Подарок святого Пантелеймона

Страница 1 из 2 1 2 »
Модератор форума: fantasy-book, Donna

Форум Fantasy-Book » Популярные авторы сайта » Детективы, боевики, криминал » Подарок святого Пантелеймона (Детектив)

Ник-То

Дата: Вторник, 02.03.2010, 17:16 | Сообщение # 1

Издающийся

Группа: Издающийся

Сообщений: 962

Статус: Не в сети

Нападение

Поздним слякотным вечером начала мая 1889 года его превосходительство татаярский губернатор граф Можайский возвращался домой из Английского клуба.
Он только что проиграл в карты председателю казенной палаты Хохрякову сто рублей. По этой причине настроение его превосходительства было скверным, если не сказать, отвратительным. Тому, впрочем, способствовал не только проигрыш, а еще и рюмка анисовой настойки, которую в тот вечер подавали в клубе. Граф без особого желания выпил ее, уступив настоятельным просьбам того же Хохрякова, уверявшего, что настойка превосходна.
Результатом рюмки анисовой была препротивнейшая изжога - наказание за уступчивость. Хотя, если говорить начистоту, у графа имелись куда более веские причины для дурного настроения, чем приведенные выше.
Несколько дней назад он узнал, что его супруга Елена Павловна (граф вторым браком был женат на вдове помещика Вайского, первой татаярской красавице) увлечена князем Богомиловым - губернским предводителем дворянства. Более того, его превосходительство подозревал, что это не просто увлечение, а связь! И хотя у Ивана Аркадьевича не было никаких доказательств, говорящих в пользу этого, он все же не удержался и сегодня утром позволил себе довольно прямой разговор с женой. Задал ей несколько, хоть и смягченных его природным тактом, но все же достаточно унизительных вопросов, после которых Елена Павловна вспыхнула, точно пересушенный порох: с шумом, дымом и пламенем.
- Да как вы смеете, как вы смеете говорить мне подобные вещи! Как вы смеете меня подозревать в неверности, или я давала вам ну хоть малейший повод для этого? - выкрикивала она и, заламывая руки, нервно ходила по спальне. С каждым мгновением голос ее становился громче, а жестикуляция яростнее, казалось, еще чуть-чуть и у Елены Павловны начнется истерика.
Граф не был готов к столь бурному проявлению чувств. Они состояли в браке уже два с половиной года, но он впервые видел Елену Павловну в таком возбужденном состоянии. Прежняя его жена, с которой Иван Аркадьевич прожил без малого тридцать лет, была тихоней: мужу никогда не перечила, свое мнение, даже если и имела, не высказывала. Она и умерла тихо, во сне. Сегодня утром первый раз за последнее время он вспомнил свою покойную жену и впервые пожалел, что ее не стало.
Граф, уже раскаиваясь в том, что начал этот разговор, попытался успокоить Елену Павловну, обнять, как-то утешить, но едва он приблизился к ней, супруга с такой невероятной силой, с такой ненавистью оттолкнула его, что он, потеряв равновесие, упал навзничь. Будучи затянутым в корсет Иван Аркадьевич не смог, сколь ни старался, тотчас же подняться. Он тужился и беспомощно дрыгал ногами, напоминая перевернутого на спину майского жука, глядя на это Елена Павловна зло рассмеялась.
- А впрочем, - она наклонилась над ним, кровь прилила к ее лицу; красота, которой она славилась на всю губернию, потускнела; голубая жилка, вздулась на лбу и начала пульсировать, - можете думать все, что вам заблагорассудится, все, что только придет в ваш извращенный заплесневелый мозг! Я не стану оправдываться... Князь Богомилов мой любовник, а что? Это даже забавно. И заметьте, мой любовник не какой-нибудь граф, а князь! Это должно ударить вас еще больнее! Теперь же уходите, я хочу побыть одна.
Нельзя передать словами, какое унижение, какую бессильную злобу испытал Иван Аркадьевич, лежа на полу у ног жены, которую еще мгновение назад обвинял в измене. В таком положении выслушивать в свой адрес дерзости, граничащие с оскорблением, это ужасно. К тому же нельзя не упомянуть о том, что он был в мундире и при орденах. А тут еще горничная Елены Павловны, очевидно привлеченная шумом, заглянула в спальню своей госпожи...
Словом, все эти неприятные события и привели его превосходительство в Английский клуб, где он за ломберным столом намеревался несколько отвлечься от угнетающей действительности. Карты всегда помогали ему, стоило только сесть за стол, взять в руки пахнущую свежей типографской краской колоду, перетасовать ее, услышать этот ни с чем несравнимый шелест, и все заботы и печали уходили, растворялись, оставалась только игра. Но в этот раз такого не произошло. В течение трех сыгранных им партий утренняя сцена так и стояла у него перед глазами, заставляя совершать непростительные для опытного игрока, которым он являлся, ошибки. В итоге, как мы помним, сторублевый проигрыш, и кому - председателю казенной палаты, который и играть-то по-настоящему не умеет, карты слюнявит и, вообще, человек неприятный.
И вот теперь граф возвращался домой. Сидя один в экипаже, комкая бархатную подушку и безвольно отдаваясь дорожным толчкам, он лелеял одну единственную мысль навеянную сыростью и мраком - отыскать доказательства связи Елены Павловны с князем Богомиловым (каков подлец!), а еще лучше - поймать с поличным.
- Поймать с поличным... - со стоном проговорил он вслух, и от слов этих графу вдруг, вопреки всему, сделалось приятно. Припомнилась так обожаемая им в молодости псовая охота: под низким октябрьским небом, во весь опор, беря лошадь в шенкеля, мчался по жухлой траве, сам, без гончих, поднимая зверя. По коже прокатились шарики легкого возбуждения. - О-о-о, это было бы превосходно!
Уличные фонари мутным желтым светом сквозь незадернутые окна кареты светили Ивану Аркадьевичу прямо в лицо. Он щурился и прикрывал глаза рукой. Эйфория, вызванная мыслями о поимке с поличным, вдруг сменилась досадой. К нему пришло понимание, что он поторопился, сделал все не так - объяснения с женой нужно было отложить на потом. Вначале все хорошенько проверить и разузнать, если нужно, то и проследить, затем вести разговоры, опираясь на факты (если бы таковые обнаружились), а не на домыслы.
Да, поторопился. И сам, сам раскрыл все карты, а теперь, если она даже и виновна, уличить ее будет весьма и весьма непросто. Елена Павловна и раньше была так осторожна, что за два с половиной года их совместной жизни, он даже и не подозревал ее, не то чтобы в измене, в простой симпатии кому-либо, то теперь... да, поторопился!
А что же послужило причиной, подтолкнувшей его превосходительство к подозрениям, к этому не вполне обдуманному шагу - разговору с женой, который, ничего не прояснил, а лишь настроил против него Елену Павловну?
Это было письмо, к тому же анонимное!
Эх, сколько пользы принесла людям грамота с того далекого времени, когда человек впервые получил ее. Жизни не хватит сосчитать! Да никто, наверное, и не возьмется это делать, тем более никто не будет считать, сколько та самая грамота принесла вреда. Сколько с ее помощью было написано кляуз, наветов, доносов, которые в свою очередь миллионам изломали судьбы, у миллионов отняли жизни. А семей сколько было разрушено, благодаря умеющим писать доброжелателям? Но, тем не менее, это ничему нас, людей, не научило, мы продолжаем верить анонимным письмам! Поверил и Иван Аркадьевич. Хотя у него, повторимся, не было никаких оснований подозревать свою жену, кроме одного, и оно явилось решающим - возраст! Ведь к моменту венчания с Еленой Павловной Вайской на плечах его превосходительства тяжелыми веригами висели шестьдесят пять прожитых лет, а невесте не было и тридцати. Люди, обладающие правом давать графу советы, говорили, что не стоит ему в столь почтенном возрасте снова идти под венец, что ничего хорошего, скорее всего, из этого не выйдет. Но Иван Аркадьевич их не слушал, лишь только он видел Елену Павловну, его седая лысеющая голова кружилась так, что теряла способность к здравомыслию. Графа можно понять, это была его последняя любовь, а старики любят прочно и навсегда. Что им чужие советы, которые, возможно, продиктованы завистью?
Только спустя какое-то время после свадьбы, он стал задумываться, задаваться вопросами, фантазировать, представлял себя на месте Елены Павловны и после непродолжительного размышления понял, что будь он красивой молодой женщиной, никогда бы не вышел замуж за подобного себе старика. Но она-то вышла! Почему? У него была масса ответов на это “почему”, но ни один из них его не удовлетворял. Вот так в тихих сомнениях, которые никогда не выходили наружу, он и дожил до анонимного письма.
Оно было написано очень аккуратным почерком, ни исправлений, ни помарок, это могло означать только то, что человек его написавший руководствовался не внезапным эмоциональным порывом, а все хорошо и трезво продумал. Вначале составил черновик, а уж затем, не торопясь, переписал его начисто. Письмо содержало в себе не прямые указания или утверждения, а всего лишь прозрачный полунамек, что это, может быть имеет место. По всей видимости, писавший хорошо знал губернатора, его характер, привычки, слабости и ему было известно, каким способом можно вывести его превосходительство из себя. И, надо заметить, автору письма это удалось. Губернатор после прочтения был взбешен. Поначалу даже не тем, что жена, возможно, изменяет ему, а тем, что кто-то, потеряв всякий страх, осмеливается об этом писать. Выйдя из себя, граф изорвал листок в клочья. Выбросил. И только спустя время, когда обрывки были безвозвратно выброшены прислугой на помойку, до него дошел истинный смысл написанного. Конечно же, граф пожалел о том, что уничтожил письмо.
Карета подъехала к губернаторскому дому и остановилась.
Унтер-офицер Щелоколдаев, здоровенный детина, в обязанности которого входило всегда и всюду, невзирая на время суток и погоду, сопровождать губернатора, спрыгнул с козел, где сидел бок о бок с кучером, разогнул сутуловатую спину и привычным движением распахнул дверцу экипажа. Если унтер-офицера несколько лет назад можно было назвать хорошо сложенным, то теперь язык не поворачивался произнести подобные слова. Сытая пригубернаторская жизнь сделала его тучным: в два раза увеличился живот, бока свисали через ремень, который не падал лишь благодаря удерживающей его портупее, голова приросла к плечам. Щеколдаев имел круглое упитанное лицо и темные волосы, брови ленточками и маленькие осторожные глазки, под небольшим слегка вздернутым носом росли редкие азиатские усы.
Губернатор не спеша выбрался на вольный воздух. Хмуро осмотрелся по сторонам, а затем медленно, точно опасаясь чего, поднял глаза к третьему этажу своего дома, там располагались апартаменты жены. Светились три крайних окна. За плотно закрытыми шторами двигались две совершенно одинаковые тени: Елена Павловна и, очевидно, ее горничная. Вспомнив прислугу, граф ощутил на языке неприятную горечь. Сегодня утром вышло нехорошо, ну да ладно. Он опустил глаза, рядом стоял унтер-офицер и терпеливо ожидал дальнейших распоряжений. Губернатор попросил унтера достать из экипажа свою трость. Щеколдаев неуклюже, по-медвежьи, забрался в карету, отчего та качнулась на мягких рессорах.
А в этот самый момент с противоположной стороны улицы от дома фабриканта Бахичева, миллионера и мецената, в направлении губернаторского экипажа никем не замеченный двинулся человек. Длинный до пят плащ, широкополая надвинутая на самые глаза, популярнейшая в те годы шляпа калабрийского разбойника и, что самое замечательное, совершенно бесшумная поступь - подталкивали к мысли, что это фантом. Дурное освещение и сырая погода усиливали такое впечатление. Но все же это был человек. Он обошел экипаж сзади, его тень упала на лакированный, весь в капельках дождя, бок кареты. Выйдя на тротуар, незнакомец ступил несколько шагов и остановился где-то в трех саженях от губернатора, который ожидал, когда отыщут его трость.
Какое-то время незнакомец стоял молча, очевидно надеясь на то, что граф сам обратит на него внимание. Но когда понял, что тому и дела нет до какого-то случайного прохожего, окликнул его. Губернатор в тяжелой задумчивости вначале скосил глаза, а уж затем и повернулся, удивленно уставившись на незнакомца.
- Вы граф Можайский? - спросил тот, графу показалось, что нарочито грубым голосом.
- Да, это я! - тут же ответил Иван Аркадьевич и, спохватившись, добавил, - но что вам угодно, сударь?
Незнакомец, однако, не счел нужным отвечать на этот, в общем, уместный вопрос. Вместо этого он выкрикнул достаточно странную фразу:
- Уступи место, самозванец!
Лицо его при этом исказилось. Пребывая в замешательстве, граф не успел что-либо возразить, потому что незнакомец бросился на него. Мокро хлопнув, полы его плаща разлетелись в стороны, а в выставленной вперед правой руке что-то блеснуло.
- Нож! - кольнула графа страшная мысль. Незнакомец уже рядом, адским пламенем горят глаза. Иван Аркадьевич не хочет, да нет, он просто не в силах смотреть на блестящий предмет в его руке. Ему страшно. Клокотанье вместо крика, затем тупая боль в левом подреберье. Он, держась за живот, заваливается на бок. Помутневшим взором видит, как убегает, подобрав полы плаща, незнакомец, как толстозадый кучер пытается его схватить. А где его верный охранник Щеколдаев? Унтер, словно раненый зверь, бьется в припадке возле экипажа.
“Неужели и его...” - теряя сознание, успевает подумать губернатор.

Я Вас прочёл и огорчился, зачем я грамоте учился?

Donna

Дата: Среда, 03.03.2010, 19:58 | Сообщение # 2

Баню без предупреждения!

Группа: Aдминистратор

Сообщений: 3377

Статус: Не в сети

Ник-То, давненько не читала такого! Браво! И слово подобранно в точку - по-старомодному, и картинка ясная. Все прекрасно, вот только предложения уж больно длинющие

Есть продолжение истории?

В одном мгновенье видеть вечность,
Огромный мир в зерне песка,
В единой горсти бесконечность
И небо в чашечке цветка.

Ник-То

Дата: Четверг, 04.03.2010, 04:14 | Сообщение # 3

Издающийся

Группа: Издающийся

Сообщений: 962

Статус: Не в сети

Спасибо за добрые слова, Donna! Продолжение есть, это, собственно, уже законченный роман. С длинными предолжениями согласен, эсть такой грех, буду рабивать...

Я Вас прочёл и огорчился, зачем я грамоте учился?

Donna

Дата: Четверг, 04.03.2010, 14:18 | Сообщение # 4

Баню без предупреждения!

Группа: Aдминистратор

Сообщений: 3377

Статус: Не в сети

Ник-То, давайте еще кусочек

Ник-То

Дата: Четверг, 04.03.2010, 14:45 | Сообщение # 5

Издающийся

Группа: Издающийся

Сообщений: 962

Статус: Не в сети

Что-то больно и едко ударило Ивану Аркадьевичу в ноздри, он охнул и поднял веки. Чья-то рука в белоснежной манжете скрепленной коралловой запонкой, держала склянку с нюхательной солью под самым его носом. Вяло отведя эту руку в сторону и, глядя слезящимися глазами на два склонившихся над ним расплывчатых лица, граф, не понимая, что произошло, с ужасом в голосе спросил:
- Кто вы?
Одно лицо приблизилось почти вплотную.
- Не признали, Иван Аркадьевич, Фирс я, - раздался услужливый голос губернаторского камердинера, - а это Николай Петрович Викентьев, доктор стало быть! Приходили еще из полиции, порыскали тут, посовали везде носы свои, спросили, что нужно и ушли, потом сказали придут. Полицмейстер тоже приходил, но я его не пустил. Напугал ты нас, батюшка, ох как напугал. Думали все - убили тебя враги, а оно, вишь, счастье-то какое, обошла беда, слава тебе Господи... - и заохал, запричитал графский челядинец.
Чтобы не утомлять читателя старческими всхлипами преданного слуги, вкратце расскажем, как развивались события после потери сознания губернатором.
Прежде всего, что же случилось со Щеколдаевым? Почему он не смог прийти на помощь его превосходительству, а лишь до хрипоты орал: “Держи его, хватай его!”? Все очень просто: выбравшись из кареты и видя какая опасность грозит губернатору, унтер бросился на помощь, да и помог бы, но вот незадача - ступенька подломилась, и его нога застряла в откидной лесенке экипажа, как в капкане. И это счастье, что лошади не понесли, испугавшись того, как Щеколдаев орет и раскачивает карету, тщетно пытаясь освободиться.
Кучер, следуя призыву унтер-офицера, с грехом пополам спустившись с козел, отважно кинулся ловить нападавшего, но осуществить задуманное мешали ливрея и ватная задница. Злодей, уже к тому времени сваливший с ног губернатора, был вертляв, как черт, замельтешил в кучерских глазах, затем нырнул под растопыренными руками, да и был таков!
- Мать-перемать! - ругаясь самыми последними словами, Щеколдаев метнул в убегающего злодея губернаторскую трость, не думая о дорогом литого серебра набалдашнике. В злодея не попал, зато угодил кучеру в шею. Тот упал и тоже принялся, хотя и сдавленно, но по-извозчичьи изощренно материться. На шум выбежала прислуга.
Ивана Аркадьевича дворецкий вместе с камердинером Фирсом внесли в дом. Один раз роняли, потом бегали по комнатам - куда положить бездыханное тело, везде все дорого, везде пачкать жалко, и если бы не Елена Павловна, скомандовавшая: “Несите в кабинет, там кожаный диван!”- так бы, наверное, и держали в руках до приезда доктора.
Викентьев, осмотрев графа, нашел его целым и невредимым, за исключением небольшой припухлости в области левого подреберья, не смотря на горячие заверения кучера и к тому времени уже вырвавшегося из каретной западни Щеколдаева, что губернатора ударили ножом. Во время осмотра, и об этом необходимо упомянуть особо, доктор обнаружил, что в левой руке его превосходительства зажат нелепый, применительно к ситуации, предмет, а именно - ложка! Да-да, обычная ложка из серебра, от своих собратьев она отличалась лишь тем, что была согнута. Пока губернатор пребывал в бессознательном состоянии, доктор так и не смог, сколько ни старался, разжать ему пальцы, чтобы освободить ее. Вот и лежал Иван Аркадьевич на диване, точно умерший от переедания обжора, прижимая к сердцу самое дорогое - ложку.
Новость о нападении на губернатора разлетелась по Татаяру со скоростью кавалерийской атаки. Но почему-то так случилось, что в направлении Патаевской полицейской части, в которую входила улица Изрядная, скорость этой атаки была чуть меньше, чем в остальные стороны. И поэтому к приезду полиции возле губернаторской резиденции случилось истинное столпотворение от собравшихся там экипажей, пролеток и просто пеших зевак. Произошел даже инцидент. Экипаж уже упоминаемого нами ранее председателя казенной палаты Хохрякова, который тот час же после известия о нападении на губернатора бросил игру и примчался на место происшествия, сцепился осями с другим экипажем. Между кучерами вспыхнула потасовка, и кто знает, чем бы это все закончилось, может быть крупным сражением извозчиков, но в инцидент вмешались вскоре прибывшие жандармы, и все разрешилось лучшим образом. Надавали по загривкам одному и другому, а затем загнали обоих на козлы, после чего расцепили оси и велели ехать по домам.
- Как же так! - возмущался, приоткрыв дверцу кареты Хохряков. - Я друг его превосходительства и хочу знать о его самочувствии!
- Все хотят, потому и понаехали, не разминуться! - отвечал ему пристав Патаевской части. - И вы бы тоже, господин председатель, ехали, а завтра уж и спросите. А сегодня никак, доктор запретил к нему входить, самому Зотику Ефимовичу отказано, так он полицмейстер. И мы вот тоже должны следственные мероприятия провести, а не можем из-за экипажей. Вы уж езжайте, езжайте, завтра узнаете!
- Так он жив или нет?
- Жив!
- Это точно?
- Стану я вам врать при исполнении!
Еще целый час полиция кого уговорами, а кого и принуждением заставляла разъехаться и разойтись по домам.
Из вышеописанного нами можно сделать вывод, что граф Можайский был в Татаяре личностью крайне популярной и безмерно любимой, однако это не так. К Ивану Аркадьевичу относились ровно, а что съехались после нападения к дому даже быстрее полиции, так это были в массе своей чиновники зависимые от его превосходительства. И они боялись, что кто-нибудь, когда-нибудь спросит их, а где они были тогда-то и тогда-то.
Когда перед домом губернатора остались только пролетка доктора Викентьева и несколько полицейский таратаек, стражи закона, наконец, приступили к осмотру места происшестви. Правда, этот осмотр ничего не дал, следы были безвозвратно потеряны. Пристав Самсонов в сопровождении двух квартальных сунулся было в дом, но дорогу ему преградил дворецкий:
- Пущать не велено! - выпучил он глаза и, судя по всему, был готов решительно на все, даже на то, чтобы оказать представителям власти сопротивление.
- Да ты понимаешь, голова садовая, с кем говоришь... - начал пристав.
- Понимает! - рядом с дворецким возник Фирс. При его появлении пристав чуть попятился. У губернаторского камердинера была слава бойкого старичка, от которого можно ожидать чего угодно. - Он все понимает, а ты иди себе. В доме тебе делать нечего. Понадобишься, позовут!
И хотя Фирс был небольшого звания, Самсонов понимал, что это ровным счетом ничего не значило, камердинер один из немногих, кто говорил с губернатором запросто, а это дорого стоило. Однако, просто так вот повернуться и уйти пристав не мог, гордость не позволяла, да и перед стоящими по обе стороны квартальными марку нужно было держать, и поэтому он заявил:
- Мы должны провести следственные мероприятия, опросить свидетелей...
- А тут никаких свидетелей нету! - парировал Фирс.
- Мне нужен кучер и унтер-офицер Щеколдаев.
- Так вот и иди в лакейский домик, они тама! - при этом камердинер переступил порог и показал, куда нужно идти.
- Хорошо! - сказал Самсонов, приличия были соблюдены, и теперь он мог, не упав в глазах подчиненных, идти в лакейский домик составлять протокол.
После того как пристав и квартальные ушли, Фирс повернулся к дворецкому и сказал назидательным тоном:
- Ты одно помнить должен, что состоишь теперь на службе ни у какого-то третьесортного помещика, а у губернатора. А это тебе не морковка с сахаром, ты, брат, теперь самый главный дворецкий, и главнее тебя во всей губернии дворецкого нету. А с этими, он махнул головой в сторону уходящих полицейских, с ними покруче надо, они силу уважают! - при этих словах Фирс потряс перед носом все еще стоящего с выпученными глазами дворецкого своим не очень крупным кулаком. И хоть кулак камердинера был, как мы уже сказали, не очень крупным, страх он все-таки внушал.
На следующий день об этом странном нападении написали губернские газеты.
Всегда пафосный, когда дело касалось исполнительной власти, “Глагол” сообщал: “Вчера вечером на возвращавшегося домой губернатора Можайского не установленным пока лицом совершенно дерзновенное нападение, но благодарение Богу и решительным действиям охраны, оно было пресечено в самом зачатке. Его превосходительство живы и здоровы, а вот нападавшему, коварно использовавшему темноту и слякоть, удалось скрыться. Полиция, определив круг подозреваемых лиц, ведет успешные поиски злоумышленника...” Люди бывалые в этом месте чтение прерывали, и те, кто был попроще, сплевывали на пол, а у тех, кто имел воспитание, на лице появлялась ехидная улыбка. Потому что все написанное, за исключением самого факта нападения, было неправдой. Никто не определял круг подозреваемых лиц, и никто никого не искал... Да и кого искать? Пойди его найди! Он уже, наверное, вон где! Да и потом, не было никакой команды искать.
А вот “Губернский патриот” - газета, издававшаяся на средства дворянского собрания и мягко оппонирующая исполнительной власти, была не столь благозвучна в определениях. Нападение на губернатора она назвала курьезным и первой выдвинула предположение, что гнутая серебряная ложка, неизвестно каким образом попавшая в руки его превосходительства, и есть тот самый блестящий предмет, который и губернатор, и его охранник Щеколдаев приняли за нож.
“А если это так, - рассуждал на страницах “Патриота” репортер уголовной хроники Вадягин, более известный читающей публике под псевдонимом Вася Скориков, - если это так, то нападающего следует искать в сумасшедшем дому...” Репортер, конечно же, имел в виду то обстоятельство, что на подобный поступок способен, разве что, душевнобольной человек. Отыскать его следует, однако думать, что это было спланированное покушение, вряд ли стоит.
О странном нападении на губернатора в Татаяре какое-то, совсем не продолжительное, время поговорили и благополучно забыли, но ненадолго. История эта вскорости получила продолжение и, надо сказать, довольно зловещее.

Я Вас прочёл и огорчился, зачем я грамоте учился?

Язычница

Дата: Вторник, 16.03.2010, 11:25 | Сообщение # 6

Опытный магистр

Группа: Проверенные

Сообщений: 345

Статус: Не в сети

хорошо

Закон обратного волшебства: плюешь в сторону, а получаешь кулаком в глаз....

Ник-То

Дата: Вторник, 16.03.2010, 11:33 | Сообщение # 7

Издающийся

Группа: Издающийся

Сообщений: 962

Статус: Не в сети

Язычница, большое спасибо!

Я Вас прочёл и огорчился, зачем я грамоте учился?

ole4ka

Дата: Вторник, 16.03.2010, 13:19 | Сообщение # 8

Второе место в конкурсе: Первая глава издательству

Группа: Издающийся

Сообщений: 1061

Статус: Не в сети

Здорово! Очень понравилось.

Если нам плюют в спину, значит, мы идём впереди!

Ник-То

Дата: Вторник, 16.03.2010, 13:49 | Сообщение # 9

Издающийся

Группа: Издающийся

Сообщений: 962

Статус: Не в сети

Ole4ka, большое спасибо! Я читал вашего "Ангела и кошку" на Сочинителе, помню бросал вам коммент, я там, правда был под другим ником...

Я Вас прочёл и огорчился, зачем я грамоте учился?

ole4ka

Дата: Вторник, 16.03.2010, 13:51 | Сообщение # 10

Второе место в конкурсе: Первая глава издательству

Группа: Издающийся

Сообщений: 1061

Статус: Не в сети

Значит, мы уже знакомы.

Рада встречи.
К сожалению, рассказов у меня пока всего два. А большие произведения я не вижу смысла выставлять.

Если нам плюют в спину, значит, мы идём впереди!

Neeter

Дата: Вторник, 16.03.2010, 19:43 | Сообщение # 11

Третье место в конкурсе "Приобретение года"

Группа: Проверенные

Сообщений: 928

Статус: Не в сети

Очень описательно, красиво, эффектно и, главное, профессионально!
Вы молодец! Очень понравилось.

Такой стиль в наше время не часто увидишь. Хочется еще почитать.
Интересно, а какого размера ваш детектив? (вы сказали, что уже дописали)

Не знаю, смогу ли я нормально покритиковать столь, мне думается, обточенное со всех сторон произведение. Но о некоторых (совсем небольших) недочетах я вам хотел бы сказать.

В самом начале романа слово "карты" используется четыре раза. Причем три из них близко друг к другу. И одно из слов не имеет отношения к картам, как таковым ("сам раскрыл все карты"). Я предлагаю вам заменить в предложении: "Карты всегда помогали ему" - заменить слово "Карты" на какой-либо род карточной игры, например преферанс (или разговорное - пулька) или вист.

Дальше, только заметил. Предложение: "И сам, сам раскрыл все карты, а теперь,"
Зачем два "сам"?
Или вы хотели передать какое-то, так сказать, отчаяние?
Тогда лучше бы написать: "И сам, сам раскрыл все карты! а теперь,".
Или просто удалить "сам" ("И сам раскрыл все карты, а теперь,").

Хм, вот и все, два малейших недочета (хотя, даже недочетами назвать нельзя).
Проверьте текст в Word'е, пару ошибок в тексте увидел, как грамматических, так и пунктуационных.

В общем, отрывки многообещающие. Ждем продолжения!

Одни зовут меня Seven Man, другие Saw Man, а мудрецы - Sawen Man.
Не ждите от меня оценки большей семи; ждите от меня наточенных пил!

Ник-То

Дата: Среда, 17.03.2010, 10:28 | Сообщение # 12

Издающийся

Группа: Издающийся

Сообщений: 962

Статус: Не в сети

Neeter, большое спасибо! За хорошие слова, за оценку... Размер моего детектива 15 алок. Что касаемо замечаний, я посмотрю , что можно сделать. В любом случае спасибо за найденных блох.
Относительно продолжения, по мере возможности буду ставить...
С уважением.

Я Вас прочёл и огорчился, зачем я грамоте учился?

Donna

Дата: Пятница, 19.03.2010, 08:17 | Сообщение # 13

Баню без предупреждения!

Группа: Aдминистратор

Сообщений: 3377

Статус: Не в сети

А вот меня такой оборот смутил.

Quote (Ник-То)

Чтобы не утомлять читателя старческими всхлипами преданного слуги, вкратце расскажем, как развивались события после потери сознания губернатором.
Прежде всего, что же случилось со Щеколдаевым?

Ведь у вас же не кино, то есть это не есть флэш-бэк. В литературе существуют свои обороты воспоминаний, а у вас получается - идет художественный оборот, а потом вдруг появляется "голос за кадром" и расскрывает читателю недорассказанный сюжет. Я бы ИМХО подумала бы как можно представить этот З.К. для читателя.

adrielhanna

Дата: Суббота, 05.06.2010, 19:44 | Сообщение # 14

Неизвестный персонаж

Группа: Ушел

Сообщений: 4406

Статус: Не в сети

Ник-То как всегда неподражаем)))
мне больше нравится такой литературный язык, чем наш современный. вы очень умело его используете! и ложка меня заинтриговала. ждем продолжения...

И спросит Бог:
— Никем не ставший,
Зачем ты жил? Что смех твой значит?
— Я утешал рабов уставших, — отвечу я.
И Бог заплачет.
(Игорь Губерман)

Ник-То

Дата: Суббота, 05.06.2010, 20:03 | Сообщение # 15

Издающийся

Группа: Издающийся

Сообщений: 962

Статус: Не в сети

adrielhanna, большое спасибо! Продолжения пока не будет, роман в издательстве.

Я Вас прочёл и огорчился, зачем я грамоте учился?

Сообщение отредактировал Ник-То - Воскресенье, 06.06.2010, 11:04

adrielhanna

Дата: Суббота, 05.06.2010, 20:40 | Сообщение # 16

Неизвестный персонаж

Группа: Ушел

Сообщений: 4406

Статус: Не в сети

ну тогда желаю удачи с ним)))

Fandorinep

Дата: Пятница, 03.12.2010, 21:06 | Сообщение # 17

Опытный магистр

Группа: Ушел

Сообщений: 431

Статус: Не в сети

Ник-То Неужели мы так и не увидим продолжения романа????

Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало...

Ник-То

Дата: Суббота, 04.12.2010, 13:52 | Сообщение # 18

Издающийся

Группа: Издающийся

Сообщений: 962

Статус: Не в сети

По требованию редактора пришлось менять сюжет и полностью переписывать 16 глав. Выставляю то, что было отвергнуто. И так продолжение романа.

Ложка мастера Усова

Прежде, чем рассказать какое зловещее продолжение получила история о нападении на его превосходительство графа Можайского, вкратце сообщим, что после случившегося Иван Аркадьевич впал в какую-то странную созерцательную задумчивость. Говорил мало, все сидел в своем кабинете и занимался тем, что переставлял на столе письменные принадлежности, никого не принимал, кому и удалось к нему пробиться сквозь заслон охраняющей губернаторский покой челяди, так это полицмейстеру. Да и то, только потому, что Зотика Ефимович Свища, так звали начальника общей полиции, никто не решился останавливать. Свищ был огромного роста и такой же огромной силы, кулаки имел как две кувалды, словом, пропустили его. Полицмейстер пришел к губернатору с одним единственным вопросом: «Искать злодея или не искать?» Этот вопрос может показаться странным, конечно же, искать. Однако в те годы, когда практически вся власть в губернии была сосредоточена в одних единственных руках и руки эти принадлежали графу Можайскому, такой вопрос задать было просто необходимо.

Граф, чуть подумав, сказал:
- Ищите! - но сказал как-то вяло, безынициативно, точно и не касалось это происшествие его.

С тем полицмейстер и ушел, сделав для себя вывод: что можно искать, а можно и не искать, главное, чтобы видимость была.

Глядя на такое поведение Ивана Аркадьевича, домашние стали опасаться, а не тронулся ли умом его превосходительство, кто-то вроде бы сказал, что так оно и начинается - помешательство. Елена Павловна пригласила врача, все того же Викентьева. Врач осмотрел и сказал, что его превосходительство находится в полном душевном здравии, а заторможенность объяснил нервным потрясением и так же добавил, что скоро это все пройдет.

Ну а в городе тем временем случилось вот что...
Спустя две недели после странного нападения на губернатора, сейчас уже не припомнить по какому поводу, может быть в честь именин великого князя, может быть еще в честь чего-то, в ночлежном доме, расположенном на Семеновском увале в бывших казармах артиллерийского полка, кормили бесплатным обедом обитателей этого богоприимного заведения.

Все расходы, связанные благодеянием взяла на себя городская казна. Наверное, этим и можно было объяснить то обстоятельство, что при раздаче супа присутствовал лично господин Приволов - городской казначей.

Его высокая тощая фигура (люди, имеющие дело с чужими деньгами, всегда тощие) столбом возвышалась над котлом с супом. Казначей, заложив худые длинные руки с узловатыми пальцами за спину, молча взирал, поблескивая стеклами пенсне, на то, как повар Афанасий, орудуя черпаком, разливал в подставляемые бездомными миски мутную тягучую жидкость с плавающими в ней большими, второпях порезанными, кусками моркови. В расходных ведомостях городского совета эта мутная жидкость именовалась мясным супом, и было указано в соответствующей графе, сколько именно мяса закуплено для его приготовления. К мясному супу полагался большой, в полфунта, ломоть ржаного хлеба, о чем также имелась запись. Там же упоминался и чай, хоть и копорский, но с сахаром, и сколько на него потрачено.

Несмотря на последнюю запись, чая не было, да его никто и не спрашивал, потому что среди обитателей ночлежки вряд ли можно было встретить человека, знакомого с теми самыми расходными ведомостями городского совета, в которых это все было указано. А вот по поводу мясного супа ходили слухи, что его варят на собачьих костях. Ведь кухня, на которой он был приготовлен, поговаривали злые языки, не зря располагалась в Пищилихином переулке рядом с мыловарней Штокса.

Чтобы развеять подобные слухи, Приволов перед самой раздачей приказал Афанасию насыпать ему супа из общего котла, после чего мужественно на глазах всех присутствующих съел полную тарелку, яростно стуча ложкой и демонстрируя прекрасный, малоувязываемый с его худобой, аппетит. На самом деле брезгливый Приволов, имеющий помимо прочего желудочную болезнь, просто не мог есть то, что находилось в котле. Очевидно, каким-то ловким способом была подменена тарелка, и сделано это было настолько безукоризненно, что ни у кого не возникло даже тени сомнения в том, что казначей ест нечто совсем другое, нежели то, что предлагает. Нужна ли была эта демонстрация? Скажем откровенно: «Нет!» В ночлежке на Семеновском увале все равно съели бы этот суп, потому что им было наплевать, из чего он сварен! Зачем же в таком случае казначей пошел на нее? Это был приказ городского головы Скворчанского. Накануне он вызвал к себе Приволова, рассказал о планах устроить благотворительный обед, сказал еще о том, что казначею непременно нужно там присутствовать, чтобы следить за порядком, и в самом конце разговора, как бы невзначай, добавил:

- Да, и еще... - Скворчанский резко замолчал и сделал задумчивое лицо, казалось, что он формулирует то, что сейчас скажет, но на самом деле голова просто забыл, как зовут казначея. Ну, такое иногда случается с людьми занятыми, когда вверх посмотреть некогда, разве в такой ситуации запомнишь имя каждого? Не запомнишь! Однако оправдывать себя занятие достойное, но времени на него, было, нужно было как-то выкручиваться, и Скворчанский выкрутился. - Да и еще, любезный, перед раздачей не сочтите за труд, продегустируйте, ну вы меня понимаете...

- Не совсем...

- Съешьте тарелку супа перед раздачей, чтобы все видели, что это съедобно!

- Но я не могу! - казначей приложил руки к животу.

- Что вы ведете себя как гимназист, я вас прекрасно понимаю, у самого желудок может быть еще хуже, чем у вас! Съешьте что-нибудь отдельно приготовленное, какое-нибудь там консоме, но выглядеть это должно так, как будто бы вы едите то, что находится в котле. Вы меня понимаете?

- Понимаю!

- Ну, вот и прекрасно! Я на вас надеюсь.

Вот такой разговор состоялся между казначеем и городским головой перед благодеянием. Для чего понадобилось Скворчанскому, чтобы Приволов дегустировал или делал вид, что дегустирует, известно только по слухам. Поговаривали, что якобы из столицы должен был приехать какой-то газетчик, писать о работе городской управы.

Получив свои казной дарованные порции, бездомные с невероятным шумом уселись, кто, где смог, и приступили к трапезе. Все должно было быть, как всегда бывает во время подобных обедов: лихорадочное, в надежде на добавку, поедание супа, косые взгляды в чужие тарелки, негромкое переругивание, кратковременные потасовки, гнусавые жалобы. Но в этот день, а это был понедельник, все пошло не так, как ожидалось. Вдруг, в руках одного бездомного, истрепанного, грязного, с черной лоснящейся повязкой на левом глазу появилась ложка, что само по себе неудивительно и никакого особого интереса вызывать не должно, однако, это была необычная ложка - начищенная до бриллиантового блеска, она сказочным светом сияла в грязных мужицких руках, и яркие блики солнца, отражаясь от нее, плясали на закопченных стенах ночлежки. Все, не исключая и Приволова, восхищенно уставились на это диво. У казначея даже мелькнула такая мысль, что не худо было бы подойти и поинтересоваться: “Откуда у бездомного, сирого и убогого человека такая, судя по всему, дорогая вещь?”

Но эта мысль, быстрая, юркая всего лишь мелькнула и пропала, затерявшись где-то в дремучих извилинах приволовского мозга. Ее место тот час заняла мысль другая - тяжелая и неповоротливая, и по этим причинам будто бы правильная и заговорила голосом его няньки: “На кой он тебе нужен, голодранец беспаспортный, спрашивать у него? Пусть ним вон полиция интересуется, им за это деньги платят, а тебе что? Он, гляди, такой, что и ножичком может!” И Приволов согласившись с последней мыслью, отвел глаза от дивной ложки.

А вот сидевший рядом с обладателем этого сверкающего чуда старичок в латаной-перелатаной душегрейке, прищурив плутоватые глаза, спросил:

- Откедова у тебя, “голубь”, эдакая штука?

- Так эта... на помойке подобрал! - сказал голубь, плохо выговаривая слова.

- Ну, это ты брось, пеньку трепать, на помойке нашел, - дернул головой старик, - слямзил где-то!

- Да нет же говорю, точно на помойке, вот чтобы мне в порох истолочься!

- Ну, тогда чего же, рассказывай, как дело было, люди вишь интересуются, - сказал старик.

И точно, бездомные, позабыв даже про свой суп, столпились вокруг мужика и слушали его, раскрыв рты.

- Валандался как-то возле Пантелеевской больницы...

- А где это у нас больница такая? - спросил старик.

- Да это не больница, это сумасшедший дом! - пояснил ему кто-то.

- Так вот, - продолжил голубь, - гляжу, через пустырь барыня идет, а дело рано утром. Думаю, что это ее в такое время сюда занесло, неспроста думаю, ну и прилепился я к ней, она идет, озирается, не иначе задумала что-то, я не отстаю, все за ней крадусь. Подошла она к мусорной куче, открыла радикюлю...

- Так у нее радикюля была?

- Барыни без радикюли не ходют! Вот раскрыла она радикюлю, достала чтоит, швырь в мусор и ходу оттудова. Я обождал, пока она с виду скроется, и к тому месту, а там вот эта ложка, в платок завернутая лежит, ну я ее и прихватил, не пропадать же добру!

- А че, эта... она ее таво... выкинула? - спросил его кто-то из бездомных.

- Наскучила, видать, вот и выбросила! - ответил, не думая мужик, сам же зачерпнув супа со словами: “Щас глянем, вкусно этой ложкой есть, али нет!” - отправил ее себе в рот.

Бездомные, собравшиеся возле чумазого, зачарованно смотрели на него и, судя по выражениям на их лицах, ждали каких-то ошеломляющих результатов, и, в общем, дождались...

Маленькие серые глазки нашего героя вдруг остановились, он медленно, даже как-то мучительно вынул ложку изо рта и тупо на нее уставился.

- Чего, - вопрошал старичок в душегрейке, - хороша ложка?

Чумазый мужик что-то хотел сказать. Он по-рыбьи захлопал губами, но сказать так ничего и не смог, вместо слов изо рта его разбавленная супом пошла кровь.

На мгновение бездомные замерли, после чего все разом загалдели. Каждый лез к чумазому и, дергая его за рукав, пытался узнать, что случилось, откуда кровь? Кто-то кричал, что эта кровь, потому что у него чахотка.

Сам чумазый, пытаясь что-то сказать, раскашлялся, и у него изо рта что-то вывалилось и противно шлепнулось о дощатый стол.

- Это что ж такое? - наклонился над столом старичок в душегрейке и через мгновение отшатнулся. На столе, в лужице опрокинутого супа, лилово-фиолетовый с кровавыми подтеками лежал кусок человеческого языка.

- Убили! - вдруг заорала сидящая напротив глупомордая баба с ребенком. Ребенок от крика вздрогнул и заплакал в голос, как бы помогая бабе.

Крик этого дуэта услышал Приволов и решил взглянуть, что случилось. Бездомные его пропустили, почтительно расступившись.

Казначей прошел по образовавшемуся проходу к окровавленному мужику и, поправив пенсне, спросил: “Что произошло?” На этот вопрос ответил старичок в душегрейке:

- Да он, кажись, язык себе откусил! - и указал пальцем на стол, где лежал окровавленный кусок.

На его слова, вышедший из оцепенения чумазый мужик, энергично замотал головой, разбрызгивая кровь, замычал, и дико тараща единственный глаз, ткнул рукой в ложку.

- М-м-м-м-м-оо-ха! - вырвалось из его глотки точно при полоскании.

Приволов осторожно взял ложку, брезгливо стряхнул с нее кровь и остатки супа, внимательно осмотрел. В глаза бросилась надпись на ручке, гравированная церковно-славянской вязью, которая гласила: “Уступи место, самозванец!” Брови Приволова, вздрогнув, взлетели до середины лба и там остались, что свидетельствовало о крайней степени удивления. Удивлялся казначей довольно редко, только при отрицательном сальдо тысяч в десять, и то, только тогда, когда ему было неизвестно, а куда именно делись эти десять тысяч. Но странная ложка с не менее странной надписью, которую он где-то уже слышал, не только удивила его, но и испугала, особенно тем, что при дальнейшем осмотре обнаружилось - края совка ложки необычайно остры, будто бы точены с каким-то умыслом.

Да, мы упустили еще одну деталь, на другой стороне ручки так же имелась надпись, выполненная той же церковно-славянской вязью. Эта надпись была короче первой и указывала, по всей видимости, на человека, изготовившего эту ложку. “Мастер Усов” - вот что было написано на обороте.

Все то время пока Приволов осматривал ложку, все стояли и молча ждали, что он скажет. Ждал и чумазый, плотно стиснув губы, стараясь не смотреть на кусок своего собственного языка, лежащий на столе. И было видно, как не то от волнения, не то от кровотечения, судорожно ходит кадык на его грязной и тощей шее.

- Так значит, этой ложкой ты себе язык отхватил? - поднял казначей глаза на страдальца. Тот, прижав руки к груди, утвердительно закивал.

Глава, конечно, сыровата, согласен с редактором. Вычитку не делал, могут быть ошибки.

Я Вас прочёл и огорчился, зачем я грамоте учился?

Neeter

Дата: Суббота, 04.12.2010, 17:24 | Сообщение # 19

Третье место в конкурсе "Приобретение года"

Группа: Проверенные

Сообщений: 928

Статус: Не в сети

Quote (Ник-То)

По требованию редактора пришлось менять сюжет и полностью переписывать 16 глав.

Даже представить не могу.. переписывать роман

Приятно снова читать современное произведение в стиле классиков)

Quote (Ник-То)

Да и то, только потому, что Зотика Ефимович Свища, так звали начальника общей полиции, никто не решился останавливать. Свищ был огромного роста и такой же огромной силы, кулаки имел как две кувалды, словом, пропустили его.

Возможно, не стоит писать про "пропустили его", потому что до этого было сказано, что полицмейстер "пробился через заслон челяди".
Предлагаю свой вариант

Да и то, только потому, что Зотика Ефимовича Свища - начальника общей полиции - никто не решился останавливать; не в последнюю очередь на это повлиял его огромный рост, такая же огромная сила и кулаки в две кувалды размером.

Еще, эм, переживания мужика о том, что он минуту назад своего языка лишился - никаких переживаний) Хотя, возможно, это болевой шок xD

Ждем продолжение)

Ник-То

Дата: Суббота, 04.12.2010, 19:57 | Сообщение # 20

Издающийся

Группа: Издающийся

Сообщений: 962

Статус: Не в сети

Neeter, большое спасибо за отзыв. Да, я так и сделаю!

Я Вас прочёл и огорчился, зачем я грамоте учился?

Изгина

Дата: Воскресенье, 05.12.2010, 00:49 | Сообщение # 21

Аз есмь царь!

Группа: Заблокированные

Сообщений: 4033

Статус: Не в сети

Прочитала с большим удовольствием.
Но если можно, я скажу, что кольнуло глаз:

Quote (Ник-То)

он стал задумываться, задаваться вопросами, фантазировать, представлял себя на месте Елены Павловны и после непродолжительного размышления понял

как-то выбивается "представлял" из общего вида.

Quote (Ник-То)

его схватить. А где его верный

Слишком близко "его". Честно перечитала в слух, и режет, да плюс через предложение снова встречается "его". Я бы что-нить выкинула.

Quote (Ник-То)

Ивана Аркадьевича дворецкий вместе с камердинером Фирсом внесли в дом. Один раз роняли, потом бегали по комнатам - куда положить бездыханное тело

Честно представилось, и как-то не поверилось. Ведь когда человек без сознания, его очень тяжело носить, он обмякший, словно мешок, не то что тяжелый, а норовит выскользнуть. При том, что Иван Аркадьевич еще и полный мужчина, а тащят его двое, и мне кажется, сложения среднего. И если они егео уже раз роняли, то разве могут они с таким телом бегать по комнатам?

Но это всего лишь мои придирки, так здорово! Почитала бы дальше.

Хочу бана :((((((

Ник-То

Дата: Воскресенье, 05.12.2010, 06:48 | Сообщение # 22

Издающийся

Группа: Издающийся

Сообщений: 962

Статус: Не в сети

Изгина, большое спасибо за комментарий! Справедливые замечания, учту...

Я Вас прочёл и огорчился, зачем я грамоте учился?

Олег

Дата: Четверг, 10.03.2011, 22:59 | Сообщение # 23