Более-менее освободился Семен только к двум часам дня. Проскользнув в «курилку», он щелкнул зажигалкой, затянулся, и устало привалился к кафельной стене. Руки-ноги ныли, в глазах плавали розово-зеленые пятна. Маска маской, а электрическая дуга видна даже через закрытые веки. В техникуме один приятель все говорил: мол, сварщики к полтиннику становятся слепые, как кроты. И пошел учиться на станочника. В первую же неделю оттяпал себе пол-ладони. Так-то.
А Семен любил свою работу. Да, тяжело. Да, глазам вредно. Зато – нормальный коллектив, хорошая зарплата, дом «полная чаша». Если б еще Валюша перестала так волноваться из-за фигуры...
- Ну, конторские и нахреновертили в этом чертеже! – раздался рядом хриплый бас, - Не пойму, чего их начальство держит!? Все их прожекты мы потом по ходу переделываем.
Крепкая лавочка жалобно скрипнула под могучим седалищем Пал Палыча – бригадира разнорабочих. Он достал из кармана пачку «Беломора» и, по советской привычке, зажевал одну папироску. Семен ухмыльнулся и подпустил «шпильку»:
- Палыч, не злись, беломорину сжуешь. И вообще береги нервы, ты ж два года как пенсионного возраста. Я, на твоем месте, ушел бы на «заслуженный» - в огороде копаться, внуков нянчить.
- Уйдешь тут, как же. Разве оставишь мужиков на Павлика этого!? Они же с его писанины такое понаделают, что всю жизнь премии не увидят! – разнорабочий уперся локтями в колени, сгорбился и стал похож на старого поседевшего медведя, - А этому-то премия – так, тьфу! Нарисовал кое-как чертежик, и – шасть к себе, в институт. А там ему тоже зарплату платят!

Приятного аппетита!
(НИИ ПИТ - 2)

- Урр! Ур-р-р! – жаловалось пустое брюхо. Семён таращился в потолок, не особо надеясь уснуть.
Супруга старательно изображала крепкий здоровый сон. Не то, чтобы у нее это плохо получалось – в первые три дня их совместной диеты Семён был уверен, что мучается в гордом одиночестве. Однако, вскоре стали заметны темные круги под глазами Вали, она стала сутулиться, волочить ноги. На уговоры мужа бросить диету и не мучить их обоих, отвечала неизменным отказом.
Вся эта свистопляска началась после встречи выпускников, где над пышной Валечкой посмеялась какая-то гламурная дура-одноклассница. Уязвленная, та решила сесть на диету. «Дорогой, поддержи меня, я одна не смогу» - упрашивала она супруга, игнорируя искренние уверения в том, что мужу она нравится такой, какая есть. Пришлось Семёну голодать вместе с любимой.
- Ур? – солидным басом вопросил желудок. «Угу» - мысленно согласился его хозяин, не любивший диеты так же сильно, как обездоленный орган. Отличаясь плотным телосложением, от лишнего веса он никогда не страдал – работу сварщика хоть здоровой и не назовешь, но и жиром заплыть на ней не удастся. Если, конечно, хорошо работать, без халтуры. А там уж свой аппарат и постоянные заказчики с голодухи помереть не дадут. Если б не диета чертова. Посидели бы на ней те, кто ее придумал!
- Гр-рр! – возмущенно поддакнуло из живота.
Делая вид, что считает жену спящей, Семён потихоньку встал и прокрался на кухню. Гладкая дверца холодильника вызвала целый сонм приятных ассоциаций и новые урчащие звуки из-под футболки. Вот только, открыв дверцу, жаждущий мяса сварщик обнаружил лишь сырые овощи и пачку кефира, сиротливо жмущуюся в углу.
Два листа капусты, тихо схрумканные Семёном, голода, конечно, не утолили, но создали чувство полноты в животе. От сырой капусты его с детства пучило. Вот и сейчас, плюхнувшись в желудочный сок, овощной ком раздул нутро, как воздушный шарик.
Испытывая некое горестное облегчение, сварщик поплёлся обратно в кровать. Лёг рядом с супругой, в чьем якобы сонном сопении послышались возмущенные нотки. Прижал к себе жену, положил ее голову к себе на плечо. Валя сперва ещё посопела сердито, но потом прижалась, теплая, трогательная.
Семён не заметил, как заснул. Впрочем, кто этот момент вообще замечает, если честно-то?

Утро выдалось хмурым, пасмурным. Небо за окном набрякло тучами, в спальне царил унылый полумрак.
Похоже, что Валя уже давно бодрствовала, если вообще спала этой ночью. Когда Семён пошевелился, жена с готовностью изобразила пробуждение и тут же побежала готовить салат и кашу на воде.
Старательно пережёвывая пустой завтрак, сварщик мечтал поскорее попасть на работу. Ведь там, в общем холодильнике, у него была «заначена» банка тушенки, а в своем ящике – початый батон, купленный вчера в гастрономе. Конечно, такой перекус не сравнится с настоящей домашней едой, но все-таки поможет продержаться до обеда в ближайшей столовой. Таким нехитрым способом Семён мог одновременно поддерживать супругу в диете и не сходить с ума от «правильной пищи».
- Вкусно? – спросила жена, вяло ковыряя ложкой в своей тарелке.
- Вкусно, - покривил душой Семён, - Но котлеты у тебя гораздо лучше получаются.
Он проглотил пресную жижу, поцеловал жену и засобирался на работу.
Когда сварщик выходил из квартиры, жена окликнула его:
- Сёма... Ты, правда, не против - вместе на диете сидеть? Если трудно, я могу тебе отдельно готовить...
- Ну что ты, ласточка, готовь то же самое. Голодать, так - вместе.
- Спасибо, - Валя улыбнулась и вдруг повеселела. - Вот увидишь, я похудею и стану самая-самая красивая!
Семён подошел, сгреб её в охапку и прошептал на ушко:
- Ты и так у меня самая красивая, - потом отпустил и сказал: - Ну всё, я ушёл на работу!
И действительно ушёл на работу. А вы как думали, мужик сказал – мужик сделал!

Родной цех встретил сварщика грохотом железных листов и истошным визгом фрезы. «Вот такой и должна быть настоящая мужская работа! Чтоб руками делать что-то настоящее. А не бумажки перебирать, как эти, конторские...» - подумал Семен, вдыхая воздух, пахнущий окалиной и свежим лаком.
Упомянутые конторские не замедлили появиться. В перерыве между визгами фрезы, со спины раздалось надсадное приветствие.
- Не ори ты так, Павлуша, - покровительственно ухмыльнулся сварщик. - Мужики с этой партией закончили, пока за новую возьмутся, минут пять пройдет. Что у тебя?
- Мы тут вчерашние чертежи закончили, ну макета. Там надо будет только в пяти-шести местах прихватить, и можно заказчику показывать. Вот документация, - он протянул тонкую папку с чертежами. Помялся, и продолжил: - И еще одно. Меня знакомые спрашивали... Им бы в частном доме каркас для лестницы сделать. Найдёте немного времени?
Тощий конструктор Павлик у всех цеховых вызывал одновременно ухмылки и жалость. Он был робким, неуклюжим и разговаривал на странной смеси русского и языка институтской стенгазеты. Впрочем, соображалка у парня работала как надо, и работяги, хоть над ним и подшучивали, но необидно.
- Время найдется. И макетом займусь. Только...
- Понял. Приятного аппетита, - пробормотал Павлик, ещё со вчерашнего дня знавший о Семёновских «перекусах на работе».
После этого он удалился, чуть не на цыпочках, вышагивая, будто цапля. «Как он жену найдет, такой нескладный» - по-доброму усмехнулся сварщик. Мысли об этом не покидали Семена во время еды. Жуя, он иногда тихонько похохатывал, даже подавился разок.
Ну а после стало не до шуток: в полномасштабном макете кузова, готовившемся для какой-то выставки, конечно же, нужно было «прихватить» вовсе не «пару раз». Требовалось строчно сварить несколько швов, кое-где чертёж оказался неверным. И пошло-поехало...

Более-менее освободился Семён только к двум часам дня. Проскользнув в «курилку», он щёлкнул зажигалкой, затянулся, и устало привалился к кафельной стене. Спина и руки-ноги ныли, в глазах плавали розово-зелёные пятна. Маска маской, а электрическая дуга видна даже через закрытые веки. В техникуме один приятель все говорил: мол, сварщики к полтиннику становятся слепые, как кроты. И пошёл учиться на станочника. В первую же неделю оттяпал себе пол-ладони. Так-то.
А Семён любил свою работу. Да, тяжело. Да, глазам вредно. Зато – нормальный коллектив, хорошая зарплата, дом «полная чаша». Если б ещё Валюша перестала так волноваться из-за фигуры...
- Ну, конторские и нахреновертили в этом чертеже! – раздался рядом хриплый бас, - Не пойму, чего их начальство держит!? Все их прожекты мы потом по ходу переделываем.
Крепкая лавочка жалобно скрипнула под могучим седалищем Пал Палыча – бригадира разнорабочих. Он достал из кармана пачку «Беломорканала» и, по советской привычке, зажевал одну папироску. Семён ухмыльнулся и подпустил «шпильку»:
- Палыч, не злись, беломорину сжуёшь. И вообще береги нервы, ты ж два года как пенсионного возраста. Я, на твоем месте, ушёл бы на «заслуженный» - в огороде копаться, внуков нянчить.
- Уйдешь тут, как же. Разве оставишь мужиков на Павлика этого!? Они же с его писанины такое понаделают, что всю жизнь премии не увидят! – разнорабочий уперся локтями в колени, сгорбился и стал похож на старого поседевшего медведя, - А этому-то премия – так, тьфу! Нарисовал кой-как чертежик, и – шасть к себе, в институт. А там ему тоже зарплату платят!