цепочка веры была запущена в мир. Многие погибли в борьбе с тем, что является правдой, а что вымыслом. Пустота убивает быстрее. Тогда я еще не мог сказать, научится ли человек ценить изменения, которые он наносит природе. Но я верил…
Конец, а может, все-таки начало?..
Написанное существует, прочитанное живёт. (с) Мудрость востока
|
| |
| |
| Kivvi | Дата: Среда, 12.10.2011, 00:13 | Сообщение # 8 |
|
Первое место в конкурсе "Ведьма или ангел?"
Группа: Издающийся
Сообщений: 5218
Статус: Не в сети
| Quote (Assez) есть корявости, мешающие гм наслаждаться текстом.
в самом-самом начале может что-то и проскользнуло, но уж точно текстом это никак не мешает наслаждаться...лично я с начала 1й главы ошибки перестала фиксировать, зачиталась. А ошибки...конечно они есть, они есть у всех без исключения!
Quote (Sayari) Ее не было весь день, вечером она тоже не объявилась.
объявилась - грубовато звучит мне кажется, может не появилась, не пришла, не вернулась...
Срезала немного чувств мужика, мне вот не хватает его эмоций по поводу ее ухода и отсутствия. Не того, что он ее не убедил, а что чувствовал оставшись именно без нее.
Quote (Sayari) На тыльной стороне ладони больше не было знака в виде разорванных колец
опа на!
Sayari, очень необычно и оригинально!
Я не злая, я хаотично добрая...
Сообщение отредактировал Kivvi - Среда, 12.10.2011, 00:23 |
| |
| |
| Assez | Дата: Среда, 12.10.2011, 11:36 | Сообщение # 9 |
|
Чебурашка-ниндзя
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Не в сети
| Quote (Kivvi) А ошибки...конечно они есть, они есть у всех без исключения!
я на них и указываю.
Sayari, вас дальше пинать? или я слишком грубоват?
Если я раскритиковал ваше творчество, то это не значит, что я сделал бы лучше. Это значит, что сделав так же, я бы счел это паршивым результатом.
|
| |
| |
| Kivvi | Дата: Среда, 12.10.2011, 13:52 | Сообщение # 10 |
|
Первое место в конкурсе "Ведьма или ангел?"
Группа: Издающийся
Сообщений: 5218
Статус: Не в сети
| Assez, пинают в подъезде, чаще трусы, которые нападают стаей на одного  А здесь читают, высказывают мнение по поводу работ и обращают внимание на ошибки 
Я не злая, я хаотично добрая...
|
| |
| |
| Assez | Дата: Среда, 12.10.2011, 19:12 | Сообщение # 11 |
|
Чебурашка-ниндзя
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Не в сети
| Kivvi, возможно, но я таки скорее издеваюсь над авторами))))
Если я раскритиковал ваше творчество, то это не значит, что я сделал бы лучше. Это значит, что сделав так же, я бы счел это паршивым результатом.
|
| |
| |
| KalT | Дата: Воскресенье, 16.10.2011, 19:46 | Сообщение # 12 |
 Почетный академик
Группа: Проверенные
Сообщений: 534
Статус: Не в сети
| Саюшка..молчал, ждал продолжения. Его нет. Жду. Ругать не хочу - интересно.
Даже если мартовские кошки
Будут слушать,сидя на окошке
Все равно,как можешь-так и пой
|
| |
| |
| Sayari | Дата: Воскресенье, 16.10.2011, 21:40 | Сообщение # 13 |
|
Bro Club
Группа: Sayari-vip
Сообщений: 2628
Статус: Не в сети
| Quote (KalT) Саюшка..молчал, ждал продолжения.
Ох, как ты ласково)))
А продолжения нет, это все)))
Написанное существует, прочитанное живёт. (с) Мудрость востока
|
| |
| |
| KalT | Дата: Воскресенье, 16.10.2011, 22:11 | Сообщение # 14 |
|
Почетный академик
Группа: Проверенные
Сообщений: 534
Статус: Не в сети
|  а я думал, будет дальше.......ААА!Добавлено (16.10.2011, 22:11)
---------------------------------------------
зараза ты... мне понра... а ты больше не стала писать (
Даже если мартовские кошки
Будут слушать,сидя на окошке
Все равно,как можешь-так и пой
|
| |
| |
| Sayari | Дата: Воскресенье, 16.10.2011, 22:12 | Сообщение # 15 |
|
Bro Club
Группа: Sayari-vip
Сообщений: 2628
Статус: Не в сети
| KalT, не обзывайся.
Написанное существует, прочитанное живёт. (с) Мудрость востока
|
| |
| |
| Messenger | Дата: Понедельник, 31.10.2011, 21:34 | Сообщение # 16 |
 Почетный академик
Группа: Проверенные
Сообщений: 518
Статус: Не в сети
| Quote (Sayari) Ощущая, как назойливый ветер сквозь рукава прокрадывается к локтевому суставу и выше, я съежился.
разные времена, тогда уж "прокрадывался"
Quote (Sayari) У нас С Джеком с его первого выхода в море установилась традиция.
по смыслу пропущена буква С.
так как дальше через слово следует еще одна, можно разбавить предложение.
У нас с Джеком со времени его первого выхода в море установилась традиция.
Quote (Sayari) Погода, надо отметить, в тот день выдалась на редкость студеной, однако низкая температура должна была обеспечить яркость снимка,||| четкого, без вкрапления погодных излучин, особо запечатлевающихся на снимке дальнего плана.
читая, тут я запнулся... честно говоря перечитал предложение не раз, но так по смыслу и не врубился в его вторую часть.
Quote (Sayari) он поднял руку и провел ею по брови,
"он провел рукой по брови"
Quote (Sayari) Поднеся руку почти к самому носу, я открыл для себя, что символ находился под кожей, но был настолько яркий, что издали походил на татуировку.
тату тоже под кожей и тоже яркая.
"...что символ находился под кожей и был настолько яркий, что издали походил на татуировку".
Quote (Sayari) – Прекратите, – сдавленным голосом произнес последнее я перед тем, как все померкло перед глазами.
это можно выброситьДобавлено (31.10.2011, 21:02)
---------------------------------------------
Quote (Sayari) «Элеа» тут же распахнула глаза.
лучше уж открыла, а то сразу ассоциация с распахнутым окном.
Quote (Sayari) спросил я, когда тяжелым камнем молчание опустилось на плечи.
местами поменять, сначало существительное.
Quote (Sayari) Элеа не стала противиться моему желанию и молча следовала рядом.
"Элеа не стала возражать и молча..."
Quote (Sayari) Снаружи воспоминания вернуться гораздо быстрее
вернуТСя
Quote (Sayari) Я шел или бежал, не помню куда, не помню зачем.
лучше выбрать что-то одно
Quote (Sayari) подбежала ко мне незнакомая брюнетка с вьющимися по плечи волосами.
вода ПО плечи, а волосы ДО плеч
Quote (Sayari) Деревянные доски издавали родной повизгивающий скрип, когда я, не поднимаясь, неспешно оглядывал по сторонам разбросанные мною же вещи.
хм...он не двигался, только вертел головой, а доски скрипели... странно
Quote (Sayari) Прохлада ласкала позвоночник,
как по мне, прохлада не очень то и ласкает, она мурашки вызывает.
вот тепло ласкает.
Quote (Sayari) затем окинул комнату каким-то трогательно прощающимся взглядом и шагнул уже было к двери.
думаю, выделенное уместно, когда предложение имеет развитие, а тут прерывается диалогом, тогда лучше просто
"...шагнул к двери".Добавлено (31.10.2011, 21:34)
---------------------------------------------
Quote (Sayari) Вода огибала кисти, неровными струйками, сбегала по пальцам и исчезала в раковине.
пропущена запятая.
Sayari, рассказ очень понравился) не зря прочитал)
понравились описания природы в прологе.
понравилась интрига, когда к ГГ пришел незнакомец.
понравилась альтернативная трактовка предсказанного конца света.
понравилась заключительная глава.
понравилась сама идея рассказа.
в общем все супер
так держать
Хотите знать как бежит время? Проследите за секундной стрелкой часов.
|
| |
| |
| Flyge | Дата: Вторник, 01.11.2011, 19:33 | Сообщение # 17 |
 Почетный академик
Группа: Проверенные
Сообщений: 784
Статус: Не в сети
| Хорошо написано, увлекательно) Смутило немного:
...локтевому суставу... - почему бы непросто, локтю, плечу, предплечью?
Гипсовая тяжесть - ммм...мне что то трудно представить такое:) может лучше „стальная” или как-то иначе?)
Частые повторы „я”, ну и остальные мелкие помарки)
Слова умеют плакать и смеяться,
Приказывать, молить и заклинать,
И, словно сердце, кровью обливаться,
И равнодушно холодом дышать.
|
| |
| |
|
| Изгина | Дата: Понедельник, 30.01.2012, 00:08 | Сообщение # 19 |
 Аз есмь царь!
Группа: Заблокированные
Сообщений: 4033
Статус: Не в сети
| Как хочется поверить, что данный рассказ - это только начало. И люди одумаются без того вмешательства природы, которое показано в рассказе. И мне кажется, прочитав его, все же сомкнутых колец в мире двух солнц будет больше.
Не могу вначале не сказать о том, что не покоробило, но хотелось бы всё же подставить тому синему цвету для легкого видоизменения. Быть может, именно он вернет тот самый истинный вид.
Quote (Sayari) Снега в этих местах – большая редкость. Не часто здесь удавалось лицезреть это, кажущееся столь невероятным чудо в виде мелких безобразных по форме снежинок, похожих на оборванцев всех мастей, которые едва покрывали черепичные крыши домов и усыпали здешние холмистые луга своими покореженными телами.
Я люблю такие описания, но в миниатюрах. Где каждая сама собой мысль уникальна и хочется разглядывать её и додумывать, докапываться.
У длинного текста все же всё должно быть направлено на сюжет, на плавность не только изложения, но и восприятия. Тут яркая мысль уводит нас в сторону к именно жизни снега.
Хотя не спорю, такое обязано быть в произведении, но описания героев, для раскрытия их характеров и помыслов.
На ум приходит дуб и Андрей Болконский.
Здесь, также есть меткие и характерные для автора, а главное нужные для текста описания:
Quote (Sayari) Старина Джек знал темные глубины моря, как глубины собственной души. Из моря он всегда возвращался с немалым уловом, доход от продажи которого должен был кормить семьи городка предстоящую зиму.
Quote (Sayari) На меня смотрело светло-голубое небо с россыпью мелких белых облаков. По-видимому, окно выходило на запад, так как солнце всего одним тонким лучом едва затрагивало узкий подоконник.
Я так и не поняла почему? Ведь о времени не было сказано. Отчего тогда можно отталкиваться.
Quote (Sayari) клетчатую рубашку с затянутыми до локтей рукавами
Я не уверена в этом слове только потому, что возникают иные ассоциации.
Есть затянутые в платье, затянутый корсет.
Quote (Sayari) С близкой к параноидальной подозрительностью я окинул ее изучающим взором.
Несмотря на то, что в тексте много редких для современных писателей слов, все же данное слово устаревшее. А смысл предложения не позволяет взывать к иному стилю, кроме как современному
Quote (Sayari) Стало жутко. Ладони вспотели, а в коленях дрожью отозвался испуг.
Я долго пробовала это. Читала в оригинале и переставляла местами. Пытаясь понять жуть. И для меня, жуть оказалась в конце. Это как итог. Последовательность действий тут не нужна, всё происходит одномоментно. Понять, какую мысль поставить последней, заключающий абзац, а значит главной.
Quote (Sayari) Отведя глаза в окно, вскоре я почувствовал,
Глаза статичны, отводят взгляд
Что касается самого произведения, то рассказ актуальный. Автор на протяжении всех пяти глав держит в напряжении и больше не действиями героя, а его чувствами. Именно в эмоциональном плане мы видим динамику.
Пролог призван показать как мы живем сейчас. До конца рассказа я этого не понимала. И первое, что я отметила у себя в блокноте "хмурый", но не серьезный, а серый, пасмурный. И не смотря на то, что автор говорит о зиме, рисуется промозглый октябрь, середина осени, когда уже нет солнца, но еще не пришли метели. И только с прочтением последней главы понятно, к чему такое описание. Природа плачет, природа изменилась до неузнаваемости. Она устала.
И ее усталость и бунт выражается в ударе в спину главному герою.
Первая глава как и вторая призваны показать новый мир и растерянного человека в нем. Что случилось? Почему? А главное зачем? Вот только Терри получит ответы на свои вопросы. И получит он их от некоего незнакомца, который появляется в главе 4.
Этот незнакомец отвечает на вопросы Терри, но задает вопросы читателям.
Кто он такой? И не потому, что он откуда-то узнал о бунте природы и решил тем самым дать надежду человечеству, сбросив главного героя; а потому, что во всей его речи нет отождествления его со всем человечеством. Он говорит: и ВЫ все погибните" и "у ВАС появится шанс", вместо "мы"
Я перескочила главу 3, где Терри пытается отождествить себя с новым миром; прочувствовать Элеа.
Вообще взаимоотношения Терри и Элеа - это та самая тропинка, которая обязана превратиться в магистраль к новой жизни.
Терри видит Элеа, он не помнит её, хотя автор и говорит, что возникает, что-то родное. Но это родное перекрывается неизведанным и, тем самым, отторжением этого неизведанного.
На протяжении трех глав Терри сначала боится её, отстраняется, потом подпускает её ближе, пытаясь в прикосновениях прочувствовать былую близость. Но не находя этого убегает. Убегает домой, потом на "их" место.
Автор бегло показывает, что очередная встреча Терри и Элеа происходит в месте, где он часто любил бывать. Они оба об этом знают, но не могут этого друг другу объяснить. Они - это два мира, которые наложились друг на друга.
Но незнакомец запустил интеграцию этих двоих.
Хотя автор решила чуть изменить её ход. Окрыленной своей правотой Терри делится со всем единственным в этом мире человеком. Вера Терри безгранична, хотя возможно оттого, что это единственное, что есть в новом мире.
Но как автор пытается ее разбить коротким:
"– Я все это помню, – озадаченно произнесла она, поерзав на стуле. – Только наша первая встреча была вечером синего солнца… – эти слова сказали гораздо больше, чем она тогда понимала. "
У Элеа есть намного больше в этом мире. Ей есть что терять. Есть на что облокотиться её логике.
Но наверное, не даром есть выражение, что "мир спасет любовь" Автор решил иным способом показать это выражение. Элеа поверила не своим глазам, а своему сердцу.
Собственно на этом и заканчивается рассказ. Для меня.
Хотя в самом теле рассказа есть еще один абзац, в котором говорится о том, что эти двое, простые ребята из рыбацкого городка, воссоздали жизнь по крупицам.
Второго Ноева ковчега не понадобилось...
Хочу бана :((((((
|
| |
| |
|
