Если сломан хребет,- горб вырастает на психике. (Станислав Ежи Лец)
Особая благодарность той, что сияет как солнце и улыбается мне намного чаще, чем я улыбаюсь себе...
В тот день я проснулся. Мне казалось, что я спал вечно, и в то же время я чертовски устал. Такое, знаете ли, странное чувство… Я не понимал кто я, где я, что тут делаю… Это было даже слишком непонятно. Слишком туманно в голове, как будто мне вскрыли черепную коробку и надымили туда сигаретами. Ко всему прочему я не мог подняться.
Тело как будто все затекло. А при попытке встать я чувствовал что сотни, нет, миллионы маленьких невидимых иголочек вонзаются в мое тело и выходят. И снова, снова возвращаются на прежнее место.
А что самое интересное, на глазах была пелена. Такая ощущаемая, что мне жутко хотелось взять ее и сбросить. Но я не мог, а поэтому лежал. Лежал, не зная, сколько времени уже валяюсь, и сколько мне предстоит проваляться еще. И вот я почувствовал боль. Но нет, уже достаточно привычную, более… приятную? Ныло плечо. Очевидно, ломило кости. И холодно что-то… Это я, получается, уже чувствую? Да и пелена спала с глаз… Я, кряхтя, поднялся на ноги. А здесь темно… И коробки, мусор, осколки валяются… А это… Кровь?
Рвота подступила к горлу, стало отнюдь не хорошо. К тому же я пошел к выходу, и когда свет лампы над дверным проемом осветил мою одежду, меня все-таки вырвало. На одежде тоже была кровь. Моя? А одежда, знаете, была несколько такой, лаборантской. Беленький халатик. Может я ученый? Или доктор?
Сейчас бы в зеркало глянуть. Я же даже не помню своего лица, хотя мыслю вот уже более нормально, да и вообще стало как-то легче. Наверное, просто уверенней чувствуешь себя на двух ногах, чем когда лежишь и не можешь пошевелиться.
Единственное, что могло меня смутить (единственное?), это то, что мысли скакали как у сумасшедшего. Я не мог сконцентрироваться ни на одном событии, не мог вспомнить, где нахожусь. Я был в здании, это факт, рассудок несколько стал приходить в себя, это тоже факт. А еще я осознал, что начинаю что-то припоминать... Но странно, как только я попытался ухватиться за эту мысль, она ускользнула. Как будто в этот момент мой мозг стал чужим, стал управляемым… Это странно, я ведь спокойно рассуждаю, почему же так происходит?…
Бред. Я накручиваю себя. Просто накручиваю. Ну, или сошел с ума.
Тогда, может, я в больнице? И объяснение халату есть. Довольно разумное. Может быть у меня амнезия, я об этом читал. Читал? Вот, уже хоть что-то припоминается… А говорить-то я умею?
- Здесь есть кто-нибудь?
Мой голос мне не понравился. Охрипший, немного сипловатый, непривычный. Ну да ладно, главное, что я говорю. Хотя во рту стало сразу же сухо, захотелось пить.
Я один. Мне никто не ответил. Итак, что же я имею? Я в крови, болит плечо, амнезия, совершенно один, но голова потихоньку начинает работать. Я мыслю, следовательно, я существую. О как!
А вообще, стоять на одном месте, конечно, увлекательное занятие, но ведь так я ничего не узнаю, верно? Я решил идти куда-либо, чтоб хотя бы просто размять затекшие ноги. Коридор был тускло освещен лампочкой, мало того, она светила таким противным светом, что хотелось отвести от него взгляд; к тому же совершенно неестественно болталась на проводе. Туда-сюда, туда-сюда. Снова и снова. На секунду мне показалось, что вместо лампочки на проводе висит человек, вроде висельника. Лишь на секунду. Я не уделил этому особого внимания. Почему-то. Не знаю, что это было, и важно ли это было для меня, но я просто прошел мимо, хотя находясь в том месте, я почувствовал пробежавший по спине холодок. Непроизвольно.
Первая же дверь обнадежила и обрадовала. Туалет. Наконец-то умоюсь, да и в зеркало посмотрюсь.
Но войдя внутрь, я еле сдержал крик. Две раковины из четырех были попросту сломаны. Осколки керамики лежали на полу, что наводило на меня совершенно неприятные ассоциации, будто о раковины разбивали головы. А тонкая струйка воды, как маленький фонтанчик, поднималась на уровень моих глаз и капала на окровавленную плитку пола. Снова кровь, снова! А с нею и тело. Труп человека лежал лицом вниз, и я бы предпочел, чтобы он оставался нетронутым, но слишком уж мне хотелось посмотреть на лицо другого человека, вдруг ко мне придут неожиданные воспоминания, возможно мертвый мне знаком. Конечно, на беседу не рассчитывай, но все-таки…
О господи… Еще когда я подошел к телу вплотную, я понял, что мне не стоит этого делать… Лица попросту не было. Оно вырезано, все что осталось – кровавое мясо. Я не знаю, кто или что это сделало, но меня вновь чуть не стошнило. Тем не менее, я нашел в себе силы не только спокойно отойти от тела, но даже сделать то, зачем пришел, а именно - умыться.
Зеркало, слава богу, было целым, и я смог, наконец, увидеть свое лицо. Худое, скулистое, вытянутое, бледное и небритое. Мешки под глазами были пугающе большими. А светлые волосы не сильно длинные, но настолько взлохмачены, будто я только что подвергся электрическому заряду. Расчески я не увидел нигде, поэтому я открыл кран и смочил этой ужасной, ржавой ледяной водой свое лицо и волосы. Ощущение было малоприятным…
Сколько прошло времени? Час? День? Неделя? Но я просто почувствовал, что проснулся. Снова. И при этом я шел. Шел вперед с открытыми глазами. Но я совершенно точно помнил, что я был в туалете, умывался… А дальше? Дальше я обнаруживаю себя в коридоре. В очень холодном, длинном коридоре. Я главное в нем не было цветов… Черно-белый коридор, с какими-то отдаленными голосами из прошлого.
- Доктор Нестеров? Вам ко второй палате…
- Пинцет, пожалуйста…
- Она умрет, да? Скажите мне правду.
- Ничего не поделаешь, эпидемия есть эпидемия…
Голоса появлялись и исчезали, а с ними появлялись и призраки. Врачи, медсестры, точно такие же черно-белые, как и все вокруг… Как будто все вокруг нереально… И только моя рука была настоящей, нормального цвета. Это я понял, как только протянул руку к одному из призраков. Но, увы, это не придало мне уверенности. Каково это, видеть то, что происходило давным-давно, чувствовать боль каждого умирающего пациента, и знать, что ты ничем не можешь помочь…
А может… Может это МОИ воспоминания? Может это МОИ пациенты? Ведь я чувствую ответственность. Мне хочется им помочь, и почему-то я начинаю припоминать некоторые лица… Возможно я действительно врач? И я в больнице. Один. Живой…
Только что это все? Галлюцинации, неприятные ощущения, воспоминания… Почему я жив? Почему я один? Что вообще здесь произошло, происходит?
И вот все испарилось… Все призраки исчезли, а коридор приобрел свой нормальный цвет. Такой болезненно, мертвено-голубой. Такой грустный и печальный…
А когда я пришел в себя после столь мрачных воспоминаний, я вновь увидел труп. Точнее не так… Когда коридор приобрел цвет, вдалеке я увидел красную стенку. Все стены голубые, а эта красная. Я не понял, что это, но цвет заинтересовал меня не меньше, чем быка. Я побежал вперед, все еще не догадываясь…
Что я хотел там увидеть? Красную дверь? Ведь было очевидно, что это может быть только кровь…
А крови было много. Стена была залита ей, полностью перекрашена в бордовый цвет. Она уже полностью высохла и выглядела довольно ужасающе… Как и труп, опирающийся на эту стену. Сквозь дыру в его животе можно было свободно просунуть не только руку, но и голову. И высунуть с другой стороны. И это было поистине мерзко.
А еще я увидел отпечатки рук и ног. Человеческих. Кровавые следы вели от тела и куда-то вправо по коридору. Получается я все же не один. Но уж лучше быть одному, чем знать, что где-то рядом бродит отчаявшийся каннибал. Вот только как он смог распороть брюхо человека насквозь? Меня бросило в дрожь, как только я стал об этом думать… Не мог же он попросту разорвать. Выгрызть в человеке дыру? Это нереально…
Страх появился лишь через минуту. Как-то поздно и плавно. Я вдруг понял, что мне неприятно стоять на коленях перед трупом и изучать на нем раны. Какая-то часть меня (видимо та, которая помнила прошлое врача) с интересом смотрела на труп, как на подопытного, но вторая часть с ужасом пыталась убежать куда-то. Пока мысленно, но и этого хватило, чтобы понять как это необходимо. Я побежал, чувствуя не только свое сбивчивое дыхание, но и дыхание каннибала. Мне казалось, что он бежит за мной…
Наверное, прошло дней шесть, а то и больше. Я ночевал в палатах, лежа среди шприцов, лохмотьев, человеческих ошметков… Я вообще перестал о чем-либо думать. Просто существовал, как какой-то зверь. Я ходил по больнице с отсутствующим взглядом, наверное, со стороны здорово походил на ожившего мертвеца. Я питался остатками еды, которые находил в тех или иных кабинетах. Иногда мог простоять около четырех часов в неподвижности. Но чаще всего я шел. Попросту ходил от одной комнаты к другой. Не знал куда деться. Это сводило меня с ума. Я стал роботом. Не чувствовал эмоций, не мог даже нормально размышлять. Я жил. Просто жил, как часто живут миллионы людей. Нет, я не жил, я существовал.
И в один момент я снова проснулся. Как бывает, просыпаются после кошмарного сна. В холодном поту и с желанием что-то изменить. Такое желание спасает тебя больше, чем сами перемены; нужно понять, что менять необходимо жизнь…
Не в моем случае.
Я буквально лез на стены. Мне хотелось выть от бессилия. И хотя я все это время был еще слаб, лишь, когда я смог почувствовать свое тело и мозги, я начал понимать это.
Все сводило с ума. Мною кто-то управлял. Не так, как всегда, нагружая правилами о том, что надо делать и как жить. В этот раз мною жили. За меня. Я был пешкой в игре. И мне эта игра не нравилась. Похоже, я единственная фигура на этой шахматной доске.
В один момент из-за того что я был зол на всю эту ситуацию, я чуть не попался. В очередном помещении больницы я запоздало услышал хруст. Моя спина в мгновение стала холодной, а к ушам, наоборот, прилила кровь. Очень осторожно я наклонился к замочной скважине…
Человек. На этот раз живой, но пожирающий мертвого. Я видел его со спины, и его халат ничем не отличался от моего. Был таким же врачом, как и я. Подумать только… Мы работали вместе, а теперь…
Я стоял и наблюдал за кровавым пиром. Мое сердце билось все чаще и чаще.
Тук-тук-тук… - людоед отгрызает еще один кусок мяса от руки своей жертвы.
Тук-тук-тук… - человек оборачивается.
Теперь сердце билось так быстро, словно мне вкололи львиную дозу адреналина. На лице у «человека» не было ни следа осмысленности, человечности. Все в крови, глаза навыкате, язык постоянно облизывает и без того влажные от крови губы…
К счастью стук моего сердца этот монстр не услышал. Он странно зашипел и побежал куда-то вглубь комнаты. Заходить туда мне все еще не хотелось.
В тот день я спал плохо. Мне казалось, что за мной придут… Мне казалось, что этот каннибал близко…
Дни… Я не замечал, как они проходили. Я ел, когда хотел, я спал, когда хотел. Но я стал меняться. Почему-то мне хотелось мяса. Человеческого. Так же, как тому каннибалу. И я не мог противиться этому.
В моей душе был сущий ад. Столько мыслей, столько злобы… Я хотел рвать и метать, рвать и метать… Я даже написал это кровью. Рвать и метать. Это все, что нужно.
Все, что нужно… Ха-ха-ха! Я просто вырвусь отсюда. Я осмотрю каждый укромный уголок, но выберусь отсюда… Поэтому мне нужно накопить силы. А сила – это мясо. А мясо – это трупы.
Да. Никто, никто мне не помешает. Мне кажется, или тени преследуют меня? Они все хотят меня съесть. Так же, как мертвых. Потому что я накопил силы. Недостаточно много, но для них это лакомый кусок. Лакомый во всех смыслах…
Иногда я говорил сам с собой. Когда мне было скучно. Когда вокруг не было врагов. Но они все равно знали. Знали о чем я говорю, знали, где я… Это было похоже на игру. Они играли, они знали правила этой игры. А я – нет.
О да… Они думали, что я глуп… Что я сошел с ума…. Но я мог думать! Десятки идей! Обману их… Обману…
Рвать и метать, рвать и метать, рвать и метать…
***
- Коллега, я могу с вами поговорить?
Человек, одетый в странный синий халат подошел к столу, за которым расположился лысоватый человек плотного телосложения. Тот, внимательно смотревший до этого на экран, разделенный на десятки окошек, показывающих комнаты, коридоры и залы давно заброшенной больницы, улыбнулся и поднял взгляд.
- Конечно. Вы видимо принесли результаты анализа психического состояния?
- Да. Опыт номер 86 меня очень порадовал. Либо наши лаборанты нашли верную дозировку, либо просто у испытуемого хорошая устойчивость. И в том, и в ином случае надо будет поработать с его нервными узлами.
- Отлично, – потирая руки, пробормотал толстоватый ученый. – Поподробнее?
- Как видите, до психического расстройства дошел через три с половиной месяца, – зевнул тот, что в странной одежде. – До этого мог почти свободно мыслить, не обращая внимания на работу нашего подавителя мыслей, и вообще, довольно долго сопротивлялся.
- Что с 85 номером?
- Тот полностью утратил способности к мышлению и речи. Похоже, он чего-то боится. Вообще ведет себя, как животное.
- Уберите его, – брезгливо поморщился толстяк и перевел взгляд на монитор. – Можете запускать эксперимент номер 87.
Ученый растерянно кивнул и медленно пошел прочь.
Уже который год они работали над чудо-средством, которое должно не только омолаживать людей, но и восстанавливать нервные клетки. Над теми людьми, которых им предоставило государство, проводилось множество опытов. Им вводили «ускоренную» версию, так сказать пробник… К несчастью было побочное действие. Лекарство сильно расшатывало нервную систему. Особенно в «ускоренной» версии.
Но людей еще оставалось много. Ученым было важно наблюдать за тем, как ведут себя подопытные, в тех или иных ситуациях, которые устраивали то сами ученые, то больной разум человека.
Также ученые могли проводить и другие эксперименты. Подчинение людей, влияние на определенные чувства и подсознание… Все это хорошо поможет в войнах. За все это хорошо заплатят.
На подопытного под номером 87 ставили большие надежды…
. 
