| Лита | Дата: Среда, 14.03.2012, 19:59 | Сообщение # 1 |
 Неизвестный персонаж
Группа: Пользователи
Сообщений: 40
Статус: Не в сети
| 1
Красивый, светловолосый мужчина, откинувшись в кресле, монотонно постукивал пальцами по поручню, задумчиво глядя на лазурный рассвет за окном. Он любил встречать эти рассветы, каждый раз такие разные. Не было еще двух похожих за всю его сороколетнюю жизнь. За счастливую жизнь. Трудную, но счастливую. У него была любимая работа - да безумно опасная, но, несомненно, любимая. Он весь растворялся в своих экстренных вызовах, на захват очередной стаи оборотней или группы преступников. В эти времена сгущающихся сумерек слишком часто его отделу находилась работа. Они занимались самыми опасными и порой засекреченными делами. Но он умел находить в своей работе какое-то особое вдохновение. Он весь с головой уходил в очередное дело. Иван знал, что дома его ждут, за него переживают, не спят ночами, когда его экстренно вызывают на ночное дежурство. Его любимая Алиса. Вот уже двадцать лет как жена, но все еще вызывающая в его сердце волны юношеского обожания. Казалось, они все те же дети впервые друг друга увидевшие. Алиса. Она всегда его ждала, терпеливо, уперто. Сколько раз он говорил ей не переживать и ложиться спать, а возвращаясь, под утро заставал ее с тревожными глазами на кухне с чашкой кофе. Она тут же вставала, подходила, осматривала его всего, будто проверяла взглядом - цел ли? Жив? Потом молчаливо обнимала, целовала и в эти минуты, Иван чувствовал как любая, даже самая упорная усталость улетучивалась, бежала от такого волнующего тепла в груди. Он любил ее, очень любил. Лучший друг Аломера - Сергей Храмов часто шутил, что у них с Алисой все еще продолжается медовый месяц. А Иван даже думать боялся, что может быть иначе. Иногда он задумывался - неужели у друга не так? Надежда Храмова – еще одна школьная, проверенная временем подруга Аломера была красивой, теплой женщиной, всегда светившейся улыбкой, с едва заметными веснушками на носу и рыжими ровными волосами. Иван знал ее так же хорошо, как и Сергея и просто отказывался думать, что что-то в их семье с тремя замечательными детьми, не так. Дети. Они – еще одна важная составляющая личного счастья Ивана Аломера. Мужчина уже не мог представить себе утра без перебранки Лилии и Андрея, без их громких ссор, с битьем посуды и бурных примирений, без их смеха, без историй о своей школьной жизни Лили и ехидных комментариев Андрея. Такие разные, и такие похожие, такие им любимые. Семнадцатилетний Андрей заканчивал в этом году школу, но Иван, даже подумать об этом не решался. Задористый, немного вспыльчивый, смешливый, казалось, он и не думал взрослеть. А вот красавица дочь Лилия, хоть и на год младше, но несомненно была на много серьезнее брата. Хотя бы тем, что у нее не ходил в лучших дружках ни кто иной, как Адам Эсконин, сын человека, попортившего много крови Ивану, и потомок рода, носившего, казалось, в крови вражду к Аломерам. И те всегда ее поддерживали, не видя смысла что-то менять, что-то пытаться исправить. Но когда двенадцатилетний Андрей, впервые пригласил на день рождения холодного, надменного, с извечной усмешкой на губах, темноволосого загорелого мальчишку с льдисто-серыми Эсконинскими глазами, Иван неделю выходил из шокового состояния. Если бы не Алиса, то он, несмотря на все свои принципы воспитания, попросту вытолкнул бы мальчишку за дверь, и выпорол Андрея, прочитав ему историю рода. Но он этого не сделал, и у них появился частый гость на праздники и выходные, носивший опасную фамилию. Пять лет Иван пытался себе объяснить этот феномен, но всегда приходил к одному ответу- просто лучший друг. Как смешно! Эсконин и Аломер – лучшие друзья! Всегда препирающиеся, подкалывающие друг друга, вечно шумные, но всегда готовые прийти друг другу на помощь. Иван , порой, даже радовался этому, но всегда оставался настороженным, как ни как, но род Эскониных не был представлен в одном лице мальчишки. Существовали еще его родители, тёти, дяди, и Аломер находился в каком-то извечном ожидании визита представителей старшего поколения Эскониных со скандалом и угрозами. Но этого не происходило вот уже пять лет. Это настораживало еще больше.
Теплые руки коснулись его шеи и обняли сзади. Он даже не услышал в раздумьях как в кабинет вошли. Иван не видел её, но сразу почувствовал. Только Алиса так сладко пахла мёдом. Он поднял руку, и коснулся нежной ладошки жены, рассеянно её поглаживая.
- Опять встречал рассвет? – прошептала она и чмокнула его в светловолосую макушку.
Иван в молчании потянул ее за руку, заставляя обойти кресло, и всмотрелся в ее лицо. Улыбается, смотрит из под темных ресниц. Каштановые кудри разметались по плечам и груди, храня таинство недавнего сна. Женщина была в халате, с под которого выглядывала ночная рубашка. Аломер улыбнулся, и притянул её к себе на колени, поцеловал в теплые, пахнущие мёдом губы. Как же он её любил! Уже и жизни не представлял без неё, без её явления к нему сразу же после пробуждения ото сна. Это уже стало для неё каким-то особым ритуалом – искать его, в первую очередь после пробуждения, если вдруг, он не рядом, что бы увидеть, просто убедиться, что он есть.
- Нужно разбудить ребят пораньше, - проговорила она на его плече. – Завтра в школу, а еще надо на рынок….
- Угу…. - пробубнил Иван, всматриваясь в синее небо за окном, прислушиваясь к пению птиц.
Дверной колокольчик вынудил выбраться из этого блаженного состояния.
- Кого это принесло так рано? – удивилась Алиса, поднимаясь с колен мужа.
- Я открою, - скептически оглядел коротенький халатик жены Иван, и пряча скользнувшую по губам улыбку поднялся с кресла и направился к выходу, на ходу поправляя рубашку с закатанными рукавами. Колокольчик вновь звякнул, принуждая ускорить спуск по лестнице.
- Да иду я - недовольно пробубнил Аломер. Если это с работы – захлопнуть дверь прямо перед носом. Этот день Иван обещал провести с семьёй, и ни что не заставит его не выполнить обещания. Уже готовя ответ, по поводу работы и своих законных выходных, Иван открыл дверь, обрывая очередной звонок, и узрел на своем пороге знакомую ехидную физиономию с холодными глазами.
- Адам? – удивился он.
Парень улыбнулся, если кривой хмык можно было назвать улыбкой.
- Здравствуйте, Андрей еще не проснулся? Мы договаривались вместе сходить на рынок…
- Проходи – коротко проговорил Аломер, отступая вглубь дома, - он как раз собирался вставать…
- Ооо, Адам, здравствуй! – зазвенел голос Алисы. Она уже одетая спускалась по ступеням и приветливо улыбалась. – Сейчас я приготовлю завтрак, и ты составишь нам компанию.
Она ни когда не спрашивала, приглашая за стол, просто утверждала, не терпя возражений, и это давно знали все, кто мог переступить порог их дома, поэтому парень улыбнулся, уже приятнее, чем Ивану и утвердительно кивнул.
- Доброе утро Алиса Ивановна, надеюсь, не разбудил?
Женщина, продолжая улыбаться, качнула головой и скрылась на кухне.
- Что ж, пойду, ускорю процесс пробуждения сыну,- направился на верх Аломер – а ты располагайся…
Мужчина, поднимаясь по ступеням, качал головой, пытаясь спрятать улыбку. Знал ли его прадед, Андрей Аломер, что в далеком будущем, правнук сдружится с кем-то из семейства презренных убийц и предателей? Наверное, он уже раз сто в гробу перевернулся…. Но как Иван не пытался отстраниться от этой фамилии, не мог. Юный Эсконин, катастрофически внушал доверие. Несмотря на ехидность, холодность, презрение, ставшие неотъемлемой частью его взгляда и , несомненно, опасность, в чем он был точно уверен, узнавая все новые и новые факты о школьной жизни своего сына. Адам Эсконин был опасным человеком, но почему-то, чувство, носившее имя интуиция, предательски молчало, выдавая в сознание лишь спокойствие и уверенность во вполне безопасное существование Андрея. Аломер, не раз удивлялся, как это Лиля, всегда следовавшая за братом, все еще недолюбливает его странного друга. Хотя где-то в душе, Иван был этому очень рад. Хоть кому-то из отпрысков достался здравый смысл….
Он любил своих детей. Особенно маленького Алана. Это смышленое, с извечно растрепанными волосами и огромными синими глазами чудо, было верхом его обожания. Да и не только его. Все, кто хоть взглядом соприкасался с этим ребенком, тут же таяли в неге блаженства. Почему-то на него невозможно было сердиться, даже если 6-тилетний проказник вытворил очередное безобразие, не было ни какого желания его наказывать. Иван подозревал, что это своеобразный дар сына, но что бы то ни было, этим чарам ни как не поддавались Андрей с Алисой. Первый, очевидно, точил зуб еще со времен его годовалости, когда маленький Алан забрался с ножницами ( тогда так ни кто и не понял, откуда он их нашел, в доме где усердно пряталось все острое и быстровоспламеняющееся) в шкаф Андрея и на вырезал в школьных нарядах своеобразные узоры…. Иван до сих пор помнил звонкий смех Лилии и лицо Андрея вещавшего, как он одел в один прекрасный школьный день штаны с изрезанной филейной частью. Плюс ко всему, ему пришлось расстаться с половиной своего любимого гардероба, и одевать вещи купленные Алисой в спешке за один поход за покупками, дабы не вынуждать отпрыска сверкать по школе в трусах. Именно тогда, Андрей уселся на трон первых ловеласов и проказников вместе с Адамом Эскониным, а Алиса решила взять воспитание Алана в свои руки, вместе с тяжкой ношей под названием «наказание Алана»
Аломер, с нестирающейся с лица улыбкой остановился у двери спальни старшего сына и толкнул её вперед, уже ощущая вкусный запах завтрака исходящий с кухни.
2
Она сладко потянулась в мягкой кровати, чувствуя, как на лице играют теплые лучики утреннего солнца. Она обожала это тепло, порой, даже казалось, что связана с небесным светилом невидимыми нитями, так хорошо ей было в его лучах, и так плохо в зимнем холоде. Она была связана с солнцем и внешне и внутренне. За золотые, кудрявые локоны, светло-карие, будто желтые, глаза и внутреннюю теплоту, родители ласково называли ее солнышком, а брат частенько бросал - Веснушка, что изрядно раздражало её, ведь на чисто-белом лице не было ни одного пятнышка! Но Андрей, и не думал отказываться от своего придуманного прозвища, видимо, глубоко внутри надеясь, что веснушки появятся-таки на личике сестры. Она замерла с блаженной улыбкой, пытаясь впитать в себя, льющееся с окна тепло, как почувствовала сползающее с неё одеяло. Резко открыв глаза и сев в постели, девушка наткнулась на улыбающуюся синеглазую физиономию, чей хозяин, с невиданной упорностью тянет одеяло, упираясь ногами, как бычок.
- Вставай, Лиля! Уже утро!
Улыбнувшись, она откинулась назад на подушку, позволяя окончательно отнять одеяло.
- И тебе доброе утро, Аланчик…
Но, кажется, это его не убедило, и чудо в пижаме полезло на кровать, принимаясь щекотать. Звонко рассмеявшись, девушка вскочила, утягивая с собой братишку, и кружа его на руках. Лиля обожала этого задористого проказника, быстро смирясь с подобными пробуждениями. Он всегда просыпался раньше всех, с уже твердым мнением, что раз уж он встало, то спать ни кто в доме не должен. И девушка была безмерно благодарна братишке, что в отличии от Андрея, ее он будит приятно. Старшему же брату по воле рока не боящемуся щекотки и стянутых одеял суждено было пробуждаться в струях ледяной воды из лейки…. Родителей он будил прыгая на них как на батуте. По этому, своё положение, Лилия считала самым выигрышным.
-Отпусти! – почти визжал от смеха мальчишка - Отпусти! Отпусти!
- Ну, все, - остановилась она, отпуская его на ноги – марш к себе одеваться. Считай свой долг выполненным.
- А заплатить?! – округлил глаза Алан.
- Спекулянт! – улыбнулась Лилия, протягивая ему конфету.
Он схватил её и умчал прочь, столкнувшись в дверном проёме с недовольным Андреем. Почесывая светлую лохматую голову, хмуро воззрился на сестру.
- Кто-нибудь объяснит этому гаденышу, что жестоко будить людей, а потом еще и злостно требовать за это плату – уже верх кровожадности.
Лилия улыбнулась.
- Только ты можешь употреблять в отношении него такие эпитеты, - она завязывая халат, двинулась к выходу, как брат проговорил.
- Ты так собралась завтракать с Эскониным?
- С кем? А он что тут забыл? – остановилась она на пол-пути, неприязненно хмурясь.
- Отец пришел меня будить, но его опередил любимый братец…. Мы договорились с Адамом на рынок вместе сходить. Кое что докупить к школе. Ты с нами?
- Ну естественно, - скривилась она,- не одной же мне идти…. Как ни прискорбно, придется составить компанию….
Настроение резко сползло вниз, она не любила Адама Эсконина. Он её раздражал, бесил и злил одним своим презрительным выражением лица, своей прямой спиной, холодными глазами, речью, повадками, и всем остальным…. Впрочем, одним своим существованием. Лилия не любила холод, а этот тип, был воплощения льдины Арктики. И её, порой, охватывало, отчаяние, при виде того, как близко к нему стал брат. Гдето в глубине души, даже терзала ревность.
- Да смирись ты наконец, что он мой друг.
- Андрей, я с этим смирилась пять лет назад, но на собственное отношение, я имею право?!
- Естественно имеешь, буркнул он, и вышел.
Надулся. Ну и ладно. Она привыкла, что этот дерзкий тип стоял между ней и братом. Всегда. С первых дней их встречи. Первые два года обучения Андрея в школе, были насыщенны драками, перепалками, и дуэлями ни с кем иным, как с Эскониным. И заявляясь, домой на каникулы, а потом и в спальню девочек к ней, брат красноречиво делился эмоциями, впечатлениями и мнением, какой Эсконин гад ползучий, козел сопливый, в общем Тёмный. Она терпеливо выслушивала и поддерживала это мнение. А как же иначе, если всегда и во всем следовала за любимым братишкой, который в те яркие годы жизни частенько ходил с цветной физиономией. Лилия не знала почему, но они всегда, кидались драться в рукопашную, несмотря на то, что в руках были палочки. В большинстве случаев, они их просто откидывали в сторону…. Но на третьем году обучения Андрея и на втором её, что-то произошло не и исправимое, - и эти двое стали дружить. Девушка до сих пор не знала, что же послужило этому началом, но это случилось, и тогда брат отдалился ещё дальше, даже стал в чем-то похож на Эсконина. Он уже тверже и увереннее стал между ними. Он был друг Андрея, она – сестра, и это звучало как пакт о ненападении которому, они оба, как ни странно следовали, если конечно не учитывать извечные словесные баталии. Но привыкнуть – не значит смириться, - это был негласный девиз Лилии. Немного в нерешительности постояв по среди спальни, она хмыкнула своим мыслям и стремительно направилась в ванную. Плевать, с кем они завтракают, а она, как привыкла спускаться к столу в халате, так и спустится. Хотя бы ради выражения лица Эсконина, повернутого на манерах. А оно того стоило! Как же было трудно сдержать смех, при виде отпавшей челюсти Андрея, вздернутых бровей отца, и неописуемого словами лица Адама. Усмехнувшись мысли, а как бы выглядела вся важная семейка Эскониных, явись бы она на завтрак к ним в халате, тюрбаном из полотенца на голове, и в тапочках с зайчиками. Лиля уселась рядом с братом, и налила себе стакан молока.
- Лиль,- заговорил охрипшим голосом Андрей, и откашлявшись продолжил, - это что?
- Где?,- хлопая глазками воззрилась она , откусывая полбутерброда за раз.
Андрей послал многозначительный взгляд на маму, затем на папу, и не найдя ожидаемой поддержки от в тишине поглощающих завтрак родителей, вступил в бой сам.
- Вот здесь! – ткнул пальцем в полотенце.
- А! так это я голову мыла! Убрать? –и не дождавшись ответа стянула полотенце, встряхнув Светловолосой гривой продолжила приканчивать бутерброд – о боги! Вы услышали! Адам Эсконин поперхнулся соком. Непринужденно допив молоко, Лиля поднялась из-за стола, лучезарно улыбнулась собравшимся, подхватила полотенце, и направилась к выходу, у дверей обернувшись. Как же было трудно не расхохотаться, все четверо смотрели на нее.
- Как соберетесь, сообщите, мальчики. – Бросила она и побежала наверх. Захлопнула дверь своей комнаты, и сползла по ней в тихом смехе.
3
- У тебя нет другой одежды?
- А чем тебе не нравится это платье?
- Его длинной!
- И что же не так с его длинной?
- Оно короткое!
- А мне что, в паранджу завернуться, что ли?!
- Мне было бы спокойнее.
Адам расхохотался. Совершенно искренне и приятно. Только с Аломерами он мог быть таким. Не думать о всякого рода мести, враждебности и злости. Ну не мог он злиться на них! Лилия Аломер – была единственная девчонках, сумевшая без последствий зарядить ему пощечину. Ведь она, сестра Андрея, а это уже как диагноз, и ни о каких наказаниях за подобные всплески и речи быть не могло. Хотя, иногда, очень хотелось придушить эту девчонку, или на крайний случай проклясть. Но ни рука ни палочка не поднимались.
- Андрей, успокойся, - отсмеялся он, - у твоей сестры, вполне ровные ножки, стыдиться тут не чему.
Две пары глаз пульнули в него уничтожающие взгляды.
- Чего это ты о ножках заговорил?
- Ой ё ёй, я на твою сестру не претендую, себе дороже. Но от правды не скрыться, тебе Лилька, с ножками повезло.
- Хочешь получить по роже прилюдно?
- Только посмей.
- И что же будет?
- Проверишь? Больше тебе это с рук не сойдет. И не посмотрю даже, что ты родственница Андрюхи.
- Так, стоп! – остановил перепалку Андрей, - Давайте лучше зайдем в «Экспресс» мороженное поедим.
- Ну пошли, Лилька, если что, я говорил серьезно.
- Я тоже. Купите мне рожок. Я сейчас. – заметила она у книжного магазина Розу с Лизой, и побежала к ним.
Адам проводил ее взглядом, отмечая, что она все же ни чего, выросла из худенькой и невзрачной девчушки но поймав прожигающий взгляд Андрея усмехнулся.
- Да не посягаю я на честь твоей дрожащей сестрицы, Лохматый, успокойся.
- Только попробуй, змеюка.
- Котяра.
-Удав африканский.
- Лохматый котяра.
- Эсконин! Пошли мороженное покупать.
-Пошли, но чувствую я шестым чувством, что сестра твоя, еще долго не почтит нас своим вниманием.
- С чего бы это?
- Она же с Розой.
- Точно. И Лизой. Ну раз они пошли в книжный магазин, то действительно на долго.
- Твоя кузина – книжный червь.
-Какая из?
-Разве роза тебе родственница?
- Нуу…. Мы так давно дружим семьями, что практически стала ею. По крайней мере, я помню еще, наши великие бои из-за игрушек и бутылочек с кашей.
Адам вновь рассмеялся.
- А из-за горшка вы не устраивали крестовые походы?
- Нет, у нас был у каждого свой. – серьезно пробурчал Андрей, расплачиваясь с официанткой, и откидываясь на удобном стуле.
Они устроились за столиком в беседке, откуда хорошо был виден весь доступный до взгляда торговый квартал. Даже выхватывалось, из пёстрой вереницы магазинов, строгое белокаменное здание министерства.
- Тебе отец рассказывал, что-нибудь о нападениях?- перевел тему Адам.
- Нет, а что еще за нападение.- он даже перестал жевать, уставившись на друга круглыми глазами.
- Я слышал разговор родителей. Об этом стараются не говорить в прессе.
- Папа никогда не рассказывает о работе. Особенно, если что-то опасное. Так что за нападения? Кто?
- Оборотни.
- Ну, это случалось всегда…. Наверняка, уже все уладили.
- Пять человек за месяц.
- Сколько?! И не слова в прессе? Жертвы выжили? – парень даже забыл о вазочке, где уже начало таять мороженное.
- Ни кто точно не знает.
- Как странно…. Но я уверен, если бы было что-то серьезное, отец рассказал бы.
-Как знать….- дернул плечами Адам, отводя взгляд от растерянного лица друга ему за спину. Выражение тут же сменилось в насмешливое и он откинулся на спинку стула. За этой переменой тут же последовал прохладный девичий голос.
- Что случилось? Адам Эсконин выбрался из своего мрачного особняка в люди….
- Подышать свежим воздухом, Лариса. – улыбнулся Адам одним уголком губ. – А что же вынесло на свет божий тебя?
Красивая, черноволосая девушка остановилась у их столика в сопровождении двух подруг, девушек Темного факультета, Сары и Инны.
- Привет, Андрей, - улыбнулись они в ответ на улыбку парня.
Лариса же, как всегда, делала вид, что его не существует, общаясь лишь с Адамом. С первого курса, она пыталась заполучить Тёмного Принца, как звали за глаза Эсконина, себе. Но без успешно. Он привык брать, а затем отталкивать от себя, ему нравилась игра в любовь, но саму любовь он никогда ни к кому не испытывал. Лариса Вайс – была его воплощением в женском теле. И Адам лишь усмехался над её попытками, даже не думая, что она способна хоть что-то чувствовать. Он был игроком, кукловодом, и сам куклой становиться ни как не собирался в её беленьких ручках.
- Ты уже знаешь, что мои родители, устраивают ужин сегодня?
-И что мне это должно говорить? – Спокойно поедая десерт, парень прекрасно знал, что это верх невежливости, особенно для Ларисы, воспитывавшейся, как и он в сфере аристократии. Перед глазами почему-то встала картина с сестрой Андрея в халате и тапочках на завтраке. Вот уж, что может привести его папочку к инфаркту. Он усмехнулся своим мыслям.
- Ты находишь в этом что-то смешное? – не так поняла эту улыбку Лариса.
- Так при чем тут я и ваш ужин?
-Ваша семья приглашена.
-О я безумно огорчен, но меня не будет.
-Почему это?
- У меня другие планы.
-Ни кто тебя спрашивать не будет. Отцу ты отказать не можешь.
-А чего это ты так жаждешь меня там видеть? – Начал злиться он, понимая, что действительно, вряд ли откажет отцу…. Хотя….
Лариса улыбнулась, холодно, как и все в ней. И качнув плечиками под голубым строгим платьем, кинув уже через плече:
-До вечера, Адам.
-Увидимся в школе,- кивнула парням Сара, качнув белыми волосами и пошла вслед за ней с улыбнувшейся на прощание Инной.
-Когда-нибудь, она доведет меня до греха, - мрачно пробурчал Адам, отставляя вазочку.
-Я тебя не узнаю…. Дай ты ей то, что она так хочет.
-Понимаешь, Андрей, у нас любые признаки ухаживания ведут за собой помолвку. Мне этого не надо. Я конечно, могу поступить с ней как со всеми , но Лариса, не из тех, кто страдает отсутствием мозгов.
- Да ну! Все девчонки одинаковые. Запудрить мозги можно и Ваис.
-Ты так уверен?- нехорошо усмехнулся Адам.
-Ну конечно.
-Спорим?
- Что Лариса не такая как все? Глупо.
- Ей не нужен ни кто, кем не интересуется она сама. А неё не подействует твоё котярское очарование.
-Что ж, сам напросился, - заулыбался Андрей, протягивая руку, - Спорим.
-Ну а мне, я так понимаю, по воле рока, суждено разбить, - раздался рядом Лилин голос.
- О, не прошло и полчаса!
- Не умничай, братик, тебе не идет. – она разбила рукопожатие, закрепив спор. – о чём хоть спорили?
-На девчонку,- даже не задумываясь, ляпнул Андрей.
Лицо девушки скривилось.
-Это подло!
-Это уже не твоё дело.
-Тебя не спрашивали, Эсконин, Андрей, на какую девушку?
-Лиль, успокойся, не на тебя, и ладно.
-Ну, ты…. Где мой рожок? – Уселась она за столик, - но учти, если я узнаю, что кто-то из моих знакомых-убью.
-Не бросай слова на ветер.
-Адам отстань. Бросать слова на ветер не мой конёк.
-Да ну!
-Хватит! Вот твой рожок.- Подвинул ей вазочку Андрей, провожая взглядом официантку.
-Лиза сказала, они заедут к нам перед отправлением. В машины загружаться будем вместе.
-Дядя опять отложило увольнение со школы?
-Ага. Тетя Лена знает куда нажать….
-Она так хочет, чтобы муж был школьным учителем?- Вступил в разговор Адам
-Её это устраивает больше, чем агентура. Отец звал к себе, но тётя Лена против, чуть ли не до скандала….- Вздохнула Лиля, берясь за вафлю.
-Печально,-протянул Андрей,- конвой любимого дяди в роли учителя химии мне уже поднадоел….
Лиля бросила на брата осуждающий взгляд, но промолчала, решив вплотную заняться десертом.
-Андрюх, в конце концов, отлынивание от наказания за взорванные колбы тебе и в этом году обеспечены.
Лиля хмыкнула.
-Да уж, если бы на месте дяди был Петрович, от тебя, братик, остались бы лишь бренные останки.
- Мне его и на теории хватает….-скривился Андрей.
Адам вспомнил морже подобного профессора Орлова и усмехнулся, Лиля продолжала:
-А если бы ты хоть что-то слушал на теории, взорванных колб было бы на много меньше.
-Не пытайся меня исправить! Ты упустила нужный момент.
-Хам.
-Я тоже тебя люблю, сестричка.
Адам скривился:
-Телячьи нежности.
-Завидуй молча.
-Не чему , Котяра, если бы у меня была такая родственница, я б покончил жизнь самоубийством.
-Какая жалость,- пропела Лиля,- сколько народа потеряло возможность жить спокойно….
Адам улыбнулся одним уголком губ.
-Лохматый, урезонь родственницу.
-Сам уже не в состоянии?
-Да и ты, похоже, данным искусством не блещешь.
-Ладно. Шутки шутками, а нам уже пора,- взглянула на часы девушка.- Ты забыл, что ты обещал маме, посидеть с Аланом, пока они с отцом съездят к деду?
-О нет….- простонал Андрей.- Может ты?
-Я буду у Розы.
-Ты и так с ней не расстаёшься!
-Тебе все равно делать нечего. - Безапелляционно заявила она поднимаясь,-ты и так мало времени проводишь с братом. А завтра, мы уезжаем! Он скоро забудет, как ты выглядишь.
-О! Жду не дождусь! Может хоть тогда, он перестанет поливать меня с лейки!
Адам улыбнулся. Получилось как-то печально. Он много бы отдал за такую семью, но возможно, не стал бы таким, каким стал в таком окружении. Хорошо ли это было бы? Он научился жить в том мире, в котором его воспитали, прекрасно понимая, что другого у него уже не будет. Но Адам ненавидел его, и создавал себя на противоречии. Наперекор отцу, он пошел учиться в школу, тогда, как родители, отправляли его в Англию. Вопреки всем запретам и законам, сдружился с Аломером. И сейчас, назло себе самому, влюбился в ту жизнь, которой они существовали.Добавлено (14.03.2012, 19:59)
---------------------------------------------
4
Каменный зал пещеры наполнился бликами факелов и гомоном грубых голосов. Кто-то сердито что-то кричал, кто-то смеялся. Лающие звуки, пробирали до костей, своей дикостью и необузданностью. Наконец, всё утихло, подчиняясь поднятой руке взошедшего на приступ мужчины в черных штанах и с голым торсом. Рыжая щетина покрыла все лицо, на фоне которой сверкали желтые, в тон кровавой луне глаза. Длинные волосы клоками свисали до плеч, делая его вид еще более звериным.
- Мы удачно начали нашу политику,- начал он, и редкие голоса и вовсе стихли,- весь мир должен узнать, что значит наша ярость! Мы долгое время были вынуждены довольствоваться мелкими подачками и унижениями, жизнью в пещерах и гонениями! Этому пришел конец!
-Но как? Маги, вновь, объявили охоту! – выкрикнул кто-то из толпы.
-Наши эксперименты дали плодотворные результаты. Теперь охоту объявляем мы!
-Это не возможно…. Дитя выжило?- послышался очередной вопрос.
-И мало того, продолжает ускорять рост. Мы вышли на новую ступень эволюции, братья. Это начало нашего расцвета! Щенок от ведьмы не поддается многим заклятьям, превращается без луны, и наделен магией.
Тонкие губы расползлись в жутковатой улыбке
-Это наша победа друзья!
Толпа радостно закричала, сопровождая возгласы воем.
-Для развития в утробе, достаточно месяца!- продолжал оратор,- но нам нужны женщины.
Толпа вновь притихла.
-Нам нужны ведьмы, желательно, молодые. Это наша основная задача на сегодня. При нападении, при возможности, не кусать. Похищать. И если все пойдет по плану, через два месяца, у нас будет армия. У нас будет власть! Хватит бежать, поджав хвосты! Пора действовать!
Оборотни ликовали. Полная луна, позволяла обращаться в ближайшую неделю, и сейчас многие под воздействием эмоций, превращались в волков, жутко воя, пока разум еще не затмила звериная сущность. Но вот, уже слышались рыки, и звери выбегали прочь. Лишь один не ликовал в этой жуткой толпе. Когда всех распустил вожак, беловолосый мужчина вышел из пещеры, обратился в снежно-белого волка, и помчался, что есть силы, в сторону леса. Совсем недалеко, в часе быстрого бега с этих гор была Сонная Лощина и Школа – место, ставшее ему домом. И девушка, ставшая его жизнью.
Лариса Вайс, еще раз взглянула в зеркало, и улыбнулась своему отражению. Улыбка получилась снисходительно-холодная, впрочем, как всегда. Девушка в отражении была красивая, в длинном алом платье, обтягивающем безупречную фигуру и подчеркивающее атласно-белую кожу, и черные, прямые волосы до пояса. Лариса знала, какая красивая. Всегда знала. Уже тогда, ступив на порог школы магии 11-тилетней девочкой, сразу поставила себя на пьедестал Темного факультета. Ей даже завидовали многие старшекурсницы, за такую колдовскую внешность, за то, что бы понравиться кому-то, ей не нужно было даже шевелить пальцем, ребята, притягивались к ней, будто бабочки к жертвенному огню. Но ей, это было не нужно. Она отталкивала всех, смеялась над ними или же, попросту использовала. Ей нужен был лишь один человек, во всем белом свете. Она поняла это как только увидела красивого мальчика с кривой улыбкой, и льдистыми глазами. Он стал для неё навязчивой идеей, несбыточной мечтой. Любила ли она? Нет. Любовь – это одна из главных составляющих того розового, противного мира, который она ненавидела. Существовала лишь страсть. Она жила страстями. Любить - значит тлеть, будто потухший, либо только разгорающийся костер. Она же, не терпела половинности, она горела стихийным огнем, превращая всю себя, всю свою жизнь в не стихаемый пожар. Надменный, язвительный, холодный, с ощутимой внутренней силой, и такой привлекательный. Он был её отражением. Тем воплощением людей, которые могли лишь гореть, и сгорать в огне страсти. Не больше и не меньше. Но появились Аломеры, и стали медленно заражать её Тёмного Принца этой отвратительной розовостью. Она ненавидела их за это. Особенно Лилию Аломер. Эта невзрачная на первый взгляд девчонка, была центром того розового мира, в котором тонул Эсконин. Лариса присутствовала при той ошеломляющей сцене, когда девчонка залепила ему пощечину. Девушка даже помнила ту звенящую тишину, образовавшуюся в тот момент в зале основателей. Она уже предвкушала его ответ. Любой другой, он самое малое, что сделал, это заломил руки за спину либо проклял, не считая других, более изощренных способов мести Адама Эсконина. Но он ни чего не сделал. Лишь, на мгновение, изменившись в лице, натянул издевательскую улыбку, и проговорил какую-то глупую шутку, позволив девчонке, удалиться, гордо подняв голову. Лариса не знала, что послужило причиной той пощечины, но его реакция ее испугала. Она поняла, что теряет, еще даже не заполучив. Но он будет её. Или не будет ни чей.
Дверной колокольчик и приветствующие слова прислуги, дали знать, о появлении первых гостей. Еще раз оглядев отражение черным бархатом глаз, Лариса вышла из комнаты, присоединяясь к родителям. Все приглашенные уже прибыли, а Эсконина все не было. Она уже начала переживать, придет ли? Вдруг, действительно осмелится пойти наперекор отцу? Волнение полностью захватило девушку, она по инерции поддерживала разговор со сверстниками, занимая их, пока родители беседовали со своими знакомыми. Именно знакомыми, т.к друзей в аристократии быть не могло. У таких людей, в друзьях могли ходить лишь деньги и власть, все остальное – лишь средства их приобретения. Может по этому, у неё никогда не было друзей. Она ни кому не доверяла. Друзья , ровно как и ненавистная ей любовь, слишком большая роскошь, для столь жестокого мира. Они делают тебя уязвимее и слабее, а Лариса Вайс не терпела слабости, она уважала лишь власть.
Наконец, до распаленного ожиданием сознания долетел знакомы голос и приветствие отца. Взгляд метнулся в ту сторону, и улыбка пробежала по губам. В светлом костюме, невероятно ему шедшим, стоял Адам рядом с высоким мужчиной и миниатюрной красивой женщиной, с теплыми светлыми волосами и приятной улыбкой. Лариса знала чету Эскониных, но редко их видела. Она уже и забыла, какая леди Эсконина красивая. С такими родителями, Адаму грех было бы родиться не таким, каким он родился. После обмена какими-то фразами с Адамом, отец указал ему в их сторону и метнув короткий взгляд, он вальяжной походкой направился к ним.
-О, вот и Адам Эсконин прибыл!- дошло до Ларисы голос Инны Аставиной.
-Господам свойственно опаздывать,- не удержал смешок Филипп Баев, и тут же получил от хозяйки вечера предупреждающий взгляд.
-Добрый вечер,- холодный голос, как всегда, обдал девушку жаром.
-Привет, еще раз, Адам,- улыбнулась она.
Эсконин, окинув её взглядом, послал улыбку стоящей рядом с ней Инне.
-Замечательно выглядишь,-заметил он кудрявой шатенке в белом платье, и Инна, смутившись, кивнула в ответ. Лариса почувствовала досаду, и медленно горевший огонь в груди. Упрямый мальчишка! Ну неужели так трудно сдаться ей? Хоть раз, отдать победу кому-то, а не себе.
-Как лестно, что ты пожертвовал, ради меня своими делами,- бросилась в ответную она елейным голосом.
Инна, забрав Филиппа под руку, извенилась, и отошла, сославшись на личный разговор с Баевым, но истинная причина, Ларисе была известна. Все знали, что такое для неё Эсконин, и попадаться ей на пути, было сродни самоубийству.
-Кто тебе сказал, что ради тебя?- улыбнулся уголком губ Адам, вновь разжигая в ней разочарование.
-Какой ты упрямый,Адам.- тихо проговорила она, скрывая нахлынувшую злость.
-Кого-то напоминает. Не кажется?
-Кого, интересно? Неужели меня?
Он не ответил, смотря на неё долгим взглядом стальных глаз. Затем, развернулся, и отправился к выходу. Она напугалась. Неужели, вот так просто уйдет? Мать приглашало всех за стол, и ей пришлось присоединиться к остальным. Прошло минут десять, а его все не было, но отсутствия младшего Эсконина будто ни кто не видел. Наконец, не выдержав, Лариса извенилась, и вышла из-за стола.
Он не ушел. Сидел на перилах, устремив взгляд куда-то на лунное небо. Как же он был сейчас красив, даже пуще обычного. Преодалев первое желание броситься ему на шею, Лариса подошла, и присела рядом. Перила были широкие, покрытые лаком, и ни каких неудобств не было.
-Что ты увидел там интересного?- начала она, не отрывая глаз от его профиля.
-Ты ни когда не задумывалась, почему звезды светят?- когда она и не надеялась услышать ответ, вдруг проговорил он.
Девушка удивилась вопросу.
-Ну…. Адам…. Какой странный вопрос….
-Они ведь не объяты пламенем, не горячие, верно?- вновь спросил он.
-Конечно.
- Но светят.
-Да. Очень ярко.- улыбнулась она.
-Вот мы с тобой, Лара, как эти звезды. Светим, до безобразия ярко. Но вот тепла, ни капельки нет.- Он перевел на девушку взгляд,- лишь лёд. Только лёд.
- Ты не прав.
-Я прав, Лариса, позволь себе поверить.
-Я верю, тому, что чувствую.
Адам молчал. Молчал долго, будто забыл, что она рядом. И вдруг, заговорил.
-Ночь, и даль седая
В инее леса,
Звездами мерцая,
Светят небеса,
Звездный свет белеет,
И земля окрест
Стынет-цепенеет
В млечном свете звёзд,
Тишина пустыни
Четко за горой
На реке в долине
Треснет лёд порой,
Метеор зажжется,
Озарится снег
Шорох пронесется
Зверя легкий бег,
И опять-молчанье
В бледной мгле равнин
Затаив дыханье
Я стою один….
Лариса замерла в удивлении. Она боялась спугнуть это видение – Адам читал ей стихи.
-Ты поняла это стихотворение.
-Да.
-Так вот это - моя жизнь.- он вновь взглянул на неё,- я одиночка,Лара. Ты не нужна мне.
Как ударил! Девушка даже отшатнулась, так материальны были слова. Одно дело-раз за разом натыкаться на его стены, и другое- слышать вот так, в глаза. Следом за болью и тоской, поспешила злость.
-Ты одиночка? Так зачем тебе Аломеры? Они изменили тебя. Ты стал ненормальным, как и они.
- Замолчи, Лариса, пока не поздно.
Сверкнув глазами, он спрыгнул с перил. Она последовала за ним.
-Неужели ты не замечаешь? Ты потерял сам себя! Позволяешь этой девчонке пощечины! Терпишь тупые шутки этого Андрея….
Адам схватил её за руку, и притянул к себе, сверкая сталью глаз.
- Что ты знаешь обо мне, Вайс? Когда я сам себя не знаю! А мою жизнь, не трогай. Разберись в своей. - Прошипел он ей в лицо.
-Я уничтожу их.- Прошептала девушка, почти касаясь его губ.
Неожиданно резко оттолкнул её к двери, прижав к прохладному дереву.
-Только посмей что-то сделать.- Спокойно, что не сочеталось, с огнями глаз проговорил он, наклоняясь к её уху.- Я опасный человек, Лара, не забывай этого.
И отстранился, глядя в упор в глаза.
-Никогда.- закончил он.
Развернулся и ушел. Молча проследив за его спиной, дождалась, пока светлая рубашка и
Если эта надпись уменьшается - ваш монитор уносят!
Чужие глупости и собственные достижения всегда кажутся больше
|
| |
| |
| Лита | Дата: Среда, 14.03.2012, 20:17 | Сообщение # 3 |
|
Неизвестный персонаж
Группа: Пользователи
Сообщений: 40
Статус: Не в сети
| Развернулся и ушел. Молча проследив за его спиной, дождалась, пока светлая рубашка исчезнет из вида и закусив губу, сползла по двери, ненавидя себя, за предательские слёзы. Она никогда не плакала. Никогда. А он заплатит еще за эти слезы. За этот, сжигающий изнутри огонь. За то, что не нужна ему.
5
- Лиля, Лиля, проснись!
Она металась по кровати, в тихом плаче отчаянно пытаясь вернуться, не видеть до боли ужасной сцены.
-Лиля, почему ты плачешь?! – маленькие, теплые ручки, буквально, выдернули ее из сна. Она открыла глаза и села, обрывая очередной всхлип. В поле зрения, тут же, нырнуло вопрошающее личико брата, но она, будто все еще была там, у леса, рядом с окровавленным мужчиной, и рыдающей над ним девушкой. Она так отчаянно его звала! Так плакала. Она звала его Андреем, но мужчина ни как не был Лилиным братом. Она упала на колени рядом с ним, пытаясь дотронуться девушки, до бледного мага на снегу в луже крови, но они были будто из тумана. Она огляделась в отчаянье, и вдруг, увидела фигуру в черном плаще, и скрытым за капюшоном лицом. Поднялась, и побежала к ней, но сколько не бежала, утопая в холодном снегу, фигура была все дальше и дальше, и скрылась в ночи совсем. Но она могла поклясться, что слышала тихий женский смех, и вновь перед глазами плачущая девушка и умирающий, или уже мертвый мужчина.
-Лиля! – отчаянье в голосе мальчика окончательно прогнало видение , но странно-ноющая боль в груди не проходила, и слёзы продолжали бежать, будто это она в реальности была у того леса в заснеженном овраге.
-Это только сон. – тихо проговорил Алан поглаживая девушку по волосам,- мне тоже снятся плохие дяди и собачки, но я не плачу, они же не настоящие.
-Конечно не настоящие, милый, - заставляя себя успокоиться, прошептала Лиля обнимая неожиданного ночного гостя, - а почему ты не спишь? Тебе опять снились плохие дяди?
- Нет. Ты плакала, и я пришел.
-Но ты же спишь через комнату от меня, малыш, как же ты слышал? Или я так громко плакала, что разбудила тебя?
-Нет. Я просто увидел, что тебе плохо. Там был еще Адам.
-Адам? – нахмурилась Лиля, еще крепче прижимая к себе мальчика, - он тоже плакал?
-Ему тоже плохо, - улыбнулся мальчик, отстраняясь. – Я пойду. Ты же больше не будешь плакать?
-Нет, что ты. Спасибо, иди милый.
Алан сполз по кровати, и пошлепал босыми пятками к двери. Открыл ее двумя руками, и тихо прикрыл за собой. А Лиля все сидела, будто мешком по голове ударенная. Жуткая картина сна веяла смертью, и чем-то еще, до боли страшным, заставляющим сердце нервно вздрагивать, отдаваясь в голове тупой болью. Домашние часы в гостиной пробили три утра, и Лиля опустилась на подушку, но боялась вновь закрыть глаза. Видение было таким реальным, что, казалось, достаточно опустить веки, и оно явится вновь. Она отмела все мысли о сне, задумавшись о братишке. Его слова были странными. Как это он видел, что ей плохо? И что это за плохие дяди с собачками являются Алану по ночам? Ведь если она, Лиля, была реальна в детских видениях, то, что мешает быть реальными и другим его персонажам? Но что больше всего впечатлило девушку, так это заявление об Эсконине. Тайны, тайны, тайны…. Как же она их не любила!
« ….-Каждый день, бог посылает нам - вместе с солнцем - возможность изменить всё то, что делает нас несчастными. И каждый день мы пытаемся притвориться, будто не замечаем этой возможности, будто её не существует вовсе, будто сегодня – во всем подобно вчера и неотличимо от завтра. Но тот, кто всмотрится в свой день внимательно, найдет этот волшебный миг.
- Но дедушка, если я захочу изменить сейчас, ты не умрешь?
По усталому, бледному лицу пожилого мужчины прошла еле заметная улыбка.
-Перед смертью все законы исчезают прахом….
-Но ведь это делает меня несчастным! Я не хочу, что бы ты уходил!
- Это неизбежность, Адам. И где твоё спокойствие, которому я тебя так долго учил?- в голосе деда сквознула сталь – ни перед кем ты не должен опускаться до мелочных демонстраций чувств…. Даже передо мной…. Это слишком низко, для Эскониных.
Сидящий на стуле у кровати с бледным дедом, 11-тилетний мальчик с темными волосами и подобно деду белым лицом, выпрямился, пытаясь побороть накатившие слезы и сделать взгляд безразличным.
-Вот так-то лучше…. Запомни, дорога добрых намерений , ведет прямиком на пост презрения…. Людей добрых не бывает, все и каждый жаждет увидеть тебя слабым и растоптанным….по этому, ни когда не ожидай удара – бей первым, не показывай чувств – все равно не поймут…. Лучше вообще убить в себе все чувства с момента их зарождения. Потому что чувства – это слабость , а слабость – это пост презрения….
-Я понял, дедушка, только не умирай – голос мальчика дрогнул.
-Адам…. Не позволяй себе слабости, это еще ни кого не делало сильным….
Голос мужчины ослаб и затих, измученное лицо расслабилось. О недавней бессонной ночи хранили воспоминания лишь прилипшие в холодном поту ко лбу седые волосы. Мальчик плотно сжал зубы, что бы ни разрыдаться – нельзя, дед не любил этого. Лишь в серо-стальных глазах плескались боль и страдание….»
Парень метался по кровати, терзаемый навязчивым сном. Лицо блестело от холодного пота, простыни были практически мокрыми, но вязкий сон не отпускал, погружая в очередной кошмар
«….- Все равно, ты меня не поймешь! Я же знаю! Отпусти! Я уйду, я забуду, я постараюсь. Чего ты хочешь? Извинений? Не буду. Ты хочешь, чтоб я опять призналась тебе в любви? Признаюсь – я люблю тебя! Но ты не можешь всего понять. Не сможешь!
-Успокойся. Я просто хотел сказать….
-Я знаю.
-Да не об этом….
-О чем? Я помню - между нами ни чего не было, и быть не может. Потому что ты другой…. Или я другая. Видимо тебе просто захотелось поиграть. Наигрался?
-Нет.
-Хочешь еще? Тебе нравится меня мучить? Я же понимаю, что ни когда не стану частью твоего мира.
-Я не про это….
-Ну, тогда про что? Про что ты хочешь мне сказать? Ты же знаешь, я все равно не поверю…. Я живу, и я счастлива, что люблю. А ты…. Знаешь, ты не способен любить….
-Глупая.
-Возможно. Знаешь…. Да что я тебе говорю! Я устала. Я уйду, хорошо?
-Иди.
Он отпустил. Но знал, что конечно, она не хотела от него уходить. Она бы осталась. Но теперь не может. Она привыкнет, наверное, к слезам – они идут ей. Странное чувство, ему нравилось видеть её синие глаза мокрыми. Но он привык быть жестоким, привык поступать с людьми так, как они могли бы поступить с ним. К чему чувства, эмоции? Они не спасают, а лишь губят. Но почему так хотелось, чтобы она плакала тут, не уходила ни куда? Смешно! Она ему безразлична. Он только что расстался с ней. Навсегда. Больше не вернется? Подошел к окну. Она стоит на остановке. Одна. А на улице дождь…. Ненавижу…. Может, придет, возьмет зонтик? Или куртку…. Ведь если нельзя, но очень хочется, то можно, верно? А она хотела, он это знал. Как странно, она повернула к его дому. Пошел открывать.
-Ты?
-Я.
-Что хотела?
-Зонт или куртку, там холодно….
-А ты экстрималка….
-Почему?
-А ты посмотри на улицу-там ливень, а ты в легкой майке. Осень на дворе.
-И что?
-Заболеешь.
-А может, так будет лучше? Намного! Я знаю, знаю! Я сейчас заболею и умру.
Она сбежала с лестницы во двор. Не попрощалась. Ну и что? Как ребёнок, бегала по лужам под дождем. Да она и есть ребёнок! Всего 14…. И ему 14…. Первая любовь? Да какая! Её не существует, это выдумки, это слабость. А он очень привлекателен – и знал это. С первого курса девочки тянулись к его вниманию…. Смешно даже! Он вышел. Покурить. Увидел бы дед-убил бы на месте. Даже не известно еще за что в первую очередь – за сигарету, или за то , что вышел.
-Ты с ума сошла? Быстро зайди.
-Не хочу!
На зло, наверное, стала кружиться под дождем, под прилипшим к телу покрывалом из длинных русых волос.
-Не веди себя так!
-Как хочу, так и буду – отстань.
-Пошли ко мне.
-Нет. Мне мама не разрешает ходить вечером к мальчикам.
-С каких это пор ты слушаешь маму?
-С сегодняшнего дня!
-Не тупи. Заболеешь. Иди, возьми куртку.
-Нет!
-Я тебе сказал – пойдём!
Схватил за руку. Больно – он знал. Потащил в дом – не стала сопротивляться. Заставил пить лекарство. Зелье конечно, из запасов отца, но она естественно не знала об этом. Она ни чего не знала о нем. Странно, умудрилась украсть душу, ничегошеньки не зная о том, чья же это душа.
-Оно же детское!
-Для тебя в самый раз.
-Ну ладно.
Выпила. Сейчас поклонит в сон.
-Иди спать.
-Куда?
-В мою комнату.
Молча допила. Заставил раздеться. Сказала, что стесняется – ушёл в другую комнату. Минуту спустя принес свою футболку.
-Как щедро с твоей стороны….
-Ложись уже.
Позвонил её родителям – рассказал почти правду – поверили.
Проснулась утром – заволновалась о родителях.
-Я звонил.
Почему-то подошла к нему. Близко.
-Ты знаешь….
-Знаю.
-Да я в общем…. не важно. –поцеловал, как странно – зачем?
-А мне понравилось ходить в твоей футболке.
-Да?
-Ага!
-Смешная ты.
-Неправда!
-Правда-правда.
-Ну и ладно, - поцеловала, теперь сама, - ты простил?
-Да.
-Значит всё - таки любишь?
-………
-Понятно. Мне уйти?
-Не стоит.
-А смысл?
-Мне без тебя…. Не весело, не грустно….
-Правда?
-Не знаю.
-Мне, правда, лучше уйти сейчас. Не представляю эмоции твоих родителей, вернувшихся домой с ночной смены и узревших полуголую девчонку в твоей кровати….
- Джульетте было 12.
-Это было в другие времена, да еще у великого Шекспира.
-Не такой уж он и великий….
-Ты просто до безобразия тёмная личность! О! подожди, я тебе кое- что подарю!
Она полезла в один из бездонных карманов своих спортивных штанов, которые он так ненавидел, и достала оттуда небольшой, черный томик.
-Это тебе. Просветляйся, туземец!- и улыбнулась. Солнечной, заражающей теплом улыбкой.- Зайдешь ко мне вечером?
-Ну ладно.- Принял из ее рук подарок, прощупывая выдавленные золотом ветвистые буквы имени автора.
Она вышла. Надо же, как изменчива погода…. Странно, провожал её взглядом, стоя на пороге, а листья так медленно падают. Почему они падают на землю? Почему они вообще есть, и почему есть мы? Из-за угла выехала машина - откуда в этом районе вообще машины? Несется прямо на неё. А оны обернулась и машет ему рукой. Крикнуть ей! Поздно. Он приходил в больницу. Приходили её родители. В память врезалась фраза врача:
-Её не вернуть. Мы сделали все, что возможно…. Мои соболезнования»
Парень на сбившихся простынях еще раз метнулся, и поднялся, усаживаясь в кровати. Почему его мучают мёртвые? Зачем они приходят, повторяя, раз за разом, минуты своей смерти? Будто он в них виновен. Нет смысла ни любить, ни привязываться. В итоге, всё равно, ждет расставание. Глупые чувства не спасают, и не делают сильнее. Они только терзают. Может по этому, дед, так упорно, воспитывал в нём холод. Адам встал, и подошёл к окну. Солнце поднялось в небо и светило зазывным теплом. А у него на душе зима. Вечная, независящая от времён года. Сплошной холод, отражающийся в льдистых глазах.
-Адам, вы встали? – в дверях показалась тучная фигура их домработницы. – Завтрак на столе, ваш отец сказал….
-Ты только и можешь, что передавать слова моего отца? – оборвал он её холодным тоном.
-Лев Сергеевич просил поторопиться, опоздаете на поезд - опустила взгляд женщина, всё же договаривая оборванную фразу.
-Свободна – холод голоса мог бы пустить изморозь по стеклу окна, от которого, он даже не отворачивался, не удостоив женщину даже взглядом. А зачем? Все и так знают о жестокости его серебряных глаз. Наверное, все подчинённые отца, трясутся от страха, при одной только мысли, что хозяин упокоится, оставляя всё своё дело наследнику. Эсконин Лев Сергеевич был серьёзным человеком, с жёсткой хваткой, но она и рядом не стояла с жестокостью его единственного сына.Добавлено (14.03.2012, 20:17)
---------------------------------------------
Assez, согласна, сама ввижу, что ошибок куча, скачет фокал, много тафтологий.... но сее творение я корябала в 9 классе, т.е 6 лет назад...
на пару с моим любименьким критиком-редактором работаю над своим новым романом, а этот выложила чисто с одной целью - стоит ОНО, того, чтобы браться за редактуру и дописывание - или ну его, закинуть куда подальше  ошибки указывать не прошу, на это есть свои люди, и то, если оно стоит времени и сил
Если эта надпись уменьшается - ваш монитор уносят!
Чужие глупости и собственные достижения всегда кажутся больше
|
| |
| |
