Добавлено (15.03.2014, 00:02)
---------------------------------------------
Ну а пока Сайлос не пришел, выложу продолжение...
________________

II

Что мне оставалось делать? Идти в Министерство или полицию и просить обыскать дом доктора Шпатца? Смешно. Кто поверит слову старого бездомного калеки? Тут вряд ли поможет даже звон монет. Чтобы предъявить ордер, необходимо что-то более существенное, чем подозрения и слухи.
А посему существовал только один выход - узнать все самому. Как? Для начала было бы неплохо увидеть сам дом.
С наступлением темноты я покинул стены госпиталя, и хоть за обитателями заведения мало кто следил, сделал это со всей возможной предосторожностью. Погода оказалось моей союзницей, спрятав растущий месяц за плотной завесой туч, которые грозили в любой момент разразиться дождем. Холод пробирал до костей, и я, подняв ворот мундира, торопливо зашагал по мостовой. Узкие улочки пустовали, и за время пути на глаза попались лишь несколько дворняг. Но те настолько были увлечены борьбой за мосол, что не обратили никакого внимания на дерзнувшего пройти мимо человека.
Дом Шпатца мало чем отличался от остальных зданий улицы. Два этажа, единственное освещенное окно, стройный ряд деревьев, аккуратно посаженных вдоль дорожки. Из общего ряда его выделял только забор - высокая резная решетка с острыми пиками на концах, отбивающими всякую охоту пробраться в имение. Куда подозрительней выглядел странный одинокий прохожий, который крутился у ворот и с любопытством взирал на хозяйство доктора. Видимо об этом же подумала и сторожевая собака.
Стоило мне приблизиться к забору, как в темноте промелькнул силуэт, больше всего напоминавший медведя. Глухое рычание, полное угрозы, заставило остановиться на месте. Как ни любил я собак, но сделать еще шаг не рискнул. Лишний шум был абсолютно ни к чему. Дом охранялся, причем очень хорошо, и внутренний голос скомандовал отступление.
В госпиталь я вернулся ни с чем. На просьбу вспомнить что-нибудь еще Шульц пожал плечами.
- Не так давно у меня на руках умер солдат. Вайсс, здоровенный детина, а свалился от чахотки в один миг, - поведал он. - Вот как бывает! Прошел всю Испанию и Португалию, и не чихнул. А на родине стал похож на привидение.
Артиллерист замолчал, видимо, размышляя о превратностях судьбы.
- Одно время он тоже работал у Шпатца. Пока хворь не одолела, - продолжил он через минуту. - А перед смертью без умолку твердил о кровопийце.
- Кровопийце? О Наполеоне? - предположил я, вспоминая, как крестьяне на Пиренеях называли императора.
- О французишке? - ухмыльнулся Шульц. - Может, и о нем. Только, когда я говорю о Наполеоне, я не дрожу от страха, как пленный лягушатник перед гверильясом. А у Вайсса зуб на зуб не попадал от ужаса!
Я задумался, пытаясь найти ответ на непростую загадку. Вдобавок к пропавшим солдатам и неизвестному подвалу объявились таинственные кровопийцы. Я запутывался все больше, а Шульц беспощадно разорвал и без того тонкую цепочку связных мыслей.
- Правда, Вайсса контузило под Саламанкой, - выпалил калека. - И иногда он нес такую ерунду, что впору было бежать, зажав уши. Так что мы на его бредни обращали мало внимания. Не удивлюсь, если и перед смертью он молол языком, как после бутылки шнапса.
Больше артиллерист ничего подсказать не мог, каких-то еще слухов по госпиталю не ходило, и когда я уже стал впадать в отчаяние и подумывать об отъезде домой, на помощь пришел случай.
В то утро мы с артиллеристом, как всегда, сидели на крыльце. Солнце едва пригревало, но перед долгой зимой и того скудного, как походный завтрак, тепла было достаточно. Шульц вспоминал встречу с лордом Веллингтоном. Я слышал эту историю уже много раз, и, учитывая все большее количество деталей и подробностей, которыми она постоянно обрастала, правды в ней было столько же, сколько в обещаниях сейма.
Победитель Наполеона как раз завершал смотр батареи Шульца и вот-вот должен был пожать руку бравому артиллеристу, когда к воротам госпиталя подъехал экипаж, прервав увлекательный рассказ инвалида.
Невысокий мужчина средних лет расплатился с кучером и осторожно, стараясь не замарать туфли, направился к дверям заведения.
- А вот и Шпатц, - прошептал мой товарищ, и я внимательно оглядел доктора, вокруг которого крутилось столько непонятных слухов.
Кровопийцу он напоминал меньше всего. Аккуратно постриженные маленькие усики и новый с иголочки плащ с пелериной говорили о его щепетильности, а квадратный подбородок и тонкие губы - о твердом характере, позволившим доктору пройти войну и не тронуться рассудком от сотен смертей на руках. Усталый взгляд свидетельствовал либо о бессонных ночах, либо о постоянном умственном труде.
Шпатц проходил мимо нас, когда ему навстречу выскочила Шрапнель. Заливаясь яростным лаем, дворняга закрутилась у его ног и пыталась ухватить за икры. Доктор в замешательстве остановился и неуклюже взмахнул руками, словно надеялся отбиться от надоедливой собаки.
- Шрапнель!
Я подбежал к ним, схватил сучку на руки и услужливо поклонился доктору:
- Проходите, герр Шпатц. Она вас не тронет.
Тот окинул меня быстрым, но внимательным взором.
- Благодарю, - шагнул, было, в сторону, однако тут же обернулся. - Вы недавно здесь?
- И двух недель нет, герр Шпатц, - ответил я.
- Любите собак?
- Они лучше людей, герр Шпатц. Собаки не оставляют умирать на улице.
- Конечно, - задумчиво произнес он, - конечно...
И поднялся по ступеням крыльца.
А ближе к вечеру я узнал, что доктор приглашает меня к себе в имение на работу. Служба кровопийце - не то будущее, которое готовили для своего чада мои родители. Но в поисках друга я решил идти до конца, и каким бы страшным человеком ни оказался Шпатц, выяснить, чего стоят все разговоры об исчезнувших солдатах.

Цитата Сайлос ()

Да не вопрос, мне тоже самому интересно чем все это закончится, да и копаться в чужом тексте занятно

Добавлено (24.03.2014, 21:14)
---------------------------------------------
И окончание))
______________

IV

- Чертов пес!
Слова доктора, словно подхваченные эхом в пещере, многократно повторились в голове. Яростный лай Фенрира вторил им. Я с трудом открыл глаза. Шпатц, вспотевший, взбудораженный, крутился надо мной. Никак вспомнил о своих прямых обязанностях и пытался привести больного в чувство?!
Я попытался поднять руку и с удивлением обнаружил, что не могу этого сделать.
- А, Вальтер, - радостно, будто приветствуя старого друга, сказал доктор. - Очнулся?
- Герр Шпатц, что происходит? - Язык плохо слушался.
- Ты слишком любопытен, Вальтер, - доктор продолжал суетиться надо мной. - Что ты искал здесь?
Я повернул голову, пытаясь оглянуться. Стол посреди подвала оказался койкой, и мое непослушное тело лежало сейчас на ней, крепко схваченное кожаными ремнями. Над последним узлом и потел как раз Шпатц, привязывая меня к деревянной поверхности.
- Зачем ты появился в Вюрцбурге, Вальтер? - не останавливаясь, спросил он. - Кого ты ищешь?
Я, не отвечая, судорожно высматривал пути спасения. Сперва взгляд выхватил пистолет, лежащий на полке среди шприцев и посуды. Далеко, не достать. Фенрир разрывался за окном, но ему никак не спуститься в подвал.
- За свое любопытство ты расплатишься жизнью, увы, Вальтер, - будничным тоном, словно обсуждая пирог, поданный на завтрак, сказал доктор. - Или ты не Вальтер?
Ноющая боль в руке отвлекла. Я взглянул вниз и почувствовал, как на голове зашевелились волосы. Из вены торчала игла с тонкой трубкой, по которой бежала кровь, капля за каплей стекая в тарелку на полу.
- Что вы делаете?!
- Беру твою никчемную жизнь, Вальтер, чтобы спасти достойную.
- О чем вы?
- Понимаешь, - начал Шпатц, но неистовый лай Фенрира прервал его. - Да что с ним творится сегодня?! Чертов пес!
Доктор, не довязав узел, подошел к окну, встал на табурет и захлопнул раму.
- Так-то лучше, - довольно сказал он и, спустившись, взглянул в тарелку, наполняемую кровью. - Ты полон сил, Вальтер. Это хорошо.
- Хорошо? Для чего?
Шпатц улыбнулся, но не успел ответить, как из полуоткрытой двери донеслось тихое:
- Генрих...
Улыбка сошла с лица доктора, он поспешно схватил с полки тарелку.
- Никуда не уходи, Вальтер, - поднял с пола посуду с кровью, положил вместо нее пустую и бегом выскочил из подвала.
Времени у меня было в обрез! Силы неумолимо уходили с кровью через иглу, и надо было пытаться освободиться как можно быстрей. Узел на одной руке, так и недовязанный доктором, поддавался с трудом. Но это была моя единственная надежда.
- Ну же, давай! - рычал я и дергал кистью, сдирая кожу.
Фенрир, дружище, не уходил от окна и лаял по-прежнему.
- Сейчас, малыш, подожди, немного осталось.
Ремень, наконец, поддался отчаянным усилиям. Одна рука свободна! Я тут же выдернул из вены иглу и дрожащими пальцами принялся за остальные узлы. Лишь бы не вернулся доктор, или того хуже, монстр с клыками! Надо успеть, надо! Лежать в земле рядом с Фабером и двумя десятками солдат не хотелось. Подвал - не поле битвы.
К моей радости, когда был развязан последний узел, дверь так и оставалась закрытой. Я встал с койки и едва не упал. Ноги не держали. Голова кружилась. Но пистолет лежал так близко!
- Ах ты, стервец! - на лестнице показался Шпатц. В руках его была кочерга. Видимо, он только что разводил огонь в камине. Теперь же, завидев освободившегося пленника, доктор размахнулся раскаленным оружием и кинулся ко мне.
Так отчаянно я не бросался к оружию со времен войны. С трудом переставляя непослушные ноги, я дотянулся до пистолета и навел на в миг оказавшегося рядом Шпатца.
- Стой, тварь! - гневно выпалил я.
Доктор тяжело дышал, лицо его исказила гримаса ненависти.
- Опусти кочергу! - приказал я и добавил: - Я не промахнусь с такого расстояния, и не надейся! Опускай, или разнесу к чертям твою вшивую голову!
Шпатц нехотя откинул кочергу в сторону.
- Что будешь делать, Вальтер?
- Для начала расскажу кое-где, чем ты здесь занимаешься с кровопийцей! А потом с удовольствием посмотрю, как будешь болтаться на виселице! И как твоего дружка разорвут на части!
При этих словах в глазах Шпатца промелькнул страх.
- Нет, пожалуйста, не надо.
- Еще как надо! - Злость распирала. Я с трудом сдерживался, чтобы тут же не спустить курок. - Что это за чудовище здесь ходит, герр Шпатц? Кого ты выкормил в этом чертовом подвале?
К моему удивлению, по щеке доктора побежала слеза.
- Я все расскажу, Вальтер, все. Только молчи, прошу тебя!
Просьба звучала довольно странно из уст хладнокровного убийцы.
- Сначала расскажи, а там посмотрим, - процедил я сквозь зубы.
- Идем, Вальтер, - послушно кивнул доктор и шагнул к выходу из подвала. - Идем, и ты сам все увидишь.
Что двигало мной в тот момент, не знаю. Идти в логово монстра - более безрассудного поступка сложно было представить. Но я, не опуская пистолет, все-таки осторожно поднялся за доктором на второй этаж.
Коридор освещала пара свечей, отбрасывая по стенам причудливые тени, в каждой из которых мне мерещился кровопийца. Я бегло оглядывался, стараясь, однако, не упустить из виду спину доктора, а тот спокойно подошел к одной из дверей.
- Входи, Вальтер, - пригласил он.
Комната, озаряемая камином, оказалась спальней. Кровать с розовым балдахином да столик с завешенным зеркалом в углу - вот и весь скромный интерьер.
Под одеялом кто-то зашевелился.
- Генрих? - я с ужасом узнал голос, звавший доктора ранее.
- Милая, - нежно отозвался Шпатц. - Я пришел с Вальтером. Не бойся, он ничего не сделает.
Доктор присел на угол кровати, и отодвинул край балдахина. Выбравшись из-под одеяла, к нему прижался монстр.
Вампир не спускал с меня глаз, скаля при этом окровавленные зубы. Рука непроизвольно задрожала, и я сделал шаг к двери. Палец лег на курок.
- Вальтер, нет! - заметил это Шпатц. - Пожалуйста, я все объясню!
- Что объяснишь? - едва вымолвил я.
- Все, все объясню, - доктор к моему изумлению обнял монстра и поцеловал в гнилую щеку. - Это моя жена, Вальтер. Моя несчастная жена.
- Что?
- Моя любимая Герда. Она больна, - голос Шпатца дрогнул. - Смертельно больна.
Чудовище прижалось всем телом к доктору, который с трепетом погладил его по голове.
- Это длится уже несколько лет, Вальтер. Сначала мы заметили, что даже бледные лучи солнца оставляют страшные ожоги на теле Герды, и стали прятаться днем в доме. Но становилось только хуже. Кожа стала гнить, ссыхалась корками, которые причиняли жуткую боль. Я - доктор, Вальтер. Я знаю, что это такое. Кровь моей Герды оказалась отравлена болезнью. Она испытывает мучения, каких ты, солдат, не можешь себе даже представить.
Чего я не мог себе представить, так это, что существует болезнь, способная настолько изуродовать человека. Но Шпатц, опровергая мои домыслы, ни на мгновение не прекращал гладить и целовать монстра.
- Избавить мою Герду от мучений могла только новая кровь, - продолжал он. - На рынке каждые выходные я выкупал у мясников всю свиную кровь. Пока на меня не стали коситься и отказывать в продаже. А Герда... Она страдала все сильнее и сильнее... Что мне оставалось делать?
- И тогда ты посмотрел в сторону одиноких инвалидов? - спросил я.
Доктор кивнул.
- У меня не было выбора. Человеческая кровь сильнее крови свиньи. И Герде становилось лучше. Правда, ненадолго. И мне приходилось нанимать все новых и новых слуг. Чтобы хоть немного продлить жизнь любимой жене.
- Но ты же стал убийцей.
- А что бы ты сделал, Вальтер, если бы жизнь другого человека продлила хоть на несколько дней жизнь дорогого твоему сердцу созданию? Не убил бы и ты?
Рука моя бессильно опустилась.
Я вспомнил о супруге. О том, как страдал после ее смерти. Как молил Господа забрать и меня на тот свет. Как тут же проклинал его за то, что он так рано позвал ее к Себе. Я еле пережил то время, и кто знает, скажи мне кто-нибудь в тот момент - убей, и она будет жить, - не убил бы и я? И, смотря на обнимающихся доктора и монстра, понимал, что ответ, скорее всего, был бы таким же, как и у этой семьи.
Шпатц любил. Любил до безумия. И не мне, безропотно потерявшему свою любовь, осуждать человека, который пусть и таким способом, но боролся за свое счастье.
- Уезжайте, - вымолвил я устало. - Куда угодно. Уезжайте, и от меня никто слова не услышит. Останетесь в Вюрцбурге, будете болтаться на виселице.
- Да, Вальтер, - послушно кивнул Шпатц. - Уедем. Завтра же.
- Немедля, - я направился к выходу. – И, клянусь, я промолчу...
Несколько дней спустя я стоял у могилы любимой супруги. Ветер нещадно рвал полы плаща. Низкие тучи грозили в любой момент разразиться ледяным дождем. Рядом сидел Фенрир – живое напоминание о путешествии в Мюнхен. Глазами, полными грусти, он смотрел на надгробный камень, словно понимая, насколько новому хозяину был дорог человек, лежащий под ним.
Шпатц уехал из Вюрцбурга в ту же ночь, как и обещал. По госпиталю поползли слухи, что он отправился в Прагу. Ни в министерство, ни в полицию заявлять о пропаже и убийстве Иохима Фабера я не стал. Сердце, только излечившись от мучительных ран, вновь обливалось кровью. Убийственная любовь доктора была мне прямым укором и, что скрывать, примером, которому я не смог в свое время последовать.
Герберт Шульц на мою просьбу поехать в Ганновер, где он бы ни в чем не нуждался, ответил решительным отказом.
- Я хочу умереть на родной земле, - пояснил он, и уговаривать было бессмысленно.
Фенрир объясняться не мог, зато всем видом показывал свою радость при моем появлении. Он и стал мне спутником в обратном пути.
- Пойдем, малыш, - произнес я, простояв у могилы жены неизвестно сколько времени. Увы, ее не оживить, не поднять, не увидеть. Не вернуть румянец на щеки, ласковый взгляд и улыбку. Не услышать от нее нежных слов. Я так много хотел сказать, но когда это было возможно, молчал. Спасти ее не удалось, да и попыток не предпринималось, и единственное, что мне осталось, это шептать, положа руку на ледяной камень: - Я тебя люблю…

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА

События, описанные в рассказе, полностью мною выдуманы, но основой им послужила реальная история.
Доктор Генрих Шпатц после многочисленных войн начала XIX века вел активную светскую жизнь и считался отличным лекарем, пока в один момент вдруг не распродал все свое имущество и уехал из Вюрцбурга в Прагу. Что побудило его бросить успешную карьеру, неизвестно, но след доктора теряется где-то между Германией и Чехией. Больше Генриха Шпатца никто не видел. Хотя попытки найти предпринимались отчаянные. Дело в том, что вскоре после исчезновения доктора в полицию обратились бывшие ассистенты Шпатца, которые уверяли, что супруги, сбежавшие в Прагу, были вампирами. Обвинения свои они начали с того, что некий Иохим Фабер, однорукий инвалид, служивший у доктора привратником, вдруг исчез. При обыске имения Шпатца в подвале были обнаружены останки не только Фабера, но и еще около двух десятков человек. Тут же вспомнилась странная причуда хозяев отпускать всю прислугу на ночь по домам, и удивительная заинтересованность доктора в бедных инвалидах, которых он «пристраивал» куда-то на работу, после чего те исчезали. Надо думать, что скелеты именно этих несчастных и были выкопаны в подвале Шпатца.
Доктор с женой так и не был найден, и запомнили его, как одного из самых известных в истории «вампиров».
Так кто же такие вампиры? О них можно говорить бесконечно. Легенды об этих существах есть в легендах всех народов мира, пусть и называют их по-разному.
Возможно, Шпатц и являлся ожившим мертвецом, но может, все было иначе? Болезнь, описанная мной, реально существует и имеет все признаки вампиризма. Это и боязнь солнца, оставляющего жуткие ожоги на теле, и обнажившиеся клыки с окровавленными деснами, и даже неприязнь к чесноку. Все это, пусть и редкая, но всего лишь болезнь крови.
Так может доктор не зря отпускал прислугу на ночь, чтобы хоть немного побыть с супругой вместе, не боясь испуганных взглядов и пересудов за спиной, а убитые инвалиды – лишь попытка отсрочить смерть?
Скорее всего, я ошибаюсь, и Шпатц был хитроумным убийцей, но так хочется иногда верить, что этим миром правит что-то возвышенное и глубокое. Например, любовь…

Добавлено (30.03.2014, 19:30)
---------------------------------------------
Что-то Сайлос не заглядывает... Устал наверно мои ошибки переписывать))

Цитата vlad ()

В аду Ватерлоо мы выжили, но стали калеками, отчего и сдружились.

Цитата vlad ()

и дрожал на промозглом ветру, как свежеприготовленный студень.

Добавлено (24.10.2017, 11:06)
---------------------------------------------

Цитата vlad ()

что еще желать невзначай попавшему сюда путнику?

Цитата vlad ()

- Да, конечно, - улыбнулся я, сомневаясь, что мне вообще придется ее как-то называть.

Цитата vlad ()

Петра крутилась вокруг меня, как пчела у цветка.