Мнение первое, на мой взгляд, закрепившееся в сознании писательской среды. «Вот такое письмо:
Здравствуйте, Леонид! Предлагаю соавторство. Дело в том, что у меня потрясающая работоспособность, превосходная усидчивость, кроме того, у меня великолепный литературный стиль. Но моя проблема в том, что у меня нет идей. Я хочу найти соавтора, который бы завалил меня своими идеями, а уж я гарантирую их превосходное исполнение!
Вам когда-нибудь приходило такое письмо? Давайте я попробую догадаться. Нет, вам никогда не приходило такое письмо. И мне никогда не приходило такое письмо. Я его просто выдумал. Но если мне когда-нибудь придет такое письмо — я срочно свяжу этого бесценного человека со всеми теми десятками незнакомых авторов, кто предлагает мне соавторство, но пишет совершенно противоположные слова: высылает свои гениальные идеи, сюжеты, синопсисы и незаконченные повести, предлагает заинтересоваться и начать трудиться в деле их скорейшей реализации.
Дорогие авторы! У меня те же проблемы, что у вас! Ровно те же самые проблемы, неужели вы не догадываетесь? Эти проблемы у каждого автора. Мечтателей — миллион. Идей у каждого — как грязи. А вот сил, энергии, работоспособности и прочих ресурсов катастрофически не хватает. Давайте честно себе признаемся: помощи ждать неоткуда, никто и никогда за нас не сделает нашу работу. Волшебник в голубом вертолете не прилетит и не сядет за нашу клавиатуру. Софья Андреевна не придет и не перепишет восемь раз наш роман. Только труд, тяжелый ежедневный труд сделает из мечтателя писателя. Удачи всем авторам в наступающем году!»
(Каганов Л. Про авторов и соавторов)
Мнение второе.
«Один из знакомых писателей говорил мне, что он терпеть не может составлять планы. Для него это тяжкая и нудная работа. Он торопится, расставив главы, приступить к выписыванию деталей. Вот перед глазами главная комната в деревенском доме, так называемая зала, томный дух от протопленной печи, косые трещины в бурых брусьях стены, короткое платье Аленки в синий горошек, исцарапанные коленки, косички, как кисточки для бритья. И он, мой добрый знакомый, гордится этими кисточками, считает их удачной находкой. А для меня косички эти – проходная деталь. Мне важно понять (и объяснить читателю), почему эта Аленка любит Ваню, а замуж выходит за Васю, как это в ней уживаются великодушие и притворство, как это она в один и тот же день бывает бескорыстна и скупа, слепа и прозорлива, благородна и подла. И я одену ее как попало, может быть, предоставлю вам самим выбирать мануфактуру, но пройду сорок километров по комнате от угла до угла и обратно, размышляя о психологии Аленки, продумывая ее биографию, связывая ниточками «почему?» и «потому». Я даже напишу, прежде чем сесть за первую главу, трактат об аленках, их происхождении, развитии и роли в экологии, и трактат этот, так бывало у меня не раз, окажется интереснее всего романа об Аленке.
Возможно, имеет смысл в литературе спаривать рисовальщиков и толковальщиков. В кино так и делают, там не гнушаются разделением труда. Но мы пока что универсалы...»
(Гуревич Г. И. Древо тем)
Задаю себе вопрос: что я хочу видеть в худ. произведении? Как читатель. Наверное, сложную структуру произведения с большим количеством свежих/забытых идей, кучу конфликтов в сценах (противно читать пустые вялотекущие сцены – вставленные для объема). Второе, красивое описание сцен, с яркими метко-подмеченными деталями быта, чувств, отношений. Третье, все это должно быть описано красивым легким стилем.
Не знаю, нужно ли тратить большое количество времени на отработку стиля, когда у самого развита только логистика. И писанина походит на раздутую школьником аннотацию , на скелет, отягощенный ошметками сцен. Реально найти человека с хорошим стилем?
