Добавлено (12.08.2013, 17:57)
---------------------------------------------
Встал Колот, поклонился на четыре стороны, да руку Туру протянул. Не обиделся проигравший, руку принял и обнялся-побратался с победителем. Нет вражды в честной игре. Стали другие биться меж собой.

А девки между собой шушукаются, парней примечают. Многие теперь говорили про сокола, как он хорош да ловок. Я угрюмо молчала, сидя чуть поодаль ото всех. Листвяна частенько посматривала на меня, но ничего понять не могла – я уже давно привыкла не показывать чувства.

-Ярушка, а тебе как парни? Может, приглянулся кто из молодцов? – Подружка задорно смотрела на меня.

-Да нет... – Махнула я рукой. – А тебе кто-то приглянулся?

-Тур... – Пробормотала она и зарделась.

-В хоровод его потом позови.

-Да ну что ты...

-Ну, хочешь, я его для тебя позову?

Листвяна кинулась меня обнимать.

-Подруженька! Благодарю тебя!

-Да ладно, лишь бы ты была рада.

Знала я, какая Листвяна трусиха, хоть и дочка кузнеца. С огнем да по дому куда как ловка, а с людьми все никак не выходит. Боится она первой подойти, улыбнуться малознакомому. Вот и считают ее нелюдимой и тихоней, а на деле подружка добра, весела и покладиста. Помню, познакомились с ней, когда батюшка мой пошел к кузнецу косу править, да меня с собой взял. Тогда из-за наковальни глянули на меня два диких голубых глаза, а я маленькая была, лет так четырех, испугалась. Кузнец рассмеялся, да дочку позвал. Та, спрятаться пыталась, замялась, ан вышла. Вот и разглядела я, что это не чудище в кузне какое, а девочка, ровная мне по возрасту. Пока кузнец с батюшкой чинили косу, мы с Листвяной разговорились, стали куколок травяных делать, а потом ими и обменялись. Соединили нас куколки, до сих пор на дне сундуков наших лежат.

Пока думы я думала да вспоминала былое, парни новую забаву затеяли, стенкой на стенку собрались. Вот выстроились молодцы в два ряда напротив друг друга, да с разных краев криками стали противника запугивать, чтоб сдался, побежал. Ору на весь лес! Девки смеются, парней подначивают, мол, не слышно что-то, да что за строй-то кривой. Парни посмеиваются и пуще орут. Вот раздалась команда заводящего, и строи двинулись навстречу. Шаг за шагом, ровными прямыми приближались они друг к другу. Парни выставили плечи вперед, не руками, общей силой побеждая соперников. Я все присматривалась, где же сокол мой, как он там. Гляжу, в центре стоит, удар на себя принимает, да не сдается, напирает на стену противников.

«Раз!» - Раздался его крик. – «Раз!»

Подхватил его счет весь строй, и, как один человек, пошел на противника. Тем уже было некуда деваться, и пали они, сдавшись победителям. Я радостно выдохнула и улыбнулась – сокол сегодня парил в небе, разил всех. Рядом с ним стоял Тур, где собой прикрывал, где помогал. Побратались они, объединил честной бой двух молодцев.

Было еще несколько сходов. Казалось, что на крик парней отвечает весь лес, все духи стояли вокруг и криками подбадривали любимчиков. Солнце вовсю светило в небе, по поляне разливался запах нагретых пряных трав. Веночки наши уже погрустнели, повяли от жары, но красы их это не испортило.

Натешились парни, стали мы вновь делиться да расходиться в разные стороны леса. Девки пошли по травы для куклы Костромы-красы, парни по травы для Купалы-удальца.

Еще одно поверье есть, кто из девок будет куклу травяную делать, та замуж вскоре и выйдет, да деток у нее много будет. Я же только травы собираю да уже готовую куклу несу, к работе не притрагиваюсь, боюсь. Не знаю почему, но меня всегда пугает этот обряд, будто души частичку отдаешь в образ красавицы. Зато Листвяна старается, косу из осота заплетает, да к голове куклы прикладывает. Видно, запал в душу ей этот Тур. Да, сильный парень, и, видимо, славный охотник.

Солнышко уже давно перевалило за полдень, к горизонту склонялось. Торопился Ярило к невестушке своей, Зореньке, не терпелось ему увидеть ясную да светлую.

Вскоре и кукла была готова. Запели девки песню купальскую и пошли к поляне. Смотрим, с другого конца молодцы идут, куклу Купалы несут, да до того похабную, что почти все девки враз покраснели! Сошлись мы на поляне общей.

Вышел в круг заводила наш, Лютияр, сын старейшины деревни соседней.

-Ой, да девоньки у нас красавицы! Да у вас-то товар есть, а у нас купец, у вас колечко золотое, а у нас сваечка серебряная. Отдавайте нам невесту – Кострому!

Встречь ему выбежала Ждана. Уж сестренка-то за словом в карман не полезет.

-Да что ж за купец-то такой? Может, хром али слеп? Ну-ка, предъявите женишка!

Вынесли вперед куклу Купалы. Девки все заохали да засмеялись.

-Да женишок-то срамной, ничего и не умеет! – Ждана хитро улыбнулась.

-Парни, они жениха нашего не видели, а уже срамят! Не дадим в обиду! – Наигранно надулся Лютияр. В ответ раздались одобрительные крики и топот. – А жених-то наш танцевать умеет, да на дудочке играет!

Вышел в круг молодец, заиграл на дудочке, да приплясывать стал. И так задорно, что все невольно головами закивали и переступали в лад.

-Вот! Молодец у нас жених! – Поднял вверх указательный палец заводила. – А невеста у вас – что? Ничего и не умеет поди!

-А она у нас петь умеет как соловушка! – Ждана завела песню, все подхватили. Парни заулыбались – ладно вышло.

-Ладно, молодец девка. А наш-то еще силен! – Лютияр одной рукой подхватил Ждану и посадил на плечо, только визг раздался. – Все, отдавайте нам невесту!

-А не отдадим! – В один голов закричали девки.

-Ох, силой заберем! И девку эту тоже. – Лютияр с Жданой на плече пошел к парням. Та сидела ни жива ни мертва, схватившись за подставленную ей руку.

Рядом со мной обиженно засопела Желана. Да, бросила ее сестренка. Только вот не быть ей замужем, пока меня со двора не сведут, тут уж все на волю свыше полагать надо. Я грустно вздохнула.

Выстроились все девки строем перед куклой Костромы, защищать невесту от жениха охочего. Меня поставили в первый ряд по центру – все силы на меня падут, с меня и спрос будет, коль сразу отпустим девку замуж. Парни напротив встали рядком.

Закричал заводила, и с громким криком молодцы побежали на наш строй. Но тут их ждал сюрприз – с двух сторон окатили их водицей из ведер, приготовленных заранее! Мокрые и разгоряченные, в треть силы ломились они сквозь наш строй. Первой удар приняла я, и все мокрые молодцы утерлись об меня, сделав не суше них. Уперлись девки, не пропустили женихов. Отбились мы в первый сход, надо второй делать.

Со второго раза тоже ничего не вышло – получили охочие по пяткам прутьями малины лесной.

На третий раз шушукались они долго, да смеялись громко. Медленно так, вразвалочку, подошли к нашему строю. Подняла я глаза, а напротив меня сокол мой стоит, улыбается.

-Пошли! – Закричал Лютияр.

И все парни кинулись целовать девок, да из строя выносить-вытаскивать! Чмокнул в щеку меня Колот, взвалил на плечо, я и опомниться не успела. Почуяла лишь, как несут из строя. Ну, думаю, можно и сдаться. Девки визжат, парни смеются, разбегаются в разные стороны, любушек с собой унося. Раздался голос заводилы:

-Все, выдана замуж Кострома! Женой честной стала!

Над поляной послышался гром, но на ясном небе не было ни тучки. Стало быть, небо обвенчало молодых, Ярило сам признал их брак.

-Пойдем хороводы водить да песни петь! Девоньки, не печальтесь о потере, ко времени все замуж повыскакиваете! – В мужском строю засмеялись.

-Сначала вы храбрости наберитесь! – Желана впервые выступила вперед.

-Нет, вы слыхали? – Лютияр улыбнулся. – Мы просто должны ей это доказать! А ну, кому мила девка?

Из круга навстречу вышел пригожий парень, как две капли воды похожий на Лютияра.

-Ох, повезло тебе, милая. Люб ли братец мой?

Желана зарделась маком.

-Люб.

-Так хватай быстрее! Лют, хватай девку, говорю, пока не передумала!

Все заулыбались.

-А теперь идем хороводы водить! У нас еще столько хороводов поцелуйных, а я ни один пропустить не хочу! – Лютияр подхватил под руку Ждану и первым вышел в центр поляны.

Добавлено (14.08.2013, 18:55)
---------------------------------------------
Настала пора хороводов да игр разных.

Закрутилось все вокруг, завертелось. Сарафаны цветастые мелькают, щечки у девушек горят, одна лебедушка другую перещеголять пытается. Каждая бусы цветастые вздела, колечки-жуковинья, красу да богатство показывая. Молодцы рубахи беленые вздели, по горлу красной обережной нитью расшитые. Улыбаются себе парни да любушек присматривают. А присмотревши – подмигивают или еще как дают знать, что запала в сердце девка. Словом тут не поможешь – бессильно оно в светлую купальскую ночь.

Выстроились мы в два круга: девки снаружи, да парни внутри. И оба круга этих встречь двигались.

«Шла Матрешка по дорожке,
Потеряла две сережки.
Две сережки – пять колец!
Целуй девку молодец!»

Парни, радостные, похватали любушек, что против них встали, поцеловали. Девки хихикают, да каждая в движении, знай, хоровод ускоряет, чтоб к любимому попасть. И видно даже было порою, как одна из круга вперед рвется, лишь бы успеть. И как потом смотрит на другую, если ей милый попался. Я шла за всеми, не сильно заглядываясь на парней, ведь был уже в моем сердце ясный сокол.

И кому я лгу? Себе же, глупая. Да посмотрит ли сокол на воробья, полет ли свой замедлит? Лишь гордая красавица сможет ему прийтись по душе, куда уж мне. Вот так всегда, стоит крыльям незримым за спиной развернуться, как сами же мы их и обрываем, теша себя сочащейся кровью-рудой, будто боль эта сладка и прекрасна. Что мешает мне подойти к Колоту, ручки белые на плечи ему сложить и голову к груди его склонить? Гордость мешает. Что ударят меня личиком об лед холодным отказом, скажут, не по твою честь живу, не твоим и зваться стану. Вот и рву себе сердце белое, душу бережу. Да пускай оно будет так, как есть. Быть может, приметит он меня, воробышка серого, под крылом укроет?

«Шла Матрешка по дорожке,
Потеряла две сережки.
Две сережки – три кольца!
Целуй девка молодца!»

Подняла я глаза, а передо мной Колот стоит, да улыбается. Не колеблясь ни секунды, подбежала я к нему, да мягко губами к щеке его прикоснулась. Сердечко так в пятки и ушло, думала, отшатнется. Нет, посмеялся только, да сам в щеку в ответ поцеловал. Красная, как малина, вернулась я в круг.

Неужто приметил? Или просто попалась птичка под руку - что не улыбнуться ей?

Не упомню я, сколько кругов мы прошли, сколько раз песню эту пели, все думы тяжкие застили. Листвяна улыбалась Туру, тот и без моей подмоги все понял. Как встала она против него, поднял он подружку мою на руки, поцеловал. А она рук не отняла. Вот и встретила своего орла гордая орлица.

Песенка вновь закончилась, и парни побежали целовать девок. Попался мне какой-то юнец, все лобызнуть норовился, да я головы не опускала – ниже меня он был. Так и не достал.

-Все, давайте другой хоровод! – крикнул Лютияр. Парни заворчали, больно понравилась им эта игра. – А в человек к человеку мы еще не играли! Делись на пары: парень, девка!

И сам первый Ждану за руку взял.

Молодцы пошли приглашать девушек. А я как стояла одна, так и стою. Гляжу, сокол мой любушку какую-то позвал, говорит ей что-то, а она глазки опускает, хихикает.

Солнышко ясное погасло для меня на миг. Ветра порыв колыхнул ленты в косе, будто поддерживая, придавая сил, не давая убежать и закрыть глаза от обиды. Чую, шорох рядом какой-то. Поворачиваюсь, а рядом юнец тот стоит, улыбается и руку мне протягивает. Приняла я ладонь, думаю, не стоять же за кругом, скучать без игры.

В центр вышел Лют и хитро заулыбался.

-Локоть к локтю! – все пары прислонились локотками, да друг другу улыбаются.

-Пятка к пятке! – не расцепляя локтей, сдвинули мы пятки. Юнец рядом сопел, сказать мне что-то хотел, да я не слушала. Не быть же мне нянькой дитю, носить спящего на полати. А сама за Колотом смотрела, где он, да как той любушке улыбается.

-Человек к человеку! – разбежались все, парни стали других девок за руки хватать, чтоб в новую пару встать. Побежала я к Колоту, ног не чуя. Но схватил меня кто-то за руку, локтя выше, чуть не вырвал бедную. Обернулась, гляжу – Тур стоит. Вот силищи немеряно!

-Стой, девка! Подружка ли ты Листвянина?

-Да.

-По нраву она мне. Как думаешь, а я ей мил?

-У нее да и спроси, - я с укором смотрела на парня. В ответ был жалостливый взгляд. – Да мил ты ей, мил. Не сомневайся.

Улыбнулся Тур, чуть не засветился от счастья. А я все смотрю, сокола своего выискиваю. С другой он уже девкой стоит. А в то время водил уже другой, юнец тот.

-Нос к носу! Ухо к уху! Щека к щеке! Человек к человеку!

Опять я к Колоту побежала, думала, хоть в этот раз повезет. Нет, не успела. Другая уже место мое заняла, а я еще и водить осталась, одна-одинешенька.

-Спина к спине! Колено к колену! Человек к человеку! – разбежались мы, да застал нас голос Лютияра.

-А вот я еще одну игру знаю, бочка!

Все одобрительно загалдели.

Сели мы девками в круг, а в другом круге, снаружи, посолонь парни идут. Девки сидят да приговаривают:

«Сижу на камушке, сижу на горючем,
Если кто меня полюбит, тот меня и сменит.
Еще сменит, переменит, крепко поцелует»

Парни по команде подбежали сменять. Клюнул меня в щеку кто-то, я испуганно повернулась. Колот. Сам? И меня? Я невольно улыбнулась. Взял он меня за руку, подняться помог, да во внешний круг проводил. Я же в это время не дышала, все смотрела не мигая.

Несколько раз мы так менялись, то парни снаружи, то девки. За игрой и незаметно стало, как потемнело, солнышко почти скрылось за горизонтом, лишь последними лучами озаряя землю.

-Ну вот, пора и огонь живой добывать! – Лютияр собрал всех парней вокруг себя.

Девки же пошли к реке гадать. Я шла последней, в глупой надежде шепча своему венку одно имя. Вокруг был тихий гул других имен, каждая, знай, шептала своего. По очереди спускали веночки на воду, да глядели в надежде, поплывет ли. Вот первый веночек на воду спустился. Постоял на месте, словно в думе, да и поплыл. Улыбнулась девка, повернула к поляне. Да это ж Ждана! Ну, быть ей невестой Лютияра. Правда, подождать придется, пока меня со двора сведут. Или сговорят за малолетку на худой конец, вот хоть за того юнца, что мне улыбался.

Вторая лебедушка запустила венок. К берегу его тут же прибило. Закапали частые слезы, видать, больно был кто-то по нраву. Вот Листвянушка к воде спустилась, положила свой веночек на воду. Поплыл милый, счастье к ней привлекая. И у Желаны тоже поплыл, видать, и Люту ждать недолго придется.

Настал и мой черед. Спустилась я к воде, провожая взглядом уплывшие веночки. Положила свой на воду. Он застыл на месте, словно примерз. Да так, плашмя, и ушел на дно.

Все подумала я. Конец. Вот тебе и баснь о соколе и воробье. Получи правду обидную. Не сбудется никогда то, о чем мнилось, что зимой у очага домашнего придумала. Сжала я руки в кулаки, да губу закусила. Не покажу никому слезы, лучше буду гордой, чем слабой. Знать, суждено быть безжалостной.

К лешему уйду. Сгину там и стану духом злым. Буду сидеть на кривой березе, левая нога поверх правой, стану дороги путать, да одиноких путников пугать.

Все кинулись меня успокаивать. Листвяна по плечу гладит да на ухо шепчет, что все будет хорошо, что это просто волна веночек потопила. Да не может быть пустой волны в купальскую ночь, суждено значит так.

Ну и пусть!

Добавлено (15.08.2013, 17:40)
---------------------------------------------
Вышли мы на бережок да стали рядком. Выступила вперед девка красная, дочь старосты нашей деревни. Красавица она: ростом высока, статна, коса русая до пояса, лентами перевитая, очи голубые да щечки румяные. В руках блюдо с блинами румяными держит. Зашла девица в реченьку по пояс, подняла дар над головой, лучам солнца последним показала. Всполох света над горизонтом, пустил по волнам быстрые блики – рад Ярило дару. Повернулась красавица к огню честному, ему да воде поклонилась. И пустила блюдо по реченьке быстрой. Поплыло оно до середины реки, да там и потонуло, только плеск раздался. Приняли боги дар, не осерчали на нас.

Тут подняли девки плач да вой, понесли куклу-Кострому к речке. Зашло солнышко, настало ей время умирать. Бросили куклу в воду, стала она тонуть. Медленно погружалась травяная коса в воду, набрякла, а вскоре совсем потонула. На травяном лице появились первые капли, как раз на месте очей, будто плачет сердечная, тоску свою заливая.

Задумалась я, а не была ли эта смерть счастливой для них двоих, Купалы и Костромы? С детства знала я эту сказку, о любви смертельной. Будто жили давным-давно, на самом начале времен муж и жена, а у них были сын и дочь. Но случилась беда неминучая, родители сгинули, и развело детей в младенчестве по семьям разным. Забыли друг друга. Но однажды они встретились на торгу, и полюбили друг друга. Долго Купалушка ходил за своей милой, колечки дарил. И вот у костра женой своей назвал, а она рада была мужу такому, статному да красивому. Но стоило клятве их прозвучать, как пришли буйные ветры, да принесли весть с собой, что брат они и сестра. Кинулась с горя красавица-Кострома в реченьку, да потопла, русалкою стала. Купалушка к ней побежал, но не мог больше вернуть любимую, да так в костер и прыгнул, сгорел. Но были же они счастливы, покуда жили! И не смогло их горе разлучить, так и остались вместе.

Может и мне суждено сгинуть в реке быстрой, да духом стать? Может там найдет меня тот, кто полюбит, душой прикипит?

Парни за время, пока мы Кострому провожали, огонь живой добыли. Взявшись друг другу за плечи, водили они медленный хоровод вокруг костра. Двигаясь посолонь, плотно, в едином порыве, принимали они силу у огня. В центре круга, близ костра, стоял Лютияр, держа в руках куклу Купалы. Медленно, обводя взглядом каждого, поднял он куклу травяную над головой, да и кинул в костер. В мгновение вспыхнула трава, совсем скоро не оставив и следа.

Разомкнули руки молодцы, стали девок к огню приглашать. Кого просто погреться, а кого и через костер прыгнуть, который обвенчает, сделает мужем и женой. Ничто больше не сможет их разлучить. Но если, прыгнув через костер, они расцепят руки, то не суждено им быть вместе, Ярило воспретил, и перечить ему – себе же беду навлечешь. Девки охотно соглашались, принимая протянутые руки. Известно ведь, раз откажешь, два, а на третий уже и не позовет никто, так и останешься одна-одинешенька век коротать.

Листвяна стоит, да за руку мою крепко держится, волнуется. А Тур смекнул, к чему дело идет, да и сам решился, подошел к ней, руку подал.

- Лебедушка, прыгнешь со мной?

Она только застенчиво кивнула и пошла с ним. Разбежались они да прыгнули сквозь огонь высокий, а тот не обидел их, не опалил. И руки Тур с Листвяной не расцепили. Счастливая, стала она женой. Подбежала, чмокнула меня в щеку, да взяла мужа своего под руку.

Вот так и обвалился мой последний горящий мост. Одна я осталась без жениха. Мнилось раньше в детстве: вот обязательно встречу того, кого враз полюблю, а кто полюбит меня. Но время изменило все, заставило покинуть детские мечты.

Вдруг вижу, Колот - сокол напротив стоит, через огонь на меня смотрит. Улыбнулась я неловко, да за косу схватилась – так страшно стало. Думаю, вот она – судьба, нашла меня и на печи. Руки начали подрагивать, переступила я с ноги на ногу, чтоб дрожь свою унять. Радовалась себе тихо, мол, вот они – крылья, с которыми воспарю я в небо. И баснь моя сбудется, и сокол ко мне прилетит. Но незримые крылья рассыпались пеплом. Подошел мой сокол к девке другой, руку ей протянул, а она приняла.

Слишком много боли было сегодня, слишком сильно Купалушка испытать меня решил. Заплакала я, не смогла удержать в себе обиды, да кинулась прочь с поляны, в лес, к Лешему. Примет он меня, листвяное одеяло подарит, ветры буйные надо мной песни пропоют, а волки им вторить будут. Или кинусь в реку, упаду в ножки Водяному, русалкой стану, уплыву отсюда далече, туда, где люди не живут. Буду петь о любви несчастной, одиноких путников пугать да путать.

Пропади она пропадом, эта любовь!

Добавлено (16.08.2013, 09:53)
---------------------------------------------
трэшкин, благодарю Вас за то, что прочти и указали на ошибки!