Сегодня утром мама заметила хакху. Келсон зашел в кухню перед уходом, выпить какао и съесть гренок, приготовленный мадам Эберой, однако вместо гренка его ждало зрелище, которое могло лишить аппетита любого. Под потолком, навесив на себя кучу паутины, висел хакха. Наверное, в комнате Келсона наверху ему стало холодно, и он приполз сюда, в кухню, где от плиты почти постоянно поднимался теплый воздух. Однако не это было самым страшным. Сама мадам Эбера сидела за столом с каменным выражением лица. На коленях она держала вязание, и спицы то и дело постукивали друг о друга. Она была в ярости, и Келсон, потянувшись поправить очки, увидел, что пальцы его мелко подрагивают. — Здравствуй, мама, - сказал он, поспешно убрав руку от лица. — Ну, - сказала она. – Ты притащил в дом этого зверя? Келсон покосился на висящего под потолком хакху, почесал нос и виновато опустил голову. Мать отложила вязальные спицы, и лицо ее приобрело сердитое выражение. — Келсон, - сказала она строго. – Кажется, я несколько раз просила не брать работу на дом. Что это, в конце концов, такое? Келсон вздохнул. Если бы он знал. — Это хакха, - сказал он единственное, что пока было известно наверняка. – Я пока точно не знаю, что это за существо такое, но оно вывелось из того яйца, которое мы с Ником нашли, когда летали на Диону. Помнишь, я тебе рассказывал, что мы отыскали какую-то кладку на горе? Так вот. Кажется, это травоядное, ну, не хищник, имею в виду. Взрослые особи, которых мы видели, чуть больше обычной морской свинки, дружелюбны… — Келсон, - прервала мать. – Кажется, лекцию по энтомологии я не заказывала. Твоя мама не страдает деменцией, и я еще помню, куда ты летаешь и что ты там находишь. Но приносить домой паукообразных – это уже невежливо. Келсон сглотнул. — Чтобы завтра утром какхи твоей здесь не было. — Хакхи, - поправил Келсон. – Ой, ма, мне пора. И он поспешил ретироваться, увидев, как меняется от просто сердитого до невероятно разгневанного выражение лица матери. — Келсон, я ведь не шучу, забирай зверя! – понеслось вдогонку. Но он сделал вид, что не слышал. *** — И мадам Эбера швырнула в дверь тапок?! Ха-ха-ха, Келсон, ну ты даешь! – раскачиваясь на крутящемся стуле, Весельцов хохотал и хохотал до тех пор, пока не потерял равновесие и едва не улетел вместе с ним на пол. – Ну и мама у тебя! Просто феномен, а не домохозяйка! Черт, и когда уже ты позовешь своего старинного приятеля Ника в гости, и я смогу познакомиться с этой потрясающей женщиной! — Считай, что никогда, - хмуро ответил тот, поправляя очки. – Теперь она и меня кормить отказывается. Говорит, пока не унесу «зверя» в лабораторию, никаких мне курочек в ананасах и пасты. Эх. — Ну, приятель, сам понимаешь, я не мог, - сказал Ник, разведя руками. – Моя Юли страшно боится пауков. Погоди-ка. Весельцов полез в ящик стола и извлек оттуда термоконтейнер. В прозрачной пластиковой коробочке ждала своего часа аппетитная запеканка – Нику, как и Келсону, готовили дома, «настоящую еду, а не ваше вареное РНК», как заявляла Юли, укладывая очередной кулинарный шедевр в контейнер. В лаборатории была столовая, но то, что подавал тамошний повар Мао Кин, можно было есть только в одном случае – если хочешь быстрой и мучительной смерти. Ник после ссор с Юли пару раз порывался покончить с собой «в китайском стиле», но мысль о том, что такой выдающийся мозг окажется навсегда потерянным для человечества, его останавливала. Ник открыл контейнер, достал из упаковки одноразовые столовые приборы и салфетки и пододвинул запеканку к Келсону. — Давай-ка, налетай. Тот отказался бы, но после недельной монодиеты, состоящей из вареного риса в вариациях «пригорело», «сильно пригорело» и «не пригорело, но пересолил», желудок взял на себя контроль над телом. Тяжело вздохнув, ухватился за вилку. — Хакха не паук, - хмуро возразил он Нику, уже уплетая запеканку. — О, да, знаю, знаю, ксеноморф, - замахал руками тот. – Только ты попробуй, докажи это женщине, не связанной с наукой. Не представляю, что было бы, если бы хакха при ней начал распускать паутину. Разве что, - Ник оживился, - я бы тогда переехал к тебе и познакомился бы, наконец-то, с твоей мамой. — Забудь о мадам Эбере, женатик, она моя! Оба они: Келсон и Весельцов, обернулись на высокий молодой голос, раздавшийся со стороны двери. — Эрик, вчера я маркеры поставил в центрифугу, ты не видел? — Эрик, тебе все-таки придется его забрать, я тебя очень прошу! — Добрый день, Эрик. Рада видеть вас в добром здравии. Электронный замок закрыт. Это и правда был Эрик Аркнольдсдоттирсон, младший научный сотрудник и по совместительству главный источник активности всей лаборатории. Он остановился посреди помещения, опешив от такого теплого приема, потом замахал руками. – Так, стоп, я чего-то не услышал, наверное! Где «здравствуй, Эрик, дружище»? Где «как ты спал, дорогой друг»? Одна Фригг поздоровалась, да и то, потому что я сам записал приветствие. — Где маркеры, Эрик, дружище? Если ты опять стащил их, опыты будем проводить с кровью. С твоей. Со всеми твоими пятью литрами. Надеюсь, дорогой друг, ты спал спокойно, и не употреблял алкоголя в ближайшие сорок восемь часов? — Ну, Ник. — «Ну, Ник» – это не я. Я – это «Ник, маркеры в целости и сохранности, я просто их переложил». Эрик вздохнул и посмотрел в поисках поддержки на Келсона. Тот сделал вид, что поглощен запеканкой, хотя в его интересах было бы сейчас поддержать друга. Ведь, в конце концов, вопрос с хакхой оставался пока нерешенным. Но Ник был прав. Вопрос о маркерах поднимался не просто так. Культура была выведена командой, держалась в строгом секрете и являлась уникальной в своем роде. Клетки, способные модифицироваться для маркировки при первичном контакте с искомым веществом. Эрик называл их «собачки», и название полностью себя оправдывало. Стоило клетке дать «понюхать» вещество, любое, от простого до самого хитро закрученного полимера, а потом дождаться следующего деления – и культура специфического маркера готова. Запускаешь этих «собачек», скажем, в ликвор, и они маркируют все до единой молекулы заданного вещества. Начальник полицейской службы города плакал под окнами Ника каждую ночь. Просил маркеры на амфины и неоопиаты. Клялся, что отпишет Нику дом и подарит жену в качестве горничной, если он выделит участку хотя бы миллион «собачек». Ник скрипел зубами и посылал начальника полиции туда, куда посылать начальников полиции было строго запрещено. И жил так же, по старинке обходясь без горничной и двухэтажного особняка за городом. Юли, правда, изредка заводила разговор о том, что «у всех мужья, как мужья, а мне досталось чудо чудесное, и вообще, я хочу шубу», но Ник тогда сразу превращался в овощ и начинал пускать пузыри и ковыряться в зубах до тех пор, пока жена не умолкала. «Такова жизнь. Ксеноморф под потолком, халат в пятнах непонятного происхождения и еда, беззастенчиво выпрошенная у лучшего друга», - размышлял Келсон, доедая запеканку и краем уха слушая перебранку коллег. Как оказалось, Эрик продал культуру одному частному детективу, а на вырученные деньги купил фильтры для биометра. Ник был в ярости, но умом понимал, что Аркнольдсдоттирсон прав – ведь НИИ не выделит на хакху ни денег, ни расходного материала, а значит, им придется думать об этом самим. — Так что делать с хакхой? – спросил Келсон так громко и неожиданно, что Ник и Эрик аж подпрыгнули на стульях. – Как хотите, а я ее дома оставить не могу. — Я тоже, - быстро добавил Ник. Взгляды сосредоточились на Эрике. Аркнольдсдоттирсон жил один, и казалось, ничто не мешало ему приютить у себя ксеноформа, однако, если Келсон открыто заявлял о том, что помрет холостяком, Эрик так просто сдаваться не хотел и периодически заводил подружек. Приводить девушку в дом, где на потолке висит периодически сбрасывающее паутину существо инопланетного происхождения – не самый лучший способ добиться ее благосклонности. Даже в век инопланетных перелетов люди сохранили свои первобытные страхи, и по-прежнему боялись темноты, пауков и восковой депиляции. И с этим ничего невозможно было поделать. А еще здесь остро стоял вопрос о сохранении секретности. Юли была настоящей женой ксенолога и вопросов не задавала. Мадам Эбера задавала, но только Келсону и только наедине. Те два процента местных женщин, что умели держать язык за зубами, на этом кончались. Остальные девяносто восемь разнесли бы по городу новость о появлении инопланетянина в течение минуты. — Ты можешь запереть его в какой-нибудь комнате, - сказал Келсон ободряюще. — Нет. Нет, нет и нет, - Эрик встал со стула и зашагал по комнате. – Никого я брать к себе не буду. Это вы с Ником нашли это треклятое яйцо. Это ты, Келсон, настоял на том, чтобы взять его с собой с Дионы, и это у тебя в скафандре хакха вывелся. И это вы, опять же, протащили его через карантин под видом любимого тарантула Весельцова. Я – пас. Делайте, что хотите, но у меня ксен жить не будет. Воцарилось молчание. Вопрос о том, чтобы перевезти хакху в лабораторию, даже не поднимался. Это грозило увольнением всем троим, включая Эрика, который хоть и был с самого начала против, как он выразился «этой всей вашей арахнофилии», но не поставил руководство в известность об инциденте. — Мы должны поговорить с мадам Эберой, - сказал, наконец, Весельцов. – Я уверен, если объяснить ей ситуацию, она поймет. — Да, выхода нет, - задумчиво согласился Эрик. – Мы должны объяснить ей, что это за существо, пусть даже факты пока не подтверждены объективно. Предлагаю сделать это в обеденный перерыв, то есть, через час. — Да, согласен. — Ребята, погодите-ка, - вмешался Келсон, - мне кажется… — Тем более, везти хакху через полгорода – небезопасно, - продолжил Эрик, словно не слыша. – Продукция паутины возрастает в три раза, когда ксен волнуется. Представь, как будет выглядеть со стороны наш аэромобиль. — Да, я тоже об этом подумал, - кивнул Весельцов. - Тем более, уверен, ксеноморф уже привык к Келсону, и смена обстановки сейчас повлечет за собой психический дискомфорт — Эрик, Ник, погодите минутку, вам не кажется, что… - Келсон снова попробовал вмешаться, но Ник отвернулся от него, убирая в ящик стола контейнер, а Эрик сделал вид, что вдруг оглох. — Да вот и дело, - махнул рукой Аркнольдсдоттирсон, - а у нас осталось не так уж и много времени. Скоро у хакхи начнется пубертат, а мы даже еще не сняли показатели за период детства. — Думаю, можно и пару приборов с собой как раз захватить, - задумчиво сказал Ник. – Уверен, что мадам Эбера не будет против. А что скажешь, Келсон? И они оба замолчали, чтобы, наконец, услышать то важное и значимое, что в течение всего диалога пытался донести до них Келсон. И этим важным было: — Да … мать! Темные брови Эрика поднялись, затем плавно опустились. Весельцов на секунду прикрыл глаза, потом открыл. Но нет, все точно, это была не галлюцинация. Выругался именно Келсон. Очень медленным, плавным движением он снял очки. Вытер стекла рукавом халата и нацепил обратно на нос. — Мне кажется, Ник, он не очень-то и рад, - сказал Эрик, и он был прав. Келсону чертовски, чертовски это не нравилось.
— Хакхи, - поправил Келсон. – Ой, ма, мне пора. И он поспешил ретироваться, увидев, как меняется от просто сердитого до невероятно разгневанного выражение лица матери. — Келсон, я ведь не шучу, забирай зверя! – понеслось вдогонку. Но он сделал вид, что не слышал.
А почему Келсон не забрал хакхи из кухни? Почему не отнес обратно в свою комнату?
ЦитатаDaydreamer ()
* — И мадам Эбера швырнула в дверь тапок?! Ха-ха-ха, Келсон, ну ты даешь! – раскачиваясь на крутящемся стуле, Весельцов хохотал и хохотал до тех пор, пока не потерял равновесие и едва не улетел вместе с ним на пол. – Ну и мама у тебя! Просто феномен, а не домохозяйка! Черт, и когда уже ты позовешь своего старинного приятеля Ника в гости, и я смогу познакомиться с этой потрясающей женщиной!
Может ты специально так сделала, но слова парня выглядят так, будто он актер, произносящий слова в театральной постановке. Но это не плохо, что-то в этом есть.
ЦитатаDaydreamer ()
— О, да, знаю, знаю, ксеноморф,
В "Чужих" были ксеноморфы.
ЦитатаDaydreamer ()
— Забудь о мадам Эбере, женатик, она моя! Оба они: Келсон и Весельцов, обернулись на высокий молодой голос, раздавшийся со стороны двери.
"Оба они" - выглядит лишне.
Прочитал. Понравилось. Даже множество непонятных словечек не особенно раздражали. Правда, пока еще мало что понятно. Но дух классической научной фантастики чувствуется. Кружат голову свобода И ветер. Пред тобою все дороги На свете.
Tuha.
Сообщение отредактировал трэшкин - Среда, 01.10.2014, 09:40
трэшкин, привет! Спасибо, что заглянул на огонек. За дельные комменты - отдельное спасибо.
Цитататрэшкин ()
Кажись, после "спицы" нужно запятую влепить.
Неа, "то и дело" - это обстоятельство времени, не вводное слово.
Цитататрэшкин ()
А почему Келсон не забрал хакхи из кухни? Почему не отнес обратно в свою комнату?
В следующих частях постараюсь пояснить. Если не выйдет - значит, ляп.
Цитататрэшкин ()
Может ты специально так сделала, но слова парня выглядят так, будто он актер, произносящий слова в театральной постановке. Но это не плохо, что-то в этом есть.
Если совсем неестественно, я переделаю. Но мне не хотелось совсем уж юморить в эпизоде, поэтому вложила последнее действие м-м Эберы в уста, так сказать, Ника. Хотя сложно представить реплику Келсона, на которую бы Ник так ответил. Надо подумать.
Цитататрэшкин ()
В "Чужих" были ксеноморфы.
Это греческий( ксенос - чужой, морф - форма. Ксенофобия, морфология - знакомые термины? Они никак не связаны с Чужими и фантастикой вообще. Это наука. Греческий существовал до Чужих. Но ты прав, у многих ассоциацию вызовет именно такую.
Дэйдример, поздравляю, я не захлопнул книгу в самом начале, позже дочитаю - не через силу. Это успех. Все люди мыслят одинаково. Верьте в это и наслаждайтесь жизнью.
Сообщение отредактировал Ellis - Четверг, 02.10.2014, 01:25
— Ма, это мои коллеги, Эрик Аркнольдсдоттирсон и Ник Весельцов. Ребята, это моя мама, мадам Эбера. Стоящая на пороге женщина смерила всех троих взглядом, в котором не было ни намека на теплоту. Ее глаза просверлили дыру в большом чемодане, который держал Эрик. Там находились рентгенофлуоресцентный спектрометр (аппарат РФС, как называли его для краткости) и универсальный биометр со встроенным хроноскопом. — Вы пришли, чтобы забрать зверя? Келсон виновато вздохнул, собираясь заговорить, но его опередил Ник. — Здравствуйте, мадам Эбера, - начал он. – Очень рад с Вами познакомиться. Ваш сын говорил о Вас так много хорошего… — Келсон, - перебила она. – Объясни своему говорливому другу, что твоя мама не страдает олигофренией и уже поняла, что зверя вы не заберете. Надеюсь, ты предупредил гостей о том, что есть они будут твою стряпню? И она захлопнула перед ними дверь. — Потрясающая женщина, - восторженно вздохнул Ник. – Тебе повезло с матерью, дружище. Эрик так и застыл с открытым ртом, не в силах вымолвить и слова. Келсон вяло кивнул и, отворив дверь, пропустил коллег вперед. — Проходите в кухню. Хакха там, я сейчас позову маму. Прямо и налево. Он исчез в анфиладе комнат, Эрик и Ник проследовали по совету друга в кухню. За время, проведенное чужеродным существом в доме Келсона, оно выросло. Паукообразное, которое на самом деле по своей биологической принадлежности было аналогом земного млекопитающего, увеличилось в размере от обычного мелкого паучка-серебрянки до средней мыши-полевки. Нежно-розовое тело вытянулось в длину и в сагиттальной плоскости. Отчетливо стали видны длинные усики по бокам круглой, как шар, головки, на которой тремя бусинками чернели глаза. Хакха медленно передвигался по потолку, цепляясь за него восемью расположенными попарно лапками. Усики периодически выпускали тонкую золотистого цвета нить паутины, состоящую из веществ, природу и структуру которых ученым еще только предстояло разгадать. Правда, у Эрика была теория, основанная почти на чистой интуиции, но ее еще нужно было доказать. Чем сейчас они и намеревались заняться. — Оно изменилось, - озвучил Эрик очевидное. — Я это в руки не возьму, - сказал Ник. – У меня арахнофобия. Как вспомню, что на каждой лапке у него по четыре рудиментарных пальца, так не по себе становится. — Ты бы лучше не забывал о том, что такое паутина, - сказал Эрик, провожая взглядом приземляющуюся на стол золотистую ниточку. Она несколько секунд померцала, переливаясь и блестя, а потом медленно растаяла, оставив после себя легкую пыльцу, осевшую на крышку стола. Эрик приблизился и коснулся тоненькой золотистой полоски кончиком мизинца. Растер субстанцию между пальцев. — Быстро, - прокомментировал он. – Давай, распаковывай аппарат. Я не хочу пугать ксена, но, пока существо не в пубертате, продукция будет медленной. И нам надо быть готовыми к приему образца. — Нам не хватит времени, чтобы исследовать образец, - сказал Ник. – Разве ты не видишь? Паутина растает прежде, чем спектрометр успеет произвести сравнительный анализ. — Значит, будем действовать быстро, - пожал плечами Эрик. **** Мадам Эбера прожила на грешной земле Миранды-2 почти шестьдесят земных лет. Колония на краю системы – не самое комфортное место в Галактике, и за проведенные на планетоиде годы женщина смирилась и с метеоритными дождями, разбивающими окна, и с трехмесячными солнечными затмениями, раз за разом губящими нежные кустовые розы перед домом. Она даже научилась понимать своего помешанного на инопланетных формах жизни сына, раз и навсегда запретив себе думать о том, что в этом возрасте ей давно уже пора быть бабушкой и пестовать маленьких келсонов. Но смириться со зрелищем стоящего на ее обеденном столе высокого чернокожего парня мадам Эбера была не в силах. Мало того, что кухню пришлось почти подарить зверю, который изгадил всю мебель своими золотистого вида экскрементами (а мадам Эбера была уверена, что это они, потому как от Келсона ожидать чего-то стоящего не приходилось), так теперь еще и этот сумасшедший ученый из книжек. Хорошо хотя бы, что стол прикручен к полу, иначе они непременно бы начали его двигать и испортили бы новый, купленный всего десять земных лет назад, паркет. Келсон не мог вымолвить и слова. Он стоял и смотрел на Эрика, и мама его смотрела на Эрика, и даже Ник смотрел на Эрика. Только хакха на него не смотрел, медленно продолжая свое перемещение по потолку. И существо много теряло, ведь поглядеть там было, на что. Стоя на цыпочках на самом краю стола, Эрик держал перед собой портативный спектрофотометр. С виду аппарат напоминал обычный сканер, чем, по сути, и являлся, вот только при нажатии на кнопку «пуск» он производил не просто сканирование, в химический анализ вещества. В зависимости от режима он мог быть качественным или количественным. Синхронные лучи позволяли сделать анализ даже при ничтожно малой массе образца, вот только этот образец упрямо не желал обращать внимание на тянущего к нему лапы инопланетянина. — Ну, миленький, ну идем сюда, - говорил Эрик, приплясывая на самом краешке. – Кис-кис, тфу, цып-цып, иди, иди к папочке! — Попробуй «какха-какха», - невозмутимо посоветовала мадам Эбера, скрещивая руки на груди. Эрик упал бы со стола, если бы не рванувший на помощь Ник. — О, мадам Эбера, простите, я… — Ваш паук спускается с потолка ночью, - сказала она. — Я видела, как это существо спит в микроволновке. Приберете потом за собой, доктор Аркнольдсдоттирсон. И величественной походкой мадам вышла из кухни. Эрик как был с аппаратом в руке, так и уселся на стол. Хакха выпустил еще одну нить золотистой паутины, и она проплыла по воздуху, провожаемая взглядами. — Келсон. — А? — Твоя мама не будет против, если мы переночуем здесь? — Будет. — Хорошо, мы приедем в восемь. Если бы Келсон мог, он бы заплакал от бессилия. Но мама говорила ему, что мужчины не плачут, и поэтому все, что он мог сделать – это вздохнуть. И снова. И он вздыхал все время, пока они ехали в институт, пока работали, выводя культуру маркеров, которую Ник запретил трогать под страхом смерти любому из них – она нужна была назавтра, для той части исследований, которую они от НИИ не скрывали. Приближался зептоновембер, и этот месяц для лаборатории был временем перераспределения средств, а значит, экспериментальный отдел вновь должен был доказать свою состоятельность. По-хорошему, мог бить баклуши только Эрик – его, несмотря на невысокую, казалось бы, должность, давным-давно заприметили везде, где только можно, и в случае сокращения единицы он преспокойно переходил на работу в Институт Ксенопсихологии. Келсон работал прилежно, делал все, как положено, но инициативным не был, и поэтому его личные успехи обычно приравнивались к заслугам всей группы, так же, как и успехи Ника, который дорабатывал последний земной год до пенсии. Он по земным меркам был ненамного старше Келсона, но начинал свою карьеру на исследовательском судне, еще двести лет назад, когда правительство и наука только-только признали нужность и важность специалистов такого рода. У него даже диплом был по специальности «Ксенология», и не «Ксенобиология», как у остальных, старого образца, с золотой звездой, означающей, что выпускник окончил университет с отличием. — По большому счету, нам переживать нечего, - Эрик расхаживал туда-сюда в своей обычной стремительной манере, Келсон и Ник, оторвавшись от микроскопов, наблюдали за ним. – У нас есть маркеры, причем, как вы оба знаете, недавно мы научились выводить стерильную культуру для одноразового использования. Вот только, через секунду после того, как мы запатентуем их, «собачки» станут собственностью НИИ, и наша затея с хакхой провалится. — И что ты предлагаешь? – спросил Ник. – Первая группа представит для соискания вакцину против темпоральной лихорадки Прайма. Об остальных не знаю, но, как ты думаешь, кому отдадут тендер, если у нас не будет ничего, кроме пары образцов якобы ДНК якобы инопланетного существа? — А они, и правда, нашли вакцину? – оживился Келсон. — Да кто их знает, ты же в курсе, что в курилке разговоры о делах не ведутся, а вне отдела каждый друг другу враг и конкурент. Но «болезнь возвращенцев» тоже вещь серьезная, - задумчиво сказал Ник. – Это вы не покидали Миранду дольше, чем на год, но я помню, как штормит организм после дальних перелетов. Вообще удивительно, конечно, что это не медики, а мы сделали такое открытие… если сделали. Циммерман ужинал у меня на днях. Говорит, у них все готово к испытанию на людях. — Напыщенный гусь, - фыркнул Эрик. — Не заметил в нем напыщенности. — Ну, о тебе вообще-то. Ты ведь меня ни разу не пригласил к себе, а этого Урмана уже года два как кормишь. — Врага надо знать в лицо, - вздохнул Весельцов. – К тому же, он не сдержан на язык, когда выпьет – находка для конкурента. Кстати, о времени. Все трое одновременно поглядели на часы, висящие над входом в помещение. Половина седьмого. — Значит, решено, - вздохнув, Эрик уселся все-таки на стул и заложил ногу за ногу. – Отдаем «собачек». Только никто не запретит мне отобрать культуру для моих собственных нужд. — Воровство, - буркнул Келсон, отворачиваясь. — Ничего подобного. Скажем так, материал для продолжения исследований. Так, давайте-ка собираться уже. Ник, заедем ко мне домой, я возьму зубную нить и пижаму, и вещей на пару дней, ну, на всякий случай. — Да, кстати, я о том же самом подумал, - сказал Ник, и они оба расхохотались, увидев, каким несчастным стало выражение лица Келсона.
Я еще в прошлый раз заметил, но сейчас скажу... Аркнольдсдоттирсон - вот это читатель будет пропускать, не прочитывать до конца. Что хорошо шведу - русского расстраивает. Я даже написать это не смог - скопировал и вставил.
ЦитатаDaydreamer ()
Нежно-розовое тело вытянулось в длину и в сагиттальной плоскости.
Саггиттальной плоскости - в смысле, в ширину? Думаю, с такими специфическими словечками нужно поосторожней, если их будет много, то читатель опять-таки расстроится, просто надоест лазить по википедии и выяснять, что такое "саггиттальная плоскость". В конце концов, это не научная сухая литература, и если есть возможность заменить научное определение простыми словами, то будет, как мне кажется, лучше.
ЦитатаDaydreamer ()
— Я это в руки не возьму, - сказал Ник. – У меня арахнофобия. Как вспомню, что на каждой лапке у него по четыре рудиментарных пальца, так не по себе становится.
А вот это выглядит не как желание показать боязнь парня, а как желание автора блеснуть эрудицией и знанием анатомии пауков. С какой стати ему стало не по себе из за рудиментарных пальцев? Пауков боятся потому что лица у них не добрые, со множеством глаз.
ЦитатаDaydreamer ()
смирилась и с метеоритными дождями, разбивающими окна,
Окна? Да если метеор (маленький такой) упадет, то разбитое окно покажется мелочью.
ЦитатаDaydreamer ()
Но смириться со зрелищем стоящего на ее обеденном столе высокого чернокожего парня мадам Эбера была не в силах.
Это - расизм! А если бы он не был чернокожим?
Прочитал. Пока все нормально, а мои придирки - это фигня, мелочь. Почитаю продолжение. Кружат голову свобода И ветер. Пред тобою все дороги На свете.
Оба они: Келсон и Весельцов, обернулись на высокий молодой голос, раздавшийся со стороны двери. — Эрик, вчера я маркеры поставил в центрифугу, ты не видел? — Эрик, тебе все-таки придется его забрать, я тебя очень прошу! — Добрый день, Эрик. Рада видеть вас в добром здравии. Электронный замок закрыт.
здесь непонятно - кто и к кому обращается. У кого высокий голос? После "двери" может лучше двоеточие? В общем, обрати внимание на этот отрывок. Он какой-то сумбурный по композиции.
ЦитатаDaydreamer ()
Эрик Аркнольдсдоттирсон
Если прослеживать этимологию скандинавских фамилий, подобных этой, и делать соответствующие выводы, то получается, что бедный "Эрик" - гермафродит. "Аркнольд" - имя предка, "-доттир" - дочь, "-сон" - сын. Получается: "Эрик - дочере-сын Аркнольда". А это существо еще и личную жизнь пытается наладить. Жалко парня/девку (нужное подчеркнуть) Да, трэшкин, если что, у шведов фамилии чаще оканчиваются на "-сен". А "-сон" - скорее датское окончание.
Daydreamer, а вообще - пока интересно. Слог хороший, начало легкое и забавное. Мало сейчас читаю с экрана, но эту вещь дочитаю потихоньку Полномочный представитель Сил Добра и Света 3:D
вот это читатель будет пропускать, не прочитывать до конца. Что хорошо шведу - русского расстраивает
Затея с контрастом скандинавской фамилии и расы не удалась :'(
Цитататрэшкин ()
Саггиттальной плоскости - в смысле, в ширину?
/то медицинское образование автора вылезает. Надо править.
Цитататрэшкин ()
С какой стати ему стало не по себе из за рудиментарных пальцев? Пауков боятся потому что лица у них не добрые, со множеством глаз.
На самом деле, аранхнофобия и пальцы отдельно. По тексту, однако, кажется, что они вместе. Моя ошибка. Спасибо.
Цитататрэшкин ()
Окна? Да если метеор (маленький такой) упадет, то разбитое окно покажется мелочью.
Миранда - планетоид. Гравитация меньше земной, а метеориты - космические камни, долетающие из пояса астероидов рядом. Я где-нибудь это скажу тогда, чтобы не было ассоциаций с Армагеддоном.
Цитататрэшкин ()
Это - расизм! А если бы он не был чернокожим?
Если парень черный, я не могу об этом упомянуть? Моя не согласна(
ЦитатаT_K_Finskiy ()
здесь непонятно - кто и к кому обращается. У кого высокий голос? После "двери" может лучше двоеточие? В общем, обрати внимание на этот отрывок. Он какой-то сумбурный по композиции.
Угу. Когда читаешь целиком еще более менее, прочла отдельно - и точно.
Эрик - сын дочери Аркнольда. Внук то бишь Спасибо за комментарии. Некоторые моменты лучше видны со стороны. Или я столько уже раз хакху читала, что все неровности для меня сгладились. Обезьяна с топором
трэшкин, я так и поняла. Надо упомянуть его расовую принадлежность в более теплом ключ. Напр., мадам Эбера захлопала в ладоши от радости, увидев на своем столе высокого чернокожего парня. Тогда, правда, подумают, что она слегка с мякушкой, но зато никакого расизма! Обезьяна с топором
трэшкин, Ты не прав))) Что если автор Специально наделила мадам Эберу некоторыми предрассудками - чтоб подчеркнуть сложность её характера? Сам же знаешь - не бывает абсолютно положительных и абсолютно отрицательных персонажей. У каждого свои тараканы в голове))
И вообще - расизм, это когда кук-лукс-клан убивает ни в чём не виноватых негров и сжигает их дома. А тут - обычная бытовая неприязнь. Ну не обязан каждый человек любить всех и вся))
Я не расист и негров уважаю - все мы люди, хомо-сапиенс. У негров своя интересная и яркая культура. Но слово "афроамериканец" я не использую принципиально. Потому что одно дело - уважать другие народы и расы, и другое - делать из них "священную корову".
трэшкин, А ты вот это случайно не троллишь?
Тонко Кухонный философфф, туманный фантаст, Чайный алкаш)) === "Ня" или "не Ня" -- вот в чём Вопрос (с) ===
Сообщение отредактировал Ботан-Шимпо - Четверг, 02.10.2014, 16:15
Дата: Воскресенье, 05.10.2014, 20:11 | Сообщение # 13
Почетный академик
Группа: Критик
Сообщений: 658
Статус: Не в сети
Ботан-Шимпо, спасибо за поддержку, большой Шимпо-брат трэшкин, там чес-чес нет расизма. Ей не нравилось то, что он стоит на столе. То, что он высокий и чернокожий - чисто описательные характеристики. Обезьяна с топором
Дата: Воскресенье, 12.04.2015, 16:25 | Сообщение # 14
Почетный академик
Группа: Критик
Сообщений: 658
Статус: Не в сети
Часть третья
— Ма, это мои коллеги, Эрик Аркнольдсдоттирсон и Ник Весельцов. Ребята, это моя мама, мадам Эбера. Стоящая на пороге женщина смерила всех троих взглядом, в котором не было ни намека на теплоту. Ее глаза просверлили дыру в большом чемодане, который держал Эрик. Там находились рентгенофлуоресцентный спектрометр (аппарат РФС, как называли его для краткости) и универсальный биометр со встроенным хроноскопом. — Вы пришли, чтобы забрать зверя? Келсон виновато вздохнул, собираясь заговорить, но его опередил Ник. — Здравствуйте, мадам Эбера, - начал он. – Очень рад с Вами познакомиться. Ваш сын говорил о Вас так много хорошего… — Келсон, - перебила она. – Объясни своему говорливому другу, что твоя мама не страдает олигофренией и уже поняла, что зверя вы не заберете. Надеюсь, ты предупредил гостей о том, что есть они будут твою стряпню? И она захлопнула перед ними дверь. — Потрясающая женщина, - восторженно вздохнул Ник. – Тебе повезло с матерью, дружище. Эрик так и застыл с открытым ртом, не в силах вымолвить и слова. Келсон вяло кивнул и, отворив дверь, пропустил коллег вперед. — Проходите в кухню. Хакха там, я сейчас позову маму. Прямо и налево. Он исчез в анфиладе комнат, Эрик и Ник проследовали по совету друга в кухню. За время, проведенное чужеродным существом в доме Келсона, оно выросло. Паукообразное, которое на самом деле по своей биологической принадлежности было аналогом земного млекопитающего, увеличилось в размере от обычного мелкого паучка-серебрянки до средней мыши-полевки. Нежно-розовое тело вытянулось в длину и в сагиттальной плоскости. Отчетливо стали видны длинные усики по бокам круглой, как шар, головки, на которой тремя бусинками чернели глаза. Хакха медленно передвигался по потолку, цепляясь за него восемью расположенными попарно лапками. Усики периодически выпускали тонкую золотистого цвета нить паутины, состоящую из веществ, природу и структуру которых ученым еще только предстояло разгадать. Правда, у Эрика была теория, основанная почти на чистой интуиции, но ее еще нужно было доказать. Чем сейчас они и намеревались заняться. — Оно изменилось, - озвучил Эрик очевидное. — Я это в руки не возьму, - сказал Ник. – У меня арахнофобия. Как вспомню, что на каждой лапке у него по четыре рудиментарных пальца, так не по себе становится. — Ты бы лучше не забывал о том, что такое паутина, - сказал Эрик, провожая взглядом приземляющуюся на стол золотистую ниточку. Она несколько секунд померцала, переливаясь и блестя, а потом медленно растаяла, оставив после себя легкую пыльцу, осевшую на крышку стола. Эрик приблизился и коснулся тоненькой золотистой полоски кончиком мизинца. Растер субстанцию между пальцев. — Быстро, - прокомментировал он. – Давай, распаковывай аппарат. Я не хочу пугать ксена, но, пока существо не в пубертате, продукция будет медленной. И нам надо быть готовыми к приему образца. — Нам не хватит времени, чтобы исследовать образец, - сказал Ник. – Разве ты не видишь? Паутина растает прежде, чем спектрометр успеет произвести сравнительный анализ. — Значит, будем действовать быстро, - пожал плечами Эрик. **** Мадам Эбера прожила на грешной земле Миранды-2 почти шестьдесят земных лет. Колония на краю системы – не самое комфортное место в Галактике, и за проведенные на планетоиде годы женщина смирилась и с метеоритными дождями, разбивающими окна, и с трехмесячными солнечными затмениями, раз за разом губящими нежные кустовые розы перед домом. Она даже научилась понимать своего помешанного на инопланетных формах жизни сына, раз и навсегда запретив себе думать о том, что в этом возрасте ей давно уже пора быть бабушкой и пестовать маленьких келсонов. Но смириться со зрелищем стоящего на ее обеденном столе высокого чернокожего парня мадам Эбера была не в силах. Мало того, что кухню пришлось почти подарить зверю, который изгадил всю мебель своими золотистого вида экскрементами (а мадам Эбера была уверена, что это они, потому как от Келсона ожидать чего-то стоящего не приходилось), так теперь еще и этот сумасшедший ученый из книжек. Хорошо хотя бы, что стол прикручен к полу, иначе они непременно бы начали его двигать и испортили бы новый, купленный всего десять земных лет назад, паркет. Келсон не мог вымолвить и слова. Он стоял и смотрел на Эрика, и мама его смотрела на Эрика, и даже Ник смотрел на Эрика. Только хакха на него не смотрел, медленно продолжая свое перемещение по потолку. И существо много теряло, ведь поглядеть там было, на что. Стоя на цыпочках на самом краю стола, Эрик держал перед собой портативный спектрофотометр. С виду аппарат напоминал обычный сканер, чем, по сути, и являлся, вот только при нажатии на кнопку «пуск» он производил не просто сканирование, в химический анализ вещества. В зависимости от режима он мог быть качественным или количественным. Синхронные лучи позволяли сделать анализ даже при ничтожно малой массе образца, вот только этот образец упрямо не желал обращать внимание на тянущего к нему лапы инопланетянина. — Ну, миленький, ну идем сюда, - говорил Эрик, приплясывая на самом краешке. – Кис-кис, тфу, цып-цып, иди, иди к папочке! — Попробуй «какха-какха», - невозмутимо посоветовала мадам Эбера, скрещивая руки на груди. Эрик упал бы со стола, если бы не рванувший на помощь Ник. — О, мадам Эбера, простите, я… — Ваш паук спускается с потолка ночью, - сказала она. — Я видела, как это существо спит в микроволновке. Приберете потом за собой, доктор Аркнольдсдоттирсон. И величественной походкой мадам вышла из кухни. Эрик как был с аппаратом в руке, так и уселся на стол. Хакха выпустил еще одну нить золотистой паутины, и она проплыла по воздуху, провожаемая взглядами. — Келсон. — А? — Твоя мама не будет против, если мы переночуем здесь? — Будет. — Хорошо, мы приедем в восемь. Если бы Келсон мог, он бы заплакал от бессилия. Но мама говорила ему, что мужчины не плачут, и поэтому все, что он мог сделать – это вздохнуть. И снова.
Обезьяна с топором
Сообщение отредактировал Daydreamer - Воскресенье, 12.04.2015, 16:26
Дата: Воскресенье, 12.04.2015, 19:43 | Сообщение # 15
Почетный академик
Группа: Проверенные
Сообщений: 763
Статус: Не в сети
ЦитатаEllis ()
Дэйдример, поздравляю, я не захлопнул книгу в самом начале, позже дочитаю - не через силу. Это успех.
"Позже" растянулось на полгода и продолжало расти.
Я прочитал последнюю половину третьей части.
Написано грамотно. (орфографический словарь нервно курит в коридоре.)
смутил один момент: "С виду аппарат напоминал обычный сканер, чем, по сути, и являлся, вот только при нажатии на кнопку «пуск» он производил не просто сканирование, в химический анализ вещества."
Длинно и подчеркиванием обозначен явный канцеляризм.
Шо до сюжета, все до зевоты олдскульно. Так писали фантасты в тридцатые прошлого века. Не, хотя, отдельно большое спасибо, что в основу не положена компьютерная игра. Сейчас у начинающих писателей это мейнстрим. Фокстрот закончился, начался твист… (с) Фрэнк О Мур.
Дата: Воскресенье, 12.04.2015, 21:29 | Сообщение # 16
Почетный академик
Группа: Критик
Сообщений: 658
Статус: Не в сети
PlushBear, спасибо! Не, это не тянулось, просто уж решила выложить до финала, так сказать, чтобы н висело мертвым грузом. Если честно, пыталась подражать Азимову и его "Лаки Старру". Обезьяна с топором
Дата: Понедельник, 13.04.2015, 06:43 | Сообщение # 18
Почетный академик
Группа: Проверенные
Сообщений: 763
Статус: Не в сети
ЦитатаEllis ()
Вариант исправления давайте. Мой: заменить "при" на "из-за".
а я бы все перекроил:
С виду аппарат напоминал обычный сканер: такой же глянцевый белый корпус с нелепой зеленой кнопкой "Пуск" наверху. Вот только при её нажатии прибор не просто сканировал, а анализировал химический состав. Фокстрот закончился, начался твист… (с) Фрэнк О Мур.
Моя не согласна( 
