Цитата Diana-yas ()

дайте ссылку на "Путь грозы".

Добавлено (17.02.2017, 10:55)
---------------------------------------------
Лавкрафт

Добавлено (21.02.2017, 10:59)
---------------------------------------------
Эдгар Аллан По

Эдгар Аллан По — американский писатель, поэт, эссеист, литературный критик и редактор, представитель американского романтизма. Создатель формы современного детектива и жанра психологической прозы.

Добавлено (28.02.2017, 11:02)
---------------------------------------------
Жюль Верн

Жюль Габриэль Верн — французский географ и писатель, классик приключенческой литературы, один из основоположников жанра научной фантастики. Член Французского Географического общества.

Цитата pufoshka ()

Очень унылые милахоличные рассказы и темные как старые гробы.

Добавлено (28.02.2017, 12:19)
---------------------------------------------
Джек Лондон

Джек Лондон — американский писатель, социалист, общественный деятель, наиболее известен как автор приключенческих рассказов и романов.

Добавлено (28.02.2017, 13:17)
---------------------------------------------
Джеральд Даррелл

Джеральд Малкольм Даррелл — английский натуралист, писатель, основатель Джерсийского зоопарка и Фонда охраны дикой природы, которые сейчас носят его имя.

Добавлено (01.03.2017, 12:36)
---------------------------------------------
Тур Хейердал


Тур Хейердал — норвежский археолог, путешественник и писатель, автор многих книг. Тур Хейердал родился в небольшом городке Ларвик на юге Норвегии в семье Тура и Алисон Люнг Хейердал.

Добавлено (27.08.2018, 13:05)
---------------------------------------------
Все мои миниатюры и коротенькие рассказы:

Скукотища

Скукотища. Сидеть дома - тоска. Пошёл по грибы. Ходил-ходил, ходил-ходил... ни белых, ни подосиновиков, ни сыроежек. Не интересно вот так по грибы ходить. Лучше бы по ягоды пошёл. Набрал от скуки поганок. Они красивые и стройные, зря народ их не любит.
Пришёл домой, пожарил поганки. Готовлю я хорошо, научился от нечего делать. Главный секрет - соотношение специй. Как-то от скуки даже кулинарную книгу по собственным рецептам пробовал писать, но бросил, скучно стало.
Поганки хорошо получились. С виду. И пахли не плохо. Жаль живу один, похвастаться некому. Даже скучно как-то.
Зашёл к соседу, предложил выпить и закусить, всё равно ведь делать нечего. А он долг вернуть потребовал. Уже месяц требует. А у меня денег нет, откуда у меня деньги? Работать скучно, достатка никакого. Злой он, знает что не отдам, а всё-равно просит. Я сказал, что верну долг во вторник. Сосед не поверил, но выпить и закусить согласился.
Вот и ладно.
Сидели выпивали. Сосед со своей закуской пришёл, баклажанами маринованными. Вкусные баклажаны, мне очень понравились. Сосед грибы ел, а я баклажаны. Мне грибы нельзя, у меня от них аллергия, кожа красными пупырышками покрывается. Собирать люблю, а есть - не ем. Обидно даже.
Сосед съел всю сковородку, выпил очередную рюмку и пожаловался на плохое самочувствие. Я так и знал, что водка палёная, мне тоже было как-то не хорошо. Мутило, даже соседа с трудом до двери проводил.
Вернулся на кухню, обливаясь холодным потом, посмотрел на недоеденные баклажаны. Да, они были хороши, вот только привкус какой-то странный... Вдруг мне стало ну очень скучно, и я упал на пол.
И лежал так, думая, что сегодняшний день был самым неинтересным в моей жизни.
Но я чувствовал, что скука проходит.
И то хорошо.

Свист в голове

Муза совсем охренела, плагиатора из меня сделать хочет. Недавно всю ночь за роялем сидел, музыку сочинял. И сочинил! Достойная вышла музыка, красивая и мелодичная. Под утро спать довольный лёг, с гордостью за себя. А когда днём проснулся, понял: лажа вышла, причём конкретная. Похожую музыку уже Эндрю Ллойд Уэббер сочинил до меня, сволочь. Ну какого спрашивается?..
Впрочем, ладно, он, в конце концов, не виноват.
Муза, сука, виновата!
Полный негодования нотную тетрадь ножницами изрезал, клочки сжёг, а пепел в окно выбросил. Вот так я поступаю с плагиатом. У меня творческое воровство, как и китайские подделки, вызывает полное отторжение.
А вообще - обидно до слёз. Эта Муза недоделанная мне ведь не бесплатно досталась. Я за неё душу продал спьяну.
Бухал как-то с одним бомжом возле вокзала, и после второго пузыря гляжу, а у собутыльника моего нечистого в глазах темнота космическая.
- Ты Дьявол? - спрашиваю.
Он кивнул, а я обрадовался - спьяну всё в радость, даже Дьявол. А собеседника лучше и не найти: мычит, пьёт и кивает, во всём с тобой соглашаясь. Тогда он мне показался славным парнем, хоть и вонючим.
Я ему пожаловался, что кризис у меня творческий, с самого детства почитай. А ведь когда маленьким был я хорошую музыку сочинял. И играл её на стареньком, начищенном до блеска пионерском горне. Бабушка была в восторге, говорила, что я очень талантлив. Хоть и полуглухая, а слышала в моей музыке прекрасное.
Тогда-то я и решил стать композитором.
Нотную грамоту изучил. А когда мне исполнилось тринадцать, папа взял деньги, которые бабушка отложила на скорбный день, и купил мне рояль - чёрный, блестящий как лакированный башмак. А себе купил белый "запорожец" и укатил на нём в неведомые дали. Больше я его не видел. Так и остались мы одни - я, бабушка и чёрный рояль.
Шли годы, но мечта стать великим композитором меня не покидала. Вот только Муза... она избегала меня всячески, будто я прокажённый какой-то. Порой сутками не отходил от рояля, всё сочинял, сочинял, и записывал ноты. А в итоге получалась банальщина, достойная разе что отечественной попсы.
Другой бы руки опустил, но только не я.
В минуты отчаяния, наливал себе стаканчик водки и вспоминал бабушку: вот она сидит в плетёном кресле-качалке, прижимает к груди пустую пистолетную кобуру, с которой никогда не расставалась - память о службе в КГБ, - и с одухотворённым лицом слушает звуки моего горна.
Это всегда помогало воспрянуть духом. Жаль только, что я давно позабыл ту, сочинённую в детстве музыку. От неё остались лишь ощущения - тонкая связующая нить между далёким прошлым и настоящим.
Дьявол слушал меня и кивал.
- Хочешь мою душу за Музу? - спросил я.
Он осушил пластиковый стаканчик и промычал что-то невразумительное. Тогда я добавил к душе бутылку водки и банку килек в томатном соусе.
На том и сошлись.
Вот такая вышла сделка, без особых условий и подписей кровью.
Кто же знал, что он мне Музу ущербную подсунет? До неё я хоть и слабую музыку сочинял, зато свою. А теперь... После того случая с Уэббером я записал в нотную тетрадь "Лунную сонату" и какое-то время даже верил, что это моё!
Муза ко мне во сне приходила. Мерзкая дамочка. Размалёванная как придорожная шалава, с рожей пропитой. А ещё она курит трубку и хохочет без повода. И вот за это я отдал душу, бутылку водки и банку килек в томате?
С ума она меня сводит, заставляет делать странные вещи. Зла мне желает. Сидит в моей голове и насвистывает мелодии. А я записываю их в тетрадь, записываю как безвольная марионетка, и сам себя ненавижу за слабость, за апатичную готовность подчиняться.
И даже водка не помогает.
Сосед, мексиканец по имени Карлос, таблетки дал мне синие, которые называет "кастанедками". Он химик, делает их сам - очень талантливый малый. Но и они больше не помогают. Когда сжигаю записанный плагиат, Муза хохочет в моей голове, свистит и скребёт ногтями мозг. Хохочет, гадина, свистит и скребёт!
Я чую вонь её табака, постоянно чую.
Вчера сосед дал мне новые таблетки, чёрные. Он назвал их "Дары Дагона" и сказал что его подопытная обезьянка от них в восторге. Я сожрал сразу десять. Муза бесится, ей не нравится, хочет заставить меня сунуть пальцы в рот, но я пока держусь. Вот и отлично. Проглотил ещё три, запил водкой. Хорошо пошло. Ещё две - вообще класс!
Она больше не свистит, сдалась сучка!
На радостях отыскал в шкафу горн, вышел на балкон.
Мой старый двор внизу. Весна. Сирень цветёт и благоухает. Вечернее солнце в окнах.
А вон и бабушка моя, сидит в кресле-качалке, прижимает к груди пустую кобуру, улыбается, рукой машет.
Я помахал в ответ.
Старики играют в шахматы на скамейке. Толстая соседка, которая померла давно, возвращается с кошёлкой из магазина.
А там, возле песочницы, моя первая любовь, девочка с косичкой и в белом платьице. Когда ей исполнится двадцать пять, её забьёт до смерти клиент-извращенец, а сутенёр вывезет труп за город и бросит в канаву. Но сейчас она жива и чиста как летний дождь.
Ого, вы только гляньте, во двор въезжает белый "запорожец", из него выходит отец. Он ни капельки не постарел, ну надо же! Как и бабушка машет мне рукой и улыбается. Я не держу на него обиды, сейчас - нет.
А там на качелях сидит мама, которую я знал только по фотографиям. Боже, как же я рад её видеть!
Мои старые друзья на великах. Дети ещё. Катаются себе беззаботно, смеются. А кто-то носится, пытаясь сбить футболкой майского жука.
И Дьявол здесь.
Стоит посреди двора и смотрит на меня бездонными глазами. Он больше не выглядит как бомж. На нём лиловый фрак, галстук-бабочка, а на голове цилиндр. В одной его руке бутылка водки, а в другой банка с килькой.
Ну что же, я и его рад видеть.
Он разбивает бутылку вдребезги, освобождая мою душу. Она теперь свободна.
И я трублю в горн, чувствуя, как за спиной растут крылья. Солнце играет на меди, а я играю ту самую, давно забытую музыку из далёкого прошлого - торжественную, мощную.
Взмах крыльев - и ноги отрываются от пола.
Я лечу над пропитанным запахом сирени двором.
Над домами.
Всё выше и выше...
А те кто остался внизу машут мне вслед. Но мы скоро встретимся вновь, я чувствую.
И не прощаюсь.

Любовь моя – Ф-1

Как же мне повезло! Как же повезло! Я не устану это повторять. Такая удача выпадает раз в жизни. Кто-то выигрывает в лотерею огромные бабки, а я... я нашёл гранатку. Чёрт возьми, она появилась будто ниоткуда, просто взяла, да появилась. Мне теперь кажется, что это она меня нашла. Да-да, всё так и есть. Чем-то я заслужил это. Избранный. Я избранный, мать вашу!
Милая моя гранатка. Такая тяжёленькая, с красивым колечком. И она выбрала меня! Меня!
Эта боль в голове.
Я раньше выл от боли в голове, пока не появилась она. Когда гранатка рядом - боли нет. Мне теперь хорошо, всегда хорошо, ведь я не расстаюсь с моей ненаглядной ни на минуту. У неё есть имя - Ф-1. Красивое имя, правда? Если у меня когда-нибудь будет дочка, я назову её в честь гранатки, Ф-1.
Какое счастье держать её в руках, гладить. Я нарисовал ей глазки. Синим фламастером. У меня дома вообще не было фломастеров, но я сбегал в магазин и купил синий. И нарисовал глазки... Теперь она смотрит на меня. Боже всемогущий, у неё такой добрый взгляд, что плакать хочется. В последнее время я стал такой сентиментальный... такой сентиментальный...
Милая моя гранатка. Когда ложусь спать, кладу её рядышком. Ф-1 всегда со мной. Даже в снах. Мы неразлучны, как два пальца на одной руке... Нет-нет, это сравнение плохое, оно не подходит... но сейчас я не могу придумать лучше. Как жаль, что я не поэт, даже сравнение красивое подобрать не могу.
Никогда не думал, что смогу кого-то так полюбить. Никогда. Более чистой любви и представить себе трудно. Я обожаю тебя, Ф-1. Дорогая моя гранатка, ненаглядная моя гранатка. Ты смотришь на меня с таким теплом, и мне снова хочется плакать от счастья... Ну вот, слёзы покатились. Прости... прости...
Она - чудо. В ней - чудо. Гранатка давно мечтает мне показать нечто волшебное. Нужно только дёрнуть за колечко. Но я не эгоист. Никто и никогда не сможет обвинить меня в жадности. Только не меня. О, гранатка, твоё волшебство должны увидеть люди. Как можно больше людей. Возможно, от этого мир станет добрее. Ты ведь согласна со мной, дорогая? Я знаю, что согласна. В тебе нет ни капли корысти. Боже мой, насколько же ты чиста и беспорочна, моя гранатка!
Люди просто обязаны увидеть тебя и твоё волшебство. Знаешь, мне стыдно, но я даже ревную. Нехорошее чувство, гадкое. Но оно сейчас пройдёт.
Уже прошло. Видишь, я больше не ревную.
Даже на душе легче стало.
Всё, я полностью готов показать твоё волшебство людям. Полностью.
Вон там на остановке много народу. Нет? Да, ты права, гранатка, нужно больше. Потерпи, милая, уже скоро... Когда всё закончится, мы с тобой сходим в ресторан, закажем лучшего вина...
О, Боже, опять эта боль в голове! Ну потерпи, потерпи, милая, не волнуйся так. Я сам волнуюсь.
Торговый центр. Как тебе, а? Согласен, дорогая, это то, что нужно. Идеальный вариант. Сейчас выходной, и там полно людей. Представляю, как они обрадуются, когда увидят твоё волшебство. Это будет лучший день в их жизни.
И правда много народу. Не протолкнуться. Всё так, как мы и хотели, верно, гранатка? Да, я знаю, раньше времени тебя видеть не должны, это должно стать для всех сюрпризом...
Посмотри на их лица... Ты тоже заметила, да? Не одного счастливого, ни единого. Но мы исправим это...
Сейчас? Уверена?
Боже, Боже, Боже, как же я волнуюсь!.. Сейчас... Вдох, выдох... Даже голова кружится от предвкушения. Вот именно для этого мига и стоило жить. Только для этого мига!
Всё!
Я готов!
Ты готова?
Думаешь, сначала нужно что-то крикнуть, обратить на себя внимание? Нет? Ну, как знаешь, гранатка. Как знаешь, милая моя Ф-1. Люблю тебя.
Кольцо.
Ты прекрасна даже без колечка! Боже мой, как же ты прекрасна! Слышишь, как все вопят от восхищенья?!
Ты слышишь, это?!
Слы...

Добавлено (27.08.2018, 13:06)
---------------------------------------------
Всего лишь муха

Вот и всё.
Конец.
Через считанные минуты комета упадёт на Землю, и человечество прекратит своё существование. И виной всему он, Виктор Степанцов, биофизик, которого с пятнадцати лет называли гением и уникумом.
Виктор стоял на балконе своего загородного коттеджа и глядел в небо. Он не собирался прятаться в бункере. Внизу цвела сирень. Воздух наполняли божественные ароматы весны. Виктор взглянул на аккуратный огородик, который разбила его жена, и с жуткой тоской подумал, что урожая в этом году не будет. И в следующем. И через десяток лет.
А всё потому, что два месяца назад он оживил мёртвую муху.
Проект «Воскрешение» - это было его детище, работа всей жизни. И спонсоров нашлось немало – миллиардеры охотно расставались с деньгами на поддержку научных исследований.
Воскрешение.
Но не нарушает ли оживление живого организма какой-то вселенский закон?
Виктор часто спорил по этому поводу с профессором Бернштейном, который являлся противником проекта. Пожилой профессор был глубоко религиозным человеком. Он заявлял, что Бог уже однажды изгнал человека и Эдемского сада, за то, что тот сорвал запретный плод. Виктору же эта история виделась иначе: вселенский разум учинил биороботу проверку. Запретный плод – это тест, и потенциальный гомо сапиенс прошёл его с успехом. Змей-искуситель? Его имя не дьявол, а Эволюционный прогресс. Именно он сделал биоробота одухотворённым, научил сомневаться, размышлять. Подарил волю. Безвольное существо не смогло бы сорвать запретный плод. Высший разум убедился, что его творение своенравно, способно на самостоятельные решения, и оно жаждет познаний. И биоробот достоин нового уровня развития. И уже не биоробот, а человек-разумный вышел из инкубатора Эдемского сада. И стал свободным. У него теперь было право выбора.
Ну а теперь – новый тест. Воскрешение!
И новый уровень.
А ещё, с усмешкой, Виктор говорил Бернштейну, что нет никакой одиннадцатой заповеди «Не воскрешай!». А что не запрещено, то разрешено. Профессора его доводы злили, и он отвечал:
- Мёртвые должны оставаться мёртвыми!
И как же профессор был прав.
Воскрешение транслировалось по всем телеканалам в прямом эфире. Миллионы людей стояли на площадях всего мира и глядели в огромные мониторы в ожидании научного чуда. Многие держали плакаты: «Новый шаг для человечества!», «Нет смерти!», «Новая эпоха!» Телеведущие и шоумены подогревали толпу:
- Тёзка знаменитого, но вымышленного Франкенштейна готов воплотить фантазии Мери Шелли в жизнь!
Кто-то шутил:
- Христос, муха, кто следующий?
- А уместно ли называть Виктора Степанцова некромантом?
Но было и немало противников проекта, таких как Бернштейн. Они вышли с протестами, и у них были свои лозунги и плакаты. Ватикан и высшие саны многих религиозных конфессий осудили проект.
Но час настал.
В исследовательском центре, под прицелом взволнованных взглядов спонсоров и именитых профессоров, Виктор Степанцов отдал приказ начинать «мягкую» эвтаназию. Муху попросту лишили кислорода. Она умерла. Приборы зафиксировали полное отсутствие жизненных процессов.
А потом пошла процедура оживления. Мёртвые клетки насекомого обрабатывались биологическим излучением. Создавались новые энзимы. Восстанавливались химические связи. Прошло пять минут, десять. Час. И вот насекомое задёргало лапками, встрепенулось… и полетело.
Свершилось!
Люди ликовали. По всему миру гремели салюты. То, что было позволено Юпитеру, стало позволено и быку. Акции компаний, которые предоставляли услуги по криогенной заморозке, взлетели до небес.
А через два дня астрономы сообщили о новой сенсации: неизвестная науке, непонятно откуда взявшаяся громадная комета летела прямиком к планете Земля. Учёные всё рассчитали и сделали вывод: человечеству конец.
Запретный плод сорван.
Негласная одиннадцатая заповедь нарушена.
Нарушен закон вселенной: мёртвые должны оставаться мёртвыми!
И человечество за это поплатится.
Затихли птицы. Воздух стал душным и каким-то плотным. А потом всё вокруг завибрировало, загудело. Валы облаков разметались по небу, уступив место громадному болиду.
Виктор набрал полные лёгкие воздуха, выдохнул и прошептал:
- Всего лишь муха…

Цитата Kivvi ()

армагедонно

Добавлено (27.08.2018, 14:44)
---------------------------------------------
Посланный далеко и надолго

Это история о моём долгом пути к мудрости. Пути, по которому идут многие из нас, но доходят лишь единицы, ибо дорога эта тяжела и терниста.
Я рос сильным бесстрашным юношей, мечтающим о дальних странах и неведомых чудесах, что скрывал горизонт. И вот в день моего восемнадцатилетия отец всучил мне котомку с нехитрой снедью, обнял и послал к Такой-то Матери. Прямо так и сказал: «Ступай-ка, сынок, к Такой-то Матери, дабы указала она тебе путь к мудрости».
С радостью на сердце я отправился в путь. Шли дни, недели, месяцы. Осень зимой сменилась, а за морозами стылыми и тепло весеннее миру явилось. А когда лето нагрянуло, забрёл я в топкое болото, где кикиморы детскими голосами кричат, а на каждой мшистой кочке сидит нечисть чёрная с глазами совиными. На островке средь коварной трясины, в ветхой избушке поросшей грибами погаными, я и обнаружил Такую-то Мать. Узнав, что я ищу, она послала меня на три буквы. Так и сказала: «Ступай, парень, на три буквы. Там обретёшь искомое».
И я снова отправился в путь.
Пять лет скитался по миру, пока в далёкой-далёкой стране не наткнулся на три буквы. Это были скалы в виде трёх букв древнего, давно всеми забытого языка. Страшное место. Ни трава здесь не росла, ни птицы не пели, лишь ветер завывал тоскливо. В одной из скал я обнаружил пещеру глубокую, а в ней – древнего, как сам мир, седовласого старца. Выслушав меня, он заявил: «А ступай-ка ты, парень, к чертям собачьим, и забери у них Какую-то Хрень. Когда вернёшься с Какой-то Хренью, укажу тебе путь к мудрости»
И опять мне пришлось двинуться в путь.
Шли годы. Десятки стран я оставил позади, сотни городов. Не счесть, сколько лаптей истоптал. Дорога к мудрости оказалась тяжела, полна лишений. Но меня вела надежда. В сезоны дождей и в зимние стужи - я двигался к своей цели мужественно, терпя все невзгоды и не позволяя себе длительного отдыха.
И вот на самом краю земли, в мрачной стране огнедышащих вулканов, я, наконец, отыскал чертей собачьих. Какую-то Хрень они отдавать не захотели, и мне пришлось вступить с ними в бой. Славная была битва, победа далась нелегко. Последний умирающий чёрт собачий указал мне на камень: «Вот то, что ты ищешь. Забирай». О да, Какая-то Хрень оказалась камнем – большим, в половину моего роста. На нём так и было написано: «Какая-то Хрень».
Израненный, измождённый, я покатил камень к пещере старца. Семь долгих лет катил, защищая Какую-то Хрень от лиходеев и диких зверей. Но, когда я зашёл в пещеру, меня ждало жестокое разочарование – старец умер, от него лишь кости остались. И зарыдал я тогда: что теперь делать? Путь к мудрости привёл к тупику.
С тяжестью на сердце я вернулся в родные края, и уже на пороге своего дома вдруг понял: мудрость всегда была со мной! И даже странно, что я не осознал её раньше.
- Ну что, сынок, нашёл мудрость? – осведомился отец – уже совсем дряхлый старик.
Я кивнул.
- Да, батя, нашёл. Мудрость в том, чтобы не слушать таких мудозвонов как ты. А ещё в том мудрость, чтобы сто раз подумать, прежде чем идти туда, куда тебя посылают.
- Молодец, сынок, - одобрил отец. – А теперь не пойти ли тебе в баню?
И я пошёл. Целую вечность ведь не мылся.

Сказка про нациста

Бежать, бежать, бежать! Пока дыхалки хватит! Пока ноги держат!
Паника гнала Антона Козлова по кличке Мелкий Клаус всё дальше и дальше в лес. В ночной темени, обливаясь потом, он продирался сквозь кустарники, натыкался на деревья, падал, вставал и снова бежал. Ему мерещилось, что за ним гонятся. Остановишься – и кранты. Чёрные его точно грохнут. Прирежут, как он прирезал одного из них. У дагеров принцип – кровь за кровь. Зверюги. Гвоздя и остальных пацанов наверняка уже отмудохали до полусмерти. Вот же засада! Один он сумел смыться.
Бежать, бежать, бежать!
Жить хотелось невыносимо.
А ведь какая намечалась акция! Целую неделю к ней готовились. Гвоздь сказал, что это заказ спонсоров организации, уважаемых людей. Но заказ ведь не главное. Важно то, чтобы чёрным показать, где их место. Ночной клуб с дебильным названием «Жара» - логово дагеров. Там они собирались. Святое дело разгромить этот обезьяний клуб и отхреначить всех, кто под руку попадётся. Нефиг делать им на русской земле, пускай валят в свой вонючий Дагестан!
Клёвая должна была стать акция, а для Антона клёвая вдвойне, ведь он рассчитывал доказать Гвоздю и пацанам из «Нового рассвета», что он, Мелкий Клаус, не шестёрка, а достойный патриот. И никто тогда больше не будет шпынять его и называть чмошником.
И сам Гвоздь зауважает!
Да, уважение заслужить нужно. А это не просто, если ты в неонационалистической организации «Новый рассвет» самых хилый. Да и ростом не вышел. Гвоздь Мелкого Клауса даже не замечал. Оно и понятно, Гвоздь лидер, крутой парень, с ним местные бандюганы за руку здоровались, а с мэром города и с другими шишками он в ресторане ужинал. Его внимания, и уж тем более уважения, не каждый достоин.
И вот шанс – акция. Это не на футбольном матче лозунги выкрикивать, или громить какую-нибудь лавчонку на рынке, а настоящая мощная акция, о которой потом весь город гудеть будет.
Кастеты, цепи, биты – оружие! Праведный гнев сынов Перуна – сила и мощь! Цель – гниды черножопые!
За Белую расу!
За новый рассвет!
Двадцать пять бойцов во главе с Гвоздём ворвались в ночной клуб…
И оказались в ловушке.
Это было предательство. Дагеров кто-то предупредил. Они ждали нападения!
И пошёл замес… Чёрные лупили пацанов битами, палили из травматики. Сломанные кости, кровища, вопли. Антон побежал к выходу. На пути оказался чёрный – щенок ещё. Три удара ножом в живот – и щенок свалился на пол. Путь свободен.
Антон выскочил на улицу, ещё до конца сознавая, что натворил. Он миновал парковку, пересёк шоссе и помчался к лесу. На опушке, задыхаясь, осмелился оглянуться.
За ним бежали. Трое!
Охваченный ужасом, Антон помчался в лес.
Бежать, бежать, бежать!
Но сил уже не было.
Он остановился, упёрся руками в ствол дерева. Голова кружилась от усталости, к горлу подкатила тошнота. Антон вспомнил лицо того парня, которого ударил ножом – почти детское лицо…
И тут его вырвало. Он блевал и блевал, горло обжигало желчью.
Наконец желудок успокоился. Антон огляделся, прислушался. Похоже, всё тихо. Его больше никто не преследовал. И что теперь? Задав себе этот вопрос, он едва не разрыдался. Будущее теперь виделось ему в мрачном свете.
Антон опустился на землю и долго сидел среди палой осенней листвы, жалея себя и пытаясь составить хоть какой-то план действий. А потом он поднялся и побрёл сквозь лес, сам не зная куда.
Когда ночная темень только-только начала рассеиваться, Антон вышел на опушку. Впереди простиралось поле, среди которого, объятая утренним туманом, стояла деревушка.
Настроение улучшилось. Даже возникла оптимистическая мысль, что всё наладится. Антон шутливо вскинул руку в нацистском приветствии и произнёс с усмешкой:
- За новый рассвет.
Не чувствуя ног от усталости, он побрёл к деревне.
Странная это была деревушка. Всего тринадцать почти одинаковых изб, расположенных кругом. А в центре находилось что-то крупное, размером с грузовик. Это «что-то» было плотно заботливо накрыто зелёным брезентом. Ни заборов, ни подворий, ни хозяйственных построек и огородов. А избы аккуратные, с двускатными крышами и резными наличниками на окнах.
Над странностью деревни Антон долго не размышлял, да ему по большому счёту было плевать. Пить хотелось ужасно, да и в желудке урчало. Вода и еда – вот главная забота, а все вопросы потом.
Он поднялся на крыльцо ближайшей избы, постучал. Спустя минуту дверь открыла старушка в цветастом платочке, возле её ног тёрся толстый полосатый кот.
- Привет, бабуля, - сказал Антон. – Мне бы это… водички попить. Заплутал я.
Старушка смерила его внимательным взглядом.
- Заплутал?
- Ага.
- Ну, тогда проходи, сынок, в дом, - со сдержанным радушием пригласила она. – Проходи, не тушуйся.
Уж тушеваться он точно не собирался. Прошёл в избу по-хозяйски, как к себе домой. Сразу же почуял какой-то лекарственный запах и аромат свежего хлеба.
- Садись, сынок, за стол, - предложила старушка. – Сейчас я тебе кваску налью. А может, покушать хочешь?
- Очень хочу, бабуля.
- Меня Серафима Павловна зовут.
- Антон.
- Антошка значит. Ну-ну…
Через минуту-другую на столе перед гостем стоял кувшин с квасом, миска с кашей, лежал большой ломоть хлеба. Антон мигом опустошил полкувшина и принялся за еду. Серафима Павловна уселась по другую сторону стола.
- Исцарапанный весь, - заметила она. – Тебя что, волки драли?
Антон отмахнулся.
- Фигня. Через кусты лез. Поцарапался.
- Ну-ну… - Серафима Павловна улыбнулась с хитринкой.
Не переставая жевать, Антон осмотрелся. Средневековая какая-то обстановка была в избе. Ничего современного. Хотя нет, на лавке возле печки стоял радиоприёмник. А в остальном, всё допотопное. Пучки трав висели под потолком, гирлянды сушёных грибов. Стены украшали чёрно-белые фотографии в массивных рамках, в основном портреты.
- Странная у вас деревня, - сказал Антон, прежде чем сунуть в рот очередную ложку каши.
- А что странного? – удивилась Серафима Павловна. – Деревня как деревня. Тут только бабки живут. Тринадцать таких же, как я бабок. А это что у тебя на шее, сынок? Никак знак поганый?
Антон хмыкнул и коснулся пальцами вытатуированной на шее свастики, краешек которой выглядывал из-под ворота спортивной куртки.
- Это символ солнца, бабуля.
- Ну-ну… свастика это. Ты что, сынок, фашист?
Антон разозлился.
- Я сын Перуна! Патриот. Я за белую расу.
- Скинхед, - сделала вывод Серафима Павловна. – Слышала я о таких как ты. Не на луне чай живу, газеты читаю, радио слушаю. А я ведь партизанила, фашистов била. Все бабки в деревне партизанили.
- И что с того? – сердито уставился на неё Антон.
- Стыдно тебе должно быть, сынок. Предков своих ты предал, когда знак поганый на шее намалевал.
Антон бросил ложку в миску.
- Это мне-то должно быть стыдно?! Да что ты, старуха, вообще понимаешь? Если бы не такие как я, черножопые давно бы уже Россию заполонили!
- Ну-ну... – спокойно сказала Серафима Павловна. – Кровь на тебе, парень. Свежая кровь. Я чувствую. Доедай и убирайся. Тут, таким как ты не рады.
Она поднялась из-за стола и покинула избу. Антон злобно сплюнул на пол. Вот тебе и отдохнул. А ведь действительно придётся сваливать. Останешься – старухи такой вой поднимут. В полицию позвонят, если сотовый телефон имеется. Нет уж, сейчас ему шум не нужен.
Он нервно отпихнул миску, побарабанил пальцами по стулу. И тут его взгляд наткнулся на книгу. Она лежала на подоконнике и выглядела древней, а значит ценной.
Антон встал из-за стола, подошёл к подоконнику, открыл книгу. Знаки какие-то оккультные, письмена на непонятном языке. За сколько можно загнать такой фолиант? Это же настоящий раритет, причём в хорошем состоянии.
Взяв книгу, Антон ещё раз лихорадочно оглядел убранство избы. Ни единой иконы. Жаль. Придётся довольствоваться тем, что есть. Ну а теперь – дёру, пока старуха не вернулась!
Он направился к выходу. Кот на лавке выгнулся дугой, зашипел. Дверь распахнулась, в дом вошла Серафима Павловна.
- Так ты ещё и вор! – она подняла руку и сдунула в лицо Антона какой-то порошок. – А ведь мог просто уйти!
Антон чихнул. Перед глазами потемнело. Он выронил книгу, а потом и сам рухнул на пол, потеряв сознание.

Серафима Павловна обошла все избы, собрала всех старушек. Вместе они сняли брезент с громадной печи посреди деревни, принесли дрова. Действовали споро, весело.
Когда печь растопили, раздели Антона и вынесли его из избы, положили на большой противень, принялись натирать его солью, специями, поливать маслом.
- Маслица, маслица не жалей! - смеялась какая-то старушка в круглых очках. – Люблю с корочкой.
- И перчика побольше! - вторила другая, горбатая.
Антон очнулся, но не смог даже пошевелиться. Он лишь моргал и слабо шевелил губами.
- Ну что, сынок, - похлопала его по щеке Серафима Павловна, - доигрался в фашиста? Передавая привет Гитлеру.
Старушки, весело подначивая друг дружку, по специальным рельсам закатили противень на шесток и впихнули в жаркие недра печи. Закрыли заслонку. Антон выпучил глаза и всё же нашёл в себе силы заорать.

Пир старушки устроили прямо на улице – постелили на траве покрывала, принесли посуду, сделали салаты и гарнир к мясу. Ели с аппетитом, пили самогонку. А потом взялись частушки петь и отплясывать. Весёлый получился пир, гуляли до самого вечера.
Перед закатом, захмелевшие, сытые, старушки разошлись по домам. А ночью, когда вышла полная луна, избы вдруг заворочались, закряхтели, поднялись на мощных птичьих лапах и неспешно зашагали по полю прочь. В конце этой процессии на паучьих кривых ногах ковыляла печь.
Звёзды сияли.
Где-то в лесу ухал филин.
Лёгкий ветерок шелестел осенней листвой, ветви покачивались, будто прощаясь с уходящими вдаль избушками.


Ложка для обуви


У неё нет ложки для обуви!
Поразительно!
В её квартире чисто, хороший интерьер, книг много на полках, но нет самого важного, того, что вносит в наш быт порядок. Ложка для обуви – особый, едва ли не главный элемент порядка, олицетворение цивилизационности. В общем, я в своей соседке совершенно разочаровался. Хотел завязать с ней серьёзные отношения, а теперь… Я мог бы простить отсутствие чайника, пылесоса, ситечка для заварки, но ложки для обуви… Увы нет, это выше моих сил, на такое просто не могу закрыть глаза.
Больше всего меня возмущает, что соседка, живя без этого элементарного предмета быта, даже не понимает, что автоматически опускает себя сразу на несколько ступеней цивилизационной лестницы. И её не оправдывает тот факт, что опускает она себя неосознанно. Более того, именно эта неосознанность меня и возмущает! Сегодня кто-то, даже не задумываясь, проигнорирует обувную ложку, завтра щётку зубную, послезавтра пакеты для мусора… А что дальше, хотелось бы мне спросить? Что дальше, а? Пещерное существование, падение в допотопность?
Это преступление, унижение всех тех гениев, что своими достижениями удаляли нас от Каменного века. Да-да, преступление, причём ужасное! И снисхождение к цивилизационным преступникам – это в свою очередь тоже преступление. А соседка ещё удивляется, почему я с ней перестал здороваться и вообще разговаривать! Таким как она этого не понять, они просто не способны видеть всю картину в целом. Не в силах оценить, насколько может быть разрушительно отсутствие в доме такого простого предмета, как ложка для обуви. Такие люди – раковые клетки, уничтожающие крепкий организм.
И тут назревает главный вопрос: что делать с такими людьми, как моя соседка? Изолировать их от общества? Пожалуй, это был бы лучший вариант. В то, что их можно перевоспитать, я не верю. Только изоляция! Радикально, скажете вы? Но какие могут быть ещё варианты? Позволю себе процитировать Троцкого Льва Давидовича: «Современная история работает на третьей скорости. Жаль только, что разрушающие организм микробы работают ещё быстрее». Гениально, не правда ли? Просто гениально!
Раковые клетки нужно вырезать быстро, пока они ещё не дали метастазы! Именно поэтому я обхожу все квартиры в доме, уговаривая жильцов не общаться с моей соседкой! Я борюсь с разрушительной антицивилизационной стихией по мере своих сил. И горжусь этим! Каждый интеллигентный человек обязан вступить в эту борьбу. Более того, именно на наших плечах, плечах русской интеллигенции, лежит особая ответственность перед человечеством! Но знайте, простое порицание ничего не изменит, тут нужны активные действия: расклеивание листовок с фотографиями преступников, агитация.
К моему делу уже присоединились две почтенные бабушки и Жора с третьего этажа. Жора хоть и страдает параноидальной шизофренией, но и он чётко сознаёт всю опасность бездействия. И у него, конечно же, есть дома ложка для обуви. Я лично в этом убедился, прежде, чем принять его в нашу с бабушками организацию.
Позавчера мы провели по-настоящему серьёзную акцию: написали красной краской на двери моей соседки: «В этой квартире – зло!» Меня, бабушек и Жору забрали в отделение полиции. Продержали в «обезьяннике» целый час! Вот он, описанный Оруэллом тоталитаризм! Репрессии начались! Неудивительно, что в нашей стране так много врагов прогресса, много тех, у кого нет ложки для обуви. И я горжусь, что страдаю за действительно правое дело!
Кстати, я поинтересовался у одного из полицейских: «Скажите, милейший, а у вас есть дома ложка для обуви?» Ответ был предсказуемый. Ну, почти предсказуемый: «А на черта она мне? Я что, без какой-то там ложки ласты в ботинки не всуну?»
Нет, ну вы представляете? Представляете степень разложения? Раковые клетки уже добрались до правоохранительных органов. Хотя, возможно, они всегда там были. Масштаб проблемы оказался больше, чем мне представлялось. Но сдаваться я не собираюсь. И бабушки с Жорой тоже. Сдастся – означает предать самого себя, предать свои принципы! И меня поддерживает вера в то, что таких как я - неравнодушных, зрящих в корень – множество!
Вчера я попал в аварию. Меня сбила машина. И это не потому, что я был невнимателен, а потому, что я не распаляюсь на то, чтобы смотреть по сторонам. Мой взгляд всегда устремлён прямо, в будущее без тех, у кого нет ложки для обуви. Мои мысли – о глобальном.
Переломы? Гипс? Это всё пустяки. Об одном жалею: дни, проведённые на больничной койке, я мог бы посвятить борьбе. Но уверен, бабушки и Жора время не будут терять зря. Утром, когда они пришли ко мне в палату, я дал Жоре кое-какие наставления. И теперь мою соседку ждёт наказание посерьёзней надписи на двери. Да-да, пускай прольётся кровь! Только так! Полумеры пускай останутся в прошлом! Хватит миндальничать!
Битва с убийцами прогресса продолжается!
Мы не позволим раковой опухоли дать метастазы!
Не оставим в покое тех, у кого нет ложки для обуви!
В бой, господа! В бой!

Цитата Kivvi ()

Тоже я думаю происходит и в обратную сторону

Добавлено (27.08.2018, 14:52)
---------------------------------------------
Р-р-р-р…

Вот же чёрт!
Я стал совсем, как он – как персонаж из моего романа. Тысячу раз уже пожалел, что выдумал его. Хотя… на самом ли деле я его выдумал? Порой мне кажется, что это зло вылупилось из яйца подсознания и заставило писать о нём. Почему яйца? Да потому что он - дракон! Грёбаный крылатый ящер, плюющийся огнём.
А я ведь задумывал детское фэнтези с милым дракошей, который живёт в волшебном лесу, дружит с феями и питается цветочной пыльцой. Когда всё пошло не так? Почему вместо доброго существа появился монстр-убийца? И как так получилось, что он научился подавлять мою волю?
Вопросы, вопросы… И ни одного вразумительного ответа.
«Я – дракон! Великий и могучий!..»
Вот видите? Это он заставил меня это сказать. Я тут ни при чём, честное слово!
Дракон заставляет делать безумные вещи. Недавно приказал пойти в тату салон и сделать татуировки в виде чешуи. Я, разумеется, пытался сопротивляться, но он оказался сильнее. Теперь вся моя кожа в проклятой чешуе, представляете? Люди смотрят на меня, как на психа. Смеются. Но я не сумасшедший! Это всё он. Он!
«Р-р-р-р!..»
Прошу прощения. Рычать меня тоже он заставляет. Постоянно рычу. И мясо жру постоянно. Сырое! Живот уже такой вырос, что стыдно в зеркало глянуть. А уж про запоры – вообще молчу. Даже не верится, что ещё несколько месяцев назад я был стройным улыбчивым вегетарианцем.
Знаете, на что я надеялся, пока писал роман? На то, что дракон исчезнет, когда поставлю последнюю точку. Ошибался. Он стал только сильнее.
«Р-р-р-р!..» Я испепелю весь мир! Сожру всё живое!..»
Ну, вот опять. Ничего поделать с собой не могу. Будь проклят тот день, когда я решил стать писателем!
«Р-р-р-р!..»
Больше всего опасаюсь, что дракон заставит меня людей убивать. От него ведь всего ожидать можно. И как, скажите на милость, ему сопротивляться, а? Ох как же он давит на меня, давит! Я едва со стыда не сгорел, когда укусил ту женщину на автобусной остановке – хорошо в полиции друг работает, замял кое-как дело. А теперь хоть наручниками себя к батарее пристёгивай. Впрочем, знаю, что это не поможет. Каждый вечер перед сном твержу, как мантру: «Завтра проснусь, и его уже не будет! Уйдёт навсегда изверг!» Но нет, не уходит. Он собирается полностью меня поглотить – точно говорю.
Кстати, ещё кое-что о безумии: неделю назад я отключился - совершенно не помню, что делал целый день. Когда в себя пришёл, обнаружил на столе – не поверите! – огнемёт. А на мониторе компьютера маячила страница с инструкциями. Нет, вы только представьте: я, человек, который кран починить не в состоянии, собственными руками смастерил настоящий огнемёт из железной канистры, кухонной утвари, зажигалки, проволоки и изоленты. Конечно же, я хотел эту уродливую штуковину выкинуть, но, как догадываетесь, дракон не позволил. А потом, опять же в беспамятстве, я ещё и крылья из занавесок сконструировал – к рукам лямками пристёгиваются. Крылья! Из занавесок! Ну не бред ли?
«Р-р-р-р!..»
Снова отключился.
Не помню, как прицепил к спине огнемёт, как пристегнул крылья. Стою теперь возле зеркала и пялюсь на себя. Страшно до жути. Что он задумал на этот раз?
«Р-р-р-р!..»
Как я здесь оказался? Только что возле зеркала был, а теперь стою на крыше высотки. Тёмное грозовое небо, раскаты грома, ветер…
О нет, только не это!
Дракон хочет, чтобы я прыгнул!
Сил нет сопротивляться, хотя стараюсь. А может, это лучший исход? Ну в самом деле! Погибну, зато никому зла не причиню.
Пускай. Решено. Желает дракон, чтобы я прыгнул – хорошо. Прыгну. И он сдохнет вместе со мной. Странно, даже какая-то бодрость духа появилась от этого решения.
Итак – разбег!
Край крыши!
Вспышка молнии!
Прыжок!
Боже! Это прекрасно! Я лечу. Лечу? Чёрт возьми – да, я лечу!
«Р-р-р-р!..»
Какая мощь во мне! Люди внизу, точно букашки ничтожные. Люди, которые смеялись надо мной и называли психом. Так кто же теперь безумец, а?
«Всех сожру!..»
Зря я сопротивлялся. Дракон – это лучшее, что со мной случалось. Такая ярость кипит в крови! Волшебная, прекрасная ярость! И она требует свободы.
Пора спалить этот безумный мир!
Огонь!
«Р-р-р-р!..»

Кто-то прячется в шкафу


Опять этот стук. Тихий такой, неуверенный. Тук-тук. Тук-тук. И снова тишина.
Маленькая Аня лежала в кровати, натянув одеяло до подбородка, и смотрела на шкаф. Большой шкаф, в нём хранились все зимние и осенние вещи семьи: куртки, пуховики, мамино пальто с воротником из меха шиншиллы, целая коробка шерстяных носков, которые бабушка присылала по паре в месяц. Много вещей было в шкафу.
А еще в нём кто-то прятался.
Тук-тук. Тук-тук...
Жутко, но не так как раньше. Мама однажды сказала, что со временем ко всему привыкаешь. Тогда она имела в виду соседей, которые каждую пятницу устраивали пьянку и сильно шумели. Но, наверное, и к стуку из шкафа можно привыкнуть. Неделю назад было очень страшно, очень приочень, а сейчас просто страшно. И кто знает, может скоро это "тук-тук-тук" вообще перестанет пугать. Хотелось бы надеяться.
Мама с папой не верили в того, кто прятался в шкафу. Ох уж эти взрослые, назовут странное и непонятное "фантазией", повесят над кроватью дочери дурацкий ночник в виде Чебурашки, и думают, что проблема решена. Ну не хотят верить и всё тут. Открывали шкаф, вытаскивали вещи и говорили: "Вот видишь, дорогая, нет тут никого. Тебе показалось". Ха-ха-ха, и ещё раз - ха! Ну конечно, показалось, дочка значит маленькая дурочка, которой постоянно что-то мерещится. Хорошо хоть врушкой не назвали. Не-а, их не убедить. Им нужно самим всё увидеть, услышать, а на слово родной дочке поверить...
Взрослые, что тут ещё скажешь. Посмотришь на них и взрослеть не хочется.
Тук-тук. Тук-тук...
Совсем тихий стук, словно тот, кто прячется в шкафу очень устал.
Аня с тоской подумала, что Даша поверила бы ей. Сестрёнке пятнадцать, почти совсем взрослая, но она точно поверила бы. Вот только её сбила машина, и сейчас Даша лежит в больнице вся перебинтованная, как та мумия из фильма, и спит. Спит и не просыпается. Папа сказал, что этот странный сон называется "кома". Какое неприятное слово, и зачем только люди придумывают такие слова? Когда Аня его услышала, почему-то представила себе страшную старуху, будто сколоченную из трухлявых досок. Старуху в чёрном платке и корявой клюкой.
Кома - долгий, долгий сон.
Аня отдала бы всё на свете, лишь бы сестрёнка проснулась. Всё, даже коллекцию игрушечных черепашек, которую собирала целых два года. Не жалко. Тоскливо без Даши, до слёз тоскливо. Ох, была бы она сейчас здесь, её бы не испугал стук из шкафа.
Тук-тук. Тук-тук...
Аня вздохнула и подумала, что сестра ничего не боится. Как-то Даша взобралась на высоченное дерево, чтобы достать кошку. Рядом стояли взрослые мальчишки, но только у неё хватило смелости залезть на такую высоту. А если бы она услышала стук из шкафа? Наверное подошла и заглянула бы внутрь. Вот так вот, запросто, особо не думая. Даша три года занималась карате, ей ли бояться того, кто прячется в шкафу! Она на соревнованиях второе место заняла, могла бы и первое, но лодыжку вывихнула.
Тук-тук. Тук-тук...
Скоро стук прекратится. Он всегда начинался в десять вечера и прекращался в одиннадцать. А может, тот, кто прячется в шкафу вовсе и не страшный? Аня задумалась... Что если всё-таки решиться и посмотреть? Надоело уже каждый вечер дрожать от страха. Да, она не знает карате как Даша, зато умеет громко кричать. Если что, заорёт изо всех сил, и мама с папой тут же прибегут... Главное сделать первый шаг.
Ту-тук. Тук-тук...
Аня села на кровати. Как бы ей хотелось быть такой же смелой, как Даша. Хотя бы сейчас, в этот вечер.
Опустила ноги на пол. Ступни утонули в ворсе пушистого ковра. А что если всё сделать быстро? Подбежать, открыть дверцу и... Нет, так не пойдёт. Так слишком страшно.
Поднялась, чувствуя слабость в ногах, сделала шаг. Ещё шаг. Представила, что Даша сейчас смотрит на неё и улыбается с одобрением: горжусь тобой, сестрёнка! Это придало сил и Аня не заметила, как дошла до шкафа.
Теперь самое сложное - открыть дверцу. Так и подмывало оглянуться, посмотреть на кровать, но Аня понимала: мягкая постель тут же позовёт, заставит вернуться и спрятаться под одеялом, как в убежище. Вот только страх никуда не исчезнет.
Нужно решаться, прямо сейчас.
Сделала глубокий вдох и резкий выдох. Если что, закричит! Зажмурится, если увидит что-то ужасное, и закричит!
Ладонь легла на дверную ручку. Потянула...
Внутри был густой туман, какой бывает ранним пасмурным утром. Он сонно клубился, распадался на клочья, и запах у него был как у увядших цветов. Аня часто заморгала, открыв рот от изумления. Туман? В шкафу? Хотя нет, не в шкафу, там было серое пространство, затянутое туманом. Чудеса! А где же тот, кто прятался?
Едва задав себе этот вопрос, Аня услышала:
- Помоги-и-и... - как выдох. Но голос был такой знакомый, такой родной. И такой усталый.
Не думая, Аня шагнула в туман, ведь теперь точно знала, кто прятался в шкафу. Нет, не прятался, а ждал. Ждал!
К полуночи она вернулась, закрыла дверцу шкафа и легла в кровать, как ни в чём ни бывало. А через пять минут раздался телефонный звонок. Аня слышала, как мама вышла из спальни, взяла трубку.
- Да, я слушаю... Что?.. Вышла из комы?! Правда?! Очнулась?! Очнулась?!
"Ну ещё бы она не очнулась", - Аня улыбнулась своим мыслям.
Больше не будет никакого стука из шкафа. Всё в прошлом. И страх в прошлом. Даша потерялась в тумане, у неё не осталось сил искать путь в одиночку. Но они нашли его вместе, сёстры ведь должны помогать друг другу.
Аня слышала, как в коридоре плачет мама. Ох уж эти взрослые... когда нужно верить - не верят, когда нужно радоваться - плачут. Странные они.
Даже взрослеть не хочется.