[ Новые сообщения · Обращение к новичкам · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страничка virarr (49) -- (virarr)
  • Адьёс, амигос (4) -- (TERNOX)
  • Обо всём на белом свете (381) -- (Валентина)
  • Воспоминания андроида (0) -- (Viktor_K)
  • Поэтическая страничка Hankō991988 (85) -- (Hankō991988)
  • два брата мозго-акробата (15) -- (Ботан-Шимпо)
  • Поздравлялки (3420) -- (vlad)
  • Флудильня (4262) -- (Viktor_K)
  • Зарисовка (52) -- (Hankō991988)
  • Что будет с человечеством после апокалипсиса (5) -- (Viktor_K)
    • Страница 1 из 1
    • 1
    Архив - только для чтения
    Модератор форума: TERNOX, Alri, Fredi_Hozar  
    Форум Fantasy-Book » Конкурсы и Состязания » Архив конкурсов » Конкурс "Тайны Карельской глубинки"
    Конкурс "Тайны Карельской глубинки"
    DonnaДата: Четверг, 01.04.2010, 11:14 | Сообщение # 1
    Баню без предупреждения!
    Группа: Aдминистратор
    Сообщений: 3377
    Статус: Не в сети
    		Дорогие Форумчане! Начинается новый конкурс. Как всегда выкладываю информацию для размышления. Жанр можете использовать любой - сказку, фэнтези, приключения... Вобщем, все то, что вам ближе по духу. Конкурс продлится с 7 марта по 1 апреля.
    Желаю удачи. Тему закрываю до окончания сроков. Первого апреля ветка будет открыта и вы сможете выставить свои работы.
    ЗЫ: Рыссказ может быть написан от 1 тыс. знаков до 50. тыс. знаков.
    С.У. Донна.    Тайны «Карельской глубинки»

    Странные истории иногда можно услышать в глухих, таежных уголках Карелии. Их рассказывают и отдельные люди, и целые деревни. Многие очевидцы этих событий живы до сих пор и рассказывают об этом своим детям и внукам. Это истории о колдунах и оборотнях, которые, оказывается, живут вместе с нами и являются нашими современниками.

    Вообще, наверное, в России немного сейчас найдется уголков (пусть даже отдаленных), как карельская глубинка, в которых так крепка народная вера в различные формы магии и многочисленные поверья. Она бережно хранит разносторонний опыт старших поколений, связанный с оригинальным и глубоким взглядом на мир, во многом отличного от современного «окультуренного» мировосприятия.

    Христианство вывело человечество на новый качественный уровень Бого – и самопознания, однако, не секрет, что в душе человека навсегда запечатлелся и мир языческий; мир для многих гораздо более реальный и жизненный, имеющий неумирающую магически-практическую традицию познания и взаимодействия с силами Природы. Язычество – прямой, открытый «разговор», позволяющий на бытовом, практическом уровне жить единой жизнью с Природой. Поэтому неудивительно, что в карельской глубинке наряду с Библией можно встретить литературу по колдовству, знахарству… Неудивительно, что эти столь несовместимые религии соседствуют в душах многих людей.

    Однако, возможно, что именно это удивительное сочетание внешне несовместимых верований и создают специфически неповторимую ауру глухой карельской деревни, за которой скрывается зачастую совершенно неисследованный духовный мир, мир, полный своеобразия и тайны.

    В небольшой деревушке Суйсарь, что в нескольких десятках километров от Петрозаводска, в 90-х годах уже прошлого века жила очень сильная колдунья, почитаемая не только в самой деревне, но и во всей округе. В то время она была уже в преклонных летах, редко выходила из дома, принимая посетителей в своей маленькой горенке. Она знала и умела все. Проницательные, со стальным блеском глаза пронизывали насквозь, видя твое самое потаенное. «Приходит кто ко мне с ложью, того сразу бить и трясти начинает. Мне лгать нельзя», – не раз говаривала старуха. Потому и приходили к ней немногие.

    Она обладала удивительной «властью» над природой и животными. Рассказывали, что когда зимой в деревню неожиданно нагрянул медведь-шатун, она, подойдя к ревущему зверю вплотную, попросила его уйти обратно в лес и больше не приходить. Пристыженный гигант извинительно заурчал и спешно потрусил в тайгу, а она вернулась в дом, предварительно низко, до земли, поклонившись только одной ей известным силам и богам.

    Помощь ее была бескорыстна. «Моя жизнь – это моя песня. Кто хочет слушать – пусть слушает. Я за это ничего не беру», – смеялась она.

    Однажды к ней обратились за помощью: пропала корова. Искали весь вечер, но все было напрасно. Прибежали к ней. «Жива кормилица», – утешила она, выслушав просьбу, вышла из дома и пошла за деревню. Дойдя до перекрестка дорог, остановилась и долго стояла в молчании. Затем с молитвенною просьбою с низким поклоном обратилась «к лесу северной стороны» отдать корову, не оставлять у себя Закачались при полном безветрии верхушки деревьев из стороны в сторону, зашелестела листва, взметнулась змейкой придорожная пыль. «Нет ее там», – только и молвила. Обратилась она тогда к «лесу восточной стороны», но тот же пришел ответ. И только «лес южной стороны» дружно «закивал» своею еловой гривой. «Жива ваша кормилица, – еще раз повторила она опешившим и неверящим собственным глазам сопровождавшим. – Ждите»! А сама, не оглядываясь, пошла домой.

    Немного прошло времени, послышался звон колокольчика, и все увидели бежавшую (!) к ним навстречу корову из «леса на южной стороне».

    Смерть колдуньи была тиха; она передала свои умение и знания по наследству. Но до сих пор помнят именно ее, помнят крепко, как крепко может любить и помнить человеческое сердце.

    В тех же 90-х годах в Пудожском районе Карелии из уст в уста передавали «сказы» о некоем странном человеке, которого народная молва окрестила «оборотнем». Этот человек – Федор Иванович Дутов – был потомственный колдун, пользовавшийся недоброй репутацией по причине своего абсолютно нелюдимого и сварливого характера. Рассказывали, что он обладал неким «знанием», благодаря которому мог обращаться в любого животного. Ходили слухи, что изредка из его дома, расположенного на краю деревни (деревня дана без названия, исходя из этических соображений), слышались нечеловеческие крики, переходящие в волчий вой. В эти дни (точнее, ночи) деревню буквально наводняли волки, приводя в трепет местных жителей. Волков стреляли, а наутро трупы их исчезали; Дутов относил их в лес и закапывал. Его боялись, обходили стороной, плевали в след, но…не трогали. Верили в его колдовскую силу, в то, что он может наслать порчу, сглаз, любую неизлечимую болезнь.

    Однажды произошло событие, окончательно закрепившее за Дутовым прозвище «оборотня». Дутов неожиданно исчез из деревни. День проходил за днем, но он не возвращался, однако заметили, что в это время в окрестностях деревни появилась стая волков, не дающая покоя ни днем, ни ночью. Решили сделать облаву, поставили капканы, группами выходили на отстрел. Результаты были плачевными, когда вдруг ночью деревня проснулась от душераздирающего воя, воя боли и страдания, подхваченного волчьей многоголосицей. А наутро увидели возвращающегося Дутова с бледным, изможденным лицом и кое-как перевязанной рукой, истекающей кровью. Бросились к тому месту, откуда ночью раздавался страшный, зловещий крик боли, и в одном из капканов увидели перегрызенную волчью лапу и многочисленные следы волков. Никто к капкану даже не притронулся; ужас прогнал людей с этого места. А Дутов с тех пор появлялся только в рукавице на правой руке, независимо от времени года. Его кисть осталась в том капкане навсегда.

    Страшна была жизнь этого человека, страшна была его смерть. Она наступила спустя два года после вышеописанных событий. Дутову в то время было около шестидесяти лет. Видимо, он почувствовал приближение смерти. Неизвестно, что он пережил в те мгновения. Рассказывали, что он страшно кричал в течение суток, а вечером появился на крыльце своего дома, смотрел на деревню, на людей и…плакал. А потом бросился в лес, оглушая тишину не то душераздирающим человеческим криком, не то волчьим воем.
    * * *
    Как относиться к рассказам о сверхъестественных силах, якобы обитающих в доме? Наука рассматривает их просто как вымысел, который не имеет под собой ничего, кроме чисто человеческого желания ВЕРИТЬ в эти силы. Например, легенды о домовом. Они передаются из поколения в поколение и для нас являются лишь сказочным мифом, сохранившимся со времен глубокой древности. Но то, что «встречи» с домовым происходят и в настоящее время и имеют какую-то реальную основу, об этом наука умалчивает. Появляется путаница из-за нежелания разобраться, как-то дифференцировать факты. А ведь их огромное множество.

    В основу данной статьи положены собственные впечатления одного из авторов данного материала – Алексея Попова, полученные во время прохождения педагогической практики в 1983-м году в деревне Гридино Кемского района Карельской АССР, где мы явились свидетелями весьма интересных и любопытных событий, которым затрудняемся дать какое-либо привычное объяснение.

    Но прежде небольшая историко-мифологическая справка о происхождении домовых.

    Бог при Вавилонском столпотворении наказал народ, дерзнувший проникнуть в тайну Его величия, смешением языков, а главных из них, лишив образа и подобия своего, определил на вечные времена сторожить воды, леса, горы… Кто в момент наказания находился дома – сделался домовым, в горах – горным духом, в лесу – лесовиком. Поверье прибавляет, что, несмотря на силу греха, раскаяние может обратить их в первобытное состояние, поэтому народ видит в этих бестелесных существах падших людей и придает им человеческие черты и свойства.

    По общим понятиям, домовой представляет собой дух без тела, без крыльев и без рогов, который живет в каждом доме и в каждом семействе. От сатаны он отличается тем, что не делает зла, а только проказит, шутит иногда, но нередко оказывает услуги, если полюбит хозяина или хозяйку.

    В простом народе к домовому питают уважение, боятся чем-либо оскорбить и даже остерегаются произносить его имя без цели. В разговорах не называют его домовым, а Дедушкой, Хозяином.

    А теперь о наших приключениях в деревне Гридино.

    Началось все с курьеза. Нас с Александром Старосветским, приехавшим вместе со мной для прохождения педагогической практики, поселили в доме на самом берегу залива Белого моря. Первое, что мы увидели, войдя в дом, был большой глаз, нарисованный на стене. Не имея ни малейшего представления, что сей символ означает, мы бы о нем забыли, если бы на следующий день нам не объяснил бы его значения председатель колхоза Иван Ипатьевич Мехнин. Оказывается, в этом доме незадолго до нашего прибытия жили две практикантки, которые вынуждены были обратиться к председателю с просьбой о переселении их, ибо они постоянно слышали в доме какие-то странные звуки, непонятное бормотание, удары в стену, тяжелые шаги на чердаке и жили поэтому в состоянии постоянного страха, не имея возможности объяснить происходящее. Обратившись за разъяснениями к местным жителям, они не успокоились, ибо им сказали, что «это проделки «Хозяина» и не стоит обращать на них внимания. Однако, девушки так и не смогли свыкнуться с таким положением дел и вынуждены были уехать до официального срока окончания педагогической практики.

    Несколько позже мы убедились, что символ «глаза» наиболее точно передавал наше психологическое состояние: мы постоянно чувствовали чье-то незримое присутствие, было ощущение, что за нами кто-то постоянно наблюдает, хотя каких-либо «явных» свидетельств в пользу этого предположения не было. Все основывалось (ПОКА) только на нашем субъективном восприятии и следует заметить – это неприятное ощущение. Мы так же часто, особенно, по ночам или вечером, слышали глухое бормотание, доносившееся из-за стены, чьи-то размеренные шаги, плач, иногда четкие удары в стену. Создавалось впечатление, что у нас есть соседи, хотя мы были одни во всем доме. Мы также уже собирались обратиться за помощью к местным жителям, когда произошло событие, которое и послужило поводом для более серьезного отношения к этим явлениям.

    Это случилось на пятый день нашего пребывания в Гридино. Было около 23 часов. Старосветский готовил чай, а я пошел в сени, чтобы набрать керосин для лампадки. Неожиданно послышались глухие удары, исходившие сверху, а вслед за ними испуганный возглас Старосветского. Я вернулся на кухню, но на мой вопрос он ничего вразумительного ответить не мог, но в ту же минуту послышались тяжелые размеренные шаги (шаги, несомненно, «человеческие») на чердаке. Но что это были за шаги! Трудно даже представить вес этого «существа», ибо тяжелые потолочные балки прогибались под тяжестью этих «шагов» и из образовавшихся щелей на нас сыпались опилки. Это длилось около минуты. «Кто-то» не просто топтался на месте, а ходил по чердаку, что мы явственно слышали и видели, а сыпавшиеся опилки лишь доказывали, что это не галлюцинации. «Он» сделал восемь или десять «шагов» и все прекратилось так же неожиданно, как и началось. У меня возникло желание подняться на чердак, но чисто физический страх был настолько силен, что я не смог перебороть себя.

    Только на следующее утро мы поднялись наверх. Чердак был захламлен до последней степени: все покрылось пылью и обросло паутиной. Видно было, что здесь давно никто не бывал, никаких следов мы не обнаружили, что поразило меня еще в большей степени, нежели ночное событие. Если бы обнаружились пусть самые фантастические следы, это не удивило бы в такой степени, поскольку получило бы хоть какое-то логическое объяснение.

    Между тем события развивались… Вечером 11 декабря, около 19 часов, когда А.Старосветский был на факультативных занятиях в школе, ко мне прибежал мальчишка-сосед из дома напротив и рассказал следующее:

    «Буквально полчаса назад, когда я растапливал печь, моя собака, доселе мирно дремавшая в углу, заворчала, насторожилась и вдруг с громким лаем выскочила из кухни в сени. Я, недоумевая, вышел за ней. Крышку на чердак мы не закрывали, и теперь она лаяла, глядя в этот проем. Я подумал, что, может быть, туда зашла кошка, хотя никаких звуков оттуда не доносилось. Собака распалялась все больше, встала передними лапами на лестницу, ведущую на чердак, и лаяла все громче. Мне стало не по себе, однако желание разобраться в происходящем было сильнее. Я начал помогать собаке взбираться вверх по лестнице, и так, постепенно, она добралась до самого края чердака, когда произошло невероятное. Она продолжала все также неистово лаять, когда вдруг слетела вниз. Она не просто упала. Было впечатление, что ее просто «вышвырнули» оттуда, притом с такой силой, что она пролетела мимо меня и ударилась о входную дверь. Потом, жалобно заскулив, забилась в угол».

    Мы вместе обследовали чердак, но никаких следов, которые могли бы дать хотя бы какой-нибудь намек на разгадку, не обнаружили.

    А сейчас остановимся на очередном явлении, свидетелями которого мы явились, – наиболее сложного и интересного по своей динамике.

    Это произошло незадолго до нашего отъезда – 19 декабря. Было около 20 часов. Мы только что отужинали, и я пошел в комнату, чтобы растопить печь, но меня тут же позвал Старосветский. Я вернулся на кухню, и мне сразу бросились в глаза наши шерстяные носки, доселе мирно сушившиеся на веревке над печкой. Теперь они медленно раскачивались в строго вертикальном направлении, причем амплитуда колебаний увеличивалась. В конце концов, они раскачались настолько сильно, что слетели с веревки и упали на пол. Веревка же продолжала совершать те же движения вверх-вниз пока, наконец, не «успокоилась». Не успели мы опомниться и как-то проанализировать случившееся, как неожиданно на пол полетела с кухонной полки вся находившаяся там посуда. Причем сама полка оставалась совершенно неподвижной. Создалось впечатление, что «КТО-ТО» или «ЧТО-ТО» огромной «рукой» смахнул все вниз. На этом все прекратилось так же неожиданно, как и началось. В ушах стояла звенящая тишина, а в душе – полный разлад: ни одного определенного чувства.

    Вот так, в общих чертах, «выглядела» странная сила, которая называется «гридинским Хозяином». Все это, по нашему общему субъективному мнению, походило на хорошо подготовленный «спектакль», в котором мы оказались «зрителями».

    Вывод, который непосредственно вытекал из наших наблюдений, был следующий. Видимо, во всех этих явлениях существует гораздо более сложная причинно-следственная связь. Трудность решения проблемы в том и состоит, что с одной стороны, она реальна, а с другой – не поддается тривиальному логическому объяснению и часто идет в разрез с известными нам физическими законами.

    В одном мгновенье видеть вечность,
    Огромный мир в зерне песка,
    В единой горсти бесконечность
    И небо в чашечке цветка.
     
    ZWeRWoLfДата: Четверг, 01.04.2010, 14:37 | Сообщение # 2
    Неизвестный персонаж
    Группа: Ушел
    Сообщений: 3094
    Статус: Не в сети
    		Мой рассказ на эту тему. Очень тупо, понял когда писал. Так что я вас предупредил!

    Уже битый час наша машина торчала в этой глуши и не хотела двигаться с места. Сначала Павел подумал, что она застряла в грязи, но выйдя, мы ее не увидели. Теперь он копался в двигателе, а я, Толян и Настя сидели в машине, так как ничего не понимали в технике и только мешались.
    - Говорил же, не надо было соглашаться на этот дурацкий репортаж!
    - Ну, Костян, не знаю, все-таки за него хорошо заплатили.- Толя отвлекся от рассматривания своей камеры.
    - Да, и тема очень важная, разве вы не понимаете?- Настя поправила свою прическу и чуть раздраженно посмотрела на меня.
    - Важная тема, пфф… Сколько патетики. Толь, я вообще не понимаю, зачем мне, тебе и Павлу дали в придачу эту зануду.
    - Ой, и сидите здесь, болтайте - сдвинула брови она – Пойду лучше посмотрю, что у нас с машиной.
    И Настя, показав язык, вышла из машины.
    - Ну и где это мы? – недовольно поинтересовался я.
    -А я откуда знаю? Карту же с собой не брал. В тайге видимо.
    Я вздохнул, наливая из термоса кофе. Сегодня мы должы уже были доехать до Кедровки, таежной глубинной деревеньки, а завтра уже снимать репортаж о таинственных явлениях в ней. Хотя какие могут быть явления? Интернет провели? Деревенский дурачок шкуру надел, его за снежного человека приняли? НЛО коров крадет? Нет, не верю я в чудо деревенское.
    - Все, выходите! – дверь машины открылась, и показался наш добродушный водитель. – Дальше не поедет. Техника совсем не фурычет.
    - Что делать будем?
    - Да тут КамАЗ остановился с прицепом, нашу старушку согласился довезти до ближайшего села.
    - Когда он сказал «старушку», он имел в виду Настю?- негромко спросил я у Тольки.
    Тот улыбнулся, но тут, же полез обратно в машину.
    - Черт, камеру забыл!
    -Вовремя спохватился.
    Водитель КамАЗа был очень доброжелательным. Он поприветствовал нас, представился как Григорий Васильевич и принялся помогать нам прикреплять Пашкину машину.
    - Похоже совсем накрылась Нива- с сожалением вздохнул Паша. – Новую придется покупать.
    - Зачем новую?- откликнулся дальнобойщик, владелец КамАЗа – сейчас приедем, покажете ее дяде Коле. Он вам ее так починит, лучше новой будет, что-ты!
    Да, об этом мистическом «дяде Коле», слышат, наверное, все водители. Есть он в каждом городе, лучше всех знает машины, хотя в школу не ходил и никогда не просыхает. Но руки-то золотые!
    - Пьет правда много, вы ему бутылочку «Казаков» принесите, и все починит, что-ты!- подтвердил мои слова Григорий.
    Когда работа была окончена, Павел и Григорий сели в КамАЗ, а мы втроем залезли обратно в Ниву. Дальнейшую поездку просидел, молча, лениво смотря на горизонт и стараясь не заснуть. Тщетно.

    -Кость! Костян! Я неохотно открыл глаза.
    - Что, уже приехали?
    Я медленно поднялся и посмотрел в окно. Приехали.
    Вечерело. Холодный, но не частый дождь лениво капал на землю, отчего она становилась крапчатой. Листья на деревьях тряслись от легкого ветра, создавая легкий, приятный шум.
    - Похолодало - буркнул я и застегнул молнию на кожаной куртке.
    - Это еще ничего, вот иногда у нас так холодно, что плюнуть не успеешь, как слюна в сосульку превратиться, что-ты!
    - Вот бы поскорее такая погода - притворно обрадовался я, - Вот тогда и материал будет неплохой. «Здравствуйте, мы находимся в уникальном месте, где если плюнуть, то слюна сразу превращается в сосульку».
    - Да, неплохой будет матерьяльчик - усмехнулся Павел- А, после устроим соревнование «Кто дальше плюнет», а видео пошлем в книгу рекордов Гинесса.
    -Ага, а еще надо снять, как ругается дядя Коля, когда видит, что вся водка примерзла к бутылке и не хочет литься в стопку,- присоединился к нашим фантазиям Толик.
    - И меня тоже снимите, пожалуйста - скромно попросил Григорий. - Просто так.
    Я, Пашка и Толян громко засмеялись, а Настя строго посмотрела на нас. «Мужики!» - буркнула девушка.
    Деревня не поразила меня своей красотой. Несколько домов, магазинчик и огороды, что может быть в этом красивого? Уверен, тут и жителей немного. Я бы здесь, ни за что не поселился!
    - Гришка, чо ль? – на скамейке сидела старушка грозного вида и щурившись смотрела на нас – Ты, что, чертей привел, ирод?
    Мы втроем снова засмеялись, не успев сдержаться.
    - Али немцы-то?- старательно пыталась определить гостей бабка.
    - Тамара Николаевна,- по-детски обиделся Григорий Васильевич - Да русские они, русские!
    - Битте шон! Зер гут, фройлян!- давясь от смеха, закричал я.
    -Ась? Прусские? Какие же прусские, слышь, как по-фашистски говорят. Брысь отседа! Ишь ироды!
    Наш проводник вздохнул, махнул рукой на бабку и, сказав нам располагаться у него дома, пошел за дядей Колей. Мы с Толяном тоже не собирались сидеть на месте, и сразу пошли в магазин за водкой для «мастера». Надеюсь он действительно поможет с машиной.
    Женщина за прилавком стала суетиться сразу же, как приметила в нас городских. Очевидно, пытаясь не показаться отсталой. Купив литр водки и пачку сигарет, я уже было собрался выходить, но Толик вовремя вспомнил о работе.
    - Может у вас в последнее время что-то странное происходит?
    - Что-то странное?- призадумалась она. – Конечно, происходит! В лесу у нас ведьма живет, ее правда никто не видел, но говорят она очень пакостить любит, и с чертями якшается.
    - Спасибо - натянуто улыбнулся я, ни на секунду не веря в этот бред – Мы, наверное, пойдем.
    - Не поверил? – спросил меня друг, когда мы вышли.
    - Конечно, нет. Врет наверняка.
    - Ну не знаю. Верить надо людям.
    Когда мы дошли до дома, было уже совсем темно, но спать почему-то не хотелось. Григорий Васильевич показал нам комнату, в котором мы должны расположиться, пожелал спокойного сна и ушел. Я положил свой матрац на полу, возле окошка, Настя легла на кровати, а Павел с Толей сидели за столом и резались в карты.
    Сон никак не хотел забрать меня в свои владения, хотя я должен был уже давно устать. Сам-то я соня и большой лентяй, и редко меня можно заставить что-то делать. Но сегодня не спалось. Что-то тревожило, я ворочался, заставляя себя закрыть глаза, как вдруг…
    - Эй, вы слышите шум?- Анастасия пугливо посмотрела на дверь.
    Действительно, шум был. Странный скрип, шорох, приглушенный крик… Я поднялся с матраца, друзья прекратили играть.
    Топот. Чье-то бормотание. Совсем не человеческое рычание. По моей спине пробежали мурашки. Черт, что-то мне это совсем не нравиться.
    Я взглянул в окно. К дому подходили люди. Но… они уже не были людьми. Их глаза светились белым, замогильным светом. Зомби. Ох, сколько я посмотрел фильмов о них. И вот они здесь. Живые люди вдруг стали волочиться к нам, вопя что-то жуткое. Они не разыгрывали, все было всерьез.
    - Нам надо бежать! Там за окном настоящая толпа жаждущая съесть нас на ужин!
    -И куда, ночью?- Павел начал искать наши рюкзаки.
    - Не знаю, но придется, а иначе мы просто умрем. Смотрите, рука!
    В дверь с треском вонзилась чья-то рука. Хотя тут и думать не надо, Григория. Вот только днем он не представился мне таким сильным. Или это черная магия на него так повлияла?
    -Нужно бежать в лес, не думаю, что неповоротливые «зомби» будут хорошо ориентироваться среди деревьев. Нужно лишь скрыться от преследователей.
    - Как ты себе это представляешь? – обеспокоенно спросила Настя.
    - Не знаю, но нужно попытать счастье!- сегодня я настроен решительно.
    В шкафу мы нашли инструменты. Я взял молоток, а Толян лом. Господи, вот бы все сложилось!
    На счет три Павел с силой толкнул дверь, и мы с Толиком стали бить зомбированного Григория. Он пытался укусить нас, ударить, толкнуть, но мы боролись за свою жизнь отчаянно и яростно.
    - Быстрей!- крикнул Павел, и побежал к выходу. А в нашу комнату, через окно уже вовсю ввалились мертвецы. Чтож, это нам на руку, легче сбежать.
    И вот мы уже несемся по лесу. Таежный лес пахнет гнилью, соснами, опавшими листьями, но сейчас не до этого, хоть и бежим далеко впереди своих преследователей. Становится как-то не по себе. Одно дело, когда смотришь кино, другое, когда все происходит по-настоящему.
    Фонарь, в руках Павла, плохо освещает наш путь, есть постоянная угроза упасть. Но пока все хорошо, пока даже никто не устал. То ли страх толкает нас вперед, то ли зомби очень медлительны. Сейчас нам было плевать на машину, оставшуюся в деревне, сейчас нас это не заботило.
    - Смотрите! Дом!- воскликнула Настя и побежала впереди – Дом!
    Мы не успели ее остановить, и не могли ничего крикнуть. Она уже вошла внутрь, и нам ничего более не оставалось, как войти за ней.
    - Ведьма!- вдруг вспомнил Толик, - Говорили, что в лесу живет ведьма!
    -Ты вовремя вспомнил обо мне - дверь захлопнулась у нас за спиной и перед нами появилась женщина, одетая во все темное. – Я не ожидала, что в мою деревеньку заедут посетители.
    Я попытался пошевелится. Нет, не могу! Она заколдовала нас! Поверить не могу!
    - Уже много лет я живу здесь. Я владела этой деревней, когда правил Иван Грозный, когда Петр Первый прорубал свое окно в Европу, я сдерживала ее столько лет… Похоже время для новых жителей.
    Она остановилась у окна и задумчиво смотрела вперед.
    - Когда-то я родилась там, когда-то я была обычной девочкой, пока мою мать не сожгли на костре… Ее дар, ее проклятие перешли ко мне. И теперь каждую ночь я делаю из деревенских своих слуг. Слуг! Вы даже не можете представить, как это скучно. Как скучно жить и повторять одно и тоже. Эх! Иногда так важно проговориться!
    Она обернулась к нам. На лице ее была улыбка. Она медленно начала что-то проговаривать, отчего мне стало, совсем больно.
    Но я не мог кричать.
    -Здравствуйте, новые слуги!

    Я проснулся и вышел из комнаты. Голова болела очень сильно, видно водку, которую купили для дяди Коли, выпили все-таки мы.
    Остальные спали, вчера был трудный день. Вчера приехали сюда, непривычно. Но в моей голове вертелась одна интересная мысль, которую надо рассказать Григорию. А он как раз сидел на кухне.
    -Гришь, - позвал его я – Я остаюсь. Я буду жить в деревне.

    Where is my mind?
     
    Ник-ТоДата: Четверг, 01.04.2010, 16:19 | Сообщение # 3
    Издающийся
    Группа: Издающийся
    Сообщений: 962
    Статус: Не в сети

    Быстро-быстро перебирая ногами, обутыми в глубокие галоши, по главной улице карельской деревни Вышья в сторону сельсовета шла пожилая женщина. Одета, по случаю сентябрьской прохлады, в старую зеленую кофту и замызганную полушерстяную юбку, которая давным-давно утратила цвет. На голове был вытертый платок козьего пуха, завязанный под подбородком на два узла. Платок этот, во время ходьбы, постоянно сползал на затылок, и приходилось то и дело поправлять его. Галоши время от времени скользили по глинистой, размокшей после ночного дождя тропинке. Женщина вскидывала руки, стараясь сохранить равновесие, что-то бормотала себе под нос, и после секундной заминки продолжала тем же скорым шагом идти вперед. Ее мясистое, изрезанное морщинами лицо, было строгим и даже угрюмым.

    За сельсоветом она свернула влево и, пройдя узенькой улочкой, остановилась возле покосившейся калитки, ведущей во двор. За высокой некошеной с лета травой, стоял приземистый лиственничный дом, крытый осиновым лемехом. Два выходящих на улицу окна без занавесок глядели пусто и негостеприимно. Можно было подумать, что домик нежилой, однако едва заметный сизоватый дымок, поднимающийся над кирпичной трубой, указывал на обратное. Женщина не сразу вошла во двор. Какое-то время она стояла, держась за почерневшие доски забора, раздумывала. Наконец решившись, толкнула калитку и через мгновение уже стучалась в дверь.

    - Заходи, я тебя в окно видала! - послышалось из дома.
    - Здравствуй, Минишна! - поздоровалась пришедшая, когда вошла в горницу.
    - Здравствуй, Софроновна! - ответила сидящая за столом и перебирающая пучки сухой травы старуха. - Галоши скидывай и проходи сюда, садись!
    Софроновна сбросила с ног обувку, подошла к столу и села на стоящий рядом стул.
    - Ну что, рассказывай! - глянула на Софроновну хозяйка. У нее были водянистые, чуть навыкате глаза, острый нос и раздвоенный, почти мужской подобородок
    - Да беда у меня...
    - Какая еще беда? Что-то я не слыхала ни про какую беду. - Минишна взяла в руки ножницы и разрезала связывающую один и пучков бечевку.
    - Да оно вроде и не беда, а с другой стороны, как глянуть...
    - Ну, ты не тяни, говори, что там у тебя стряслось?
    - Да собака у меня пропала...
    - Собака? - старуха бросила быстрый взгляд на свою гостью. - Ну, это разве беда!
    - Вот и я говорю, что не беда, но без собаки нельзя. Зима скоро, а там - то лихие люди, то волки, надо, чтобы кто-то знак подавал. А я еще квартирантку к себе пустила...
    - Какую квартирантку?
    - Да учительша новая в нашу школу приехала, жить негде, вот я ее у себя и поселила...
    - А собака-то когда пропала?
    - Да уж с неделю. Может, думаю, где запуталась. Ты бы мне подсказала: если жива, то подожду, когда вернется, а если мертвая, то новую заводить буду. Помоги, Минишна!
    - Ну, я так не могу, это мне к тебе на двор идти надо, оттуда и увижу...
    - Так может это, сходим? А без собаки никак нельзя!
    - Да чего же нельзя, я вот живу! - заметила Минишна.
    - Ты - это другое дело. К тебе кто сунется? Никто, а ко мне - каждый...
    - Ну, пойдем, пойдем! - старуха отложила траву, встала, стряхнула с подола мелкие сухие листики.

    Только на улице Софроновна заметила, что Минишна обута в самодельные войлочные тапки.
    - Э нет, ты там в такой обувке увязнешь! - заметила она, указывая на ноги старухи.
    - Не увязну, ты только давай, за мной ступай!
    И точно, Минишна стала идти уверенно, ноги ее не скользили, а на том месте, куда она ступала, земля оказывалась сухой и даже потрескавшейся, точно после засухи.
    - Это как же у тебя выходит? - спросила Софроновна.
    - Ты это про что спрашиваешь? - оглянулась Минишна.
    - Да про следы твои!
    - А, это! Да я всегда, еще с девок горячая была, потому и замуж выйти не смогла, мужики на мне вскипали!
    “Ведьма, а вишь шутит!” - подумала Софроновна.
    - Какая я тебе ведьма? Ты мне это брось! Ведьма, я не ведьма! - неожиданно для Софроновны отозвалась Минишна.
    - Так ты это, что же и мысли читаешь?
    - Ну, бывает, читаю... правда, не часто. Раньше чаще читала, а теперь просто времени нет, да и мысли пошли неинтересные, разучились люди думать.

    Во дворе Софроновны Минишна остановилась и поглядела по сторонам.
    - Так, где ты говоришь, будка стоит?
    - Так вон она, не видишь что ли?
    - Я-то вижу, я тебя проверяю, видишь ли ты!

    Минишна подошла к собачьей будке наклонилась, заглянула внутрь, потом подняла с земли лежащий рядом с будкой расстегнутый ошейник.
    - Без ошейника значит убежал?
    - Убежала, сучка у меня! - поправила ее Софроновна.
    - Без ошейника значит. А ошейник, смотри, какой, сразу видно, что не наш, таких у нас не делают. Вот скажи мне, Софроновна, тот человек, который тебе собаку продал, он ведь говорил, чтобы ты ошейник не снимала?
    - Говорил, а ты откуда знаешь?
    - Да знаю! - махнула рукой Минишна. - Так зачем ты ошейник сняла?
    - Да я не снимала, просто погулять решила отпустить. Она возьми и вырвись, а ошейник тут остался...
    - Ну ладно. Что скажу - собака твоя жива и сыта. Пойдем в дом, ты меня чаем угостишь, и я тебе дальше расскажу, что делать нужно. А ошейник этот я с собой возьму...

    Когда они вошли в дом, в горнице за столом сидела молодая женщина и листала книгу.
    - Здравствуй, милая? - сказала Минишна.
    - Здравствуйте! - привстала женщина.
    - Ну что, как зовут-то тебя?
    - Варвара!
    - Хорошее имя Варвара. Ты, сказывали мне, учительница?
    - Да, русский язык и литература...
    - Вот и хорошо, русский язык и литература это хорошо, надолго к нам?
    - Да как получится, как приживусь!
    - Мудро говоришь, как приживусь. Не надо загадывать, а то загадаешь, и потом ничего не получится. Я вот тоже не загадываю.

    Минишна, тихо ступая, обошла вокруг стола и остановилась за спиной Варвары. Огляделась по сторонам, точно искала что, потянула носом воздух, после чего быстро, стоящая в дверном проеме Софроновна и глазом моргнуть не успела, накинула на учительницу ошейник и застегнула его. Крутанулась молодая женщина, взвизгнула, жалобно тявкнула и прямо на глазах Софроновны превратилась в пропавшую собаку.

    - Вот она, пропажа твоя! - сказал Минишна и пнула пса ногой в бок. - А ну пошла отсюда! Собака, скуля, выбежала на улицу.
    - Как же так? - всплеснула руками Софроновна.
    - А вот так, ошейник снимать не надо было!
    - Так она что, человек?
    - Да какой там человек, померещилось тебе все. Она как была собакой, так собакой и осталась...
    - Но ведь так похожа...
    - Да ничего она не похожа. Я-то сразу почувствовала, как только в дом вошла, псиной пахнет еще хуже, чем в собачьей будке...
    - А я ничего не чувствую! - сказала, поджав осмяклые губы, Софроновна.
    - Да куда тебе почувствовать с твоими полипами!
    - Как же ты поняла, что это собака? Неужто по запаху?
    - Да чего тут понимать. Захожу, смотрю, сидит за столом пес и мордой в книгу тычет. Это просто у тебя глаза отведены были, вот и все, в другой раз будешь знать, как ошейник снимать.
    - А что же это за собака такая?
    - Да обычная собака. Вот тот человек, который тебе ее продал, необычный...
    - Так может эта, согнать ее со двора?
    - Не надо сгонять, она скоро сама издохнет... Только ты вот что, похорони ее в этом ошейнике, и попроси мужиков, пусть яму выроют глубокую, как для человека. Иначе греха потом не оберешься!
    - Но она ведь говорила, что учительница!
    - Да у нас в деревне, пятый год пошел, как школу закрыли. Учиться некому, одни вековухи остались, вот как мы с тобой!
    - Ты чай-то будешь? - спросила задумчивым голосом Софроновна.
    - Нет, не хочу. Воняет тут у тебя, домой пойду...
    - А может тебе это, молочка налить?
    - Не пью я молоко!

    Я Вас прочёл и огорчился, зачем я грамоте учился?
     
    HanterДата: Четверг, 01.04.2010, 22:54 | Сообщение # 4
    Победитель двух конкурсов.
    Группа: Издающийся
    Сообщений: 1255
    Статус: Не в сети
    		Мой рассказик, к собственному удивлению получился больше ожидаемого. Прошу не сердится на меня за такое количество слов.

    Антон Городецкий, молодой, симпатичный человек, с ясными глазами и открытой душой, решил, что в этот отпуск он поедет не в Индию, не в Пакистан, а в Карелию, страну лесов и чудных перепевов. Как тут не поехать, если друг и заместитель, Иван Николаевич, зная страстную любовь шефа к охоте, соблазнял его красочными рассказами о богатых трофеях. «Николаич», так называли Ивана коллеги по работе, с таким упоением расписывал дикую красоту Карельских лесов, нравы и гостеприимность местных жителей, особую красоту вепсских девушек, что Антону захотелось увидеть все красоты Карельского княжества собственными глазами. Посмотреть, вдохнуть в широкую грудь освежающий лесной воздух, принять участие в охоте на медведя.
    Собственно говоря, Антон стремился попасть в Карелию только потому, что Николаич живописал, какая дичь встречается в густых, осыпающих путника рыжей хвоей, сосновых лесах.
    - Стоишь на номере, ждёшь кабана, - глаза Ивана сверкали от возбуждения, - прислушиваешься к каждому звуку, к каждому шороху, к далёким крикам загонщиков. И тут, как лёгкое дуновение ветерка, прыткие и стремительные из леса, прямо на тебя выскакивают изящные косули. Лиса – обманщица тебя за десяток метров огибает, зайцы, как воробьи в разные стороны брызжут. Бывает, что шум, поднятый загонщиками, гонит хозяина леса, медведя. Тут, брат, главное не растеряться, потому что это ценная шкура, вкусное мясо, достойный трофей.
    Наслушавшись завораживающих рассказов, Антон смущенно улыбался. Своё отпускное время он предпочитал проводить в активном отдыхе. Ловля тунца в Карибском море, охота на бенгальского тигра в Индии, ловля форели на Аляске, охота на кенгуру в Австралии несколько утомили его экзотическими трофеями, поездками за рубеж.
    Хотелось нового, необычного отдыха. Слова Ивана Николаевича упали на благодатную почву. Недолго рассуждая, друзья купили билеты, запаслись необходимыми вещами и справками, прикупили современного охотничьего снаряжения и отправились в путь. Городецкий верил в собственную удачу, верил, что и в этот раз, его счастливая звезда не померкнет. Именно из-за постоянного везения он считал себя счастливчиком, везунчиком. Антон в свои двадцать пять лет имел всё, о чем мечтают многие люди на протяжении всей своей жизни. Пятикомнатная квартира, автомобильный парк, состоящий из трёх шикарных иномарок, подружек из модельного агентства, непыльную работу и отменную зарплату. Природа подарила ему отменное здоровье; привлекательную внешность, острый, цепкий ум. Обладая такими данными, молодой человек относился к своим подчинённым и друзьям с лёгким высокомерием.
    Поверив Николаичу, Антон купил билеты, запасся необходимыми документами, разрешающими перевозку огнестрельного оружия. Огромный серебристый лайнер перенёс охотников в славный город Петрозаводск, где друзей поджидал дядя по отцу Николаича, Михалыч.
    - Ну-с, граждане рыбаки, где ваши скрипки? – смешно морща нос и топорща рыжие облезлые усы, поинтересовался водитель мощного внедорожника.
    - Вот, Михалыч, - радостно объявил Иван, поднимая в воздух прямоугольный серебристый кейс, с запечатанным в нём ружьём. – Английское качество!
    - А вы, что, с ружьями прилетели? – улыбка встречающего родственника растворилась в непонятной тревоге. – Я же предупреждал: бери удочки!
    - Что-то не так, Алексей Михайлович? Мы прилетели легально, на всё оружие имеется разрешение, будем охотиться по лицензии, - Антон ощутил в душе необъяснимое чувство тревоги. – У вас что, карантин?
    - Да как вам сказать, - Михалыч мялся, не зная, как лучше объяснить нелепость ситуации. – Николаич последний раз в наших краях бывал года четыре назад, за это время у нас кое-какие изменения произошли.
    - Михалыч, не томи, вези в баню, дорогой расскажешь, - насел на приятеля напористый Иван.- Четыре часа в самолёте, пропылились насквозь.
    Погрузив вещи в машину, охотники уселись на широкие сиденья. Николаич, соскучившись по другу, принялся рассказывать все последние новости. О том, какой марки у него автомобиль, какой евроремонт сделали в квартире, сколько стоят услуги столичных красавиц.
    Антон, устроившись на заднем сиденье мощного автомобиля, смотрел в заснеженное окно. Он не замечал примечательностей славного города, пропуская их мимо собственного сознания. Ни Крестовоздвиженский собор, ни дерево желания, ни собор Александра Невского не привлекли его внимания. В голове беспрестанно крутилась последняя фраза Михалыча, сказанная при встрече:
    - …. у нас кое-какие изменения….
    - Какие изменения могут помешать нашей охоте? Сезонный запрет? Сеть заповедников? Частные охотничьи угодья? Со всеми можно договориться, оплатить дополнительные услуги, непредвиденные расходы, - рассуждал мысленно Антон, не слыша, о чём говорят его болтливые попутчики.
    - Михайлович! – не выдержал Городецкий, - Не томите, пожалуйста! Что у вас стряслось ?
    - Водитель смущенно пожал плечами, повторил уже однажды сказанную фразу.
    - Да как вам сказать….
    - Говори, как есть, - не выдержал Иван. – Не маленькие дети, поймём, что почём.
    - Мы понять не можем, куда уж вам, в наших проблемах разбираться. Дело в том, что леса, за последние два года, опустели. Той дичи, что бывало раньше, днём с огнём не отыскать.
    - Да что ты нам сказки рассказываешь?! Как такое может быть?
    - Не знаем,- пожал плечами Михалыч. – сколько лет старшим егерем работаю, никогда не ходил по пустому лесу. Не только я удивляюсь, опытные лесники за головы хватаются. Редкие следы зверя встретятся, о птице вообще молчу.
    - Чёрт! – неслышно выругался Антон. – Весь отпуск насмарку! Не возвращаться же домой!
    - Ну, хоть зайцы остались? – поинтересовался Городецкий, чувствуя нарастающее раздражение. – «Наслушался баек, уши развесил. А всё Николаич, косой бы его забодал. Наговорил невесть чего, нарисовал картину, хоть на стену вешай. Ан нет, выходит, и ружья расчехлить не придётся».
    - В том – то и дело, что даже зайцы большая редкость. Мыши, разве что остались, сороки.
    - Михалыч, не шути, - обиженно произнёс Николаич. – Мы так не договаривались!
    - Я же тебе ясным языком сказал: берите удочки!
    - Мне показалось, что помимо охоты мы ещё на рыбалку сходим.
    - Когда кажется, креститься надо! – злым голосом произнёс Городецкий. – Алексей Михайлович, отвезите, пожалуйста, меня в аэропорт!
    - Антон, подожди, не горячись, - Иван виноватым голосом пытался разрядить ситуацию. – Михалыч, ты нас в тоску вгоняешь! Неужели в заказниках, у частников тоже пусто?! Что, вообще нигде дичи не осталось?! Подумай!
    Михалыч какое-то время вёл машину молча. Его молчание означало мысленное сканирование возможных участков, пригодных для охоты.
    - Есть одно местечко, - как-то нехотя обмолвился старший егерь, - только….
    - Что «только»? – угрожающе надвинулся на него Иван. – Что ты тянешь кота за хвост, дядя? Говори, как есть.
    - Есть неподалёку, урочище Калевала. Место странное, я бы сказал, аномальное. Встречаются там звери, иногда, чаще, чем хотелось бы. Только, нормальные люди в ясный день не приближаются к урочищу, не то, чтобы охотятся.
    - Там, что, мутанты встречаются? Йетти присутствует? – усмехнулся Антон, чувствуя, как к нему возвращается бодрое расположение духа. – Плотоядные ёлки, живородящие лианы?!
    - Да нет, - Михалыч, казалось, сам удивлялся тому, что рассказывал. – Лес с виду самый обычный. Мне бывать не приходилось, с одним лесничим беседовал, с Кузьмичом. Он говорил, что в тех местах бродит дух бабы Лоухи, старой карелки, знахарки и колдуньи. Не любит дух чужаков, не любит тех, кто в лес с дурными мыслями приходит.
    - Обожаю аномальные места, - хохотнул Иван. – Помнишь Антон, в Тибете с мужичком встретились. Мороз, градусов двадцать, а он в ватном халате с непокрытой головой. Я – лама, говорит. Горы – моя стихия. Уходите, говорит, не то прокляну. Мы послушались, ушли, только прежде двух снежных барсов подстрелили. Если и здесь аномальное место, значит, без знатного трофея не уедем.
    - Ребята, вы что, серьёзно? – Михалыч, не включая поворота, съехал на обочину. Идущая сзади машина заскрипела тормозами, охотники услышали ругательства, изрыгаемые недовольным водителем. – Я вас туда не повезу….
    - Дядя! – вскипел Николаич. Салон наполнился неприличной руганью. Дядя не оставаясь в долгу материл племянника на чём свет стоял. Антон, со скучающим видом вышел из внедорожника. Город, облаченный в упавшее на землю снежное облако, поражал необычной архитектурой, элегантными силуэтами зданий. Николаич, опустив стекло, весело произнёс:
    - Антон, садись, мы договорились!
    Договор заключался в том, что Михалыч подвозил молодых людей к границе урочища и оставлял их на произвол судьбы. На целую неделю!
    - Вам трёх дней хватит, - пыхтел Михалыч, бросая злые взгляды в сторону племянника. – Запомните на всю оставшуюся жизнь.
    Весь остаток пути, дядя Ивана не проронил ни слова. Он вывез охотников за город, свернул с шоссе на лесную дорогу, ведущую вглубь леса. Пассажиры рассматривали будущие места охоты, пытаясь увидеть хотя бы какую-нибудь зверушку. Лесную дорогу окружали косматые ели и кряжистые сосны. Тревожно перекрикиваясь, над машиной пролетали белобокие сороки. Тяжелые снеговые тучи низко плыли над лесом, угрожая засыпать охотников сухой белой крупой.
    Урочище Калевала представляло собой обычную низину, густо поросшую соснами и елями. С виду, обычный хвойный лес, покрытый снегом. Молодые люди, выгрузив вещи и оружие, простились с водителем. Внедорожник дёрнулся, выпустил облако густого дыма, заглох. Затем вновь завелся и плавно покатил по направлению к городу.
    - Дядя говорил, что километрах в двух от этого места находится домик лесника. Думаю, что нам стоит с ними пообщаться, узнать, где лучше всего расставлять датчики движения.
    - Идём! – Антон не любил спорить, полагая, что Николаич, выросший в этих местах, лучше понимает, как поступить.
    Шли споро, без задержек, отмечая направление, разглядывая редкие следы, оставленные зверюшками на снегу, прислушивались к дыханию леса. Иногда, с кустов, украшенных пучками красных ягод, взлетали стайки зябликов, потревоженные голосами людей. Запах дыма подсказал, что где-то недалеко топится печь и живут люди.
    Домик лесника удивил гостей. Они ожидали увидеть покосившийся, замшелый домишко, приют для лесных бродяг. Каково же было удивление приезжих парней, когда их взгляду предстал современный кирпичный дом, с тарелками спутникового телевидения, с солнечными батареями, ветряком, вырабатывающим электроэнергию. Во дворе, огороженном тесаными жердинами, стоял снегоход. Хозяева, встретившие незваных гостей, оказались под стать домику.
    - Кузьмич! – коротко представился мужчина лет сорока, протянув Антону крепкую, сухую руку. – Моя жена, Лукерья. С чем пожаловали к нам?
    - Хотели бы поохотиться, - не обращая внимания на предупреждающие знаки Ивана, произнёс Антон. – С вашего позволения.
    - Охотнички, значит, - с лёгкой иронией в голосе произнесла хозяйка, развешивая под потолком пучки сушеной травы. – Проходите, будьте гостями. Давненько вашего брата в наших краях не было.
    - Так ведь дичи, поговаривают, меньше стало, - робко вступил в беседу Николаич. Он мялся в дверях, не решаясь пройти в прихожую, обшитую светлым, лесным деревом.
    - А кого это останавливало, - недовольно пробурчал Кузьмич, усаживаясь на широкую, самодельную скамью. – Лес рубят без меры, по лицензии отстреливают самые отборные экземпляры.
    - Николаич, - Городецкий направился к дверям. – Уходим!
    - Куда вы на ночь глядя, - засуетилась Лукерья. – Останьтесь, поужинайте с нами, поговорите. Мы городских людей мало видим, нас в основном селяне навещают. Кому травки лечебной, кому дерева сухого. Я как раз картошечки отварила, грибочков маринованных к столу подам.
    - А я медовухи, из меда лесных пчёлок изготовленной, принесу.
    Николаич замялся, ухватил Антона за рукав:
    - Что ты кипятишься?! Они сказали то же самое, что и дядя. Переночуем, а завтра вернёмся в город. Узнаем, где лучшие охотничьи угодья, где можно найти зверя.
    - Разве, что так, - неохотно согласился Городецкий. – На час, не больше.
    - Дружок правильно рассуждает, - заметил Кузьмич, доставая из холодильника пол-литровую бутылку, заполненную прозрачной, как слеза младенца, жидкостью. – Сбежать вы завсегда успеете. А вот посидеть, пообщаться с жителями леса не скоро доведется. Опять же, про охоту поговорим. На улице погода портится, к утру всё прояснится.
    Антон неохотно снял надоевший рюкзак, поставил на пол серебристый кейс. Сомнения, одолевающие его во время пути, вцепились в его душу цепкой хваткой.
    - Только переночевать и утром – в аэропорт, - пришла спасительная мысль. – Ужинать только своим, с хозяевами не разговаривать, Николаича – обматерить на чём свет стоит.
    Гости распаковали рюкзаки, вынули немудрёные припасы. Николаич радушно поставил на стол бутылку «Абсолюта».
    - Что же Вы консервами давитесь. Вот капуста, с яблочками квашеная, с лучком и маслицем, вот грибочки маринованные. Сама собирала, сама готовила. Зайчика карельского испробуйте, под рюмочку медовухи.
    - Зайчика, небось, Кузьмич, приголубил?! – усмехнулся Городецкий, наливая себе рюмку «Абсолюта».
    - Кузьмич, - вздохнула Лукерья. – Ночная разбойница сова разбила зайчишке голову, он в кустах и дошёл, сердешный. Не пропадать же добру, коли оно само в руки идёт.
    - Так что с дичью то случилось? – поинтересовался Иван, смакуя медовуху, ни с чем не сравнимый хмельной напиток. – Неужто, охотников развелось столько, что всю живность вывели?
    - Всю, да не всю, - вздохнул Кузьмич. – Трудно в наши времена зверю выжить. У Вас какое ружьё? – обратился лесник к Антону.
    - Импульсное, пулю выбрасывает со сверхзвуковой скоростью, - не скрывая гордости сообщил Городецкий. – Вдобавок к этому – датчики движения, расставленные в разных местах. Они заряжены дротиками, замедляющими движение животного.
    - О, - выдохнул Кузьмич. – ружьё импульсное, датчики с дротиками. А у зайца что? Уши, косые глаза да быстрые лапы. Убегает от тебя зверушка и молится в своей, заячьей душе, чтобы охотник промазал. Или пощадил. А ты ему беззащитную спину пять зарядов свинцовой дроби посылаешь, - Кузьма махнул рукой, отвернулся от гостя.
    - А как же баба Олуха? – поинтересовался Антон, задетый за живое. – Что же она не защищает зверушек? Говорят о том, что она зверствует в этих местах.

    Вышло досадное недоразумение. Заметил ошибку, решил её исправить, а при загрузке, объем оказался большим, поэтому продолжение придётся выложить в новом сообщении.

    Сообщение отредактировал Hanter - Пятница, 02.04.2010, 21:51
     
    Yaroel_KillaBayteДата: Пятница, 02.04.2010, 16:59 | Сообщение # 5
    Посвященный
    Группа: Проверенные
    Сообщений: 101
    Статус: Не в сети
    		Мистика, и пламя лижет твою кожу без намёка на боль,
    Искромсай своё тело в клочья, и насыпь на свои лживые раны соль,
    Стон и Крик, словно кто-то сошел с ума,
    Ты убей или будь убит, а чашу с кровью на алтаре пригубив выпей до-дна,
    Издохни в муках, чёрное начало до конца искоренив,
    К свету в конце своём прийди, самостоятельно зло погубив!
    Акрил на ногтях, акрил на полу, ты был в раю и ты был в аду,
    Акростих, Некро-намёк, Тот кто понял, тот понял, остальные позже усвоят зловещий урок!

    Максим проснулся в холодном поту, вот уже третью ночь ему снился один и тот же кошмар. Чёрная косматая тень нависала над спящим человеком, и как только ничего не подозревающая жертва начинала проявлять первые признаки пробуждения, как косматая тень вгрызалась в её ничем не прикрытое, мягкое и хрустящее горло. Реки крови заливали белые простыни, руки в агонии били по простыням, которые пучками при их каждом ударе выплёвывали в воздух мириады белого пуха, от этого получалась иллюзия что в комнате идёт снег. Ветер бил в открытое окно,обрывая занавески и шторы, кровавый пух словно танцуя ужасный вальс кружился в его причудливых завихрениях. Тишина которая вдруг накрыла комнату пугала во сто крат больше чем звуки борьбы которые раздавались здесь мгновения назад. Финальным аккордом в этом кошмаре, был резкий поворот окровавленной волчьей морды, которая как бы зная где находится астральное тело Макса, пристально не мигающим взглядом вперилась в него. И медленно, как бы с трудом произнесённые слова.
    Ты следующий, предок охотника, на тебе его кровь.
    Решив наконец положить конец этим кошмарам, Максим взял отгул на своей подработке, и решил поехать в гости к своей бабушке в деревню. Она всегда разгоняла его детские страхи, одним лишь прикосновением руки. Вот и сейчас Максим надеялся на чудо. Не смотря на то что последний сеанс такой вот не затейливой терапии проходил пятнадцать лет назад. Когда еще он был прыщавым школьником, а не длинноволосым, накачанным красавцем, брюнетом как сейчас. В тот раз ему помнится тоже приснился кошмар, вот только какой, Максим уже не помнил. Единственное что он мог припомнить так это то что после сна у него на теле остались чёткие, багровые борозды, как будто бы следы от когтей, но после того как бабуля обработала их каким то отваром и заговорила целебными молитвами, всё как рукой сняло. Поэтому-то никто и не предал этому никакого значения. Мама была слишком занята на работе, построением своего карьерного роста, конечно, кто-то должен же платить за его обучение в самом дорогом университете страны! Папа как обычно пропадал в своём компьютере, пытаясь безнадёжно выиграть у интернетовских-жуликов Джек-пот. Только бабушка кажется пристальным и внимательным, зодчим взором следила за Максимкой. Пока тот не уехал в институт. С тех пор прошло три года, и вот теперь кошмары снова начались.
    Пока Максим всё это обдумал колёса автобуса остановились, и не успела пыль осесть обратно на своё исконное место, как ноги его ступили на мягкую почву «Карельской Долины». С лёгким сердцем и уверенным шагом отправился Максим к своему родному дому, в котором вырос и провёл замечательное детство.
    Дома сменяли дома, улочки бежали за улочками, тут, в посёлке мало что изменилось, всё тот же деревянный забор, всё те же шиферные крыши, и лишь иногда инородными телами посреди этого пережитка самобытности возвышались нарочито-роскошные виллы ново-русских олигархов. Но таких тут было не много. Вот сейчас как и в детстве их аккуратный и уютный домик гостеприимно подмигивал Максиму солнечными зайчиками из окон, которые обрамляли тяжелые, дубовые ставни. Большие, железные ворота были едва приоткрыты с одной из сторон и приглашали зайти внутрь. Что собственно Максим и сделал. Лишь минутное колебание и маленький укол совести заставил его поёжиться. После того как они переехали в город, полный семейный состав редко навещал бабушку, по праздникам, да так, иногда на выходные. Но всё же они поддерживали связь как могли, и семейные узы от этого только крепли.
    Приехал! Таки внучонок! Как вырос то! А как возмужал! - радостные крики увидевшей Максима бабули, были прямым тому подтверждением. Макс рухнул в объятия бабушки, которая его чуть не придушила(ничего себе старушка О_о)
    Привет бабушка!
    Здравствуй, Здравствуй, Максимочка!Проходи в дом чтож ты на веранде-то стал, чай не родной, сейчас молочком тебя напою, щами накормлю только сварила, как знала что явишься родимый, проходи, проходи, расскажешь старушке как там у вас дела в городе.
    Еще раз полюбовавшись внуком бабуля заспешила в кухню накрывать на стол, а Максим отправился располагаться в его бывшую комнату. Которая к слову сказать, ничуть не поменялась со времён его школьничества.

    ***

    Вот так вот и живём бабуль, закончил свой рассказ Максим.
    Эх, городские вы стали, городские, ну да ничего это дело житейское, вот поможешь мне огород посадить так сразу всё и вспомнишь, пошутила бабушка.
    Да я это! С удовольствием бабуль! Макс попытался изобразить энтузиазм на лице, но разве бабулю обманешь?!
    Ступай отдохни, негоже после обеда лопатой махать, ты с дороги, чай устал, отдохни, потом делами займёмся, а я пока посуду приберу, да пойду молока надою. С этими словами старушка ловко собрав посуду и неся её как будто ей это ничего не стоит, углубилась в веранду. А Максим на которого и вправду накатила дрёма после плотного и следует отметить оч-ч-чень вкусного обеда, отправился поваляться на своей кровати.
    Вот так он и задремал, под журчание воды и стук глиняных мисок в которых некоторое время назад были щи, вареники и сметана, и вкусный салат и редиски и петрушки.

    ***
    Макса разбудили тревожные голоса которые доносились из веранды. Про-моргавшись как это бывает после короткометражного сна, парень прислушался. Помимо спокойного и властного голоса его бабушки, чуткий аппарат среднего уха уловил незнакомый, женский, тревожный на грани с истерическим тембром голос средних лет женщины. Та что то рассказывала, Надежде Прокофьевне,так звали бабушку, и умоляла как можно скорее помочь. Максим резко встал, наспех застегнул рубашку и вышел в веранду.
    - Что случилось, ба?поинтересовался он, бабуля тревожно глянула на внука, но потом всё же решила ему рассказать всё.
    - У Ирины Сергеевны, пропала маленькая дочурка, пока родители убирались во дворе, она бегала по огороду, ловила бабочек, да выпускала их потом...
    - Как вдруг мы увидели что она побежала в сторону леса, перебила Надежду Прокофьевну взволнованная мать, мы пустились за ней следом, но трава высокая на лугу, а у неё то росточку, и тут мать разрыдалась, я не переживу если и она пропадёт...
    - Не спеши, хоронить чадо своё, выручу я тебя, ступай на перекрёсток, да гребень её с сбой прихвати, найдём твою дочку, пока еще не стемнело, ступай себе. Бабуля проводила немного успокоившуюся женщину за калитку и вернулась к внуку.
    - Плохи дела Максим, ой плохи, нужно маленькую до темноты найти, иначе быть беде.
    - Максим посмотрел на небосвод который уже окрашивался в цвета заката, у нас от силы полчаса-минут двадцать, констатировал он.
    - Бабуля кивнула, да, поэтому нужно торопиться, возьми книгу мою, что на чердаке, а то стара я стала, лазать по лестницам, бери и пойдём к перекрёстку поможешь мне как в детстве.
    - Уже бегу. С этими словами Максим полез на чердак, а бабуля накинула платок на голову, да взяла резной, деревянный посох, что стоял в углу рядом с мётлами. Через пять минут, они уже были у перекрёстка, где их поджидала неудачливая мать сбежавшей девчушки.
    Ветер обдувал их лица. Играл их волосами, которые то и дело взвивались то вверх то вниз. Тут, стоя рядом со своей бабушкой на перекрёстке - Максим чувствовал непонятный но очень приятный прилив духовных и физических сил. Женщина которая просила у них помощи, отдала гребень своей дочери, Надежде Прокофьевне и та теперь стояла точно по середине перекрёстка крепко сжимая его в руках. Её голова была немного запрокинута назад, глаза прикрыты, а губы едва шевелились раз за разом повторяя заклинательные-молибдены. Женщина стояла порознь, и любому наблюдателю если бы он тут присутствовал, сразу бы становилось ясно, что она здесь лишняя, никакой духовной силы она не излучала, и только всхлипывая порой давала понять что она всё еще здесь. Совсем другое дело было с Надежной Прокофьевной и с Максимом. Их фигуры казалось увечились и с каждой секундой они как бы прибавляли в росте, аура силы плотным шаром окутала их тела, Ветер словно разговаривал с ними, его шепот можно было с лёгкостью различить как будто бы кто-то совсем тихо, нараспев произносит слова. Кроны деревьев почти пригнулись к земле, такова была его сила, и вдруг он затих. Надежда Прокофьевна открыла глаза.
    - Туда, указала она узловатым пальцам левой руки. И Максим бегом помчался в указанную сторону. Не пробежал он и пяти ста метров как в траве, перед самым началом леса наткнулся на маленькое, беззащитное тело девочки. Она еще дышала. Но была вся исцарапана, то-ли сухими, безжалостными стеблями грубой луговой травы, то-ли когтями неведомого зверя. Макс подхватил её на руки и устремился обратно. Там его уже поджидали, бабуля и женщина которая привела на помощь нескольких людей, очевидно родственников. Надежда Прокофьевна склонилась над девочкой, провела ей сухой, теплой ладонью по лицу, и что-то прошептала. Щеки девочки порозовели.
    - Принесите воды приказала она. Тут же нашёлся тазик с водой и порванные на правильные лоскуты куски белой простыни. Старушка принялась обмывать не глубокие царапины, нежно напевая что то при этом. В кристально чистой воде стали появляться багрово-алые разводы. Девочка пришла в сознание, и её ресницы затрепетали. Она не понимающе уставилась, сначала на бабушку а потом на Максима. Её рот искривил дикий и животный оскал, который никак не подходил её милому личику, тело изогнулось дугой и нечеловеческим голосом она промолвила:
    - Час настал ваш последний, черви, цепи спадают с волчьего племени, и утонет род человеческий в крови своей, под крики безумия, в агонии, и муках. Потом она вздохнула еще раз и потеряла сознание. Дыхание нормализировалось, и кажется девчушка заснула.
    - Всё, вышло из неё, теперь всё будет хорошо с маленькой, с тревогой произнесла старая знахарка. Но её как бы никто не слушал, все стояли в оцепенении, маленький шок от услышанного не давал им прийти в себя.
    - Ступайте домой, говорено вам, ей покой и отдых нужен, шепотом произнесла бабка, но от этого шепота кровь стыла еще больше чем от пережитого только что кошмара, и все кинулись по домам.
    - Смутные времена настали, произнесла бабуля, когда они с Максимом остались наедине. Смутные и горестные. Уже и до дитя добрались. Ух отродья, неведомо кому погрозила она кулаком.
    - Ба, ты знаешь и мне снились кошмары, я собственно по этому и приехал, помнишь как в детстве? Тут Макс поведал всё что с ним случилось. Бабуля выслушала его, и кивнула, поняла мол.
    - Что ж, пойдём в дом, вот уж солнце скоро сядет, а мы на улице с тобой, чай бродяги что ль? Видно пришло время рассказать тебе, кто был твой дед, и про судьбу твою, пошли внучек, пошли. Словно вся тяжесть мира навалилась на Максима, а сердце бешено колотилось, в ожидании что же ему расскажет бабуля, какие еще тайны витают вокруг него, через несколько минут он всё узнает.

    ***

    Огонь лучины зловеще освещал гостиную, на диване расположился Максим, и маленькими глоточками пил травяной чай. Бабуля сидела напротив, взгляд её был устремлён куда-то вдаль. Вот она моргнула пару раз и собравшись с мыслями начала свой рассказ:
    - Помнишь как я тебе рассказывала о дедушке твоём? Максим неуверенно кивнул.
    Так вот, вспомни про то как исчез он, ребёночек наш еще маленький совсем был, спрашивал — ''гиде дедя, гиде дедя? '', такой потешный был, тут бабуля притихла, прослезилась. Издавна в лесах что рядом с нами, жило еще более старое племя, «Леканами» оно нарекалось. Обычные лесники, вроде нас крестьян, да только в полнолуние оборачивались они в волчьи шкуры. Ходила легенда тогда, еще бабка Фросиния, моя наставница говаривала, что прокляты, они были, самой богиней Лесов и полей, за дела их. Но до поры до времени не было нам беспокойства от них. Охотились они в волчьем обличье своем на дичь лесную. Но однажды, появился у них вожак чёрный как и помыслы его, Трэбаж, кличка его была. И повёл он волков-людей, на охоту в деревни наши, полилась кровь горячая на землю-матушку. Стали люди волков бить, а волки людей загрызать, и конца и края не было тому. Но однажды явилась во сне моей наставнице дриада лесная, дочка матери Земли и поведала наставнице историю дивную, мол не все волки Трэбажа поддерживают, и что ведётся у них в глубине леса война междуусобная, и если победить Трэбажа, то всё станет на места свои. Да только не дано никому из волчьего племени победить злого и яростного вожака, только человек с чистым сердцем и доброю душою мог его одолеть. И как ты уже понял Максимка отправился твой дед, молодой еще тогда он был. Взял ружье, отлил для него пули и креста освященного, нож наточенный взял, да пошёл попрощавшись. Дальше не ведаю я что стало, да только волки прекратили набеги, но и дед не вернулся, сколько я у духов не спрашивала, не ответили они мне. Но совсем не давно явилась нимфа ко мне лесная и сказала что вместе с древним проклятием Трэбаж воскресает, а значит не добил дед твой чёрного-вожака, тебе следует это сделать!Спаси деревню Максим, иначе всех погубит голод и жажда этого зверя.
    Максим еще долго сидел, до рассвета, обдумывая услышанное. И мало по мало собирал все кусочки мозаики в целую и понятную картину. Теперь ему стало ясно почему мама так сильно хотела его увезти отсюда. Почему по ночам ему сняться кошмары, а еще он с удивлением открыл что в жилах его заструилась новая сила. Неведомая ему до селе. Тело окрепло и казалось как никогда дышало силой и ловкостью, кожа стала словно камень, и даже отточенный нож едва мог ему повредить, а Максим ведь проверял!Глаза стали видеть в темноте, не так как показывают в Голливудских боевиках, а по настоящему, без цвета, но очень чётко, словно яркий черно-белый фильм. Пару дней парень привыкал к его новому статусу — охотника-супермэна. Но вот после очередной тренировки, к нему подошла бабуля.
    - Максимка, видеть тебя хотят, пойдём, те кто в смутные часы на нашу сторону стали, те кто не поддался сладким, но ужасным обещаниям Трэбажа, Леканы с тобой хотят поговорить.
    - Что ж, идём бабушка поговорим с Леканами. Макс передёрнул плечами, накинул рубашку и неспешной поступью отправился вслед бабуле, молодцовской походкой.

    ***
    - Вот так и закончилась наша междоусобная война, закончила оповещать свою историю дева-леса, действующий глава клана «Леканов». Я тогда совсем молода была, любила Трэбожа, но после пролитой крови пропала та любовь, и жертвы человеческие слились с нашими жертвами, пока Трэбаж упивался кровью и властью. Встали мы на сторону людей, и стали бить волков, да только самого Трэбожа побить никто не мог, и тут явился Леонид, он то и поставил точку,уверенно кивнула рассказчица. Дрались они на поляне лесной, выстрелил в грудь дважды Трэбожу он, и серебро ослабило волка. Да только ранен сам и Леонид оказался, а Трэбаж прыгнул на него, хотел добить, но не тут то было, ножом пронзил он сердце чёрное, и чёрная кровь окропила землю, так пал вожак и превратился в камень, а Леонид не умер а в золотом сиянии отправился на небеса к ангелам в руки еще заживо. Вот что узрела я. Да только сегодня беда случилась великая, на месте каменного изваяния Трэбожа коим мы детей своих пугаем да поучаем, одна пустая камення скорлупа осталась, пробудился стало быть он ото сна. Не смогли сдержать его ярости чары волшебные.
    Только вздох разорвал покров тишины что опустился на опушку леса, где беседу вели Максим с бабушкой, да царица «Леканов».
    - У нас предложение есть, молвила волчица. Трэбожу для восстановления еще пару дней понадобиться, будет он мелких зверушек поедать, да кровью их упиваться, пока достаточно сил не наберёт, что бы завершить трансформацию.
    - Значит его нужно поразить до того момента когда он сил наберётся! Перебил её Максим.
    - Да, уперев внимательный взгляд в молодого охотника, согласилась дева-леса. Но есть одна проблема, никто из нашего племени, не в силах убить кровавого-вожака, все раны нанесённые ему нажим оружием затягиваются. Он Бог леса, кровавый Бог леса, доисторической давности. Только ты его в силах убить, а ты не готов. Я предлагаю тебе остаться на пару дней, и потренироваться с нашими воинами. Для финальной битвы тебе будут необходимы все умения и силы.
    - Она права, кивнула соглашаясь бабаня. Потренируйся пару суток с волчатами, при свете солнца, и при свете луны, авось кое чего научишься. На морщинистом, будто вырезанном из коры старого дуба лице бабани промелькнула тень лукавой усмешки. Ну а я навещу малышню, зелья целебные не зря ж принесла, с этими словами бабулька удалилась.
    - И когда приступим? Чувствуя некоторую неловкость поинтересовался Максим.
    - А хоть и сейчас, с этими словами волчица в человеческом облике набросилась на Макса, и если бы не его новые силы то парень как минимум бы отделался глубокими царапинами на теле. Но сейчас он уклонялся от атак девушки, с трудом, но уклонялся. Было заметно что ему не хватает грации, той лёгкости с которой атаковала его соперница, каждое её движение было словно продолжением предыдущего, словно в танце слились огонь и ветер.
    Они кружились, перемещаясь по поляне с дикой скоростью, кувырки и прыжки создавали некую театральную специфику этого сражения. Всё это напоминало боевую хореографию китайских режиссёров, удары без касаний, мечи без лезвия, но тут было всё на самом деле. Просто Максиму везло, он избегал прикосновения когтей которые появились в минуту атаки у его новой подружки. Но тут, каким то новым чутьем Макс почувствовал что может атаковать, на его левой руке словно появился щит, а правая почувствовала тёплое, шершавое древко, неведомо откуда взявшегося копья, и он не промедлил что бы использовать свое новое оружие. Подставив под удар щит, сотканный из лучей солнца, который был одновременно прозрачен, и твёрд как камень, но лёгок как воздух, Макс заблокировал атаку нападавшей на него «Леканши». Та словно ожидала такой поворот событий и перевела резко свою атаку под щит, целя по ногам Максиму, ему не чего не оставалось как сделать сальто вперёд, и тем самым оказавшись сзади девушки приставить древко копья с всё тем же солнечным, астральным наконечником к горлу потерпевшей поражение Леканши, имя которой он так и не узнал.
    - Ловкий трюк, прошептала она, Кара, - моё имя, теперь ты знаешь как ко мне обращаться. Пойдём я проведу тебя в твою опочивальню, вечером начнешь тренировку с воинами. Вот там и проявишь себя, улыбнулась первый раз за весь период разговора. А то напал тут на беззащитную девушку.
    - Пока Максим приходил в себя от наглости этой особы, она покачивая бедрами, пошла в глубину леса. Максиму ничего не оставалось как последовать за ней. А в глубине леса тем временем, с рыком ненависти скрылось нечто что наблюдало за поединком с безопасного расстояния. Тьма сгущалась.

    Добавлено (02.04.2010, 16:59)
    ---------------------------------------------
    ***
    - Встать! Кричал наставник, еще одна атака, будьте внимательней! Пот крупными каплями скатывался со спины Максима. К его огромному удивлению в племени Леканов была своя арена, такой себе «маленький колизей», на которой тренировались все мужские особи этого странного племени, пока дело шло без трансформаций. Макса поставили в ряды таких же пацанов как и он, и используя руки и ноги, иногда голову они отрабатывали основы какого-то боевого искусства, переносили тяжеленное бревнышко, нападали друг на друга, по отдельности, и парами. Естественно что наш охотник пас задних, его то и дело шпыняли, роняли и т.п. Не со зла, а просто так всегда поступали с новенькими, но что поделать с волками жить - по волчьи выть.
    В первую ночь, всё так и закончилось, под утро Максим упал без сил на свою кушетку в ветхой избе и заснул как мёртвый, но буквально через пару часов его поднял начальник, и он отправился с боевыми товарищами приносить благо деревне, - таскать воду в кадках, рубить хворост, и т.п. херню. Зато стоит отметить что кормили их отлично, на убой, каша и мясо, по особому рецепту, а может просто голод был настолько велик что городскому жителю это простое угощение показалось пищей богов. К вечеру они еще помогли кое-кому и их распустили, на отдых перед боевой тренировкой, которая начиналась через пару часов. Сегодня Максим должен был столкнуться с трансформацией волков, и победить их. Таков был план. Но тело Максима было совсем другого мнения, вчерашние тренировки и сегодняшняя изнурительная работа не прошла даром для молодого искателя приключений на свою *опу. Все оно было покрыто свежими ранами, ссадинами, и ужасно болело не смотря на свою волшебно приобретённую силу. Кое как обмывшись Макс попытался прилечь и с криками да с матюками ему удалось это сделать, он нашёл то положение в котором у него меньше всего всё болело и прикрыл глаза. А открыть глаза его заставил нежный, будоражащий ноздри запах. Он исходил от его недавней знакомой которая пришла его навестить.
    - Кара, пробормотал он, уже пора? Я пропустил тренировку?
    - Нет, луна еще не взошла, у тебя есть еще час, полтора на отдых, я принесла тебе немного целебной мази, которая облегчит твои телесные страдания, но вот сердечные она не лечит.
    - А у меня они есть? С иронией спросил Максим?!
    - Как знать, произнесла Кара вплотную приблизившись к Максиму, так что его дыхание обжигало её нежную кожу. А вдруг будут?! Поцелуй соединил их уста и души, а ночь скрыла тела, но жар страсти еще долго полыхал в их жилах, давайте не надолго оставим их на едине, что бы не мешать такому сладкому и замечательному чувству как любовь.

    ***

    В целом тренировка прошла замечательно. Раны успокоенные волшебной мазью больше не болели, сердце билось с бешеной силой, а сила только прибывала от того что Кара стояла и наблюдала за победами Максима. Ситуация складывалась, так. Когда волки атаковали охотника, то на его левой руке появлялся идеально круглый щит из солнечного света, а в правой руке материализовалось копье, как у спартанцев с длинным, широким наконечником, всё из того же солнечного света, который разгонял тьму на ночной арене и заставлял волков пятиться назад. Этой ночью Макс взял первенство на себя, он ни разу не проиграл, а когда луна была в зените, он сразился с наставником и победил его, в результате, он обзавёлся еще и солнечным нагрудником, наколенниками, и шлемом. Всё это было прозрачно и легко, но оборотням наносило непоправимый вред, и Макс не использовал всю свою силу, а лишь малую её толику для победы. В ту ночь всё племя «Леканов» признало его настоящим охотником, и достойным соперником, даже наставник их воинов. А он между прочим был когда-то, самым сильным бойцом после Трэбожа. И вот наконец настал час когда Максима снарядили всем необходимым и отправили на охоту. Трэбаж ждал его где-то в непроходимых чащобах.

    ***

    Маленький паучок, быстро перебирая шустрыми лапками, чудом избежал смерти, от колёс несущегося на «всех парах» автобуса который уезжал их «Карельской долины» в Москву. Он проводил его долгим взглядом шестнадцати глаз и побежал дальше по своим делам. А внутри автобуса, на последнем сидении устроилась Кара, которая выглядела очень потрёпанно, будто имела с кем то очень не приятный разговор. Но тем не менее на её лице играла улыбка а рука постоянно гладила живот. При этом она приговаривала

    Не бойся сыночек, мы отмстим за папочку, мы еще всем им отомстим...

    Автобус исчез за крутым поворотом, солнце село за горизонт, а улыбка на лице девушки преобразилась в оскал.

    Сообщение отредактировал Yaroel_KillaBayte - Пятница, 02.04.2010, 17:02
     
    HanterДата: Пятница, 02.04.2010, 21:53 | Сообщение # 6
    Победитель двух конкурсов.
    Группа: Издающийся
    Сообщений: 1255
    Статус: Не в сети
    		Продолжение моего рассказа.

    - Лоухи, - поправила гостя Лукерья. – Старое предание, сказка. Баба Лоухи считалась злой ведьмой, на самом деле она занималась тем же, что и я. Людей лечила, животных.
    - От любой хвори излечивает, - хвастливо заметил Кузьмич. – Разные волшебства творить может.
    - Не наговаривай, Кузьмич, я не так сильна, как тебе кажется. Насморк могу вылечить, кашель, температуру сбить травяными настоями, - Лукерья присела к столу. – Не зверствует, - обратилась она к Антону. Не сама баба, дух её. Где-то капкан захлопнет, где-то браконьеров пуганёт. Да разве испугаешь вашу братию, с винтовками снайперскими, с ружьями многозарядными.
    - А у меня, - Николаич потянулся к медовухе, - ещё и беспилотный аппаратик с датчиком движения и тепловизором. Он заряжен десятком дротиков с нейтрализатором.
    - Какой зверь сможет выжить против такого арсенала. Нет, чтобы прийти в лес, послушать как шумят сосны, как шепчутся ели, как снег под ногами хрустит. Вы сколько мяса можете купить на месячную зарплату? – поинтересовался Кузьма у Антона. Гость немного помялся, в уме переводя евро в рубли, а рубли в стоимость килограмма мяса.
    - Вагон! – радостно и озорно выкрикнул Николаич. Хмельной напиток лесника разбудил в Иване невиданный ранее кураж, ему хотелось смеяться, шутить, веселиться.
    - Значит, вы не за мясом приехали?! – с укоризной произнёс лесник.
    - Кузьмич, хватит ребят мучить поисками истины, - вмешалась Лукерья. – Совсем из-за тебя скучно за столом сидеть. Лучше угощай людей, чем Бог послал.
    - Скажите, - заговорил Городецкий, преодолевая собственное табу на молчание. – Вот что дух вашей бабы может сделать со мной. Мне в таких передрягах бывать приходилось, голливудским сценаристам не снилась
    - Ты о Лоухи спрашиваешь? – взглянула Лукерья быстрым, словно выстрел, взглядом. – Так она не баба, знахарка, ведунья. Людей лечила, зверей, а как помирать стала, так завещала в лесу похоронить, а могильный холм поровнять с землей, чтоб не знали люди, где она последнее пристанище нашла. Вот с тех пор, испугается человек леса, бежит в селение, кричит, что с духом повстречался.
    - Понятно, Значит, свиданьице отменяется, - иронично усмехнулся Антон.
    - Я, на твоём месте, не стала бы смеяться. С такими вещами не шутят, тем более, в таких местах. Ты, молодой, холостой парень, к жизни ничем не привязан. Ни жены у тебя, ни детей. Пропадёшь – никто, кроме отца и матери жалеть не будет.
    - Не очень-то я испугался, - заносчиво произнёс гость, поглядывая на хозяев. – У меня пятизарядное ружьё, ни один зверь не устоит.
    - А чё там бояться, - заикаясь, произнёс пьяный Иван. Он от пива хмелел мгновенно, а тут медовуха.
    - Леса не бояться – себя не уважать, - наставительно произнёс Кузьмич. – Лес раньше человека появился, кормит его, защищает. Пришёл ты в лес, грибов там набрать, ягод, лес тебя не обидит. А коли поозорничать тебе захочется, дерево какое срубить, силки да ловушки на зверя поставить – лес обидится. Ухнет над головой филин, заскрипит дерево, протяжно, жалобно, вой в кустах раздастся, ты уже испуган. А не дай Бог за сучок корявый зацепиться, споткнуться о корягу….
    За окном сторожки раздался странный шум, оконное стекло задребезжало.
    - Пойду, посмотрю, что там, - Лукерья встала со своего места.
    - Баба Лоухи бушует, гостей пугает, - подмигнул жене лесник. – Ребятки, давайте выпьем.
    - Не надо так шутить, ещё накличешь беду, - сухо отозвалась хозяйка.
    Антон почувствовал, что его тело покрывается гусиной кожей. Не понравилось ему, как ответила хозяйка, как сердито метнула обжигающий взгляд. Посмотрев на Ивана, на его спокойное лицо, Городецкий успокоился.
    - Мало ли что показалось с пьяных глаз? – подумал он и предложил хозяину:
    - Может, Вашей жене надо помочь?
    - Не стоит, - отозвался Кузьмич, погладывая на дверь. – Она сама со всем справится.
    Хозяйка отсутствовала минут десять. Кузьмич говорил, что Лукерья занимается домашним хозяйством, удерживал Антона расспросами о поездках в другие страны. Жена лесника, входя в дом, обернулась, кому-то погрозила пальцем:
    - Уходи, не время сейчас тобой заниматься.
    Гостю объяснила, что на дворе разыгралась вьюга, начался снегопад. Оставив еду и питьё на столе, хозяйка удалилась на покой. А Кузьмич с Антоном долго вспоминали охотничьи походы, делились впечатлениями. Лесник рассказывал, как по весне гуляют рябчики, а Антон – как на Памире охотились на туров. Иван, устав от застолья, ушел спать в отведенную для гостей комнату.
    Наговорившись вдоволь, обменявшись опытом, Антон и лесник разошлись по спальням.
    - Странные люди, - подумал молодой человек, проваливаясь в мягкую перину. – Живут по новейшим технологиям, а размышляют по старинке.
    Устав от скоростного перелёта, от тревог и неожиданного знакомства, Антон спал без сновидений, крепким, восстанавливающим силы, сном. Ложась в кровать, он не засекал точного времени, поэтому, сказать, сколько он проспал, час или десять минут, не мог.
    За окном по-прежнему хозяйничала ночь. Антон, перевернувшись на спину, почувствовал, как сильно ему хочется пить. Съеденные консервы, водка, хозяйское угощение в виде грибочков и прочих разносолов вызвали в его организме непреодолимую жажду.
    Чертыхаясь про себя, молодой человек пытался в темноте добраться до выключателя, нащупать рюкзак, в котором скрывался мощный фонарь. Где-то в рюкзаке находилась и фляга с минеральной водой.
    В темное окно несильно постучали, по стеклу царапнули острые коготки.
    - Кто там? – недовольно буркнул Антон, подходя к окну. На кровати зашевелился сонный Николаич, что-то неразборчиво промычал. Прислонившись к прохладному стеклу, Городецкий почувствовал, как ему становится легче, как сквозь стекло, в лес, в непроглядную глубину уплывает головная боль.
    Опираясь о подоконник, Антон задел невидимую в темноте чашку. Ткнув пальцем, он ощутил, что в спасительной емкости находится жидкость. Облизав палец, гость удостоверился в собственном предположении. Вода, прохладная и освежающая, с лёгким привкусом лесной малины, утолила мучительную жажду.
    Облегчённо вздохнув, Антон направился кровати. Нестерпимо захотелось спать, веки налились неподъёмной тяжестью. Внезапно напавшая сонливость принесла с собой резкую боль в животе, гостю захотелось в туалет.
    Ругая себя за то, что не поинтересовался, есть ли в доме туалет, Антон наощупь двинулся к выходу, стараясь при этом не тревожить хозяев. Двери в доме оказались не запертыми, закрываясь, они не хлопали, а дверные петли не скрипели.
    Для того, чтобы пересечь небольшой дворик, добежать до ближайшего кустарника, Антону потребовалось всего несколько секунд. Спасительное укрытие находилось всего лишь в нескольких шагах, когда силы оставили человека. Он почувствовал нестерпимую боль во всем теле, сильнейшую боль в голове. Ему показалось, что из рук и ног невидимые хирурги выдирают сухожилия, разбирают конечности на составляющие.
    Упав, Антон стал биться в конвульсивном припадке, сминая снег, роя промёрзшую землю. Из его горящей глотки вырвался не то крик, не то рык. Затем, обессилев от непрекращающихся судорог, человек потерял сознание. С неба, посыпался мелкий снег, прячущий под пушистое покрывало клочки одежды, капли крови, следы пребывания человека.
    Сознание вернулось к Антону через несколько часов. От прежней боли не осталось и следа, она растворилась в ушедшей ночи. Мир наполнился новыми, не слышанными ранее звуками, новыми запахами, новыми ощущениями.
    - Что со мной? – подумал он, наполняясь тревогой. – Где мои руки? Почему, вместо рук я вижу волчьи лапы, поросшие серой шерстью? Что с моими ногами? Почему у меня хвост? Я сплю?
    Чтобы, проверить, явь это или сон, Антон погнался за хвостом, а когда догнал, куснул за самый кончик. И тут же взвыл. Вначале от боли, а затем от осознания происшедшего. Он не спал, и волчья сущность ему не привиделась.
    - Лукерья! – в воспалённом сознании. – Она видела, что я ем грибы, поставила напиток на подоконнике, чтобы я напился. Не понимаю, зачем ей это нужно, какую выгоду она поимеет с того, что я буду волком. Спросить её, что-ли? Только, где домик лесника? Я же упал рядом с забором.
    Понюхав воздух, Антон в волчьем обличии, с радостью обнаружил, что запах человеческого жилья легко уловим. Пахло железом и деревом, снегом и мышами. И ещё, чем-то таким, с трудом поддающимся определении. Недолго думая волк отправился в дорогу.
    Он бежал легко, непринужденно, будто всю жизнь тем и занимался, что бегал по заснеженному лесу, избегал густого кустарника и упавших деревьев. На одной из опушек поднял белого зайца, погнался за ним. Погоня разогнала застылую кровь, вызвала в душе приятные ощущения.
    Близость сторожки оказалась обманчива. Волк пробежал километра два, прежде чем увидел знакомый домик. На крыльце стоял Иван, облаченный в камуфляжную одежду, рядом с ним Кузьмич и Лукерья. Они что-то оживлённо обсуждали, отчаянно жестикулировали.
    При виде женщины шерсть на загривке у волка вздыбилась, он оскалил белоснежные зубы, приготовился к прыжку. Мгновенно набрав скорость, он серой молнией метнулся к Лукерье, но был сбит на землю мощнейшим ударом.
    - Тю, на тебя, разбойник! А ну-ка, брысь со двора, иначе проучу хворостиной, - закричал, затопотал ногами Кузьмич, ещё издалека приметивший зверя. Волк стыдливо заскулил, принялся лизать ушибленную лапу.
    - Не стреляй! – услышал Антон над головой и увидел направленное в его сторону импульсное ружьё.
    - Убьёт! – мелькнуло в серой голове, - Надо прятаться!
    Одним прыжком зверь перемахнул невысокую изгородь и скрылся в кустарнике. Вслед прогрохотал гулкий выстрел. Крупная картечь, ударившись в кусты, с визгом срикошетила в лес.
    - Ты что творишь, чучело соломенное! – накинулся лесник на незадачливого охотника. – А если бы ты вместо зверя нас посёк?
    - Так, зверь на вас бросился, - растерянно оправдывался Николаич. – Я подумал…
    - Ни хрена ты не думал, - Кузьмич брызгал слюной, напирая на гостя. – Ты думал только о своей пукалке, о своей охотничьей славе! Где твой дружок прячется? Куда его понесло на ночь глядя? Сейчас вызываем из города милицию, и моли Бога, если он ещё жив.
    Лукерья долгим взглядом смотрела вслед убежавшему зверю, пытаясь понять причину такого поведения. Волки, зимой, в особенно лютые морозы, частенько бродили возле сторожки, надеясь поживиться чем-нибудь вкусненьким. Но, что бы одиночка, среди белого дня, бросился именно на неё? Здесь таилась какая-то загадка. Ломая голову, она вошла в дом, оставив мужчин выяснять отношения.
    Николаич, зарядив свой беспилотник, пустил его летать по лесу, рассматривая в мониторе всех обнаруженных животных. Он видел лису, с пушистым рыжим хвостом. Видел стайку быстроногих косуль, с остренькими мордочками и короткими рожками. Несколько раз Ивану на глаза попадался волк, одиноко бредущий по лесу.
    - Странное животное, - подумал Николаич. – Если мне не изменяет память, волки должны бегать стаями, а этот бегает в одиночку. Он поразительно похож на того сумасшедшего, что бросился сегодня на Лукерью. Но где, же Антон?!
    Он и в самом деле молил Бога, чтобы Антоша, его друг и начальник был жив, находился в данную минуту не в лесу, а где-нибудь, в тёплом местечке.
    Беспилотник, повинуясь умелому управлению, спустился до метровой высоты. Николаич решил искать не человека, ушедшего тёмной ночью, а его следы. Снег, мягкий и пушистый, словно страница магической книги, был испещрён разнообразными следами: птичьими, мышиными, заячьими, кабаньими. В хитросплетённых узорах отсутствовали человеческие следы, даже намёк на них.
    А вот волк попал под бдительное око беспилотника ещё раз. В отличие от других животных, он не боялся беспилотного аппарата, не убегал прочь, не прятался. Скорее наоборот, он бросался на стрекочущую винтами птицу, крутился на снегу, расчерчивая его в непонятные узоры. Если бы Николаич поднял аппарат на трёхметровую высоту, то увидел бы размашистую надпись, и понял, что искомый человек находится перед беспилотником. Если бы поверил в то, что такие превращения возможны….
    - Какого беса он крутится? Совсем обезумел?! Пристрелить его, что-ли, - Иван отдал летающему аппарату неслышную команду.
    Антон, увидел, как зелёные огонёк сменился на красный, как под брюхом беспилотника сверкнуло жало убийственного дротика. Прыжок в сторону спас волка от преждевременной смерти. Аппарат сердито зажужжал, взлетел над кустами, целясь в беспомощную мишень.
    - Что он делает?! – возмутился Антон. – Он хочет меня убить! Я же написал ему, кто я есть на самом деле.
    Аппарат не воспринимал телепатических сигналов животного, он видел, что мишень в очередной раз ускользает от выстрела. Если бы Антон слышал, как, сидя перед монитором, возмущается его друг, Николаич. Но, если бы он смог услышать, то не перестал бы убегать, потому что аппарат как заведённый вновь выходил на линию атаки.
    - Что ты делаешь? – поинтересовалась Лукерья, всматриваясь в монитор. – А, волчишко, серый хвостишко. Почему он убегает? Ты, что, стреляешь по нему?!
    Иван пытался выключить монитор, чтобы скрыть следы преступления, но, как часто бывает, компьютер заклинило на убийственной программе. Монитор погас, а беспилотник продолжал преследовать серого разбойника.
    Убегая, волк, выскочил на открытое место, заснеженную полянку.
    - Волк! Волк! – раздались человеческие голоса. Загремели выстрелы, затрещали сбиваемые пулями и картечью ветки, кора деревьев. Антон бежал настолько быстро, насколько позволяла его звериная сущность. В эти минуты он думал не о престижной работе, не о красавице любовнице, отдыхающей на испанском пляже, а о собственной, серой шкуре.
    Часто растущие деревья, кустарник, рыхлый снег помогли волку избежать погони. Беспилотник то ли потерял зверя из виду, то ли его сбили азартные охотники. Люди успокоились так же быстро, как и загорелись. Поняв бессмысленность попытки, они отказались от преследования, вернулись к горящему костру, к щедрому столу, к горячительным напиткам.
    - Ты видел, как я его почти срезал! – говорил один.
    - Да, если бы не кусты, мы бы его добили, а так, зверь умрёт где-нибудь в лесу.
    - Славная получилась прогулка. И водочки попили, и по зверю постреляли.
    Антон не слышал человеческих пересудов. Он бежал, разменивая один километр за другим. Вначале, лес казался ему унылым и однообразным. Похожие, как сестры близняшки ели и сосны, опушки и густые поросли молодняка, бьющие из-под земли студеные ключи. Затем, спустя какое-то время, он стал замечать, что лес красив разнообразием, своей дремучестью, своей девственностью. Деревья перестали выглядеть на одно лицо. В одной ёлке волк увидел лицо умильной старушки, в другой – сгорбленную спину дровосека. Сосны напоминали ему, то мачты Тихоокеанской шхуны, то стремительные росчерки писательского пера. Звуки, блуждающие по лесу, рассказывали о ссоре белок, о брачных игрищах зайцев-беляков, и мирном и уютном сне лежебоки-медведя, о бегающих под снегом мышах. Острый слух зверя уловил многочисленные шаги и рычание, характерное его собратьям.
    - А вот и стая, - подумал Антон. – Интересно, они тоже превращены Лукерьей?
    Волки, почуяв запах чужака, вторгшегося на их территорию, решили проучить наглеца. Они бы изорвали ему уши, порвали шкуру, возможно, растерзали бы, если б догнали. Наглец удирал от стаи, придерживаясь собственных следов.
    Если люди надеялись на собственную меткость и новейшие технологии, то волки думали только о том, как бы им поймать удиравшего труса. Силы волчьей стаи превосходили силу волка-одиночки. Наиболее сильные самцы находились от хвоста Антона всего лишь в десятке шагов. Ещё немного, челюсти сомкнуться, волк, затравленный собственными собратьями остановиться, будет скалить острые зубы до тех пор, пока не подоспеет вся стая, и тогда, клубок тел закрутится на снегу, проливая горячую кровь, визг и рычание заставят далёкого путника испуганно перекреститься, закон леса, гласящий о том, что выживает сильнейший, подтвердит своё полномочие.
    Волк Антон знал об этом, поэтому бежал не разбирая дороги. Лес, деревья, кустарник, опушка. Следы косуль, заячьи следы, отметки, способные отвлечь стаю. Только, бегущие впереди волчьего братца самцы не обращают на следы близкой добычи ни малейшего внимания. Их цель – изгнать чужака, убить его, не дать ему возможности посягать на чужую собственность.
    Волчьи следы привели Антона на полянку, где он был обстрелян людьми. От пирующих на свежем воздухе остались пустые бутылки, совершенно несъедобные пластиковые кульки, стрелянные гильзы и запах благополучия и спокойствия. Однако, для стаи, запахи, оставленные людьми, оказались сигналами предупреждения. Волки не остановились, всего лишь сбавили скорость, инстинктивно понимая, что чужак далеко убежать не сможет. Он устал, тяжело дышит, его преследует мысль о сдаче на милость победителя.
    Так же, как и утром, Антон в один прыжок преодолел невысокую загороду, оказавшись во дворе лесника. Бегущая следом стая остановилась, бессильно завыла. Там, за забором, владения стаи заканчивались, волки просто не имели права пересекать невидимую, запретную для животных линию.
    Дверь домика открылась, на крыльцо вышла Лукерья. Антон, как побитая собака полз к ней на брюхе, поскуливал, и если бы мог, махал бы хвостом.
    - Что, миленький, досталось тебе? – вместо ответа, женщина услышала вой. – не я сыночек, не я. Не имею такой власти. Это баба Лоухи решила тебя проучить, чтобы в следующий раз, отправляясь на охоту, ты подумал, в кого будешь стрелять: в зверя дремучего или же в друга собственного. Поживи немного в волчьем обличии, насладись жизнью первобытной. А там глядишь, снова человеком станешь.
    Слова женщины оказались пророческими. Ещё две недели Антон жил в лесу в виде волка. От дома лесника далеко не уходил, памятуя о доброжелателях, при каждом подозрительном звуке прятался в кустах. К концу второй недели, он совершенно освоился с нехитрой, но правильной жизнью. Мысли о престижной работе, о высокой зарплате, дорогой машине отошли на задний план. Кусок зайчатины по вкусу превосходил кулинарные изыски заморского шеф-повара, а серая, неприхотливая шкура, стала дороже любого костюма, сшитого заботливыми руками кутюрье. Даже блохи, кусавшие кончик хвоста, стали обыденными, повседневными.
    - Может, - размышлял Городецкий, - не стоит превращаться обратно? Весной найду себе подругу, родим щенят, завоюю территорию. Стая ушла, с тех пор не показывалась. Еды хватает, охотники, правда досаждают, надо будет пожаловаться Кузьмичу на браконьеров. Да Ивану намекнуть, чтобы летел домой, без меня.
    Превращение в человека произошло безболезненно, совершенно неожиданно. Бежал волк по снегу, и вдруг, разлетелась на мелкие клочки шкура, потемнело у волка всё в глазах, потерял сознание, а когда очнулся, увидел себя голым, лежащим в подтаявшем снегу, недалеко от домика.
    Друзья – охотники вернулись домой в положенный срок, как раз ко дню окончания отпуска. Антон, на все расспросы Николаича отнекивался, обещал рассказать, когда будет настроение. Дав обещание, Городецкий не собирался его выполнять. Иван не умел хранить секреты: ни свои, ни чужие. Антону не хотелось, чтобы сотрудники компании удивлённо смотрели ему вслед, замолкали при его появлении в столовой.
    Поездка в Карелию резко изменила жизнь Городецкого. Он женился на бывшей однокурснице, стал домоседом. Обзаведясь семьёй, забросил охоту, вступил в общество по Защите животных. Жизнь в лесу, в образе волка, не травмировала его психику, скорее наоборот, показала, насколько гармонична жизнь человека в единении с природой. Лишь иногда, оставшись наедине с собой, он запирал кабинет и по несколько минут крутился на одном месте, пытаясь достать несуществующую блоху.

    Мои книги на ЛИ:
    http://forum.lenizdat.org/index.php/topic,2876.0.html
    http://forum.lenizdat.org/index.php/topic,3097.0.html

    Сообщение отредактировал Hanter - Пятница, 02.04.2010, 21:54
     
    ВалентинаДата: Пятница, 02.04.2010, 22:04 | Сообщение # 7
    Врачеватель душ
    Группа: Aдминистратор
    Сообщений: 5745
    Статус: Не в сети
    		Рассказ перенесён в закрытый форум по техническим причинам.


    Сообщение отредактировал Валентина - Среда, 03.08.2011, 19:05
     
    ЯзычницаДата: Воскресенье, 04.04.2010, 12:40 | Сообщение # 8
    Опытный магистр
    Группа: Проверенные
    Сообщений: 345
    Статус: Не в сети
    		У меня как всегда, фантазия не знает границ. и поэтому рассказ для конкурса превратился в нечто более масштабное. Выкладываю начало)))

    1

    Совет был в шоке. Третий инспектор за четыре месяца. Тело, бедного Романа Алексеевича нашли в канаве. Подробности в интересах следствия не разглашают, однако после опознания вдову поместили в психушку.
    Собравшиеся вокруг круглого стола, молчали. Благообразного вида старики и старушки, чья седина должна была свидетельствовать о мудрости прожитых лет, только что перестали вести себя как малые дети.
    Председателю совета было стыдно наблюдать, как почтенные люди прыгали, кричали, кидались друг на друга. Вся неразбериха случилась все из-за того, что встал вопрос: «Кто следующий?»
    Оказалось, что все хотели жить. Все эти разговоры, что «время пришло», «не сегодня так завтра», «одной ногой в…», всего лишь уловки, дабы выжить очередную прибавку к пенсии. А на самом деле, есть порох в пороховницу…
    - Не пойду! – Заупрямилась старушка в цветастой косыночке, некогда лучшая из Охотников . – Обижайтесь, не обижайтесь, но не пойду. У меня дочку муж бросил, скотина этакая. А у нее детей пять штук. Кто их вместо меня поднимать будет?
    Старушка сопротивлялась упорно, и для пущей убедительности, размахивала из стороны в стороны, чайником полного кипятка. Вода бурлила, парила, грозила разбрызгаться на очередном взмахе.
    Отодвинувшись от греха подальше, взор собравшихся устремился на маленького толстяка, в смешных круглых очках и панамой на голове. Его книги по рунной магии были переведены на пять языков, и расходились тысячными тиражами.
    - У меня ... Ээээ – Глаза бегали из стороны в стороны, пытаясь придумать что-нибудь этакое. – Подагра! Вот! Ой…
    Схватившись руками за спину, медленно поковылял к ближайшему стулу.
    Поняв, что со старого козла и клока шерсти не получат, обратили взор к следующему кандидату в списке. Ей оказалась сухонькая дама с нюхательной солью. Почувствовав на себе всеобщее внимание, она с тихим вздохом, упала в обморок на диван.
    - Ну все! – Не вытерпел председатель, стукнув деревянным молотком об стол. – Никто из нас не в состоянии взяться за это дело…
    Собравшиеся согласно закивали, конечно нет. И возраст не тот, и здоровье слабое. Хочется достойно встретить старость в кресле у камина, а не носиться по тайге неизвестно за кем.
    - Тогда остается один вариант. – Проворчал председатель выразительно выгнув бровь.

    2

    Меня всегда поражали женщины, которые умудряются приготовить обед, не заляпав при этом всю кухню, включая саму себя. В себе такого таланта я не замечаю, поэтому процедура ежедневного приготовления пищи превращается в баталии с куханой утварью. Муж и дети на это время благоразумно утыкаются в телевизор, делая вид, что в упор не слышат грохот посуды вперемешку со злобным шипением.
    Как-то ночью, после очередного испорченного ужина, милый крепко обнял, прижал к себе и заметил, что если дополнить экспозицию метлой, то я - вылитая ведьма. А еще говорят, что любовь слепа.
    В самый разгар огненной баталии, когда на плите горел лук, а чертово полотенце все не находилось, посреди и того небольшой кухни, материализовалась занятная троица.
    Высокий суховатый старик в твидовом коричневом костюме, председатель Совета по магическим вопросам, профессор Морозов. Во времена моей бурной молодости возглавлявший также Институт тонких материй. В бессменном ретро-платке Анфиса Сергеевна, преподавательница тактики и ведения боя, а так же Любомир Изяславович – доктор исторических наук. То есть те люди, которые приняли в моей жизни самое непосредственное участие, и на ком лежит вина моего нынешнего времяпровождения.
    - Здрасте… Здравствуйте! – Пробормотала я от неожиданности, меньшего всего ожидая подобный поворот развития.
    - Здравствуй, Лиза. – Поздоровалась от общего имени Анфиса Сергеевна, с неодобрением разглядывая погром на кухне. Грязная посуда, заляпанная печка, мусор на полу, и посреди этого «великолепия» на батарее невозмутимо возлежал трехцветный кот, по имени Баюн.
    При виде ненавистного врага на своей территории, он взвился, оглашая округу громким мяуканьем.
    - Уберите его отменяя! – Заверещала Анфиса Сергеевна, прячась за спины мужчин. – У, нечисть!
    Шум и запах горелого лука привлекло внимание мужа. Заметив гостей, он насторожился.
    - Это с работы. – Успокоила я, отдавая ему извивающего Баяна, все не бросавшего попыток, дотянуться острыми когтями до старушки.
    Протиснувшись между нами к плите, он снял почерневший лук с печки. Залез в тумбочку достал три пачки «Доширака», и прихватив чайник, заперся с детьми в зале.
    - Ну, присаживайтесь что ли, - Пригласила я, убирая со стола посуду. – Чая не предложу, но есть апельсиновый сок.
    Гости, немного помявшись, уселись за стол. Доставая с конфетами и разливая сок в стаканы, пыталась понять цель их визита. После Развоплощения прошло шесть лет. Многое за это время произошло, и прошлая жизнь казалась уже дивным сном.
    - Мы по серьезному делу. – Начал профессор Морозов, нервно оглядываясь на спутников. – У нас так сказать экстраординарная ситуация требующая нетрадиционные методы решения.
    Еще бы, - мысленно усмехнулась я, - разве обратились за помощью ко мне. А обратились ли?
    - А я чем могу помочь? - Недоумение было неподдельным. – Ведь я уже не ведьма…
    Старички странно переглянулись. Сомнение острым коготком царапнуло сердце.
    - Или ведьма?
    К слову сказать, Развоплощение – это ритуал, в результате которого провинившиеся ведьмы или волшебники теряли свои магические силы, становясь обычными людьми, и в большинстве случаев пополняли ряды всевозможных гадалок и целителей. Этот ритуал применялся не так уж и редко, и о сбоях еще никто не слышал.
    - Лиза, мы тебе все объясним, но только при двух условиях…

    3

    Поезд Москва-Петрозаводск нес меня в республику Карелия где, согласно слухам, обосновался «жуткий зверь», имевший наглость погубить трех инспектор. Сведений о происшествии и самом неопознанном объекте крайне мало. Десяток страниц, распечатанных на подслеповатом принтере, ни о чем.
    Отложив папку я с наслаждением подтянулась и почувствовала, как Сила растеклась по моему телу. В кончиках пальцев возникло острое покалывание. Хотелось совершить что-нибудь безумное, чтоб почувствовать себя человеком. И совершила, если бы не заметила недовольное выражение соседки в сопровождении меланхоличного мужа и ярко размалеванной дочери. Им, видите ли, кот не понравился. Баюн ответил тем же, демонстративно повернувшись к ним задом.
    По прибытии, на перроне, меня встретил вокзальный. Села вымирали. Старики увлеклись сериалами, а молодежь, окончив школу, сбегала в города. Вот и пришлось осиротевшим домовым, банникам и овинникам искать новые прибежища. Бывший домовой, а ныне вокзальный, поражал своей эпотажностью. Короткая коренастая фигура, облаченная в темный строгий мундир, никак не вязалась с прической нечисти. Длинная борода и волосы были заплетены в две косы. А на голове вместо фуражки уместней смотрелся бы рогатый шлем.
    - Ваш багаж, госпожа? – Поинтересовался он, с недоумением смотря на дамскую сумочку и клетку с котом.
    - Только это.
    Нахмурившись, он повел меня к машине, попутно объясняя, что люди потеряли культуру путешествия. А так как они путешествуют… Больше пользы было бы, если они пролистали географический атлас. Выпучив глаза, торопясь, словно под ногами земля горит, забегая по сувенирным лавкам, и впопыхах сфотографировавшись у какой-нибудь достопримечательности, они обозначили свое присутствие. Как надписи на стенах «Здесь был Вася». Не то, что раньше. В те года возили с собой все, вплоть до ложек с вилками. Но и приезжали не на один день.
    На площади перед вокзалом стояла побитая пятерка. Взглянув на водителя, я застыла. Бледное лицо, бескровные губы, безжизненный взгляд.
    Машинально сделав шаг назад, столкнулась с соседями по поезду. Получив удар локтем в бок, я охнула и отступила. Воспользовавшись заминкой, семейство быстро погрузилось в машину, и уехало.
    - Не беспокойтесь. Это Матвей. С ними ничего не случиться. – Пробормотал вокзальный, отведя глаза в сторону.
    - Он заморочен. – Тоном судьи, выносящего приговор, протрубила я, доставая желтый блокнот. – Пункт 7 Свода Правил гласит, что ни одна нечисть, не может воздействовать на волю человека, за исключением случаев самообороны.
    - Сам виноват. Довел жену до белой ручки, вот она и побежала к Марине, чтоб облагоразумила его.
    - Да кому ж он такой нужен. – Покачала я головой. – толку то, как от фонарного столба.
    - Зато не пьет и не бьет, деньги домой носит. А до жинкиных проблем, так мужиков кругом пруд пруди.
    - Так значит, поощряем супружеские измены?
    - А что их поощрять. Мы им не указ, своим умом живут.
    Сделав пометку, блокнот я убрала. Вокзальный крякнул, и невинным взглядом осмотрел сумку. Не иначе, как задумал посягнуть на чужую собственность.
    Машина меня все-таки ждала. И слава всем богам, водитель был обычным. Слегка веселый, слегка поддатый, и без умолку расписывающий прелести родного края.
    А посмотреть было на что. Карелия напоминает лоскутное одеяло, где замысловатыми узорами переплелась природа средней полосы и таежного края. Здесь горы соседствуют с болотами, озера с тундрой. Все дышит здесь седая древностью, и душу охватывает тоска о потерянном Рае.
    Визг тормозов. Громко бранясь, водитель бешено крутил руль, и лупил по тормозам. Не помогло. Машину заносило, казалось еще немножко и мы опрокинемся. Придушив на корню зарождающийся страх, спешно стала плести заклинание. Получалось плохо, освободившаяся Сила, как игристое шампанское плескалось по венам, а обуздание Потока занимало слишком много времени. Выпустив Призрачные Когти, попыталась уцепиться за землю. Тщетно. Признав во мне чужака, она вздыбилась, отвергая мои усилия, отчего машину стало подбрасывать на внезапно появляющихся кочках. Водитель уже не кричал, а тихо молился. Поняв свое бессилие, я остановилась. Спустя короткое время успокоилась и природа. Проехав по инерции несколько десятков метров, машина остановилась, и мы буквально вывалились на дорогу.
    Едва я успокоилась и включила мозги, которые тут же «зависли» на вопросе – как? Обернувшись, я осмотрела дорогу. Прямая, ровная, без резких поворотов и крутых подъемов. Природа медленно наводила за собой порядок, и я наблюдала как выравнивались бугры и кочки, а потрескавшийся асфальт, сплавлялся в целое полотно. Не было ни одной предпосылки, для случившегося происшествия. А все списать на неисправность машины не позволял разум.
    До поселка Куркиеки мы добрались уже затемно. Встретившая меня моложеватая блондинка, в длинных темных одеждах, представилась Мариной и отвела к дому, в котором проживали погибшие сотрудники.
    Деревянный добротный дом с белой домашней печкой, с небольшой поленницей дров. Посреди комнаты стол длинный стол со скамейками с двух сторон. У дальней стены располагался большой кованный сундук, накрытый скатертью, и заваленная многочисленными подушками разного размера. Несколько полок, на которой выстроился нехитрый скарб, и чудо из чудес, в углу небольшой, но исправно работающий холодильник. Все удобство во дворе, а за место кровати, матрас на печи за цветастой занавеской.
    Спровадив хозяйку, и надежно заперев все замки, с трудом вскарабкалась на печь и провалилась в сон.

    4

    Проснулась я от вкусных ароматов, витающих в воздухе. Хорошо же как, не вскакивать с утра спозаранку, и сонной курицей носиться по кухне, сшибая стулья и пересчитывая все острые углы, готовя завтрак мужу и детям.
    Мужу … Детям… Стоп. Я открыла глаза и резко села. Солнце уже во всю светило за окном, покрывая пол солнечной дорожкой. Выстиранная и выглаженная одежда висела на вешалке. А Баюн довольно урча, лакомился сметаной.
    В сенях скрипнула дверь. Послышался тяжелый топот, сопровождающийся недовольным бормотанием, и в дверном проеме показалась небольшая тяжелая фигура домового с ведро воды.
    - Проснулась? – Бросил в мою сторону угрюмый взгляд. – Что за бабы пошли. Им теперь все принеси, приготовь, разогрей, уберись, а сами белые бока на печке отлеживать будут.
    Чудеса! Нечисть домовая людей отчитывает.
    - А вас, между прочим, никто не просил.
    Укутавшись в одеяло, я спрыгнула с печки, и полезла в сумку. Нащупав шелковую ткань, извлекла на свет божий белое кимоно, расшитое алыми маками.
    - Дождешься от вас. Доброго слова не молвите.
    - Отвернитесь.
    Хмыкнув, домовой уронил сковородку и растаял в воздухе.
    Пожав плечами, я переоделась и вышла на улицу.
    Красота. Высокие деверья макушками царапали ясное небо. Сочная трава буйной зеленью простилалась вокруг, непривычно глазам, привыкшим грязно-асфальтовому пейзажу города.
    Вода в колодце была ледяной и очень вкусной, отчего все мои три пломбы заныли мелкой болью. А вот клозет… Именно такие маленькие радости делают жизнь в городе, несмотря на все его многочисленные минусы, наиболее привлекательной.
    - Елизавета Андреевна.
    У калитки стояла Марина. Кучерявые светлые волосы были спрятаны под черную косынку. Сама она была одета в длинную черную юбку и черную приталенную рубашку, с длинными рукавами, и широким острым воротником.
    - Здравствуйте Марина… Как вас по отчеству?
    Марина улыбнулась, приоткрыв ровные жемчуженные зубы.
    - Просто Марина, иначе я себя чувствую древней старухой. Хорошо устроились?
    - Не жалуюсь.
    - Вот и славненько. – Обрадовалась та, и тут же, слегка смущаясь, добавила. - Елизавета Андреевна. Не примите это в укор, у вас очень красивый халат, но здесь так не принято выходить на улицу.
    Я оглядела себя. Ничего вызывающего я не нашла, и будь ткань немножко другой расцветки, оно могло сойти за длинное летнее платье.
    - Я подумала, что у вас нет другой одежды. – Марина протянула небольшой сверток. – Возьмите, пожалуйста.
    В свертке оказалось платье. Небольшой квадратный вырез, рукава на три четверти, и широкий подол, украшенный бледно золотистой вышивкой. Платье пришлось как раз. Покрутившись у зеркала, я заметила, что фигура стала немножко стройнее и подтянутее.
    Внезапно возникло желание, чтоб на меня посмотрели и другие люди. Схватив кошелек, я помчалась в самое людное место в любом поселении – магазин. Дорогу я не знала, и следовала за своей интуицией.
    Ожидания мои оправдались. Небольшое рубленное строение, в котором помещался магазин, был забит до отказа. Народ собрался в небольшие кучки, и о чем-то шушукался. Мое появление было встречено настороженным вниманием. Мда. Здесь не до моей персоны. Протолкнувшись, сквозь плотные ряды людей к прилавку, я принялась делать покупки. В первую очередь туалетная бумага, мыло, килограмм лука. Продавщица, недовольная тем, что ее оторвали от всеобщего обсуждения, с грацией ленивого гиппопотама, ходила за каждым заказом в подсобку. Растянулось это надолго. Терпение собравшимся не хватило, и до моего уха стали долетать обрывки разговора.
    «Машину пополам сплющило…», «… ногу сломал, а мог бы и шею», «…вчера вечером привозил кого-то».
    Тут до меня дошло что, говорят о шофере, довезшим меня до поселка. Припомнилось вчерашнее приключение, и всю радость от нового платья как водой смыло. Ощущение возникло какое-то гадкое, хотелось поскорее умыться и залезть в свое старое любимое кимоно.
    Решив не откладывать все на потом, я расплатилась за покупки и бросилась до дому.
    Бросив покупки на стол, я стала расстегивать платье и не смогла. Молния застыла на месте, и не двигалась ни вверх, ни вниз. Схватив с полки нож, я не колеблясь распорола лиф, и скинула платье на пол. И тут же почувствовала облегчение. Свежий воздух холодным душем прошелся по моему разгоряченному телу. Поддев платье кочергой, я сунула его в печку. Оно больше не казалось мне прекрасным, наоборот, напоминало содранную человеческую кожу.
    Немножко успокоившись, я огляделась. Кот пропадал в неизвестном направлении, а сумка валялась на полу. Нахмурившись, я нагнулась что бы поднять… Что-то здесь не так. Оставив сумку валяться на полу, я укуталась в одеяло, присела на скамейку и задумалась.
    Вскоре явился домовой. Бросив быстрый взгляд на сумку, заворчал.
    - Что поднять трудно, или кости ломит?
    Ворчание домового меня в конец доконало. Хлопнув рукой по столу, процедила сквозь зубы.
    - Кто в дом заходил?
    - А мне почем знать. – Пожал плечами домовой, взяв со стола покупки, принялся расталкивать их по полкам.
    - Как почем? - Изумлению моему не было предела. – Кто-то лазил в моих вещах, а ты не знаешь?
    Домовой нахмурился и обошел вокруг сумки. «Даже не пытался поднять» - заметила я.
    - Я в хозяйских вещах без веления хозяина не трогаю. – Заявил домовой уперев руки в бока. – А не знаю, потому что за рыбой ходил.
    В подтверждении своих слов, притащил из сеней корзину полную окуней.
    - Кто тебе позволил дом оставлять без присмотра. – Не сдержавшись, заорала я.
    Глаза домового вспыхнули, и тут же погасли.
    - Но и не запрещали.
    - Вон, - подскочила я, указав на выход, - и без моего приказа не являйся.
    Лицо домового почернело, черты лица обострились, волосы стали дыбом, рот искривился в оскале, обнажая острые как у акулы зубы. Мне было наплевать на его трансформацию, скрестив руки на груди, ожидала, когда останусь в одиночестве. Плюнув на пол у моих ног, домовой исчез.
    Подождав несколько минут, я закрыла глаза и просканировала пространство. Все чисто.
    Найдя в сенях мел, я начертила вокруг сумки круг, и принялась старательно выводить руны. Работа это было долгая и кропотливая. Неровная или недостаточно длинная/короткая черта, и руна становилась похоже на бомбу замедленного действия, способная исказить или погубить заклинание.
    Закончив, я оглядела придирчивым взглядом свою работу и осталась довольно. Все как по учебнику, и на уроках каллиграфии - выверено до миллиметра.
    Распустив длинные волосы, развязав узел одеяла, я присела около черты и стала читать заклинание.
    Сумка внутри круга и стала медленно подниматься в воздух. Достигнув уровня глаз, она застыла. Сменив тональность, я стала плести другое заклинание, выявляющее на свет скрытое от постороннего внимания. Послышался тихий треск. Опустив глаза вниз, я увидела на полу грязно зеленый мох покрытый серебристой паутинкой. Бомба-ловушка. Простейшее но довольно эффективное заклинание. Стоило лишь невнимательному человеку потревожить сумку, как мох подкидывал в воздух паутину. Паутина разворачивалась и обхватывала жертву со всех сторон, и через споры проникая в организм человека съедая его изнутри. Беда, что эту ловушку легко разоблачить, и в нее мог попасться только очень невнимательный человек. И сейчас, не почувствовав тяжести сумки, мох вскинулся и метнул паутину в мою сторону. Руны вокруг круга вспыхнули, и паутина занялась в огне. Комнату заволокло дымом, и ужасная вонь, разнеслась по комнате.
    Мох стал желтеть и оседать пылью, обнажая новую ловушку. Эта же была по части из детских шалостей. Раскрытый капкан. Слегка ослабив барьер, я протянула руку чтобы захлопнуть ее… И тут прокукарекал петух. Капках покрылся зыбью, на мгновение теряя свои очертания… Мама мия. Я с визгом отдернула руку, и едва успела захлопнуть барьер перед ядовитой пастью тисовой змеи. Если бы не петух, разрушивший иллюзию, то от меня и косточки не осталось. Змея тем временем бесновалась. Руны горели белым пламенем, стараясь сдержать напор взбесившегося животного. Чувствуя, как таят их сила, я выскочила на улицу. Посреди дороги, в окружении белых курочек, разгуливал петух. Прошмыгнув перед носом гуляющей семейной парочки, я схватила петуха, и бросилась в дом.
    Дела была плохи. Руны не выдерживали натиск змеи, и стали плавиться. Еще немножко и гадость останется на свободе. Швырнув, ничего не понимающую птицу в комнату, я захлопнула дверь. Раздалось злобное шипение и громкое кукареканье. Что-то тяжелое ударилось об дверь. Доски жалобно застонали, но выдержали. Послышался звон бьющейся посуды, треск ломающейся мебели. Шум стоял невообразимый.
    Постепенно все стихло. Нервы сдавали. Я стала прислушиваться к звукам, раздающимся внутри комнаты. Послышалось слабое кудахтанье. Затем еще одно.
    Слегка приоткрыв дверь, я заглянула в комнату. Посреди разгрома важно разгуливал живой, но слегка потрепанный петух. То, что осталось от змей, было кусками раскидано по всему полу.
    Тошнота подкатило к горлу. Захлопнув дверь, я без сил опустилась на пол.
    - Домовой!
    В углу сеней что-то заухало, заворочалось, и показался домовой. Глаза его азартно блестели. Видно было что, разворачивающееся внутри действие, ему очень понравилось.
    - Прибери все! Мои вещи не трогать.
    - Прибери, убери. Дела сами наворотят, а я теперь за место служанки, подчищать все должен. Поднявшись на ноги, я вышла на улицу и замерла. Вдоль забора стояло наверно все население поселка с вытаращенными глазами. И в первых рядах семейка, ехавшая со мной в одном купе.
    Глаза у женщины, сверкали от предвкушения. Осмотревшись, много ли набежало любопытного народа, она уставила на меня указательный палец и заверещала:
    - Ведьма!

    Закон обратного волшебства: плюешь в сторону, а получаешь кулаком в глаз....
     
    AlexandrДата: Воскресенье, 04.04.2010, 23:46 | Сообщение # 9
    Неизвестный персонаж
    Группа: Пользователи
    Сообщений: 6
    Статус: Не в сети
    		Тёмная душа

    Унылый, пронзительный вой огласил уснувшую деревню. В домике на окраине Михаил с женой разом сели в кровати, беспокойно посмотрев друг на друга. Парень лениво слез на деревянный пол и подошёл к маленькому оконцу, выходившему во двор. Полная луна освещала сельскую дорогу. Напротив стоял низкий дом Василия Гавриловича (или деда Гаврилыча). Обрамлённое тускло-жёлтым светом, в окне маячило морщинистое лицо старика. Он заметил Мишу, махнул рукой и показал дрожащим пальцем направо - вверх по дороге. Миша вытянулся и посмотрел в ту сторону: между соседних изб по земле расстилалась огромная чёрная тень. Холодная волна пронеслась по Мишину телу и перехватила дыхание. Несколько секунд он стоял, как безжизненная статуя.
    - Мишуль, чего там? – послышался сзади шёпот Акулины.
    - Тсс, лежи, не вставай, – шикнул Миша вполоборота, и снова уставился в окно.
    Существо приближалось: миновало соседскую избу и вот уже подплыло к Мишиному дому. В блеске луны появились чёрные головы, уши, лапы и злые глаза. Это была стая волков, чёрных, как дно пересохшего колодца. Звери двигались медленно, вынюхивая что-то. Страх неизвестности покинул Мишу, но теперь прокрался новый: курятник был огорожен так, чтобы птицы не могли выбежать. При желании волк может легко загрызть пару несушек. Без раздумий Миша прошёл по звеняще скрипучему полу в комнату зимней избы. Там он схватил ружьё и зарядил два дробовых патрона. Когда он вернулся в просторную летнюю избу Акулина, заметив ружьё, не выдержала и тоже посмотрела в окно. Лишь бросив мимолётный взгляд, она сразу отпрыгнула с невыразимой гримасой ужаса на лице.
    - Миш… Миша, там…волки… - выдыхая, лепетала она.
    На улице разразился выстрел. Миша припал к стеклу, рукой сжимая холодное дуло винтовки. На своём пороге стоял Гаврилыч со старым охотничьим ружьём наперевес. Его черты размывала плотная белая дымка. Волки напряглись, но смотрели на деда больше с интересом, чем со страхом.
    - А ну пошли прочь, твари поганые! Для вас тут ничего нет! – хрипло заорал старик.
    Чёрный зверь, что стоял ближе всех, грозно рявкнул. Через секунду его поддержали ещё несколько. Судорожно вздохнув, Гаврилыч мгновенно скрылся в избе. «Эти волки либо бешеные, либо в конец обнаглели» - мелькнуло в голове Миши. Он перехватил ружьё и собрался выйти на улицу, но мягкие женские ладони обхватили его руку и остановили сильным рывком.
    - Мишуль, не ходи! Ты видел, сколько их там! – в глазах Акулины стояли слёзы.
    Зубастых пастей было действительно много, пятнадцать или двадцать. Миша разгорячился: наглость, с которой волки разгуливали по деревне, вывела его из себя. Но понимая, что Акулина не позволит ему рисковать, парень успокоился:
    - Хорошо, родная. Но если волков не отпугнуть, то они вернутся снова. И неизвестно чем это кончится. Я подстрелю одного через окно. Сюда они не пролезут.
    Слова, примирительно сказанные Мишей, заставили Акулину разжать его руку. Он открыл настежь одно из окон и неуклюже высунулся в него. Грянул выстрел, который откликнулся эхом по всей деревне. Его сопроводил короткий визг. С холодной улыбкой Миша закрыл окно под разгневанный лай чёрной своры.
    - Ну вот, повалил. Пусть знают, что тут им не рады. На рассвете посмотрю на тушу. А сейчас давай спать, – сказал Миша, поцеловав щеку жены.
    Ближе к утру, когда солнце мелькало на горизонте, Акулина заснула. Миша ворочался на краю постели второй час. В конце концов, любопытство и невыносимая духота заставили его подняться. Со всей осторожностью, на которую он только был способен, Миша проскрипел по деревянному полу в соседнюю комнату. Там он оделся, накинул ветровку и вышел во двор. Прохладный утренний ветер, взъерошил его волосы. Миша поёжился и засеменил к тому месту, где упал подстреленный им волк. На песке чернелось пятно крови, но сама туша пропала. Рядом с пятном были следы от сапог, которые уходили вниз по дороге. Недоумённо посмотрев на истоптанный песок, Миша собрался идти домой, чтобы потом поговорить с Гаврилычем, но дед уже топал к нему с железным ведром наперевес.
    - Здравствуй, деда!
    - Здаров, Миш. Я смотрю, за шкуркой пришёл? Опоздал ты. Дутов ни свет, ни заря утащил. Я проснулся рано: «Раз не уснуть» - думаю – «Лучше приберусь» и всё поглядывал в окно. Смотрю – а он там! Лохматы-ы-й, глаза злющие! Положил он тушку в мешок, перевалил через плечо, да и пошёл. Ишь, деловой!
    - Да-а… Дутов – странный мужик.
    - Не просто странный! – голос Гаврилыча перешёл на хриплый таинственный шёпот - Колдун он Мишка. Кол-дун!
    - Будет вам, деда…
    - Ты обожди перебивать… Не слыхал разве? О нём вся деревня шепчется. Что он в волка оборачивается и оленей в лесу грызёт. Зинаида Семёновна, что у егойной халупы живёт, иногда ночами не спит, до того, говорит, кричит он страшно, а иногда и воет. Всё это Дутов, говорю тебе. Эта скотина на нас волков натравила, – злобно подытожил старик.
    - Да уж, – Миша не стал возражать Гаврилычу, хоть и не верил ни в какое колдовство. Мало ли всяких юродивых бывает. Почему бы им не кричать и не выть. А старики – народ суеверный. Чего им только в голову не взбредёт. Но волки сильно беспокоили Мишу. Даже вечером, когда он вскопал участок на заднем дворе, подготовил доски для нового заграждения курятника, то не смог забыть их наглых взглядов. Почему они разгуливали по деревне, как у себя в лесу? И почему твари не испугались выстрелов?

    ***

    С первого появления чёрных волков прошло пятнадцать лет. Тяжёлые годы начались в Карельской деревеньке: посевы чахли, скот погибал, люди стали болеть чаще. Иван Гаврилович скончался через два года после встречи с волками. Доктора сказали, что он погиб от инфекции, но деревенские были уверены, что Дутов проклял Гаврилыча, как и всю деревню. Ненависть к оборотню (как его называли между собой жители) разжигалась нашествиями волчьих стай. Они приходили раз в полгода, рыскали между домов, скалили гнилые зубы и рычали на людей. Порой удавалось пристрелить одну тварь, но к рассвету труп исчезал, а с охотником непременно случалась беда.
    В семье Миши подрастали два ребёнка: старший – Семён десяти лет постоянно ходил за отцом и всячески ему подражал; младшая – Алёна, которой осенью исполнилось семь, любила помогать маме по дому. В свободные часы Миша учил сына плотничеству. Они вместе заделывали прорехи в курятнике, заменяли гнилые доски и правили забор. Если день выдавался тёплым, семья выходила на прогулку в сосновый лес, раскинувшийся за домом. Летом дети бегали по густому лугу, собирая букеты из герани, гвоздики, васильков и других луговых трав; а зимой катались на санках с пологого холма, лихо проносясь мимо вековых сосен. И хоть семья жила довольно бедно, так, что дети ходили в одежде с множеством заплаток, а запасы пищи нужно было скрупулезно рассчитывать, все эти неурядицы отходили на второй план. Всё было так до холодного зимнего вечера, когда Миша вернулся с рыбалки с жалким уловом из четырёх плотв. Он только вошёл в обжигающе тёплые сени, как жена бросилась к нему из гостиной и разрыдалась у него на груди. Даже сквозь холодный, покрытый снегом пуховик Миша почувствовал дрожь в руках Акулины. На кровати в комнате летней избы лежала Алёна. Девочка громко кашляла, её бледное лицо было покрыто холодным потом.
    Следующие несколько дней прошли в полузабытьи. Днём Алёна лежала в лихорадке, к вечеру температуру получалось сбить, и девочка засыпала беспокойным сном на три-четыре часа. Через восемь дней Алёне стало немного лучше. Отчасти помогли лекарства из домашней аптечки, но девочку невозможно было доставить в поликлинику, потому что дорогу занесло глубоким снегом.

    На третью неделю самочувствие Алёны не улучшилось, но и не стало хуже. Акулина решила уговорить мужа сходить к колдуну и подкупить его, если получится. Она верила в магию так же, как и все жители деревни. Миша не выдержал и направился в халупу к Дутову. Она представляла собой однокомнатную избушку на отшибе деревни. На её крыше виднелось множество заплаток, оконное стекло дало трещину, а часть досок почернели и прогнили. Животных Дутов не держал, но имел много пахотной земли, которую не поленился оградить высоким забором. Земля эта давала хорошие всходы, что также не пошло на пользу репутации Дутова.
    Миша прошёл несколько дворов по дороге вниз, пока не увидел избу, которая стояла отдельно от всех. Он постучал в дверь, но последовала тишина. Выждав минуту, он прокричал:
    - Фёдор Иванович! Откройте, мне с вами поговорить нужно! Это очень важно!
    Так и не услышав ответа, Миша стукнул дверь сильнее, она лязгнула, скрипуче открывшись настежь. Непрошенный гость ступил в хибару и замер: стены были сплошь покрыты талисманами, венками с перьями, бусами и рунами. Бусы свисали самые разные: с листьями, костями, птичьими лапками. Даже под потолком висёл большущий обруч, с узором внутри, похожим на паутину. Перья, на нитях тянулись чуть ли не до пола.
    - Что ты здесь делаешь?! – взвился за спиной возвышенный мужской голос.
    Миша обернулся, испуганный как мальчишка, пойманный в чужом огороде.
    - Я…я…погово-рить… - горло пересохло, глаза были прикованы к яростному, немигающему взгляду Дутова.
    - Поговорить? Больно надо мне с тобой говорить!
    Но мужчина, закрыл перекошенную дверь на крючок, грубо потеснил Мишу и зажёг лампаду на столе. Сам он уселся рядом и бойко посмотрел на гостя.
    - Фёдор Иванович, - начал Миша робким тоном просителя – Моя дочь, Алёнка, больна. Болезнь очень похожа, на ту, что убивает стариков в нашей деревне, с того дня, как пришли волки. Я боюсь она…
    - Тихо! – оборвал Дутов.
    Он склонился и прислушался к шуму ветра. Удивлённый странным поведением Миша почувствовал себя неловко. Дутов сидел так целую минуту, потом, буркнув что-то вроде: «Показалось наверно», посмотрел на гостя перед собой слегка недоумённо.
    - Дочь твоя, Алёнка, - сказал он, старчески прикрыв глаза ладонью, - умрёт скоро, коль ничего не сделать.
    Сердце Миши будто свалилось в желудок и теперь билось там.
    - Вот что я тебе скажу, – сказал Дутов, приглаживая седую прядь на голове, – сегодня ночью произойдёт кое-что важное, – в глазах его зажёгся страшный огонёк, не отражение лампадки, но что-то внутренне, злобное.
    Миша содрогнулся, отступив на полшага.
    - А ты садись, - продолжил Дутов, странно ухмыляясь, - до вечера нам о многом нужно поговорить.

    ***

    - Нет! Я не могу! Чушь все это собачья! – крикнул Миша торопливо покидая лачугу.
    Дутов разочарованно посмотрел, как он бредёт через глубокий снег, вздохнул и закрыл дверь.
    Возвращаясь домой Миша удивился, почему так быстро стемнело. Ему казалось, что он просидел у Дутова часа три, может четыре. На самом деле луна давно смотрела на деревню огромным белым глазом. И смотрела внимательно, Миша это знал. Потому что в эту ночь «произойдёт чрезвычайно важное событие». Он шёл по дороге, задумчиво рыхля снег. Домики по бокам, огромное мигающее звёздами небо, лес, особенно лес, виделись ему другими, как на фотографиях из далёкого прошлого.
    На расспросы жены Миша грустно сказал: «Не сейчас, давай утром». Акулина никогда не видела мужа таким замкнутым и погружённым в себя. Он сразу лёг спать, но так не смог заснуть. В синих переливах полуночи Миша поднялся с кровати, пошёл в кладовку и достал ружьё. Там же он взял патроны и высыпал десяток в мешочек, который прицепил на брюки; прицелился в стену, чтобы убедиться, что мушка не сбилась.
    На улице Мишу приветствовала пугающе яркая луна и высокий лес. Лес ждал его, ждал, когда он решится вступить в тёмные лабиринты сосен. Когда Миша почти на ощупь пробирался к холму, ветви кустов и поваленных деревьев царапали его куртку, будто пытаясь вернуть обратно. Желание всё бросить появилось у Миши с того момента, как он вышел за порог своего дома, и, услышав оглушительный, как рёв пароходных труб, вой, Миша всерьёз приготовился бежать. Шумно вдыхая шершавый воздух, он сосредоточился, будто во тьме таилось привидение. Уняв нарастающую дрожь, Миша ринулся вперёд к щелям белого света между деревьев. Перед ним раскинулся длинный покрытый снегом склон. У подножия стояли два человека. Миша побежал к ним по дуге, прячась за соснами. Когда он спустился ветер дул в Мишину сторону, куски фраз иногда долетали до него, но, только затаившись в кустах неподалёку, он смог понять, о чём идёт разговор:
    - Ты всегда был слабаком, как твоя мать! – прорычал исполинский по размерам бородатый человек.
    Он нависал, над собеседником как разъярённый медведь, из бороды вылетали брызги слюны, а пальцы бешено сжимались в огромные кулаки. Второй человек, стоял в дырявом пальто с множеством прорех. На голову он, натянул капюшон так, что лицо было наполовину скрыто.
    - Не смей упоминать её, нечисть болотная, - Миша узнал высокий гневный голос, это был Дутов.
    - Да я сожру тебя и не подавлюсь. Лучше б принёс тебя в жертву, когда ты был синюшным мальчишкой, – огромный человек начал ходить вперёд-назад, чёрная борода покачивалась как маятник часов. - Я на тебя столько сил извёл, столько крови, столько животных убил, а ты сбежал от меня, как последняя крыса!
    - От тебя только блохи не сбегают, - съязвил Дутов и недобро улыбнулся, совсем как тогда Мише, - Думаешь, крестил меня кровью, проклял, а я тебе по пояс кланяться за это буду?
    Как только Дутов замолчал, его собеседник остановился, и посмотрел с неописуемым омерзением, перетекающим в злобу. Хрипя и рыча, он разорвал раскалённый воздух безобразными словами:
    - Ты - маленький выродок! Да как ты смеешь заикаться о тайных обрядах?! Сегодня, я научу тебя чтить свою природу! Может лес научил тебя защищаться от моего колдовства, но даже он не спасёт тебя сейчас! – вместе с последними словами в лице бугая исчезли человеческие черты.
    Одежда затрещала, на растущем теле. Дутов хотел убежать, но гигантская лапа чудовища сжала его талию, и как пушинку оторвала от земли, швырнув в лесную чащу. Легким прыжком нечто прыгнуло вслед за Дутовым. Совсем рядом с окаменевшим от ужасного зрелища Мишей раздался сухой перестук ломающихся веток. В лесной темноте гремели удары, земля сотрясалась и деревья ломались, оглушая округу предсмертным хрустом. Одно дерево, упало рядом с Мишей и больно хлестнуло крепкими ветвями по щеке. Он вышел из ступора, как раз, когда в темноте что-то грозно металлически клацнуло. Надрывный человеческий вопль поднялся над смиренными соснами. Миша был уверен, что с Дутовым произошла беда. И если так, то терять было уже нечего. Всё ещё содрогаясь, Миша пробрался в лесную чащу, к месту, откуда послышался звук. Его спасло то, что он не стал выходить из-за широкой сосны, а остановился когда увидел бело-коричневого волка, попавшего в капкан. Животное стонало совсем как человек. Рядом с ним проглядывало что-то тёмное и огромное. Миша уже видел это существо. Его он принял за стаю волков. Но каков же был его ужас, когда он понял, что это вовсе не мираж. Чудовище стояло сейчас всего в нескольких шагах, и спасал его только ствол дерева. Чёрный монстр заговорил хрипло и неразборчиво:
    - Теперь ты умрёшь. Умрёшь по вине людей, за которых сражался, за чьи спины ты прятался. Людей, которые тебя ненавидели, называли оборотнем!
    В темноте, которая сливалась с чёрным телом чудовища, открылся огромный, как блюдце красный глаз. Сначала один, потом два, три…десятки зловещих глазниц устремились во все стороны. Одна замерла на лице Миши, он уже не мог пошевелиться.
    - Так-так-та-а-ак, храбрый человечек влез не в своё дело.
    Чудовище повернулось к Мише и все взгляды обратились на него. Где-то в середине чёрной пелены разверзлась зубастая пасть и выдохнула тошнотворное облако пара. Едва чувствуя свои руки, Миша направил дуло ружья в её сторону и спустил курок. Дробь вылетела из дула и врезалась в плоть чудовища, раздробив некоторые зубы. Тёмная пелена покачнулась, но тут же встала и отрастила новые. Ружьё выпало из Мишиных рук в глубокий снег.
    - Ах, да-а, – продолжил оборотень, как ни в чем не бывало - Твоя дочь скоро умрёт, от моего колдовства. Хотя я сделаю проще. Я сделаю так, что ты убьёшь свою семью и половину деревни. А трупы отнесёшь мне.
    - Пошёл ты! – попытался ругнуться Миша.
    Из тени выросло два извивающихся отростка. Они стрелой полетели в Мишу, так быстро что легкие не успели набрать воздух для крика. Одна чёрная нить ударилась об него и понеслась обратно. Послышался хруст. Лес наполнился воплями сотен зверей, исходивших от злой тени. Миша свалился на снег. В его животе что-то ползало, извивалось, и пыталось подобраться к шее.
    - Дыши! – за тёмной пеленой раздался голос Дутова – Что бы ни произошло, не задерживай дыхание!
    И снова звуки отдалились. Хруст падающих деревьев, удары, рычание. Миша пытался вдохнуть, но червяк внутри прыгал всё выше. Где-то под кожей, он обвил горло, и набирать воздух стало невозможно. Миша барахтался, хрипел и бил руками снег. Наконец, как будто ангел с неба, над ним появился Дутов. Миша уже терял сознание.
    - Сейчас, сейчас, всё пройдёт, – заботливо сказал он и скормил Мише горький порошок.
    Дальше, в сознании Миши появлялись обрывки. Он тащится по снегу, оставляя после себя две полосы, за спиной голос: «Я не думал, а ты пришёл! Тебя чуть не убили! Из-за меня…». Лежит и смотрит на серые облака, где-то успокаивающе бормочет старик. Деревья изогнулись и склонились над Мишей, простёрли свои ветви, подняв его тело над землёй. Рвота, боль, живот скручивает спиралью. А потом был сон и пустота.

    ***

    Миша не мог вспомнить, как очутился в коровнике на стоге сена: весь прошлый день начисто стёрся из памяти. Он вошёл в дом, где бегала выздоровевшая Алёнка. В столовой тихо плакала жена. Когда она увидела мужа, то бросилась к нему и обняла, так крепко, будто встретила впервые за много лет разлуки. «У тебя получилось» - нежно прошептала она. Миша не понял, что же у него получилось, и только прижал талию жены крепче.
    Как-то копаясь в пуховике, Миша достал из нагрудного кармана птичью лапку с поломанными ивовыми прутьями. Он брезгливо выкинул их, недоумевая, откуда такое могло появиться в его куртке.
    В ту ночь Дутов тоже вернулся домой. Его правая кисть навсегда осталась в капкане, но душа теперь была свободна. Несмотря на это Дутов чувствовал, как зло растёт в нём, извивается, как множество червей и пытается подчинить себе. Два мучительных года он боролся с тьмой в своём сердце, но сил его было недостаточно. Родовое проклятье невозможно было победить. После очередной лихорадочной ночи Дутов вышел на крыльцо своего дома, чтобы мысленно попрощаться с одним лишь человеком, который поверил в него и помог обрести себя. Тогда он побежал в лес, где в детстве скрылся от своего безумного отца, лес который шептал ему старинные заклятья, лес в котором и по сей день живёт его дух.

     
    zhykДата: Понедельник, 05.04.2010, 03:26 | Сообщение # 10
    Неизвестный персонаж
    Группа: Пользователи
    Сообщений: 4
    Статус: Не в сети
    Зыбучие снега

    Сон. Ранее утро в хвойном лесу. Я проваливаюсь в сугроб. За происходящим наблюдает седая сосна, её ветви, похоже, специально парят высоко над землей, чтобы никто не мог до них достать. Нет мощи сопротивляться. Мою тушу, будто манит сирена в молочно-белую нору. Закрываю глаза и чувствую, что становлюсь физически слабым - все мои силы, встают мне на плечи, отталкиваются и покидают бренную оболочку. Погружение ускоряется, вот щеки чувствуют остриё хрусталиков снега, спустя мгновение холод окутывает меня полностью.
    Волчий вой, как крик петуха пронзает сон и заставляет открыть веки. Оглядываюсь, ничего не вижу, шторы на окнах не выпускают тьму из комнаты. Потягиваюсь, ничего меня не обволакивает - значит, явь. Не в первый раз забыл заменить наручники, удерживающие крепкой хваткой к кровати, на менее жестокий вариант. Надеюсь, следующее новолуние будет не скоро. Перемещаюсь с кровати по памяти к окну. Меня приветствует боль коленной чашечки, первое приходит на ум, что сказывается возраст, но после понимаю – ударился ногой о пианино. Старый инструмент цвета шампанского покрытый слоем пыли, так и погибнет, не сыграв на последок свою похоронную. Звери увидели мой силуэт и вой прекратился.
    Волки без причины бы не явились. Догадаться не сложно кентавры зовут встретиться. А если так, то грядут перемены. Нужно идти. Закрывая дверь, увидел объявление, наверно его повесила соседка. Помню на днях, Людмила Михайлова настаивала присутствовать на городском собрании, сегодня вечером.
    Улица безлюдна и я неторопливо направился подальше от поселка.
    В отличие от людей у меня не появляется чувство тревоги, страха при виде волка и, проводя много времени в лесу, запомнил практически каждого. Наверно и не вспомню, когда оборотни появились в этих краях, с какой целью, но дружба с серыми зародилась с первой встречи.
    Земля в лесу покрыта малым слоем пороши, и новые следы четко показывают путь до их обладателей, пяти волков.
    - Доброе утро! Вижу, ночка вышла на славу, - присел и погладил зевающего волка. Неподалеку примечаю сосну. Странно, зачем обратил внимание на это деревце? Дело не в нем. Это то самое место из сна. Приподнимаюсь и вижу – нигде не было столько снега, сколько здесь на опушке. Нужно проверить глупую мысль. Совершаю пару шажков и начинаю углубляться, еще немного и мне становится трудно передвигаться – в снегу уже по колени. Да не может такого быть! Хватит проводить опыты, если кто увидит, подумает, что совсем к старости из ума выжил.
    Волки залаяли. Они пришли суда: Китоврас – вожак клана, в его свите незнакомый мне молодой кентавр и дриада Эльфелия, напоминающая больше растение, чем человека.
    - Не может быть, неужели Китоврас решил отдохнуть от жены и детей.
    - Здравствуй, Аррозин. Ты, конечно же, прав, я бросил все заботы и пошёл по кабакам. - Он улыбнулся. - А ты сегодня наш спонсор. Не беспокойся, деньги возвратим, - взглянул на молодого подчиненного, тот в свою очередь удивленно постучал ладонями по не существующим карманам. – А возможно и понадеемся на твой радушный приём. Если серьезно, ты и так понимаешь, мы уходим. – Китоврас тяжело вздохнул. – Все уходим. Вечером откроется портал, и я зову тебя пойти с нами.
    - Знаешь, я много думал над этим. На Земле я провёл большую часть жизни. Научился усмирять в себе зверя. Наверно скоро стану человеком.
    - Но в этом мире ты последний оборотень. -Китоврас опустил голову.
    До этой встречи с Китоврасом я обычно виделся в облике волка и не обращал на него внимания. Теперь же для меня он кажется просто огромным. Я оглядел его, со времени первой встречи он стал здоровее. Вожак обладал массивным телом быка и мускулистым туловищем человека. Носил огромные оленьи рога, что делало его рост, вдвое выше собратьев. Белая борода спускалась до груди. А украшения, подаренные возрастом, в виде полосок на лице, ярко светились.
    - И не нужен ты здесь больше никому, - молодой кентавр замечает, что волки не отводят от него глаз, - Китоврас, нам нужно поспешить сообщить новость остальным кланам.
    - Портал откроется на пару минут и кто знает, будет ли у тебя еще один шанс. Так или иначе, приходи попрощаться со всеми Аррозин или если привычнее, Федор.
    - Не забудь про ту книгу, - Эльфелия вспомнила наш давний разговор, заявила с серьезным видом, надеюсь, это была шутка.
    - Ты наверно хочешь сказать, чтобы я записался в красную книгу, - в ответ дриада хихикнула.
    Они ушли вглубь леса. Возможно, следовало пойти с ними?
    - Братцы, что думаете по этому поводу? – в ответ волки жалобно поскулили, - Согласен, выбор я должен сделать самостоятельно.
    ***
    Обедая дома, всё думаю о возвращении.
    Раньше оборотни враждовали с кентаврами. Хоть на Земле и заключен пакт о не нападении, но сейчас на родине может твориться что угодно. Вторая мировая забрала много людей и заодно всех моих сородичей. Бросить здесь единственных друзей – волков, но обрести новых среди себе подобных. Нужно попрощаться, я остаюсь.
    Выхожу из дома и встречаю Людмилу Михайлову.
    - Добрый день, Федор Иванович! А я думала, Вы забыли про собрание. Нам как раз не хватает подписей.
    - Извините подписей на что?
    - Разве я не упоминала. На отстрел волков. В последнее время они часто бродят около поселка.
    - Подождите, ничего не понимаю, разве это гуманно, ведь никто не пострадал.
    - Ничего не понимаете потому что, с людьми не видитесь, не общаетесь, газет не читаете. Никто не станет ждать, происшествий.
    - Если я правильно понимаю, мне просто нужно не подписывать?
    - Федор Иванович, не прикидывайтесь дурачком, Вы же всё прекрасно понимаете. Сбор подписей – обычная формальность, вот выступите со своими предложениями в защиту своих любимцев, может что-то и изменится. Или думаете, никто не знает ваше отношение к волкам. Пойдёмте же.
    ***
    Прошло два года. Я пожалел, что не ушёл тогда с Китоврасом, было глупо думать, что я мог запретить отстрел волков, они ушли вглубь леса, оставив меня одного.
    Уже темнеет, и я готовлюсь ко сну. Полнолуния не предвещается, но у меня появляется знакомое чувство. Я успеваю закрыть все замки на двери. Бегу в спальню, хватаю наручники и пристегиваю к кровати. Закрывать шторы, не было времени. Ложусь в кровать. Пытаюсь успокоиться, хотя знаю, ничем это не поможет. Преобразование тела происходит не мгновенно. Сначала ноги превращаются в лапы, потом остальные части тела. Я стараюсь смотреть в сторону, сейчас взгляд падает на пианино и мне кажется, что мучения исчезают.
    Сон. Ранее утро в хвойном лесу. Обращенный в волка я убегаю от охотника. Предо мной открывается знакомый зимний пейзаж: мертвая опушка леса на ней застывшая сосна. Как же их ненавижу. Выстрел. Я обездвижен, боль в груди не заставляет себя ждать. Проваливаюсь в гигантский сугроб. В отчаянии начинаю махать руками, бесполезно, я узник своего разума. Замечаю, что обращен в человека. Снег будто удав задушил меня, проглотил, а теперь переваривает. С каждой секундой погружаюсь медленнее, кажется, это будет длиться вечно.
    ***
    Крепкая рука разрывает мерзлый купол и вытягивает меня на поверхность. Спасителем оказывается могучий Китоврас. Окружающее изменилось, тут не росли сосны, не лежал снег. Плоскогорье с присущим ему ландшафтом, радовало сердце, в этих краях я родился. Мир начал наполняться звуками. Я проснулся.
    За пианино сидела Эльфелия. Ее пальчики, похожие на кончики веток, ласково ходят по пожелтевшим клавишам и создают прекрасную музыку. Ни что не сковывало меня, наручники лежали на полу, и я направился к окну.
    Вдалеке я увидел как десятки волков выли в небо и Китовраса зовущего меня жестом руки.
    - Твои братья решили пойти с нами, но нам желательно поспешить, - дриада пригладила мою густую шерсть, села мне на спину и добавила, - Снег растаял Аррозин.

    Чудесен жребий девственниц земных -
    Забыты миром, мир забыл про них!
    Сиянье вечно чистого ума.
    Молитвы приняты — загадка решена!
     
    DonnaДата: Понедельник, 05.04.2010, 19:00 | Сообщение # 11
    Баню без предупреждения!
    Группа: Aдминистратор
    Сообщений: 3377
    Статус: Не в сети
    		Закрыто ea
    В одном мгновенье видеть вечность,
    Огромный мир в зерне песка,
    В единой горсти бесконечность
    И небо в чашечке цветка.
     
    Форум Fantasy-Book » Конкурсы и Состязания » Архив конкурсов » Конкурс "Тайны Карельской глубинки"
    • Страница 1 из 1
    • 1
    Поиск:

    Для добавления необходима авторизация
    Нас сегодня посетили
    Гость