Я был в то время обыкновенным молодым человеком, очень живым и полностью определившим для себя жизненные цели и приоритеты.

Женатые мужики его особенно ненавидели и также глубоко презирали.

Всегда с улыбкой, принося обувь, он чуть наклонялся, держа руки с ботинками, прижатыми у плеч.

Он уже притащил меня на место, на краю цветочной клумбы сидели четверо.

Двоих я уже видел. Эти двое, ещесовсеммаленькие худенькие, совсем как пацаны, хотя как потом узнал, что им было по двадцать лет, а третий, как я понял, был отец одного из них.

В первую секунду он мне не понравился, но когда он вскочил и снял с себя рюкзак и быстро протянул мне руку, и я услышал его, так сказать, высокий тенор, никак не согласующий с его фигурой, точка зрения моя поменялось.

Думаю про себя: «Из деревни так из деревни, мой папа инженер, но тоже из деревни – какая разница». Я никогда не страдал снобизмом, и с людьми, страдающими этой болезнью, никогда не дружил.

но очень маленького сына и сказал, обращаюсь к Сереге:«Последите, пожалуйста, за Максимом, я очень надеюсь на вас Сергей Иванович, я вас навещать буду, у меня мать в Ювале живет».

Посередине деревни протекала вялотекущаяречушка, которая впадала в пруды находящиеся за деревней.

Пролетев по деревне, мы остановились у общежития, в котором я уже бывал и раньше. Автобус фыркнул и остановился.

Тот же чистый, целебный воздух, та же целебная пыль с дороги, забивающая легкие, да и свиньи вроде такие же.

обращаясь ко мне, спросил Серега, как к «опытному».

- Вон видишь дверь с той стороны, - показав на правление, - там и определять нас будут.

Но Серегу, равнодушно посмотревшего в их сторону, они не интересовали, и вижу, расстроился не на шутку, но что сделаешь - условий в ссылке не выбирают.

До пруда шли очень долго, он за километр от конца деревни находился.

Пришли, а народа в первый день уже столько много, половина даже на улице стоит. Пришлось стоять и болтать между собой.

Ну а ссылка обещала быть долгой и борода, по моему мнению, уже должна быть потом внушительной.

Вошли, очень миловидная женщина чуть старше тридцати, немного выше среднего роста и девушка, на вид лет двадцать, почти маленькая. Я ее уже видел вчера издалека, а тут совсем близко. Сердце сразу ёкнуло, и пришлось вспоминать жену, которую оставил дома, и для того чтоб больше не ёкало. Но жена никак в голову не лезла, потому что, глядя на нее, почувствовал, что она мне нравится, и я не переставал ее разглядывать. Мне нравилось в ней все: и ее красная импортная куртка с черно-красно-желтыми полосами на рукавах, и ее прямые почти черные волосы, бесподобно красивые черные глаза, в которых даже зрачков почти не видно и смотревшие на всех из-под черных бровей. Даже чуть крупноватый нос (по мнению Сереги!) ее нисколько не портил, просто в нем угадывалось влияние южных цивилизаций. Да и по ее движениям можно понять, что человек она достаточно эмоциональный.

Отзавтракав, пришли в совхозное правление, народ шумит, все куда-то носятся.

Женька чуть живой плелся сзади чуть не километр от нас, и мы не торопились.

У меня ни с того ни с чегонемного ускорился шаг, и я чуть оторвался от товарища.

это красная и голубая куртка сели напротив,

На кровати в маленькой комнате, уже натоптанной грязными ногами, спал здоровый мужик в вымаранном уличной грязью комбинезоне.

Ясно, что он пьян.

- Вот он, какой шестой жилец, -удивился Женя, потом подняв с полу фляжку и понюхав содержимое, - Химия какая-то.

Глядя на Серегу, вижу, ему похоже хочется сделать ему немножко больно, но причины найти пока не может.

- Да пошел ты… не сдохнешь - начал злиться Сергей и пошел ремонтировать сапоги нашей начальнице.

А, приходя в столовую, видел, что обладательницы красивых курток и такой же внешности уже были вдалеке по пути на работу.

Смешного тут мало, да и что смешного, когда очередной болид на огромной скорости распахивал дверь, шурша бурьяном, уходил в темноту красивой августовской ночи и, закатив глаза, чтобы полюбоваться бесподобными звездами, присаживался в кустах для исполнения мучительного обряда жертвоприношения. Время шло, но болиды летали все чаще и чаще. Серега уже просто рыдал лежа на кровати.

Его охотничьи истории сыпались как из рога изобилия, хотя если, честно говоря, в правдивость и достоверность многих историй я сильно сомневался.

Женька и я тащили его за руки и умоляли его:
сидя на мне, он стал мне выкручивать руку за спину.

Скрипя, открывается дверь и на пороге стоит… милиционер.
Поблизости с Толиком лежала почти пустая бутылка, по виду самогон. Эксперт повернулся и говорит, обращаясь к милиционеру:
Поздоровавшись со всеми кроме меня, она резко оборачивается ко мне и как кувалдой бьет по голове:

Так и прошло наверно дней десять, может и чуть больше.

Перешел через мост на улице, было так тепло в этот вечер, что шел в одной рубашке.Пришел в первое самое большою общежитие,

Зашел в одну из открытых комнат, где играли в карты. Посередине стоял круглый стол, обставленный вокруг кроватями. Вдоль комнаты чинно прохаживался мужик по прозвищу Ахмед, по виду похожий скорей на азербайджанца, а может и на цыгана.

Он здоровый крепкий мужчина лет пятидесяти, правда, с большим пузом, страшно любил изображать из себя то ли вора в законе, то ли простого пахана.

на что тот утвердительно махнул головой.

Видно было, как Гриша вытащил обладательницу красной куртки, виденную мною не раз в столовой, за дверь.

мелкаша

Местные хулиганы потащили меня на улицу. Стоящие на улице остальные трое, крайне удивились, когда вместо особи женского пола вытащили мужского.

с тихой надеждой в голосе спросил я, при этом Ахмед тоже вышел и стоял рядом. В этот момент мне уже стало страшновато.

Но цирк заканчивается с того момента, когда я повернулся лицом к благодарным зрителям.

когда ходил в борьбу.

Сильнейший удар ногой в лицо просто отрывает меня от Васьки. Это вступились за Ваську остальные. Васька, почувствовав свободу, вскакивает и также с размаху начинает бить меня ногами, даже не видя куда.

я так и никогда и не узнал.

Я даже не узнал никогда, что испытывали те стоящие рядом люди, когда четверо буквально месили одного.

Я вертелся, отбивался руками и ногами как мог, все стараясь хоть как-то закрыться, хотя левый глаз уже почти ничего не видел.

Как потом мне Женька сам рассказывал - он подбежал и оттолкнул одного из них, но тут же испугался, отбежал и стал петлять как заяц. Трое бросились за ним и безуспешно пытались его поймать.

Но тут кто-то в замутненном мозгу буквально крикнул: «Вова вставай!!!».

Вспоминая этот момент, иногда мерещится, что это был голос моей матери, тот самый голос, который с утра поднимал меня в школу. Этот голос не дал мне силы, он дал мне ярость…

Но в этот моментбагровый закат начал темнеть и мне было уже все равно. Закат просто превратился в черное теплое одеяло. Но тут кто-то в замутненном мозгу буквально крикнул: «Вова вставай!!!». Вспоминая этот момент, иногда мерещится, что это был голос моей матери, тот самый голос, который с утра поднимал меня в школу. Этот голос не дал мне силы, он дал мне ярость… дикую ярость. Я уже в этот момент не был человеком.

так как одна палка зацепилась за меня, потом оторвалась и увлекла меня за собой.

Одним глазом видел, как они все бегут к забору. Я не видел кто из них кто, лица были как белые пятна.

упал,рвя при этом рубаху,

не разбирая дороги и боялся лишь бы не споткнуться.

Но они уже перелезли и мчались, пытаясь в темноте разглядеть меня. И тут на пути какой-то сарай. Я с ходу взлетаю на низкий чердачок, падаю на пол и полностью выключаюсь. И ничего не знаю, что же там дальше происходит.

Я даже не знаю, как долго я лежал без сознания может час, может три, и когда очнулся, то долго не мог понять, где же я все-таки нахожусь.

понял, что лежу над чьим-то коровником, потом начала болеть голова. Через какое-то время начало выворачивать наизнанку, вытирая губы соломой, долго не мог никак остановиться.

Я обернулся, прислушивался, но вокруг кроме топчущей под низом коровы, ничего не было слышно и уже начинало подниматься солнце.

Я слез, все тело болело, потрогал нос, нос болел, но вроде не сломан.

Идти вокруг через мост не было сил, и я перебрался, через речушку, забыл в ней даже умыть лицо.

Что-то вы сфилонили в этот раз