Услышав свист чайника, Женька торопливо засеменил на кухню. С минуты на минуту должны были придти его друзья и, по совместительству, лучшие и единственные члены революционного кружка «Поверх барьеров», имевшим цели столь же туманные, как и название. Они всегда собирались по субботам здесь, в его квартире, пока родители традиционно уматывали в гости или кинотеатр. Не смотря на то, что ничего путного они ещё не сделали, своим кружком Женька гордился. Своя команда казалась ему чем-то идеальным, лучшим сочетанием людей с одной общей целью – изменить этот мир. Правда, как и в каком направлении менять мир, они пока не решили. Но это было не важно. «Главное – идея, а детали придумаем по ходу дела,» - любил повторять отважный предводитель. Пожалуй, это была единственная сочиненная им фраза, которую он столь часто повторял, по поводу и без. Чаще всего он сорил цитатами из старых советских мульт и кинофильмов. Крылатые фразы казались ему достойным штрихом в образе настоящего революционера – строителя светлого будущего. И всё бы ничего, но порой эти фразы были совершенно неуместны. Например, будучи в гостях у Ваньки, своего хорошего друга, он, вдоволь наигравшись с красивой белой персидской кошечкой, заявил «Был бы у меня такой кот, я бы может, и не женился никогда».Ванькина мама, плохо знакомая с таким шедевром советского кинематографа, как «Трое из Простоквашино», попросила сына больше не водить этого «странного мальчика» к ним в дом. Ванька больше водить не стал, и вообще, решил тоже на всякий случай считать Женьку странным. А однажды, директор их школы Федор Иванович попросил более-менее разбирающегося в электронике Женьку помочь с заевшей сигнализаций. Школьный электрик, который и должен был всё чинить, уже третьи сутки как праздновал свой юбилей, который начал традиционно дома, а закончил не менее традиционно в местном отрезвителе. На заявление Женьки, что здесь нужно ломать стенку и смотреть шнур, директор, не планировавший столь необычный ремонт, с надеждой спросил «А может не надо?». На что получил ответ «Надо, Федя, надо!». Стоит ли пояснять, что больше Женьку старались ни о чем никогда не просить.
Пока же в их скромный кружок пришла только Аня, которая в данный момент сидела в его комнате и, смущенно вздыхая, ждала предложенный Женькой чай. Тот и поспешил так на кухню, что по непонятной ему самому причине, ему было тяжело оставаться с ней наедине. Его смущал тот преданный фанатизм, с которым та бежала на каждое собрание. Но активных действий по изменению сего грешного мира с её стороны видно не было: большую часть времени она молчала и смущенно лепетала что-то, когда спрашивали её мнения. Подозрительный Ванька даже как-то предположил, что её заслали какие-то неведомые им конкуренты, а на самом деле она всего лишь коварный шпион, который таким образом добывает информацию об их тайной организации. Миша, самый рассудительный участник их кружка, которому он и высказал свои подозрения, лишь рассмеялся, заявив, что бедной девочке всего лишь нравится их без умолку болтавший предводитель. И добавил, что единственные их конкуренты на данный момент – это команда из соседнего двора, уже полгода небезуспешно отлавливающая призраков, демонов и прочих сверхъестественных существ по району. Истории, которые рассказывали те после очередной охоты, вполне бы сгодились для того, чтобы набить ими с десяток бульварных газетенок. И все же, у них и то было одно громкое дело в виде черного кота, в которого якобы вселился злой дух. Правда, хозяйка кота не оценила добрых порывов команды, и весь двор мог наслаждаться зрелищем убегающих охотников от её менее духосодержащего, но более злобного бульдога.
В тишине квартире звонко раздался звонок входной двери.
- Я открою, - сказала Аня, решив не отвлекать Женьку, возившегося с чайником.
Повернув защелку, она распахнула дверь и в маленькую прихожую вошли трое: Ванька, Миша и Катя. Вся троица прибывала в веселом расположении духа, особенно Катька, радостно потрясавшая пакетом с купленными по дороге сладостями, который она за всю дорогу так и не доверила нести никому из ребят. Появление Кати в кружке почти всегда обещало веселье и множество новых приколов. В отличие от постоянно караулящей Женьку Ани, она появлялась в кружке редко, но зато метко, внося яркие, а порой и безумные моменты в их жизнь. Знакомые часто говорили Кате, что ей пошел бы рыжий цвет волос или какие-нибудь другие яркие акценты во внешности. Но она не принимала их советы всерьез. Её жизненная позиция строилась на том, что человек не должен переносить значимые черты характера на внешность, а всевозможные субкультуры казались ей простым фарсом, а их атрибутика – фантиками, за которыми старательно стараются скрыть пустоту внутри. Поэтому со стороны она была вполне обычная, шатенка, среднего роста, обычной комплекции, без каких-либо ярких моментов в стиле. Она будто прятала истинное «я» под маской.
- Так, все в комнату, я сейчас чая притащу, - вместо приветствия крикнул Женька.
Все разулись и вошли в главный штаб кружка, а по совместительству спальню его командира. Дизайн комнаты был весьма своеобразен. Не так давно, воспользовавшись отъездом старшего брата в самостоятельную жизнь, Женька убрал нижнюю кровать с их «двухъяруски», оставив только верхнюю кровать и лестницу к ней. Отволок это всё в угол и под кроватью примостил компьютерный стол. Но этого ему показалось мало, и он отгородил всё это дело шкафами с одеждой и книгами. Оставшуюся часть комнаты он обклеил плакатами со своими кумирами и сюрреалистическими картинками непонятного смысла. Ну и, разумеется, сделанный им плакат «Поверх барьеров», занимавший самое видное место. В центре комнаты, на освободившемся от перестановок пространстве, он разместил журнальный столик и пару стульев с диванчиком. В общем, он пытался как можно больше места отделить для кружка, отгородив «личное пространство».
- Итак, что у нас на повестке дня? – важным тоном спросил он.
- Флеш моб обсудить нужно, - напомнил Мишка. - Мы давно его запланировали.
- Надо, значит обсудим.
Дальше потянулось бурное обсуждение, в котором, правда, принимали активное участие только Женька и Катя, ну и иногда вставляющий свои реплики Ваня. Миша предпочитал подытоживать уже после «дебатов», а Аня просто со всем соглашалась.
И в тот момент, когда они спорили, что лучше: сделать какой-нибудь стандартный агитационный прикол в автобусе или устроить музыкальное шоу в парке, в дверь позвонили.
- Родители? – спросила Катя.
- Да нет, не должны вроде. – задумчиво сказал Женька.
Оставив дверь в комнату открытой, он подошел ко входной.
- Кто это?
- Откройте, милиция! Ой… то есть полиция! – ответили им.
- Идиот, - сквозь зубы выругался кто-то за дверью.
С ошарашенным выражением лица Женька повернулся к ребятам.
- Нас раскрыли! Там полиция, и они явно пришли за нами, – быстро сказал он.
С одной стороны, он, конечно, немного испугался заявившейся некстати полиции, а с другой – то, что его кружок уже неугоден власти, ему льстило. Он хотел сказать ребятам, чтобы они сидели тихо, а он, как лидер, всех спасет и прикроет, но не успел. Ванька испуганно вскрикнул, за что получил подзатыльник от Кати, которая приправила его парой смачных выражения якобы для «успокоения буйного». Миша, оценив обстановку, Быстро ретировался за шкафы, куда следом юркнула Аня, решив последовать умному примеру. Обиженный Ванька тоже стал метить в стороны спасительного уголка, но был пойман за шиворот той же Катей со словами:
- Соберись, тряпка! Что бежишь, как баба?
- Меня дома за проблемы с законом прибьют, - попытался оправдаться тот.
- Так, тихо. Нас ещё даже не арестовывают… - попытался всех успокоить Женька.

Тем временем на лестничной клетке.
- Синицын, ты придурок!
- Капитан, ну я случайно…
- Случайно? Случайно завернул в бумажку с адресом наркопритона пирожок?!
- Но ведь вы сами попросили его купить!
- Не спорить с начальством! Звони лучше давай. Будем надеется, что мы расшифровали заляпанные буквы правильно.
- Кто это? – донеслось из-за двери.
- Откройте, милиция! Ой… то есть полиция! – растерялся Синицин.
- Идиот, - сказал капитан.
Тут за дверью раздались слова, вроде «нас накрыли», чей-то крик, вроде девичий, и возня.
- Эх, повезло тебе сегодня, Синицин. Выбивай дверь!

Тем же вечером в местном отделении милиции.
- Мы полные идиоты. Но менты молодцы, да. Писд*лей всем раздали. – усмехнулся Женька, уныло оглядывая соседей до «обезьяннику».
- Меня дома убьют, - в очередной раз повторил Ванька, печально облокотившись на решетку.
- Хорошо ещё, что девчонок отпустили сразу, - напомнил Миша.
- Они в отличие от нас в драку не лезли.
- Ага! Знаешь, скольких мне трудов стоило удержать от этого Катьку?
- А вот мне интересно, как сейчас к ним правильно обращаться? Гражданин милиционер не пойдет, тогда как, господин полицейский? – немного не в тему спросил Миша.
Как это часто бывает, нелепый вопрос полностью разрядил обстановку.
- Да, а вон ту дежурную тетёньку нужно называть не иначе как госпожа, - засмеялся Женька кивнув на женщину бальзаковского возраста, дежурившую у телефона.
- Тогда уж не менты, а понты, - попытался отшутиться Ванька, дабы не оставаться в стороне от веселья друзей.
В этот момент дверь скрипнула, распахнувшись, и смех тут же прекратился.
- Косоморочкин, в кабинет к капитану, - сказал подошедший полицейский.
Женька, кивнув друзьям, пошёл с ним дальше по коридору.
Капитан сидел в своем кресле, задумчиво глядя на юного революционера.
- Ну, и кто же вы, молодой человек?
- Иван Федорович Крузенштерн. Человек и пароход, - в своём стиле отшутился Женька.
- Шутим, значит. Твоё право. Итак, то, что вы не наркоманы, мы уже выяснили. Теперь расскажи мне, чем занимается этот ваш революционный кружок, как его назвал один из твоих друзей?
- Борется за светлое будущее! – с вызовом ответил тот.
- Да?! Интересно, и какое же оно, по-твоему, это светлое будущее?
- Мир, где люди счастливы,- уклончиво пояснил он. Не раскрывать же корпоративные тайны, в конце-то концов.
Капитан усмехнулся:
- Мальчик, открою тебе один секрет: нет такого мира, не было и никогда не будет!
- Да почему же? – забыв про придуманную ещё по дороге «стратегию сдержанности», вскрикнул Женька.
- Потому что то, счастлив человек или нет, зависит не от мира, а от самого человека. Каждый счастлив ровно настолько, насколько он сам решил быть счастливым. А тот, кто внушил себе, что он несчастлив, таковым и будет. И пару лишних бумажек в кармане это не исправит.
Повисло молчание.
- Не об этом речь. Страна гибнет, нужно что-то делать!
- И делать это что-то решил ты? Похвально. Но запомни одну вещь: не стоит ломать систему, если можно всего лишь добраться до её вершины. Ломать систему - значит допускать жертвы среди тех, кому все ваши революции нафиг не нужны. Но вы ещё слишком юны, чтобы это понимать.
Капитан насмешливо смотрел на Женьку. Тот молчал, не находя что сказать. Он умудрился попасть в «ахиллесову пяту» его плана. В его смысл.
Дело всей его жизни, идеальный образ героя, который он вылепил из самого себя, со всеми жестами, фразами, идеями… все будто скомкали и бросили в ведро. Теперь это дуратская жертвенность не имеет смысла. Да и раньше не особо имела.
Он с самого начала понимал всё безумие его идей и недостигаемую утопичность мира, который он так стремился построить. Но никогда бы не признался в этом. Ни себе, ни другим. Ему просто хотелось верить в мечту: пускай по-детски, наивно, но чтобы она была, мечта всей жизни, что-то, занимающее все мысли и чувства. И когда остальные говорили, что это бред и приводили свои доводы, на Евгения это слабо действовало. Но капитан озвучил его, Женькины, мысли и сомнения. И в момент, когда правда прозвучала из чужих уст, красивая иллюзия рухнула, разлетаясь цветными осколками.
Капитан посмотрел на несостоявшегося революционера и сказал:
- Ладно, можете валить отсюда. Синицин, выпусти остальных!
И Женька ушел, не сказав против слов полицейского ни слова. Нащупал в кармане плеер, щелкнул «случайный выбор». Выпала песня Lumen «Пора орать»:

К чёрту печаль и светлую грусть.
Сквозь зубы сказать, что я не боюсь
Вырвать чеку. И плевать, что потом...
Я так устал, что со мной как со скотом.

Рассердившись, он выключил плеер. Песня, что раньше была одной любимых, теперь только усиливала разочарование.
- Капитан? – позвал Синицин, вернувшись.
- А что вы имели в виду, когда говорили с этим задержанным?
- Синицин, не забивай голову. Тебе ещё с нею работать. Лучше сгоняй мне за пирожком.
Кивнув, Синицин спешно ретировался из кабинета. В повисшей тишине капитан раскрыл ключом нижний ящик стола и вытащил оттуда потрепанную книгу А. К. Дойля «Записки о Шерлоке Холмсе». Страницы были по многу раз переклеены, кое-где испачканы пятнами от кофе и бутербродов. Её бы давно уже пора на помойку да купить новую… Но он бы никогда этого не сделал. Ведь это – любимая книга его юношества, после которой он и решил податься в милицию. Правда, реальность встретила его безрадостно в виде хулиганов, наркоманов и путан, который приходилось каждый день допрашивать, задерживать и снова отпускать. И ни одного действительно интересного дела за двадцать лет службы.
Вздохнув, капитан положил книгу обратно в ящик, где помимо неё лежала ещё дорогая курительная трубка, ярко лакированная и ещё ни разу не использованная со дня её покупки, что произошла где-то двадцать три года назад.
- Ничего. Ещё и на моем веку будут запутанные истории, - успокоил себя он.

На следующий день кружок был расформирован.
После окончания школы Евгений Косоморочкин подал документы на политолога, захватил на собеседование в качестве талисмана маленький обрывок от плаката «поверх барьеров», разорванного им всего полгода назад.