Я набрал номер, который узнал недавно в интернете на сайте международной кампании телепортаций. Раньше мне не приходилось звонить по нему, потому что не хватало денег путешествовать в другие страны.
- Allworld teleport travel, Ирина, здравствуйте.
- Здравствуйте.
Девушка говорила так, словно репетировала миллиард раз. Скорее всего, так оно и было. Позвонил я сюда по одной причине – сидеть на попе ровно в России не хотелось, потому что Вероника находилась в Таиланде. Нас разделяли огромные расстояния, несколько морей и целый океан.
- Телепорт в какую страну вас интересует? – спросила оператор.
- Таиланд, Пхукет.
- Хорошо, открыть окно будет стоить пятьдесят тысяч рублей. Туда-обратно. Обратная телепортация через две недели в то же время.
- Понял.
- Вас это устраивает?
- Да.
- Когда вы желаете телепортироваться?
- Завтра, в три.
- Хорошо. Ваши инициалы?
Я назвал, а потом девушка спросила мой код из гена, отвечающего за телепортацию. Индивидуальный код, который у каждого имелся свой.
Именно по этому десятку цифр меня пропустили бы за купол Таиланда.
Когда телепортация стала врожденной способностью каждого человека, мы научились грести деньги и на этом. Спустя годы все страны закрылись под силовыми полусферами, не позволяющими спокойно вторгаться на их территории. Самолетов не было, но туризм оставался по-прежнему дорогим удовольствием.
Я сказал оператору мой код. Ирина его повторила, а спустя секунду отправила в Таиланд, чтобы там завтра в три часа открыли для меня окно в куполе с установками, подстроенными под особенности моих генов.
Оставалась ерунда – отправиться в Сбербанк и оплатить телепорт. Все было продумано до мелочей, нет денег – нет окна.
Я на ходу позавтракал, потом взял со стола яблоко и накинул куртку. Задержался возле зеркала в прихожей, - что-то попало в глаз. Когда избавился от ресницы, причесал черные волосы и нацепил на горбатый нос прямоугольные солнцезащитные очки.
На наручных часах стрелки застыли на двух. Солнце ярко светило, перемахнув через зенит. Я выходил на свободную зону, где можно было бесплатно телепортироваться.
Все изменилось, города стали другими. Телепортация означала уход от прошлой жизни – никаких самолетов и машин, никаких дорог. Теперь вместо них посреди улиц между высоких домов зеленели кустистые деревья. Москва преобразилась в природной яркости. Матушка-Земля таки спасла себя от уничтожения, преобразила тесные переулки, пропитанные углекислым газом.
Улицы в основном пустовали, лишь изредка в воздухе с негромкими хлопками появлялись мужчины и женщины. Дети редко попадались на глаза. Во-первых, потому что они учились использовать способность лишь с семи лет, а во-вторых, даже потом родители накладывали ограничения на возможности чад с помощью специальных браслетов. Ребята получали полную свободу после совершеннолетия.
Я вступил на тротуар, а потом пригладил волосы и в ту же секунду переместился. Оказался рядом со Сбербанком. Вовнутрь попасть можно было лишь без использования способности. Таким образом, многие кампании и заведения предостерегли себя от воровства и ограблений. Тоже самое можно было сказать о квартирах, правда, позволить такие меры могли не все.
Бесконечные очереди в банке задержали меня на несколько часов, и теперь оставалось найти способ скоротать оставшееся время.
Мне нужно было ещё раз отточить план, который я продумывал долгих пять месяцев. Я просил друзей разузнавать то, что мне было нужно, когда те отдыхали на Пхукете. Интернет помог не меньше. За долгие месяцы я разработал план мести за несправедливость.
Пару лет назад мы встретились с Вероникой на одном из благотворительных вечеров, посвященных поддержке учителей телепортации. Тогда, да и сейчас, они не получали слишком много. Средняя зарплата пятнадцать тысяч. Вечная проблема учителей в России.
Я туда попал, как педагог, а Вероника, как девушка одного из богатеев. Она мне сразу же приглянулась – выразительные изумрудные глаза. Такие можно было видеть разве, что у кошек. Некоторое время я не решался приблизиться, как всегда, боялся оказаться отвергнутым. Черные волосы, золотые украшения, глубокое декольте. Я наблюдал за мечтой, кусая сырную тарталетку.
Наконец, я решился. Мы обменялись парой фраз, когда я подошел и предложил бокал шампанского. Мне было скучно на этом вечере, равно, как и ей. Такие мероприятия создавались не из-за выстреливающего из всех дыр альтруизма, а желания найти инвесторов или спонсоров. Поэтому Октав – молодой предприимчивый человек – парень Вероники по совместительству, с неподдельным интересом общался с теми и другими.
Вероника потянула меня в малолюдную комнату, а я последовал за её изящной спинкой, не скрытой платьем. Долгого разговора не получилось. К нам присоединился Октав, после чего я с ним познакомился. Он оказался мерзковатым типом, от которого веяло отвратительным лицемерием. После благотворительного вечера мы с Вероникой начали часто проводить вместе время. Будучи одним из самых нищих людей в Москве, я не многое мог ей дать, лишь искренние пламенные чувства.
Я злился на себя и на весь мир, всякий раз, когда она заходила в дорогой одежде ко мне в квартиру, пахнущая дорогими французскими духами. Ущемленость, неуверенность в себе, неполноценность, ущербность - вот, что я чувствовал и понимал, что не смог бы ей дать того, что она заслуживала. В такие моменты я сомневался в себе, в том, что я мужчина.
Однажды Октав застукал нас вместе. Мы лежали на диване, я целовал её волосы, она блаженно закрывала глаза. Октав ворвался неожиданно. Он яростно заорал. Его глаза горели и выскакивали из орбит, на шее пульсировала кровь в набухших венах. Я тут же вскочил и пошел к нему, делая жест руками, чтобы «олень» немного утих, но взамен получил по лицу. От сильного удара упал на пол и почувствовал, как из носа хлынула кровь. Октав ударил меня ногой в живот и, крепко схватив Веронику, насильно переместился с ней неизвестно куда. Я скорчился от боли и лишь смотрел туда, где некогда щелкнул пальцами ублюдок.
Я её искал, но тщетно. Девушки нигде не было. И только пять месяцев назад я узнал, что они в Таиланде. Теперь появилась одна единственная цель - вернуть ту, что люблю, ту ради которой живу. Без Вероники я не чувствовал в себе сил. Не надеялся на будущее. Она была моей поддержкой. Когда мы обнимались, понимал, что все получится и не у меня одного - у нас. Потом все рухнуло, но я не собирался с этим мириться. История не скрывала примеров, частенько деньги решали все, но стоило доказать хоть раз обратное. Я намеревался напомнить о справедливости. Не миру, так этому высокомерному ублюдку Октаву.

В три часа следующего дня я в оранжевых гавайских шортах, белой футболке, солнцезащитных очках вышел на свободную зону и пригладил волосы. В ту же секунду растворился в воздухе с характерным хлопком.
В лицо дыхнуло пекло летнего тайского солнца. Я оказался на улице среди небольших тропических хижин. Вокруг шелестели яркие листья пальм и прочих экваториальных деревьев. По улицам разгуливали загорелые люди, которые любовались красотами острова. Мне же этим заниматься было некогда. Еще будучи в Москве я перечислил на счет одного человека десять тысяч, теперь нужно было с ним встретиться по обговоренному адресу. Я находился в свободной зоне, потому вновь пригладил волосы и переместился.
Передо мной стоял крошечный дом из дерева с соломенной крышей, который окружали многочисленные растения овитые лианами. Вокруг ни души, сквозь кроны пробились яркие лучи. На ветвях сидели птицы и пели. То и дело раздавались шорохи или крики животных.
С опаской оглядевшись, я постучал в дверь. Открыл долговязый мужчина по имени Вонграт с седой щетиной и зализанными назад волосами. Он больше походил на мексиканца, нежели на тайца. Может, так оно и было. Он спросил меня по-английски, я ответил кодовым предложением, чтобы собеседник убедился – перед ним тот самый покупатель. Вонграт на ломаном международном попросил меня подождать несколько секунд, а сам скрылся за дверью. Он вышел спустя некоторое время не с пустыми руками, - на солнце блеснуло дуло серебристой Питро Беретта.
- Thanks, - сказал я, засунул в карман пистолет и прилизал волосы ладонями.
Полная обойма. Этого количества металлических дружков, начиненных порохом, должно было хватить. В голове появлялись картины скоро убийства. Я спускал курок с удовольствием, со страстью. Видел, как бездыханно падает на колени Октав. Как из открытого рта вылетают последние слова.
Хлопок. Вокруг появилась пустынная улица среди джунглей. Чтобы попасть в дом к Октаву, нужно было убрать купол. Для этого – вырубить электричество. К счастью, оно сосредотачивалось в одном месте, в отдельном транзисторе, спрятанном в километре от жилища моего ненавистника. Найти его было сложно, но я справился и теперь впервые рассматривал вблизи. Несколько моих друзей перерыли в его поисках все джунгли. Я надеялся, что ненапрасно.
По правде говоря, я мог бы отомстить где угодно, находясь на Пхукете, но все места кроме дома были достаточно многолюдными. Оставалось немного – выследить, убедиться, что они оказались дома, вырубить электричество и все! После – сладкая месть. Наконец-то с Вероникой вместе. Наконец, жизнь должна была наладиться.
Чем ближе я был к Веронике, тем отчетливее вспоминал её глаза, её голос и смех. Мне не хватало её объятий, её нежности. Не хватало её бархатной кожи. Сердце увеличивало темп.
Когда Вероника пропала, я хотел свести счеты самоубийством. Жизнь без неё переставала казаться жизнью. Яблочный сок превращался в обыкновенную воду. В Москве было нечего делать, я не знал куда телепортироваться, - просто гулял по пустынным улицам. Меня не радовало утреннее солнце, заглядывающее в окно. Еда потеряла вкус и не доставляла удовольствия. Мысли служили ядом, я умирал от самого себя, но все, что было нужно найти цель, признаться, что есть ещё куда телепортироваться.
Найти Октава не составило труда. Ведь я работал учителем, потому понимал телепортацию глубже остальных. Видел яркие разноцветные следы, которые оставляли люди. Каждый по-особенному пах. Я научился замечать мелочи, все детали, и теперь почувствовал знакомый запах Октава, пропитанный ложью и смертью. Пригладил волосы.
Я оказался в небольшом населенном пункте. Там и тут возвышались одноэтажные домики. Из дверей местного бара выходил Октав в белом костюме. Его сопровождали собутыльники, местные жители.
Он был так близко – нас разделяли какие-то сто метров. Я мог телепортироваться к нему за спину и приставить дуло к затылку. Спросить: помнишь меня? Процедить: ты отобрал у меня самое ценное, ублюдок. А потом выстрелить. В голове образовалась бы дыра, а пуля разбросала бы ошметки мозгов по пыльной улице. Тогда бы меня поймали, а потом заперли бы в тюрьме навечно. Потому я сдерживался.
Спрятался за углом и наблюдал, как мой старый знакомый жал руки своим дружкам, а потом растворился в воздухе, оставляя за собой красные следы. Октав вошел домой. В свое двухэтажное жилище, сильно отличающееся от остальных. Зеленая крыша, белые стены. Покрытая веранда с остеклением. Я проследил за Октавом, затем телепортировался к трансформатору. Начинались сложности. Теперь оставалось думать только о плане, о мести. Руки потели и тряслись. Вырубить электричество – было полбеды. В доме Октава имелся запасной генератор, который включался через три секунды после спада напряжения. У меня в распоряжении имелось всего три секунды, чтобы попасть внурь.
Телепортация на таких скоростях таила опасность. От резкого скачка давления могли лопнуть глаза или выпасть зубы. К тому же, не многим удавалось развить такую скорость. Рекорд в две секунды тридцать на пять километров поставил африканский спортсмен на предыдущих олимпийских играх в Гане.
Мне нужно было постараться. Прежде чем выстрелить в трансформатор, я положил руку на волосы, чтобы потратить на это как можно меньше времени.
- Ты кто такой? – послышался позади мужской голос.
Я повернулся. Здоровый в камуфляжном жилете с огромной битой в руках.
Он не собирался разглагольствовать – в ту же секунду пустился в мою сторону. Так стремительно, что я даже не успел среагировать, направить пистолет в его сторону. Я выстрелил, но попал в землю. Верзила снес меня с ног, и я покатился по траве. Сильно болело ребро и плечо. Тем временем мужик встал на ноги и подошел ко мне. Дыхание сперло, сердце бешено заколотилось, раздавалось в висках. Пистолет потерялся где-то в траве, и я судорожно его искал. Громила замахнулся битой. Я нащупал пушку и выстрелил. Противник взвыл от боли, а потом раздался треск. Промазал, пуля лишь зацепила плечо и угодила в трансформатор. В воздух вырвался густой дым.
Секунды растянулись. Хлопок. Я развивал невероятную скорость, старался, потому что итак потерял около секунды. В ушах свист. Я ворвался, за мной закрывался купол.
Я плашмя обрушился на пол. От резкой боли перед глазами появилась серая пелена. Раздался шлепок, рядом приземлилась моя левая рука. Я немного не успел – купол откусил мне конечность по самое плечо. От боли и вида пульсирующей крови я чуть не упал в обморок. Страшно было смотреть на плечо. Одежда промокала.
- Что? – это был Октав с телефонной трубкой в руках, стоял в гостиной передо мной. – Ах, да, спасибо, Виктор, он уже здесь!
Я с трудом поднял голову, кое-как оставаясь в сознании.
- Женя, рад тебя видеть, мой друг, - произнес он. – Я так и знал, что ты меня посетишь. Я все думал, за сколько месяцев ты накопишь на телепорт.
В правой руке я все ещё сжимал пистолет, но не хватало сил ею пошевелить.
- Где она?
- Кто? Вероника?
Я промычал.
- Кое-что тебе покажу.
После этих слов Октав подбежал ко мне и, схватив за шкирку, щелкнул пальцами. Мы переместились на кладбище, расположенное на вершине зеленного холма. Дул сильный ветер. Я рухнул на землю, прислонился щекой к раскаленной траве. Кровь продолжала пульсировать, от её потери я медленно терял сознание.
Нас окружали надгробия и ограждения могил.
Октав потянул меня за волосы и заставил взглянуть на ближайшую. На каменной плите:
«Трефанова Вероника Александровна
(13.06.2010 – 24.05.2035)
Скорбь души не выплакать слезами,
Сырой могиле горя не понять…»
Внутри что-то оборвалось. В душе образовалась пустота. Мне захотелось кричать, но все что я смог выдавить – глухой стон. Глаза слезились, теперь все расплывалось.
Октав толкнул мою голову опять к земле.
- Да, она недавно умерла, - произнес он и отобрал у меня пистолет. – Не смогла смириться с тем, что взаперти. Знаешь, она очень тосковала по тебе и наложила на себя руки.
Я снова попытался сказать, но в итоге промычал. Внутри разрывались огни безумия и ненависти, горечь утраты, потеря смысла. Из глаз полились слезы.
- Ха-ха-ха, - засмеялся во весь голос Октав. – Ты такой смешной. Я обожаю так делать, балуюсь чувствами других людей. Но это не все. Правда хуже, чем ты думаешь!
Я с трудом поднял на него глаза.
Он щелкнул пальцами. Спустя несколько секунд телепортировался обратно в обнимку с Вероникой. Живой и здоровой.
- Знаешь, Жень, мне было страшно больно от того, что моя девушка мне изменяла. Правда, ей я смог это простить, но не тебе. Я надеюсь, ты достаточно помучался.
Октав чмокнул Веронику в шею.
Во мне смешивалось столько эмоций, что в душе не находилось места. Я не мог спокойно лежать. Все мышцы бессильно содрогались.
Октав шепнул Веронике на ухо. Она улыбнулась. Выглядела счастливой, но что-то было не так.
- Я хочу, чтобы ты запомнил одну вещь – деньги решают все.
- Жень, я тебя не люблю, Жень, - произнесла Вероника.
Заболело сердце. Невидимые острые клинки рубили его, превращая в лохмотья.
Глаза снова покрылись влагой.
Эти слова обрушились, как наковальня на душу. Меня расплющило, я не мог шевельнуться.
- С тобой было хорошо, Жень, но ты нищий.
Все на свете потеряло смысл. Мне хотелось скорее потерять сознание. Оставить реальность. Мои мечты и надежды, подобно судну в шторм, разбились об скалы. Внутри не было ничего. Хотелось умереть.
Октав швырнул мне пистолет.
- Выстрели себе в лоб, - сказал он.
Я с трудом пошевелил рукой. Обхватил рукоять. Прислонил к виску дуло. Спустил курок.
После раската грома, услышал пронзительный крик.
Вероника бежала ко мне, позади стоял Октав с пистолетом в руке.
Глаза накрывала черная пелена.
До слуха долетел ещё один выстрел.
Что-то тяжелое обвалилось на меня.