Добавлено (01.08.2018, 00:16)
---------------------------------------------
немного дописал, но до убийства еще не дошел...
что-то не редактируется у меня предыдущее сообщение, если можно, удалите его, пожалуйста, модератор.

В темноте канализационного тоннеля слышалось частое шарканье сандалий. Оно медленно приближалось к выходу к подземной реке.
— Только бы она была там, только бы с ней было все в порядке! — причитал бегущий ученик астронома Венерианской башни, думая о лодке, которую приобрёл на все оставшиеся деньги. Он бежал, держа подол рясы. Пот, скатываясь со лба, разъедал глаза и капал на очки. Наконец, впереди замаячил слабый свет. Это были аварийно-сигнальные огни, оповещающие о том, что тоннели будут скоро затоплены.
— Надо успеть, надо успеть! — подгоняя себя вторил шагам ученик. Выбежав из тоннеля на небольшую площадку, служившую пристанью для лодок, он запнулся о небрежно брошенный трос и кубарем влетел в лодку.
— Ну, здравствуй, дорогой мой спаситель! — донеслось с носа лодки.
Потирая ушиб на голове и пытаясь сориентироваться в окружающем пространстве, венерианец, а именно так называли в городе людей из Венерианской башни, остановил взгляд на сидящем в позе лотоса пожилом человеке. Умиротворенная, и в то же время снисходительная улыбка которого сразу же вызвала раздражение у распластавшегося по дну лодки ученика. Белый балахон старика свисал с переднего сидения, прикрывая какой-то небольшой ящик. Мигающие огни тоннеля поочерёдно окрашивали балахон то в кроваво-красный оттенок, то в золотистый.
— При других обстоятельствах я был бы против попутчиков, но сейчас, думаю, ваш образ поможет мне лучше сконцентрироваться, — пробормотал ученик, забираясь на заднее сидение, злобно поглядывая на улыбку старика, — да и лишняя сила не помешает. И уже вставляя ключ в парковочный замок, изможденный ученик обратился к старику:
— Не видел ранее таких одеяний ни у одного служителя в городе.
— Боюсь, моя церковь тут неизвестна. Я являюсь трясинопопом церкви свидетельства болотной кувшинки. С радостью готов поведать о нашем учении…
Астроном жестом прервал переходящую в напев речь служителя:
— Уверен, вы хорошо знаете своё дело, но сейчас не время трясти частями тела, нам обоим надо налечь на бранные слова, да посильнее, иначе погибнем, сукин ты сын!
И при этих словах лодка медленно отчалила.
Конечно, покупать лодку у марсиан было не самой лучшей идеей. Эти вояки до мозга костей не признавали ничего, кроме грубой силы и искусства сквернословия. Причём они настолько преуспели в нем, что музыкальная поэма «Плюю в мерзостное твоё лицо» продолжала держаться в топе хитов по всему Семибашию уже около года. Не проходило ни дня, чтобы по широкополосному попугайнику, не вещали эту поэму. Рассказывали о случае в глухой деревне на окраине города, когда младенец, выплевывая соску, промямлил первыми своими словами: «Плююя!», вместо привычного «Мама».
Ученик астронома, не выпуская из рук руль, и представляя себя уличным музыкантом, выкрикивал строку за строкой из поневоле заученного произведения. Особенно выразительно у него получалось, когда аварийные огни тоннеля высвечивали из темноты улыбчивое лицо служителя. Лодка типа «каракатица» набрала скорость, впитывая энергию поэмы. Покатые борта и суженые нос с кормой позволяли бесшумно скользить по воде, и легко маневрировать в подземных лабиринтах тоннелей. Во время войны марсиан с горными пиратами, такие лодки выпускали для диверсионных миссий, где была важна скрытность подхода и ухода от места высадки. Для этого инженеры Марсианской башни разработали уникальную систему передачи энергии на биомеханический водомётный мотор, конструкция которого была скопирована у одноименного морского животного. Эта энергетическая система улавливала не только привычную для флота марсиан энергию ругательств, но также и мысленную брань. Правда, при этом энергии передавалось меньше, но, всё равно, судно вполне могло тягаться с быстроходными нептунскими катамаранами, при условии, что экипаж успешно прошёл дополнительные курсы по упорядоченному скверномыслию. В дальнейшем, стремление к унификации систем управления военных машин, выпускающихся в этой части города, заставило прекратить выпуск узкоспециализированной техники, для управления которой требовались дополнительные навыки, выходящие за рамки месячных курсов стандартной боевой подготовки марсианской домохозяйки.
«Каракатица» миновала первый подземный шлюз, и тут частота мигания аварийных огней увеличилась. Астроном затих, погрузившись в размышления. К этому времени они должны были подходить уже ко второму шлюзу. Что же произошло? Несколько дней назад венерианец тестируя судно, рассчитал скорость, которую позволяет развить энергия поэмы. Её хватало с запасом, чтобы успеть выплыть из тоннеля, вес старика не влиял на скорость хода. Лодка была так спроектирована, что посади он в неё хоть малый взвод, скорость бы не изменилась, а может даже и прибавилась от эффекта синергии и эхомыслия, когда его ругань пораждала в умах пассажиров новые скверные образы и ощущения.
— Ощущения! — сам того не желая, проговорил ученик.
В памяти всплыло, ощущение уменьшения скорости, когда он по второму и по третьему разу начинал выкрикивать поэму. Тогда он не придал этому значения, полагая, что просто подрастерял экспрессию. Неужели, при повторении одной и той же связки ругательств энергия падает?
— Отец, вселенское дерьмо,— обратился ученик к лицу, излучающему радость всем подземным тварям, — у нас проблемы. Не знаю, помогали ли вы мне мысленно или нет, но мы, чёрт побери, не успеваем до сброса воды в тоннели! Нас заживо затопят, твою ж налево!