Дата: Воскресенье, 03.02.2013, 16:09 | Сообщение # 1
Второе место в поэтическом конкурсе про лето
Группа: Модераторы
Сообщений: 2635
Статус: Не в сети
Добрый день)
Решил начать редактировать свой второй по счету рассказ. Надеюсь на критику)
Приятного прочтения)
«La beauté de la musique – comme celle de la lumière – est celle de la rapidité, de la mobilité, de l’insaisissable».
Jean Michel Jarre
«Красота музыки – как луч света, что быстр и неуловим».
Жан-Мишель Жарр.
Диктор пробасил: «Город просыпается! Девять утра!». После его слов продолжила литься знакомая музыка. Звуки тысячи инструментов превращались в мелодию. Они вступали то поочередно, то раздавались всей гурьбой, как снег с горы.
Сэр открыл глаза. В комнате властвовала темнота, но зрение, привыкшее к вечному мраку, выуживало очертания. В ушах стремительно запищала скрипка, Сэр машинально представил, как виртуоз разрезал струны смычком. Потом сознание озарили стрелы из белоснежных фонарных лучей. Тени скакали по стенам, словно живые люди, играли в салки, водили хороводы.
Сэр встал с раскладушки, и та жалобно скрипнула. Он подошел к окну и распахнул штору. За стеклом, покрытым легким инеем, чернел обреченный на мрак город, на панораме которого загорались редкие огоньки – свет в квартирах. Люди в мегаполисе неохотно просыпались.
Слова утреннего диктора все ещё опускались невнятным осадком в голове. Голос каждого утра. Голос, который узнал бы каждый человек в Москве. Сэр вытащил наушники-камушки из ушей и бросил их на раскладушку, чтобы завтра и послезавтра, дальше и дальше, слушать ночами напролет музыку. Чтобы в 9.00, как и весь город, по обыкновению открывать глаза под бодрящие - «Город просыпается». В соседней комнате раздался шум, проснулся сосед Сэра – Идальго. Бездельник и безработный юноша – художник по призванию и по ужасной несправедливости призвание это теряющий. Ему пришлось забыть то, кем были мастера его дела раньше. Когда солнце спряталось где-то за черным небом, люди перестали «видеть». Со временем они разучились замечать детали, ощущать красоту линий и изгибов, цветов и красок, и на смену одному пришло другое. Они научились внимательней слушать, внимать каждому звуку, ценить его, черпать из него самое важное.
Сэр подошел к противоположной окну стене и нащупал в воздухе веревочку выключателя. Под потолком зашипели и затрещали грязные лампочки. В темноте одна за другой вырезались три раскаляющиеся ниточки света. Через мгновение три огонька, подвешенные посередине потолка на разных по длине проводах, небрежно осветили комнату. Они обнажили голые стены с нацарапанными на них надписями и узорами и вздутый паркет. Из мебели одну лишь одинокую раскладушку посередине.
Сэр вышел из комнаты. Дверь напротив была распахнута, и он увидел, как Идальго, раскорячившись, ищет свои штаны на полу. Над ним мерцала только одна лампочка, и от её мигающего света рябило в глазах. Похоже, юношу это мало волновало, - сжимая в одной руке цилиндр самодельного фонаря, он продолжал рыскать в поисках одежды, направляя строгий луч ксенонового света на пыльный паркет.
- Доброе утро, - кинул, проходя мимо, Сэр.
Идальго не сразу понял, откуда к нему обратились, немного замешкался, повернулся и вдогонку поздоровался с соседом и тут же заметил штаны. Запрыгнув в них, вышел из комнаты и направился на кухню, располагающуюся в конце коридора – налево. Там уже стоял у плиты Сэр и ставил черный от копоти чайник. Стены покрылись синеватым светом от огня газовой комфорки. Зазвучал треск холодного железа, соприкоснувшегося с небольшим пламенем. Идальго взял кружку, поставил на стол и сел, завязывая кудрявые волосы в пучок на затылке. Сэр тем временем открыл дверцу исцарапанного деревянного шкафа и достал оттуда овальный прибор, напоминающий прибрежный камень внушительных размеров. Потом Сэр как будто взвесил его в обеих руках, положил на край стола и сел напротив соседа.
По лицу Идальго было видно, что тот не очень-то проснулся – глаза слипались, он то и дело зевал, не прикрывая рот руками, которые обнимали кружку. Он ждал горячего чая, а чайник медленно начинал закипать.
- Холодно сегодня, - заявил Сэр, а сам нажал на середину овального прибора.
Раздался высокий сигнал и на верхушке «валуна» высветились синим контуры окружности, а следом она превратилась в основание цилиндра, выезжающего из прибора. Лучи яркого света проели полумрак. И Сэр и Идальго прикрыли ладонями глаза, чтобы не ослепнуть от столь навязчивых цветов. Немного привыкнув, Сэр протянул руку к цилиндру и вытащил из его сердцевины пару небольших наушников. Идальго последовал примеру собеседника и вставил две «капли» по одной на ухо.
Меня там нет.
Сообщение отредактировал Alri - Воскресенье, 03.02.2013, 16:10
«La beauté de la musique – comme celle de la lumière – est celle de la rapidité, de la mobilité, de l’insaisissable».
Jean Michel Jarre
«Красота музыки – как луч света, что быстр и неуловим».
Жан-Мишель Жарр.
Диктор пробасил: «Город просыпается! Девять утра!». После его слов продолжила литься знакомая музыка. Звуки тысячи инструментов превращались в мелодию. Они вступали то поочередно, то раздавались всей гурьбой, как снег с горы.
Сэр открыл глаза. В комнате властвовала темнота, но зрение, привыкшее к вечному мраку, выуживало очертания. В ушах стремительно запищала скрипка. Сэр машинально представил, как виртуоз перетирал струны смычком, словно собирался развести огонь. Потом сознание озарили стрелы из белоснежных фонарных лучей. Тени скакали по стенам, словно живые люди, играли в салки, водили хороводы.
Когда Сэр вставал с раскладушки, та жалобно скрипнула. Он подошел к окну и распахнул штору. За стеклом, покрытым легким инеем, чернел обреченный на мрак город, на панораме которого загорались редкие огоньки – свет в квартирах. Люди в мегаполисе неохотно просыпались.
Слова утреннего диктора все ещё опускались невнятным осадком в голове. Голос каждого утра. Голос, который узнал бы каждый человек в Москве. Сэр вытащил наушники-камушки из ушей и бросил их на раскладушку, чтобы завтра и послезавтра, дальше и дальше, слушать ночами напролет музыку. Чтобы в 9.00, как и весь город, по обыкновению открывать глаза под бодрящие - «Город просыпается». В соседней комнате раздался шум, проснулся сосед Сэра – Идальго. Бездельник и безработный юноша – художник по призванию и по ужасной несправедливости призвание это теряющий. Ему пришлось забыть то, кем были мастера его дела раньше. Когда солнце спряталось где-то за черным небом, люди перестали «видеть». Со временем они разучились замечать детали, ощущать красоту линий и изгибов, цветов и красок, и на смену одному пришло другое. Они научились внимательней слушать, внимать каждому звуку, ценить его, черпать из него самое важное.
Сэр подошел к противоположной окну стене и нащупал в воздухе веревочку выключателя. Под потолком зашипели и затрещали грязные лампочки. В темноте одна за другой вырезались три раскаляющиеся ниточки света. Через мгновение три огонька, подвешенные посередине потолка на разных по длине проводах, небрежно осветили комнату. Они обнажили голые стены с нацарапанными на них надписями и узорами и вздутый паркет. Из мебели одну лишь одинокую раскладушку посередине.
Сэр вышел из комнаты. Дверь напротив была распахнута, и он увидел, как Идальго, раскорячившись, ищет свои штаны на полу. Над ним мерцала только одна лампочка, и от её мигающего света рябило в глазах. Похоже, юношу это мало волновало, - сжимая в одной руке цилиндр самодельного фонаря, он продолжал рыскать в поисках одежды, направляя строгий луч ксенонового света на пыльный паркет.
- Доброе утро, - кинул, проходя мимо, Сэр.
Идальго не сразу понял, откуда к нему обратились, немного замешкался, повернулся и вдогонку поздоровался с соседом и тут же заметил штаны. Запрыгнув в них, вышел из комнаты и направился на кухню, располагающуюся в конце коридора – налево. Там уже стоял у плиты Сэр и ставил черный от копоти чайник. Стены покрылись синеватым светом от огня газовой комфорки. Зазвучал треск холодного железа, соприкоснувшегося с небольшим пламенем. Идальго взял кружку, поставил на стол и сел, завязывая кудрявые волосы в пучок на затылке. Сэр тем временем открыл дверцу исцарапанного деревянного шкафа и достал оттуда овальный прибор, напоминающий прибрежный камень внушительных размеров. Потом Сэр как будто взвесил его в обеих руках, положил на край стола и сел напротив соседа.
По лицу Идальго было видно, что тот не очень-то проснулся – глаза слипались, он то и дело зевал, не прикрывая рот руками, и крепко сжимал в ладонях кружку. Он ждал горячего чая, чайник медленно начинал закипать.
- Холодно сегодня, - заявил Сэр, а сам нажал на середину овального прибора.
Раздался высокий сигнал и на верхушке «валуна» высветились синим контуры окружности, а следом она превратилась в основание цилиндра, выезжающего из прибора. Лучи яркого света проели полумрак. И Сэр и Идальго прикрыли ладонями глаза, чтобы не ослепнуть от столь навязчивых цветов. Немного привыкнув, Сэр протянул руку к цилиндру и вытащил из его сердцевины пару небольших наушников. Идальго последовал примеру собеседника и вставил две «капли» по одной на ухо.
- Приятного аппетита, - произнес Сэр, но Идальго уже ничего не слышал кроме музыки. В ушах заиграл контрабас, потом вступили барабаны, выбивающие строгий ритм. Остальные инструменты постепенно подключались к этому празднику жизни.
Идальго насытился и положил наушники на место. Из чайника уже струей вышибало белый пар. Юноша вздохнув, поднялся с места и разлил кипяток по кружкам. Сэр к тому времени уже закончил завтракать и достал пакетик с чаем – один на две кружки. - Вкусный чай достал, - смакуя каждый крохотный глоток, произнес Идальго. - А-у-ч. Горячий, - Сэр обжегся и поставил кружку обратно на стол. – Как тебе завтрак? Приятная музыка? Идальго повел плечами и уставился на темную гладь в кружке. - Это уже не музыка, - выдавил он. - Совершенно не искусство. Мы используем её не для того, что нужно. Распыляем прекрасное на то, что бы набить желудок, – он презрительно хмыкнул. Сэр закусил губу, он хотел поспорить, но сдержался и по-прежнему сидел, уставившись на собеседника. А Идальго продолжил. - Знаешь в чем я вижу музыку? - Ну? – неохотно спросил Сэр, понимая, что сейчас услышит нечто неприятное. - Это красота! Сэр скривил удивленную мину с нотками презрения. За тот месяц, что они жили в одной квартире - это был первый подобный разговор. Сэр ожидал такого выкрутаса от странного соседа, и теперь его опасения оправдались. Философские изречения Идальго впились в сознание, вызвали раздражения, пощелкивали электрическими взрывами в висках, распространяли безумие - они не соответствовали реалиям действительности, а потому вызвали лишь противоречие до тошноты. Сэр протер лоб, показалось, что поднялась температура. Идальго немного задумался, поскреб бровь указательным пальцем и добавил: - Непосредственная красота превратилась в посредственность. Сэра передернуло. -Черт тебя подери, Идальго, ты славный парень, но не говори в моем доме, в моем присутствие, такие вещи!
Идальго и глазом не повел и только сделал приличный глоток. - Ладно, извини, - произнес он, а про себя подумал: «Будь неладен этот город, гребаный мир – есть только одно мнение и мириады неправильных».
Сэр промолчал. Он взял в руки кружку и добил её одним залпом. - Хорошо, - протянул он. – Я на работу! Ты никуда не собираешься сегодня? - Возможно, вечером уйду, вернусь к ночи. А днем мне нужно закончить фреску, буду трудиться над ней. - Трудиться…, - скептически повторил Сэр. – Бесполезная трата времени. - Я просто не хочу ослепнуть навсегда, Сэр! – парировал парень.
Разговор замялся, как ненужный лист тетрадной бумаги. Сэр стоял в коридоре и надевал пуховик. Выглядел он теперь как полярник, готовившийся покинуть ледокол и отправиться в экспедицию по бескрайним заснеженным просторам. Куртка «Аляска», плотные потертые штаны, тяжелые коричневые ботинки с развязанными шнурками и бежевая сумка через плечо, свисающая до самого колена, лицо, покрытое густой бородой.
- Когда будешь уходить, не забудь выключить свет и закрыть дверь, - кинул Сэр и выскочил на лестничную площадку.
Идальго бесстрастно посмотрел вслед соседу.
Застучали ботинки по бетонным ступеням. Сэр быстро спускался вниз, перебирая ногами. Мимо мелькали зеленые, убитые временем и человеком стены пятиэтажки, освещенные тусклым, пропадающим в темноте светом. Внизу Сэр с трудом нащупал крохотную кнопку, запищал сигнал, усилие и дверь распахнулась. На улице его встретил непроглядный мрак и бодрящий холод. Лицо окатило морозным ветерком. Ни на секунду Сэра не покидало ощущение бесконечной бездны, куда не шагни. Вдали засветился яркий круг света, витающий в воздухе на уровне головы. Сэр протянул левую руку к сумке и начал рыскать в ней. Спустя мгновение он вытащил прибор, напоминающий ручную лампу. Он поднял его над собой и хлопнул второй рукой по верхушке. Раздался растекающийся треск и свет озарил пространство вокруг Сэра. Вдали помигали, он помигал в ответ. Меня там нет.
Сообщение отредактировал Alri - Суббота, 09.02.2013, 21:24
Alri, Сегодня я заморочился с Битвой, потому покритикую завтра. Виноват, виноват Кухонный философфф, туманный фантаст, Чайный алкаш)) === "Ня" или "не Ня" -- вот в чём Вопрос (с) ===
Гурьбой - не звучит, все-ж музыка. Не знаю - скорее "сливались какафонический грохот" или "грохот".
Цитата (Alri)
Сэр открыл глаза. В комнате властвовала темнота, но зрение, привыкшее к вечному мраку, выуживало очертания.
Мрак это полное отсутствие света, а у них есть фонари, лампы и т.д. скорее - сумраку.
Цитата (Alri)
Бездельник и безработный юноша
"Масло масляное". Если бездельник - ясно что безработный. "Юноша" - тяготеет скорее к Девятнадцатому веку. Думаю, лучше - "парень".
Цитата (Alri)
Они обнажили голые стены
Озарили, или "выхватили из мрака")
Цитата (Alri)
руке цилиндр самодельного фонаря,
Лишнее)) Сжимал в руке самодельный фонарь))
Alri, Ошибок немного, начало интересное. Есть необычные метафоры, но... Как бы это сказать... Слишком ровно. Добавить бы печальной улыбки - грустной иронии, чуть больше просторечий. Ещё - не видно ни героев, но это и ясно, но и голосов их не слыхать)) Читатель знает лишь что одного зовут "Сер"(?) а второго Идальго и он несостоявшийся художник.
Alri, Попробуйте писать так словно вы рассказываете друзьям интересную историю)) Кухонный философфф, туманный фантаст, Чайный алкаш)) === "Ня" или "не Ня" -- вот в чём Вопрос (с) ===
Дата: Понедельник, 25.02.2013, 07:31 | Сообщение # 8
Второе место в поэтическом конкурсе про лето
Группа: Модераторы
Сообщений: 2635
Статус: Не в сети
Цитата (Ботан-Шимпо)
Цитата (Alri) Сэр открыл глаза. В комнате властвовала темнота, но зрение, привыкшее к вечному мраку, выуживало очертания. Мрак это полное отсутствие света, а у них есть фонари, лампы и т.д. скорее - сумраку
Ночью у них на улице мрак)) Но подумаю)
Ботан-Шимпо, спасибо за критику)) Поработаю над замечаниями) Меня там нет.
Дата: Понедельник, 25.02.2013, 16:20 | Сообщение # 10
Второе место в поэтическом конкурсе про лето
Группа: Модераторы
Сообщений: 2635
Статус: Не в сети
Иля, спасибо) Приятно)
Продолжение))
Идальго прошел в свою комнату. В полумраке прорисовывалась незаконченная картина на всю стену. Идальго помнил, как царапал под Queen острым камнем наброски. Он смерил оценочным взглядом внушающее творение и достал из кармана галифэ плеер, от которого тянулся белый шнур и раздваивался посередине, подобно змеиному языку. На концах ждали предназначения крошечные наушники с резиновыми насадками алого цвета. Идальго сместил маленькую кнопку вправо и небольшой экран плеера засветился. До чуткого слуха донеслась еле слышная музыка.
A ella le gusta la gasolina Dame mas gasolina! Como le encanta la gasolina Dame mas gasolina! A ella le gusta la gasolina Dame mas gasolina! Como le encanta la gasolina Dame mas gasolina!
Идальго положил оба наушника себе в ладонь, так, словно это был дар небес, высшее благо; радость, надежда, любовь, свет и солнце. Он обнял их пальцами, как трепетно обнимает мать маленького ребенка, и вставил в уши. Тут же в легкие опустился ритм, который заставлял дышать глубже и чаще, незабываемый бит – музыка наполнила его до краев. Идальго ожил. Подошел к окну, поправил запахнутые шторы и, убедившись, что тьма осталась за завесой, нырнул в серую кофту с длинными рукавами из легкой ткани, измазанную краской и заметно висевшую на худощавом теле.
Идальго нагнулся и достал из-под раскладушки деревянную прямоугольную шкатулку. Он поднялся с колен и положил её на матрас. Покрутил механические кольца с изображенными на них цифрами – кодовый замок. После четырех щелчков шкатулка со скрипом открылась, и Идальго трепетно поднял её крышку, выполненную из темного дерева. Внутри лежали педантично сложенные, испачканные красками кисти различных размеров, палитра и тюбики. Идальго уместил шкатулка у стены, покрытой мастерскими мазками художника, а потом аккуратно достал содержимое и положил на крышку. Vanessa Mae с «Jamais» заиграла неожиданно, она сжимала его живот и требовала возрождать искусство. Идальго встал перед стеной и ещё раз окинул взглядом, что уже успел и что должен был успеть, а спустя секунду начал творить, размахивая кистью. Он танцевал с ней их секретный танец, который они придумали и который превращался теперь в масляные слои на стене. Временами мазки казались лишними, выпадающими из общей картины, но минутами позже, превращались в часть потрясающей головоломки.
Идальго положил кисточки на шкатулку и протер небольшим куском ткани испачканные краской руки. Он достал плеер и нажал на паузу – музыка замерла, на встроенных часах - пять вечера, время как будто бы тоже застыло.
Идальго подошел к окну и раздвинул в стороны шторы. За стеклом продолжала царствовать темнота, сковавшая город. Огни утонули во мраке, лишь изредка попадались микроскопические осколки света, плывущие по чернеющим на глазах улицам. Идальго обкрутил плеер наушниками и засунул в карман, не сводя глаз от заледеневшего в ночи города.
Он отряхнулся от завораживающего ощущения и посмотрел на стену, обхватив себя руками. Он подумал о своей истории, изображенной на бетоне. «Ещё много работы», - пронеслось в голове.
Закончив складывать принадлежности в шкатулку, Идальго перебрался на кухню, чтобы устроить запоздалый обед. Он, как и утром сел за стол, как и утром, надел наушники, как и утром, заиграла музыка, но на этот раз уже «Обеденное блюдо». Спустя десять минут Идальго был сыт. Он вернулся обратно в комнату и грохнулся на раскладушку. По потолку растягивались косые тени, лампочка жалобно мигала. Она заканчивала собственную жизнь, вольфрамовая проволока медленно перегорала без права на второй шанс. Меня там нет.
Сообщение отредактировал Alri - Понедельник, 25.02.2013, 16:23
Когда Сэр вернулся домой, его встретила прохладная темнота. Он, еле дыша, после пробежки по лестнице скинул сумку на пол и прошел в комнату, чтобы дернуть за веревочку выключателя. Над потолком очертились загорающиеся нити, и Сэр вернулся в коридор, на ходу снимая куртку. Идальго, судя по всему, уже ушел по своим загадочным делам. Он никогда не рассказывал о том, где вечно пропадал, да и самого Сэра это не особо волновало. Главное парень всегда доставал деньги и без запозданий платил за комнату. Этого было более чем достаточно. Сэр прошел на кухню и поставил чайник, а сам встал к окну и облокотился о подоконник. Сегодня он вернулся домой позже, чем обычно, - город уже окунался в глубокий сон, а Диктор давно объявил о 12:00, о том, что пора ложиться спать. Словно дело происходило в игре «Мафия», о которой знали лишь понаслышке. Правила канули в лета. Тенденции сменились – теперь единственной игрой была реальность. Сэр тревожно посмотрел в окно и наглухо закрыл шторы, проверив после этого несколько раз, все ли щели заслонены. Раздался звон ключа, не попавшего с первого раза в скважину. Сэр испугано повернулся. Затем щелкнул замок, и дверь плавно распахнулась. В коридор тихо и аккуратно, словно шпион, зашел Идальго. В ушах у него виднелись наушники, провод которых сползал вниз и утопал в глубоком кармане темно-синего пальто, застегнутого на все веревочные застежки. Увидев выглядывающего из кухни Сэра, Идальго стал судорожно сворачивать наушники и убирать их в карман, но хозяин квартиры успел заметить. Его лицо страшно скривилось. Сэр направился к Идальго и схватил его за ворот пальто. - Успокойся…успокойся… - Я же просил! – Сэр прижал парня к стене. На его виске запульсировала вена, желваки напряглись. - Я же просил тебя, - он рванул парня в сторону и тот полетел на пол. – Выбирай, - глаза Сэра сощурились, их почти не стало видно, – либо ты будешь жить на улице вместе со своей чертовой музыкой, либо она окажется там, а ты - под крышей!
Идальго секунду подумал, внимательно разглядывая покрасневшее лицо Сэра, выкатившиеся из орбит глаза, распухшие вены на шее. - Хорошо… - протянул он и выставил вперед ладонь с плеером. Сэр выхватил его и со всего размаха швырнул в стену. Полетели крошечные куски и рассыпались по полу. Идальго спокойно наблюдал за странной инквизицией, сидя на полу и облокотившись о холодную стену. Он следил за тем, как Сэр, подошел к оставшейся в целости части плеера и начал втаптывать её в пол. Лихорадочно замахивался ногой, с какой-то необузданной ненавистью, предвкушая, как превратит неисправное устройство в порошок. Сэр делал это из страха, из непонимания, из жалости к самому себе – Идальго мысленно разводил руками. Когда от плеера остались крошки, Сэр облокотился о стену и сполз по ней, сжимая голову руками. Он тяжело дышал, изо рта вырывались клубы бледного пара. Идальго усмехнулся, поднялся с пола и оттряхнул пальто, а потом подошел к соседу и протянул ему руку. Сэр посмотрел на него исподлобья, все ещё держа голову между локтей. Он смотрел так, словно находился в предкоматозном состоянии, гипнотизировал потерянным взглядом ещё некоторое время, а потом выдавил: «Прости меня». Идальго еле заметно улыбнулся. Сэр принял помощь, и его ладонь крепко обхватила ладонь юноши. Теперь он стоял перед ним и смотрел в глаза, в которых отражался свет ламп. - Все в порядке, - произнес Идальго. – Сколько ты уже без музыки? Сэр, недоумевая, уставился на юношу. - Пять часов, может больше, может меньше, - губы его пересохли, и он с трудом выговаривал слова. - Я слышу, ты поставил чайник. Я бы сейчас выпил горячего. На улице совсем холодно. Идальго направился на кухню. - Постой… - послышалось сзади. - Что? - спросил Идальго. Молчание и слегка сконфуженный тон: «Ничего». Сэр последовал за Идальго и, войдя на кухню, тут же сел, теряя равновесие. - Что со мной? – обмякнув за столом, выдавил он. - Пройдет, - за спину кинул Идальго. – Просто, надо больше пить сейчас, - парень повернулся с полными кипятка кружками. Сэр немного помолчал, на его лице появлялись следы размышлений. - Мне нужно тебе рассказать кое-что. Кое-что произошло. Если я не поделюсь, не знаю, что со мной будет… Идальго присел напротив. Меня там нет.
Сообщение отредактировал Alri - Среда, 27.02.2013, 19:38
Смысл рассказа пока неясен. Лично мне трудно читать рассказы со сложной тематикой по частям, когда суть ещё не раскрыта. Надеюсь, она меня не разочарует. Про стиль могу сказать, что он у Вас хороший. Много красивых сравнений, от которых читать рассказ становиться приятнее. Но их, на мой взгляд, ОЧЕНЬ много. Основное действие теряется между ними. Жду продолжения.
Живу в стране, где"СЭР" нормальное обращение. Вот бы так в России. Просто называть человека СЭР не стоит, это ошибка. Вроде как СУДАРЬ обьявить именем собственным. Мое видение, что на Руси хорошо бы ввести СУДАРЬ. Когда была в России, то поразило, что обращаются по половому признаку! МУЖЧИНА! ЖЕНЩИНА! Кошмар! Как варвары.
