Культ огня.
У всего человечества в древности существовало поклонение огню и пламени. Первое время, в глубокой древности, в Верхнем Триречье человек не умел создавать пламя. Частые проливные тропические дожди также сильно мешали получению огня. Хотя в те времена люди поняли пользу пламени.
«Ливень. Один ребёнок играл с камнями огня, и хотел зажечь огонь. Было холодно и мокро, и мальчик отчаялся уже пытаясь выбить искры из камней. Искры конечно не зажигали костёр, и мальчик так бы и сидел в холоде. Он пожелал огня как можно сильнее, и выбил одним ударом сноп искр из кремния, которые могли угаснуть, но взорвались огненной вспышкой и зажгли костёр. Мальчик подпалил брови и волосы, но стал легендой племени» - это был Тагалтарр, первый маг огня.
С течением времени люди научились основам магии огня. Чем больше было в племени огненных магов, тем сильнее оно становилось, пока всё верхнее Триречье не объединилось в один большой племенной союз первых людей.
Но на силу людей появилась другая сила – все остальные племена различных орков, также объединились, видя угрозу со стороны людей. Началась кровопролитная война, в которой победили племена орков и их маги природы (друиды). Люди вынуждены бежать из Триречье, кто-то бежал на юг, так появились племена чёрных людей, обожженные.
А остальные люди бежали на север, и вышли в степи старой равнины. Они расселились по степи и другим регионам…
Хотя многое из первобытной истории было забыто, но до сих пор люди преклоняются пред огнём, и уважают её носителей – пирокинетиков, огненных магов.
Священный огонь горит в круглых внутри храмах, окрашенных в оранжевый цвет. Снаружи храм сам похож на пламя, и крыша вытянута в виде языков его, а в центре самый высокий шпиль.
Храмом управляет Святитель огня, одевающийся в оранжевого цвета мантию, и шапке из ленточек (как пламя) красного и оранжевого цветов (как у индейцев вожди). Остальные же маги огня носят лишь небольшую шапочку с одной лентой. В зависимости от своей силы, маги получают больше ленточек и более длинное одеяние (кимоно).
Много ритуалов восходят к культу пламени…

49 год первой эпохи. В правление царя Масинтина…
В этот год умер военный вождь Ану, младший брат Тагхарта. Говорят его кто то отравил, но эта версия так и осталась не проработанной. По причине малочисленности способных командиров в Ану, царь его призвал своего племянника Масемеу стать военным вождём. Масемеу с радость согласился, так как искал власти и реальных подвигов.
Открылись городские ворота Сансарры, и воины Масемеу пошли на запад. В зените ярко светили солнца, немногочисленные облака плыли в небе.
Через два дня отряд пришёл к большому городу Ану. Был восход Красной, и весь город был кроваво-красного цвета, оранжевые башни внешней стены встречали путников. На восточных воротах засуетились стражники, увидев незваную армию. Отряд приблизился к вратам, и главный стражник спросил у Масемеу :
- Кто ты, и зачем суда пришёл со своим войском?
- Я Масемеу актар Масетх, пришёл по приглашению царя вашего, Тагхарта, а это – показав на свой отряд – моя дружина. Ты пропустишь меня?
В ответ на это, ворота открылись и отряд воинов вступил в большой город. Они прошли по длинной улице и встали на центральной площади Ану. Масетх приказал всем отдыхать и по возможности не лезть в драку, а сам пошёл к Большому дому. С ним шли четыре стражника. Подходя к дому, они встретились с Тагхартом Бородатым.
- О, ты уже прибыл! – сказал дядя и крепко обнял племянника. – Как твоя мать поживает? Не хочет, ли приехать, погостить у нас?
- Всё в порядке дядя Таг. – ответил Масемеу – Нам надо разместить воинов, где-нибудь, не будут же они спать посреди площади?
- Эй, Бундурдн, отведи воинов в их дома, пусть отдохнут – приказал царь своему советнику.
- Да, Тагхарт, будет сделано! – и советник побежал выполнять приказ.
- Вот, Масе, скоро мы введём тебя в курс дела, и ты здесь во всём разберешься. – похлопывая по плечу, шли родичи в Главный дом…

51 год первой эпохи. В правление царя Масинтина…
Ночь. Две луны летели среди облаков. В Сансарре было тихо и спокойно. Весь мир спал, скованный оковами сна. Теплый ветер с востока, приносил запах трав и цветущих полей Туинте. На балкон большого дома вышла женщина, в длинном и красивом платье она смотрела на запад в сторону Ану. Давно она не была дома, и тоска снедала её душу.
Всё казалось, спало, но в Ану, что-то творилось. В тени и во мраке крались войны, крались к главному дому. В самом доме не спал Масемеу, ждал условленного знака снаружи. Тягостно запела струна в соседнем дворе. Военный вождь тихонько встал, боясь потревожить спящую жену. С лампой подошёл он к окну, светила Белла, тонкий полумесяц Ауреллы уже скрывался за Феоном, освещающим Теллаплею в этот тёмный час.
Снова пропела тревожно струна. Масемеу выкинул потушенную лампу из окна и прокрался к стойке с оружием. Взяв легкий пояс, с кинжалом и серпом, он проскользнул за дверь и по коридору направился к главному выходу. На выходе стояли два царских стражника и смотрели в темноту.
Вождь подошёл сзади, и…
- О, вождь Масемеу, не спится в такую спокойную ночь? – заметив его, спросил один стражник.
- Да. А вы как будто готовы уже заснуть? – со смехом в голосе, ответил им Масе.
- Постояли бы с наше, поняли бы как трудно засну… - не успел закончить страж, как его горло проткнул сзади острый кинжал. Второй хотел что-то сказать, но его монолог прервал острый серп Масемеу, разрезав поперёк горло. Тихо упали два стражника на ступени входа.
Вождь помахал в темноту – три воина ловко держась в тени дома, приблизились к нему. За ними тройка подошли ещё двенадцать человек. Масемеу и трое ассасинов, крадучись шли по коридору.
Один стражник царя заметил странное движение и хотел воскликнуть, но не успел. Стрела пропела тихую песню, и схватившись за горло стражник упал.
Убийцы шли впереди – пройдя несколько комнат, они оказались перед дверью царя Ану. Там стояли четыре стражника, и убрать их без шума было трудно. В доме были уже все воины Масемеу.
Вождь вышел из тени и подошёл к стражникам.
- Вождь? – удивлённо спросили у него царские воины.
- Нет, уже царь! – ухмыляясь, ответил Масемеу и вонзил кинжалы в бока двум солдатам.
Пропела тетива, и две стрелы вонзились в горло задним стражникам. Один схватился за горло, пытаясь вытащить её. Но муки стражников быстро докончил сам вождь.
Тихо открыв резную дверь, ассасины прошли в покои царя. Заблестели клинки вытащенные из ножен. Царица повернулась на боку и увидела неясно кого-то в тени.
- Кто здесь? – воскликнула она, и две стрелы вонзилось в её красивую грудь.
Несмотря на это, она встала с кровати, и подняла крик, побежав к другой двери. Шесть стрел впились в её спину, и царица упала бездыханная.
От крика проснулся царь, но Масемеу был уже у кровати, и вонзил под рёбра ему острый кинжал.
Царь лишь с грустью посмотрел на него и промолвил:
- Зачем? Зачем тебе это?
- Я здесь во всём разобрался. – и новый царь вынул кинжал из тела предшественника.
- Скоро рассвет, повелитель!
- Собирайте воинов, сегодня с восходом выйдем к красному храму, на площадь сожжения. – А там уже никто не узнает, что с ним случилось. – смотрел Масемеу на тело.

Восход. Два солнца друг за другом поднялись над равниной. Два отряда шагали по дороге восхода, направляясь к красному храму. В середине на носилках в красных платьях, лежали умершие царь Тагхарт и его царица. Город только просыпался и никто ещё не замечал странной процессии, шедшей по городу.
Воины вышли на пламенную площадь и встали оцеплением. Быстро собрали костёр и на них положили царственных особ. Костёр облили маслом и подожгли.
Языки пламени поднимались вверх, и чёрный дым поднимался над городом, возвещая смену власти. Скоро на площади собралась толпа зевак. Люди шептались и скоро слухи пошли по городу. К обеду весь город узнал о смене власти.
Против нового царя поднялись старейшины, считая его чужаком в этом городе. Они разогрели толпу на главной площади. Первыми восставшие атаковали три отряда в центре города. На храмовой улице разгорелся бой. Жрецы воины тоже выступили против нового царя и стали помогать восставшим. Затрубил рог с вершины одного зиккурата и красный дым повалил с храма Феона, призывая Масемеу себе на помощь.
На площади огня толпа тоже наседала на воинов, но ещё не атаковала их. Пепел царя и царицы поместили в канопы и оставили в храме Заката. Воины выстроились в шеренгу, и пошли по главной улице, раздвигая толпу.
Первое сопротивление новому царю оказали на перекрёстке храмовой и закатной улиц. Но восставшие были плохо вооружены, и их быстро погнали по улице. На храмовой улице пришлось повозиться с жрецами воины, но всё же четыре отряда смогли соединиться. В таком количестве даже целый город Ану не представлял опасности для воинов.
Армия вышла в центр города. Запели стрелы. Восставшие оказались зажаты между двумя отрядами. Скоро беднота стала пытаться убежать из окружения, но каждого настигали стрела или меч. На площади валялись убитые горожане, их велел Масемеу тут же сжечь, что бы не распространялась зараза.
В конце концов, вся армия соединилась и на зиккурате Феона, нового царя короновали. Первым указом Масемеу дал своим воинам щедрую добычу. После этого отряды пошли в кварталы и довершили разгром восставших.
С первого дня правления Масемеу показал всем крепкую и жестокую хватку…

Горит костёр в тиши ночной.
Иногда он горит ярко и светит далеко, служа путеводным маяком для заблудших странников. Иногда он тухнет, и лишь горячие ещё угли напоминают о былом. Редко случается невероятное – костёр может и потухнуть, но его угли разбросает по всему миру, где зажгутся другие костры мысли, ума и воли. Раз в эпоху костёр может превратиться в огненную бурю, сжигая всё на земле и достигая неба – в такие времена ни на земле, ни на небесах никому не остаться безучастным.
И что было первой искрой для первого пожара?

Вернёмся в далёкие, предалекие времена: это было ещё до Великой войны ; до Тёмных времён; до пришествия варваров; до возвышения Нолиндар; до пришествия плеоров; до Древнего огня; до правления драконов; до великого потопа и удара с небес; до первой империи Огня. Это было время Первого Рассвета, когда только первые лучи двух солнц осветили наполненные жизнью старые равнины.
Ночью, старые равнины и небо – неразличимы. И там и здесь, горят тысячи огней: внизу – огни городов; а сверху – сияние звёзд. И что из них горит ярче – пусть лишь вечность рассудит.
В те далёкие времена люди на старых равнинах были суеверны – они поклонялись огню, рекам, дождю, горам, ветру. Они поклонялись всему, что видели и слышали. Они считали себя путниками, идущие по извилистой полосе судьбы.
На старых равнинах было больше всего почитателей огня. Они пришли с юга, убежав с плато огня от страшного извержения вулканов. Именно они первыми стали строить города на берегах реки Жизни. Как вспышки рождающихся звёзд, возникали города один за другим – Суо, Интуин, Ану, Лаа, Эсса, Туи, Аттуса, Атта, Эннини и Кахар. Вместе с Сансаррой они были первыми городами мира.
По представлениям древних людей огня, величайшей честью для них было самосожжение в пламени костра. Считалось, что так душа очищалась от бренного мира, и уходила в небо, словно искры огня. Но не все желали быть сожжёнными.
Один правитель Эссы, не желая отдавать себя в жертву жрецам огня, покинул город и отправился на юг со своим родом. Звали его Манматх, с древнего – «предок вождей». Он хотел вернуться на плато огня (откуда и пришли его предки) и там окончить свои дни. Но жизнь распорядилась иначе – идя вниз по течению Кимилини, он нашёл не заселённую землю. В слиянии двух ре образовалось множество холмистых островов, на которых и поселились люди Манматха.