Добавлено (22.01.2012, 21:24)
---------------------------------------------
Не нашла, где редактировать верхнее сообщение. Придется писать 2-ю версию новым сообщением.
(думаю, оптимально на данном этапе обойтись и без эпиграфа, и без названий. Чтобы не "забивали" сюжет)

Лучи холодного утреннего солнца легли на серую стену. От колонн протянулись длинные тени. Сквозняком веяло от высоких окон. Вдоль стен жались немногочисленные придворные. Наверху, в тени галереи, стояла одетая в бирюзовую котту* бледная женщина.
Все взгляды были прикованы к двум фигурам в центре зала: короля на троне и связанного юноши перед ним.
Палач бросил на лезвие меча перо. Коснувшись металла, оно распалось надвое. Палач удовлетворенно хмыкнул.
Женщина в бирюзовом вздрогнула. На бесстрастном вначале лице мелькнуло выражение ужаса.
Король улыбался. В глазах поселился огонек нескрываемого удовольствия. Только брови сведены, будто в гневе.
Юноша у подножия трона, напротив, всем видом демонстрировал равнодушие. Несмотря на связанные запястья, он стоял прямо, чуть опустив веки, будто правитель, созерцающий владения. У пленника были ухоженные, не знавшие тяжелой работы руки, волосы до пола, лицо без единого шрама. В свете факелов мерцала дорогая ткань одеяний.
На короле же – кольчуга, обереги мерцали на руках и груди. Вкруг трона стояли разноцветные свечи и расходились линии лигатур. Янтарные огоньки свечей вносили хоть немного тепла в этот скованный холодом зал. Пальцы короля то и дело дергались к рукояти меча. Несмотря на улыбку, взгляд не терял напряженности. Глаза короля и стражей постоянно устремлялись к рукам юноши – таким тонким и кажущимся бессильными.
- Что значит все это, Энет? – надменно спросил пленник.
- Великий Ралет спрашивает меня? – с издевкой уточнил король, - а что же твой Дар? Неужто молчит?
Ралет презрительно поджал губы.
- Я – такой же Ксандра, как и ты. Пролив мою кровь, ты нарушишь законы предков!
- Законы пишут победители. Палач! Дробилку.
Ралет покосился на темную фигуру палача. Почтительно поклонившись и королю, и пленнику, тот приблизился, сжимая в руках молот.
- Лютню! – скомандовал Энет.
- Не смей! – вскрикнул его соперник.
В зал внесли лютню с золотой гравировкой.
- Где она? – строго спросил Энет, - подумай, прежде, чем ответишь. Стоит ли драгоценная лютня и, возможно, твоя жизнь, какой-то книги с заклинаниями? Да и к чему она тебе? Ты же сам их и написал.
Но Ралет пренебрег советом и ответил без промедления:
- Уничтожить труд всей жизни? Никогда!
Энет вздохнул и кивнул палачу. Взмах молота – от лютни остались лишь щепки. Ралет издал стон, будто ударили не по лютне, а по его собственному телу.
- Спрошу снова. Где она? В этот раз не рассчитывай на милосердие.
Ралет помотал головой, будто отгоняя призрака. Его решимость не поколебалась.
Энет кивнул во второй раз.
Стражи схватили юношу за руки, толкнули в спину и швырнули на колени. Бледная женщина, наблюдавшая со стороны, ахнула. Ралет сопротивлялся, но воины прижали его ладони к полу. Палач прицелился и обрушил молот. Раздался хруст. Пленник закричал, отворачиваясь и закрывая глаза. Молот взлетел и рухнул еще три раза.
Кровь залила мрамор.
- Теперь ты скажешь? – Энет подался вперед, вдыхая терпкий запах пропитывающий воздух.
Ралет пронзил мучителя взглядом и прошипел:
- Никогда! Подлец... Да будешь ты проклят!
Стражи побледнели.
Король вскочил и почти панически воскликнул:
- Вырвать ему язык! Скорее!
И сам поспешно выхватил кинжал.
- Нет, нет.. – прошептала женщина, отворачиваясь, - прекратите же это кто-нибудь!
Страшные крики раздались за ее спиной.
Энет выпрямился, дрожа. У подножия трона, придавленная толпой стражников, распростерлась корчащаяся от боли фигура. По полу разметалась грива искристо-пепельных волос. Изуродованные, переломанные пальцы тянулись к горлу.
Король выругался и отбросил нож.
- Идиот! – Энет пнул Ралета, - ты не оставил мне выбора! Погоди же. Я отомщу. Эта книжонка тебе кровью отольется. Так сложно было сказать? Не способен смириться с поражением? Ничтожество! Принесите... принесите яд Мориэль.
Слуги заметались. Стражи чуть ослабили хватку, рассчитывая на беспомощность пленника.
На подносе внесли темный фиал. Даже просто неся его, слуга, державший поднос, надел плотные перчатки.
Женщина заставила себя обернуться. Каждая минута приносила ей страдание, словно на полу в зале лежала она, а не пленник Энета. По щекам катились слезы. Срываясь, они исчезали, таяли морозным паром.
- О Лейве! – не выдержала она, - ты же дух власти! Сделай хоть что-нибудь.
Рядом с ней появился серебряноволосый мужчина.
- Не иначе ли ты относилась к ядам, когда травила меня?
- Но это же наш сын! – гневно воскликнула женщина.
Лейве вздохнул.
- Я не могу вмешаться. Никто из нас не может.
Часы длилось ожидание двора. Смертельное зелье убивало жертву неспешно. Придворные стояли безмолвно, подобные теням. Бледноликая женщина беззвучно плакала. Ее муж стоял без движения, даже не пытаясь утешить супругу. Он потупился, словно стыдился собственного бессилия. Один Энет испытывал облегчение. Умирал его самый страшный и самый могущественный враг.
Когда Ралет почти перестал дышать и тело начало сводить предсмертной судорогой, Энет подозвал палача и шепнул что-то. Пришел черед меча.
Свист, взмах и удар. Брызнула кровь. Бледная женщина тихо вскрикнула и отвернулась.
Жертва закричала, неуклюже отдергивая надрубленную руку. Еще один удар. Тишину на короткое время разрушили хруст и вопли. Несчастный тихо стонал, в попытке закрыться подогнув к животу то, что скрыли от взглядов набрякшие от крови рукава.
Но, как будто и этого недостаточно, король опять подозвал палача. После недолгого отсутствия, палач вернулся и принес ларец. В нем, бережно укрытый шелковым платком, покоился серебряный кинжал.
 Серебро? – удивился серебряноволосый мужчина, - Энет решится на такое? Оно же... оно убивает магию!
Король приказал раскалить лезвие.
Низверженный, уже не способный от отравы и кровопотери подняться с пола, соперник Энета окинул присутствующих обжигающим взглядом, будто попавший в западню зверь. Но в последний миг глаза его метнулись туда, где стояла плачущая женщина. Губы дернулись в грустной улыбке.
Палач поднес к лицу мага сверкающий металл – и мир мага погрузился в темноту. В этот раз единственным звуком остался шкворчащий от жара клинок.
- Никогда более твои глаза не сглазят, язык не сплетет нечестивого заклинания, а рука – магического пасса! Но прежде, чем меч снесет твою голову, я скажу, что станет с твоим телом. Я вырву твое сердце и облеку в серебро, чтоб дух не обрел покоя. В серебряном саркофаге тебя положат в склеп, губительном для колдунов. Твоя музыка угасла. Твои адепты мертвы. Я сотру твое имя из всех летописей, уничтожу все, что напоминает о тебе. Я больше чем убью тебя – нет страшнее смерти, чем забвение!
Ралет рассмеялся в лицо королю. Он уже не мог ни говорить, ни видеть. Он не мог убить врага огнем, не мог обратить в камень. Но оба они, пленник и правитель, знали, что кое-что осталось.
«Книга!» – звучало в смехе обреченного мага.
«Тебе никогда не победить, - услышал Энет в своем сознании, - мысль бессмертна!»
- А ты нет! – Энет обрушил меч на шею Ралета.
Так начиналась легенда о Забытом принце.


P.S
Изменила диалоги, добавила описаний, постаралась заменить деепричастия глаголами.
Все еще вижу, что эмоции не на уровне. Мне бы хороший исторический фильм... Или просто драму. Что-то визуальное, чтобы представить, прочувствовать. У самой, к счастью, реальных прототипов ситуации не случалось.

Добавлено (28.01.2012, 02:04)
---------------------------------------------
В ожидании замечаний - продолжение.

"....Альвитан приостановился и счистил концом посоха мох с одного из камней. На свет появились полустертые узоры. Несомненно, рукотворные. Камни – часть древней дороги?
Странник предвкушающе улыбнулся. Затем улыбка сменилась озабоченностью.
- Нельзя расслабляться заранее! - строго напомнил себе Альвитан.
Теперь он шел осторожно, периодически счищая мох, чтобы рассмотреть узоры.
- Любопытно... Похожи на эпоху гьоринов. Слишком старые. Старше эпохи Ралета. Неужто не то?
По-видимому, шуршание и бормотание искателя привлекли внимание: среди деревьев что-то шевельнулось. Лучи света на миг перечеркнула чья-то тень, а также Альвитан уловил взблеск солнечного зайчика на металле. Странник украдкой взглянул на подозрительные заросли и крепче сжал посох. Перстень-детектор оказался прямо напротив зарослей. В изумруде родилось слабое свечение - сигнал источника слабой магии.
- Кто ты? – крикнул Альвитан, - выходи, я тебя обнаружил.
- А я и не прятался, - из-за деревьев появился молодой эльф.
Странник внимательно рассмотрел нежданного встречного. Малахитовые глаза и медные волосы свидетельствовали о лесном происхождении. Свободная одежда в оливково-бежевых тонах, мягкие сапоги, скрадывающие звук шагов – облачение небогатое, но для жизни в чаще лучше не придумать. Помимо очевидных мелочей: питьевого рога и колчана на поясе, походной сумки и прочего, Альвитан заметил блеск рукоятки кинжала за сапогом. В руках эльф держал короткий лук.
- Почему ты говоришь со мной так, будто я – вор, залезший в твой дом? – недовольно спросил встречный.
Альвитан умиротворяюще поднял ладонь:
- Кто знает, что таят здешние леса.
Эльф удивился:
- Сколько охочусь, ни о чем таком не слышал. А ты ждал чего-то необычного? Здесь?
- Как? А как же курганы неподалеку?
- Курганы? – не понял лесной, - ты про холмы на севере? Там что-то есть?
- Да так, слышал кое-что. Может, проведешь меня к ним? Не хочу блуждать зазря.
Альвитан сомневался в положительном ответе, но в этот раз удача заняла его сторону.
- Я все равно шел туда на охоту. Хочешь, пойдем вместе.
Легкость, с которой охотник дал выразил согласие, выглядела подозрительно. Голос звучал ровно, что настораживало еще больше. Совпадение? Действительно ли охотнику по пути или он преследует какие-то свои цели?
У искателя не оставалось выбора, зато наличествовал волшебный посох – больше, чем просто опора.
- С радостью присоединюсь, - Альвитан улыбнулся.
Охотник выступил из полутени на древнюю дорогу и повел странника за собой. Время от времени он с любопытством поглядывал на искателя: последний намного превышал лесного по росту и, судя по реакции, здесь считалась нормой малорослость.
По дороге попутчики познакомились.
- Я – Альвитан, - начал искатель, - один из Последних Первых.
- Я Аваннир.... Из Первых, говоришь? Первые – это же самые древние эльфы? Самые... первые? – Аваннир спросил так буднично, будто сверялся на рынке с точностью цены на репу, а не уточнял легендарное определение, - так вот почему ты такой высокий. Древний.
Слова охотника звучали так, словно эльфы как рептилии – непрестанно росли, но Альвитан кивнул, не вдаваясь в подробности. К его радости, охотник заметил нежелание продолжать тему и замолк.
Как и к личности искателя, Аваннир не проявил никакого интереса и к древним камням, даже когда Первый показал ему узоры. Разговор не клеился. Альвитан не жаждал раскрывать душу перед первым встречным, а его проводник, возможно, от природы, не отличался разговорчивостью. Да и о чем говорить случайным попутчикам?
Словно заполняя пустоту, вокруг буйствовала природа. В трухлявых пнях копошились рыжие муравьи. Распустившиеся в последние недели мая ландыши все еще цвели, напоминая жемчуг, рассыпанный по траве. Повинуясь слабому ветерку, на ветвях колыхалась паутина. Стояла теплая погода, но здесь, под кронами, листва защищала от зноя.
Аваннир с наслаждением вслушивался в шум леса. Шорохи и шепоты рощи для лесного жителя звучали как родная речь. Охотник чувствовал лес как часть себя, понимал каждую его составляющую. Несмотря на то, что Альвитан тоже любил лесные прогулки и частенько их совершал, свое значение перед ним раскрывали не все звуки. На лице искателя читалась большая беззаботность: его слух не вылавливал детали из какофонии звуков и, следовательно, не занимал разум их осмыслением. Аваннир же не только слышал, но и реагировал. Иногда он настораживался и сворачивал в сторону от изначального пути.
- Что тебя заботит? – сразу поинтересовался Первый.
Аваннир как раз застыл, вслушиваясь. Его нюх также работал: ноздри улавливали то, что пропускали глаза и уши.
- Тут живут крупные кусачие пауки. Не хочется с ними столкнуться.
- Я защищу нас, - Альвитан вскинул посох.
- Незачем. Они пока спят. Сумеречные. Идем!
Через полчаса или час земля пошла под углом. Деревья встали плотнее, и только редкие лучики света пробивались в чащобу. Температура заметно понизилась. Эльфы вошли в холмистую область. Альвитан начал присматриваться к местности. Густая трава покрывала склоны, и, словно влюбленные в танце, над зеленью вихрились стайки мошки.
- Мы на месте, - Аваннир не спешил уходить, - что ты все-таки ищешь здесь? Может, я смогу помочь?
- Посмотрим.
Мотивы, по которым Аваннир проводил странника, постепенно становились понятны. Охотник, видимо, чувствует возможность поживиться в курганах. Слишком уж покладист. Но Альвитан решил не расставаться со спутником: лишняя пара рук в подобных местах пригодится. Если книга здесь, Аваннир все равно не поймет ее ценность. В крайнем случае, можно применить магию. Уж в чем-чем, а в своих силах Первый не сомневался.
У подножия холма чувствовалась сырость. Унылая мелодия из жужжания комаров дополняла колорит места.
Странник коснулся рубинового перстня на руке. Внутри камня зародилось слабое янтарное свечение. Изумрудный же перстень-детектор горел ровным ярким светом. Где-то в земле ждал своего часа могучий артефакт.
Искатель поднялся на самую вершину, Аваннир последовал за ним. Здесь деревья росли особенно густо, вгрызаясь корнями в податливую мягкую почву. Корни, как клубок змей, мешали идти, переплетались под самыми неожиданными углами. На земле не имелось ни единого ровного участка, чтобы безбоязненно поставить ногу. Не будь путники эльфами, им пришлось бы туго. Аваннир ловко маневрировал, буквально порхал над лабиринтом корней, быстро переставляя ноги с выступа на выступ. Альвитан подобрал края длинной туники и, лавируя, пошел искать вход. В центре виднелось место, где корни пробили здоровую дыру. Они свешивались вниз и терялись в черноте.
- Будь начеку, - предупредил Альвитан.
Аваннир кивнул. Искатель осторожно приблизился к краю.
- Кажется, чисто, - глаза бессмертного начали светиться, приспосабливаясь к темноте.
Альвитан прищурился.
- Жалею в такие моменты, что не родился темным эльфом!
- Там совсем нет света? – забеспокоился Аваннир.
Альвитан сконцентрировался. Его кожа и волосы начали лучиться золотистым.
- Теперь есть, - странник заметил сбитые каменные ступеньки и начал спуск.
Лестница свернула резко в сторону и привела к тоннелю из каменных блоков, уходящему под углом еще ниже. Через десяток метров пришлось идти согнувшись. Еще через пять – ползти на четвереньках. Альвитан поднял подол мантии и нижней туники и заткнул за пояс. С сожалением взглянул на чистые пока штаны и встал на карачки. В проходе лежала набившаяся за годы грязь и пыль. Камни покрывал склизкий зеленоватый налет плесени. Светлая ткань быстро покрылась пятнами. Сверху, в волосы и за шиворот, сыпалась земля. Искатель брезгливо морщился и щурился, то и дело отворачиваясь от валящейся трухи. Кое-где корни нашли лазейку в кладке и пробились сквозь стены. Теперь они свешивались поперек прохода, напоминая уродливые черные лапы. Кожу холодила подземная сырость. Пахло землей и влажным камнем.
В какой-то момент пальцы Альвитана нащупали пустоту. Тоннель обрывался вертикальной камерой вниз. В проем виднелся мозаичный пол.
Первый бросил вниз посох, с трудом развернулся, опустил ноги в проход, вцепился в край, свесился и, наконец, прыгнул. Высота составляла около пяти метров. Не так много для эльфа, особенно, для высокого. Альвитан перекатился по полу и поднялся. За спиной зашуршало – Аваннир не отставал от Первого.
Эльфы стояли в небольшой, метра три в диаметре, круглой комнате. Сюда не проникал свет. Только золотистый ореол вокруг Альвитана разгонял темноту. Стены, как и пол, покрывала мозаика с изображением гор и кузницы на их вершине. В центре комнаты, на неотесанном прямоугольном камне, покоилось иссохшее тело, завернутое в погребальный саван. Ткань не истлела, даже краски – чистые, пурпурные – сохранили яркость. Руки мумии лежали на груди. В них угадывались контуры какого-то предмета.
Альвитан подцепил край посохом и медленно сдвинул пурпурный покров. Показался обтянутый кожей эльфийский череп, кончики пальцев и верхушка металлического молота. Уши ссохлись и превратились в узкие полоски хрящей, светлые волосы частично выпали и потемнели.
- Что это? – прошептал Аваннир.
Альвитан взглянул на свои перстни. И изумруд, и рубин яростно пылали.
Первый сдернул ткань до пояса мумии. Молот появился во всей красе. Его рукоять оплетала кожа, у основания ручки переливалось кольцо из крупных сапфиров. Стал виден и усопший.
При жизни хозяин гробницы был высок и хорошо сложен – мышцы усохли, но браслеты на предплечьях указывали на первоначальную толщину руки. Сохранились и кости. Обладатель молота мог быть кузнецом: его руки когда-то были мощными, а плечи – широкими.
- Не то, - разочарованно выдохнул Альвитан, - но хоть что-то. Полагаю, один из первых адептов Лемарина. Кузнец!
Странник шагнул вперед и схватился за рукоять. Там, где пальцы коснулись молота, пробежали искры, Альвитана швырнуло об противоположную стену. Аваннир побледнел и метнулся к нему.
Первый болезненно скривился. Посох лежал в стороне, выбитый из разжавшихся пальцев.
- Вот же... Кости вроде целы. Попробуй-ка ты.
- Что? – ужаснулся охотник, - ни за что.
Альвитан сел и потер ушибленную спину.
- Попробуй-попробуй! Вдруг повезет. Артефакты выбирают хозяина сами.
Аваннир покосился на мумию. Молот после прикосновения Первого будто проснулся. В глубине драгоценных камней то и дело проскакивали злые огоньки. Охотник решился и отложил лук.
- Если что – я на твоей совести! Если бросишь меня, пусть Лендорис, покровительница леса, тебе отомстит! – с этими словами Аваннир осторожно подошел к покойному, - привет тебе, герой, мне неведомый! Я не хочу тревожить твой дух, а только лишь вернуть миру потерянное сокровище. Как видно, адептом ты был Лемарина, духа земли, к нему и взываю: не знаю, зачем судьба привела меня в эту гробницу, но, если я и недостоин – не гневайся! Если молот не мне предназначен, я просто уйду и более не побеспокою сих останков.
Альвитан наблюдал за молодым эльфом с иронией.
- Меньше слов. Подольститься не выйдет, уж поверь.
Аваннир притронулся самыми кончиками пальцев к рукояти. Ничего не произошло. Охотник собрался с духом и приложил всю ладонь. Молот недовольно загудел, но не ударил. Сапфиры на секунду загорелись ярким голубым огнем, но тут же погасли. Молот, разбуженный вторжением Альвитана, как будто опять впал в спячку.
Аваннир аккуратно разжал пальцы мертвеца и вынул молот. Затем эльф вернул погребальный плат на место.
- Любопытно, - Альвитан встал, - он не выбрал тебя хозяином. Но и не оттолкнул. Лемарин чего-то хочет.
Аваннир покрутил молот, рассматривая детали.
- Что мне теперь делать?
- Оставь его себе, - разрешил Первый, Аваннир в ответ скептически вскинул бровь, что Альвитану не понравилось, - молот дождется своего часа. Я уверен. Может, среди твоих потомков будут кузнецы.
- У меня нет детей.
- Значит, родятся. А теперь пора выбираться.
***
После нахождения молота Аваннир заметно оживился. Наконец-то эльф стал вести себя и выглядеть соответственно возрасту. Голос наполнился энтузиазмом, а взгляд - загорелся. Альвитан же горько усмехался. На карте появился седьмой алый крестик.
Аваннир изъявил горячее желание закончить день за ужином с Первым. Он лично развел костер и подбил пару кроликов на жаркое. Молот Лемарина, бережно завернутый в платок, лежал в его сумке. Последнюю на время охоты Аваннир положил на поляне, где сидел и предавался отчаянию Альвитан.
Альвитан устроился у пылающего костра. Перед тем, как впасть в оцепенение, древний эльф не забыл начертить посохом защитный круг. Сейчас посох без дела валялся рядом, словно обычная резная палка. Плечи Первого согнулись, эльф молчал, даже когда Аваннир вернулся с добычей. Карта лежала рядом на траве. Аваннир походя заглянул в нее.
- Ого!
Альвитан нервно дернулся и свернул карту.
- Извини, не удержался... – Аваннир начал разделывать кролика, - пойми, для тебя, наверное, приключения привычны, а я вообще в первый раз видел мертвеца, не говоря уже про курганы.
- Угу.
- Знаешь, а я уже давно думал отсюда уехать. Даже не знаю, что держало. Все-таки мир не знаю. Этот молот... он как будто выдернул из рутины, - Альвитан подсек и сдернул шкурку, - как упавшая звезда. Понимаешь? Мне кажется, теперь я точно должен уехать, - движение ножом вдоль брюшка, - меня ничего не держит. Совсем! Не то что других. Я здесь чужой, - на траву посыпались извлекаемые внутренности, - отца не знаю, мать умерла. Клан меня не любит, уж не знаю, из-за чего. Возьми меня с собой?
Первый механически перемешал сырой палочкой ветки в костре. Протянулся узкий шлейф дыма.
- Зачем?
- Я хочу приключений. Раньше тоже хотел, но сопротивлялся этому. Все-таки я не воин, денег нету, опытных знакомых – тоже. Скальдов избегал, от песен шарахался – вдруг заманит, затянет, и влечу, куда не следует. А теперь – поздно! Берегся песни, в итоге на тебя наткнулся. Я потому и не спрашивал про Первых, боялся, что эмоции захватят. Мечтателю сказку, что пьянице бутылку, - Аваннир вздохнул и нанизал кролика на прут, - возьми меня с собой?
Альвитан опустил голову.
- Давай лучше о бутылках. У тебя есть выпить?...
Охотник поставил кроликов жариться и с готовностью полез в сумку.
- Я не тороплю с ответом. Обещаю вообще молчать. Мне все равно, что ты ищешь. Просто дай мне идти рядом. Может, я даже напишу песню.
- Лучше не надо, - мрачно отозвался Первый, - вино? Давай сюда.
Аваннир передал фляжку.
Смеркалось. Костер отчетливее выступил на фоне темноты. Аваннир сел напротив Альвитана и с благоговением наблюдал, как странник напивается.
К середине фляжки ожидание было вознаграждено.
Альвитан снова помешал тлеющие угли. Подхваченные сквозняком, в стороны взвились и почти тут же угасли медные искры. Охотник подставил ладони к теплу. Несколько минут Аваннир слышал только треск рассыпающейся от жара древесины.
- Ты слышал о Ра... о Забытом принце?
Охотник отрицательно покачал головой.
- Забытый принц. Великий маг, - Альвитан нежно обнял винную флягу. -
Придумал делить магию на школы. Изобрел Зеркало, чтобы это деление осуществить. Написал уйму магических трактатов. Еще любил музыку. Пел красиво.... – Альвитан прищурился, что-то вспоминая, - у него была любимая лютня, но ее разбили.
Вдумчивый продолжительный глоток. Аваннир снял кроликов и положил на листы подорожника остывать.
- Но главной его заслугой считается сбор и сохранение заклинаний всех школ магии в особую книгу. Даже тот, кто магией не наделен, вроде... человека... смертного, короче, прочитав книгу, сможет горы свернуть и моря заштормить. То есть, взбурлить. В общем, вызвать шторм! – Альвитан потряс флягой.
Внутри забулькало вино, видимо, озвучивая штормящее море.
Аваннир вскинул бровь.
- Неужели? И куда же он делся, такой могущественный?
- Вот! – восторженно взвизгнул Первый.
Аваннир отдернулся.
- Самый лучший вопрос! – глаза Альвитана вспыхнули, - Забытый принц был сыном самих Лейве и Имиль, духов магии и власти, и, что очевидно, зрел будущее. Он целиком полагался на свои способности. Неудивительно, что, когда его родители погибли, он был уверен, что станет правителем их страны, Аллинда.
- Что же помешало?
- Соправитель Лейве, Эльдарат. Дух войны. У него тоже был сын, Энет. Забытый принц отнесся к конкуренту с презрением – как же! Воин, не маг, да еще и не провидец. Отпрыск не Власти, а Войны. Никаких шансов! И принц расслабился. Захотел поиграть. Закрыл чарами проход к короне, так что Энет не мог короноваться, но и сам ее брать не стал. А потом уже начал над соперником издеваться: то кошмарами замучает, то еду всю во рту обращает в камень, то любимого коня прикончит. В свободное время, конечно, он продолжал и магическим искусством заниматься. Говорил, что пока не готов к ответственности.
- И? Что сделал Энет? – Аваннир взял одного из кроликов и начал есть.
- У Забытого принца был гейс, запрет. Он видел будущее до тех пор, пока не соприкасался с существами... как бы выразиться.. противоположного пола. У многих провидцев такое ограничение: Дар и непорочность идут рука об руку. Лично я не назвал бы Забытого принца непорочным, у него других пороков хватало, но некую физиологическую условность он соблюдал. Ему было не сложно. Он же сын Имиль, а она дух не только магии, но и холода. И Рал... То есть, Забытый принц, никого не любил и ни к кому не стремился. И вот, Энет написал Забытому, что зовет его на ужин «по-братски», чтобы примириться и покориться. Забытый принц, бесстрашный в своей самоуверенности, пришел. Энет подпоил его ильгелинором - мутящим ум и разогревающим кровь пойлом, а потом подослал девицу. Утро несчастный встретил уже в путах. Предчувствие опасности его покинуло, и стражники связали мага во сне. А затем... Затем его казнили. Энет слышал о книге, но не смог найти.
- Зато хоть до короны добрался, - заметил Аваннир.
- О да, - Альвитан вздохнул безрадостно, - ему хоть что-то перепало. В отличие от меня.
- И давно ты ищешь книгу?
Странник погрустнел.
- Достаточно. Лазил по руинам эпохи, собирал манускрипты. Все факты говорят за то, что принц наврал и книги и в помине не существует.
- Но ты продолжаешь искать?
Альвитан таинственно заулыбался и, воодушевившись, даже подтянул поближе лист с оставшимся кроликом. К искателю вернулся аппетит.
- Если бы не один момент, я бы даже не принимался за поиски, - Альвитан откусил от лапки.
- Не представляю, какие тут могут быть доказательства.
- А как насчет личных слов Забытого принца?
Аваннир нахмурился.
- Я же Первый. Какую легенду ни возьми, всему я когда-то был современником. Даже Рал... А, да что там! Даже Ралету. И плевал я на Энета с его указом! – Альвитан слизнул с горлышка последние капли вина, - больше нету? Жаль... Хороший был мальчик. Талантливый. Даже гениальный. Этого его и сгубило. Родители его обожали: единственный сын, наследник и гордость. Да и родители – кто? Духи. Даже целые Элементали. Сильнейший маг эпохи – мог ли он знать меру? А я ведь предупреждал. Но так даже лучше. У него были слишком масштабные планы. И не-Аллинд в этот масштаб не подпадал. Нет, не спрашивай. Лучше тебе не знать. Нам всем лучше.
Постепенно слова перешли в бессвязное бормотание. Веки Альвитана смыкались, он накренился, пока наконец полностью не сполз наземь. Аваннир накинул на плечи спящему его плащ и тоже начал устраиваться на ночь. Чары Первого надежно хранили сон эльфов."