«Вставай, хренов бездельник»,- пронеслась в голове Андрея мысль, когда он проснулся по зову будильника. Этот звон стал уже привычным для парня, как и его никчёмная жизнь. Настолько приелось это электронное звучание, что стало для него необходимым злом. «Вставай, а то проведёшь весь день, как кусок говна… будильник для бездельника. Электронный бездельник!»,- Андрей мог бы засмеяться, но даже не подумал, что это должно быть забавным.
С одной стороны, он упрекал себя за «ничегонеделанье», с другой - ему давно не виделся смысл появления на тренировке по боям без правил. Спустя семь месяцев после первого появления на ринге Андрей понял, что не видит конечной, а позже казалось - и начальной, цели. Тот полуосвещённый зал с атмосферой подпольных драк, вызывал у парня ничего, кроме тупой боли и адреналина. Второе делало его ненадолго счастливым, но вскоре проявился чуть ли не обратный эффект. Адреналин словно улетучился, испарился, как фитиль бомбы. Она взорвалась не оставила даже воспоминаний об экстремальности боёв на ринге.
Парень стал ходить в «Клуб любителей крови» как на обязательную, но не желанную работу. Он, подобно роботу, чётко проводил бой (иногда проигрывал, но всё равно им восхищались), без каких-либо эмоций. Действовала только реакция и полу машинальные движения. Андрей не считался лучшим, но был одним из них. В парне видели потенциал и превосходство над соперником, но говорить такое вслух в кровавом спорте не принято. Тренер, как и большинство учеников, считали и будут считать, что хвала бойца приводит к минусу. Спортсмен начинает зазнаваться, расслабляться, или всё вместе, что приводит к его деградации в плане человека, изучающего искусство ведения контактного боя. Однако Андрею плевать на это. Он вообще вне толпы и коллектива, отдельный субъект, боец-одиночка. «Если тренер сделает мне минет в знак уважения, всё равно будет плевать»,- подумал он, лёжа в постели (без подушек и одеяла), и слыша верещание недовольного будильника.
«Ладно, пора вставать, хренов бездельника. Тренеру хотя бы ситуацию надо обрисовать». Через окно самого верхнего этажа десятиэтажки на парня светило тусклое осеннее солнце. Оно будто не доставало своими тёплыми лучами до проснувшегося парня, а только пылало вдалеке. Он чувствовал холод, но ему не плевать (просто привычка). Леденящие щупальца гнобящих мыслей пожирали его волю, пытаясь всучить Андрею смирение. Однако, переставая бороться, он не может забыть всё дерьмо, тянувшееся с детства.
Электронные часы на подоконнике показывали два часа дня и истерично верещали. Андрей вспомнил мать, в голове возник её безумный крик. Впервые будильник напомнил ему умерших родителей, особенно маму. Самая главная ассоциация с ней - дикий вопль, от чего Андрею становилось противно. Этот крик остался с ним навсегда, парень знал его больше, чем голос матери. Ему становилось невероятно мерзко от мысли, что не помнит тембры её голоса. «Она воспитала во мне мужчину»,- главная гордость парня. Он и правда так считал, ни смотря на то, что мать заставляла сына учиться целыми днями. Когда многие сверстники гуляли на улице, Андрей познавал физику и математику. Из-за этого даже спустя много для не го были сложны долгие отношения с друзьями. В раннем детстве парень пользовался популярностью у дворовых детей, но школа сдвинула их на противоположный полюс. Пацаны не стали врагами бывшему авторитету, а просто забыли его. Последним оставался Влад, который пытался общаться с Андреем до восьмого класса будучи в седьмом. Вскоре мальчишки стали видится реже, а потом и забыли дружбу, как ушедший сон.
Но Андрей всегда любил маму, порой и не сознавая этого. Действительно, она воспитала в нём личность, особенно мужскую часть. Отец был туповатым флегматиком, работающем продавцом в отделе с видео и аудиокассетами. Дома он весь день мог слушать AC-DC, Queen, Scorpions, и много ещё кого из «Голосов своей молодости». По выходным отец смотрел фильмы по телевизору и слушал музыку на двухкассетном проигрывателе Sony (купленном за сравнительно бешеные деньги). Максимально изолировав себя от посторонних шумов, проникался мелодией и вокалом (иногда даже, игравшими на виниловом проигрывателе Radiotehnika). Андрей с ним почти не общался. «У нас нет общего языка»,- говорил он матери. Когда сын возвращался домой, дальше «Привет» обычно разговор с отцом не доходил. Парень был воспитан мамой, и вырос мужчиной. Но сейчас, когда один из родителей умер выстрелом в голову, а мать также (только по своей воле), Андрей порой хочет распустить нюни, как царевна Несмеяна.
Дикий вопль не выходит из головы, этот ужасный ор вводит парня в панику. Андрею так и хочется разбить со всей дури стекло и выпрыгнуть из окна. Цунами мыслей безумной волной прокатилось по воспоминаниям. Всплыла вся гадость, причём разом. Он вспомнил расширенные зрачки Анджелики- его девушки. Эта мысль подтвердила парню, что хуже бывает. Анджелика (именно так. Самое точное имя) подсела на героин. Она так и не сказала, кто надоумил её пустить по венам яд, и погибла от наркотика. «Я не хочу сделать тебе больно, любимый», - объясняла она.
Андрей, не выдержав потока угнетающих мыслей, резко встал на прохладный пол, подошёл к окну, и со злым усилием ударил по кнопке будильника. Палец вдавил её. Парень словно хотел, чтобы она вернула воспоминания в глубины подсознания. Ещё чуть-чуть, и Андрей готов был метнуть электронного ворчуна в стенку. «Заткнись!». На несколько секунд в комнате повисла гробовая тишина, которую нарушил проезжающий Мерседес по узкому шоссе.