Первые солнечные лучи окрашивают алыми красками тяжелое темное небо. Утренний еще холодный ветерок гонит сизые тучи прочь за линию горизонта. Просыпаются звери и птицы. Раздаются первые трели жаворонка – предвестника зари. Просыпается лес: и самые дебри, и мелкий березняк, который подкрадывается к крайнему дому деревни Озерки. Просыпаются все лесные существа: будь-то лесовики, ичетники или водяницы. Все встречает новое утро с радостью.
Только Оле не до веселья. Этим утром, впрочем, как и обычно, родители ссорились. Как всегда, завтрак на кухне, перешел в разговор на повышенных тонах. Кто-то что-то не то сказал, не так ответил и вот мама уже обзывает папу последними словами, а тот в бессильной злобе сжимает кулаки. Оле не надо находится там, чтобы это увидеть, в ее памяти четко отпечатались семейные ссоры. Как хотелось закрыть уши, чтобы не слышать ругани, но даже под одеялом и плотно прижав к ушам ладони, до Оли доносились обрывки фраз. И все бы ничего, она посидела бы в комнате, по играла бы, пока родители не успокоились, а потом спустилась бы вниз. Только не сегодня. Сегодня по-особенному сильно грызла обида за испорченное утро. Ведь сегодня у Оли день рожденье.
Спрыгнув с постели, Оля надела любимое бежевое платье с рюшами. Как смогла причесалась. Чтобы отросшая челка не лезла в глаза надела обруч. Сунув ноги в сланцы, которые летом заменяли и домашнюю и уличную обувь, Оля тихонько вышла из комнаты и как можно тише спустилась по скрипучей лестнице. Но зря она боялась, родители не обратили на нее внимания, а продолжали выяснять отношение. Тяжело вздохнув, девочка выскочила на улицу. Сразу же лицо и голые руки обдало прохладным ветерком и кожа покрылась мурашками. Но утренняя прохлада быстро отступала под напором зноя. День обещал быть жарким.
На ярко-голубом небе ни облачка. Солнце, поднимающееся из-за леса, начинало припекать.
Оля спустилась с крыльца и пошла по дорожке, вдоль поля, наслаждаясь благоуханием полевых цветов. Но у белоствольной плакучей березы дорога раздваивалась. Повернув направо, дорога идет по деревне, превращаясь в главную улицу. А где-то посередине деревни дорога расширяется, превращаясь в площадь с остановкой и магазином «Универмаг». Повернув налево, скоро дорога теряется в поле, превращаясь в накатанную, уходящую в лес.
Оля стояла на распутье и крутив головой, хлопала длинными пушистыми ресницами, которые бросали тени и придавали голубым глазам не по-детски томный, глубокий взгляд.
Неизвестно сколько бы Оля стояла, но тут с березы хрипло каркнув, слетела ворона, и тяжело махая крыльями, полетела в сторону леса.
Приняв это за знак, Оля повернула налево. Ступая по высокой траве, ноги до колен быстро намокли, от еще невысохшей росы. Но девочку это мало волновало. Сейчас расставив руки, она цепляла пальцами, легонько поглаживала, попадавшиеся под руку головки солнечных ромашек или колючие соцветия бодяка. Кое-где попадались синие венчики колокольчиков, которые застенчиво прятались в высокой траве.
Все ближе и ближе подходила Оля к молоденьким стройным березкам, когда услышала плеск воды.
Насторожившись, девочка огляделась. Родители не пускали ее в лес одну, потому еще страшнее была неизвестность, скрытая высокой, поднимающейся почти до пояса, осокой. Но сегодня Оле хотелось, что-то совершить особенное. Сделать себе какой-нибудь необычный подарок, пусть он даже будет противоречить словам мамы и папы. Вспомнив их, в груди защемило, и неприятно заломило в локтях и коленях, от чего девочка поежилась. Но как ни странно, мысли о родителях и о их утренней ссоре, придали уверенности и Оля шагнула в высокую траву. Раздвигая ее руками, помогая себе идти, совсем скоро, она вышла к небольшому озеру. Совсем маленькому, где-то в метра три-четыре в диаметре с поросшими берегами и черной, блестящей как смола водой. По глади которого, плавали листья кувшинки и два нераскрытых бутона.
Оля как завороженная смотрела на плавающие цветки. Вот он! Подарок!
И тут, на ее глазах, молочный лепесток дрогнул. Следом второй, третий. И один из цветок приоткрылся, обнажая зеленовато-желтую сердцевину.
-Ах, - вырвалось из груди Оли, которая впилась глазами в кувшинку. Лепестки медленно открывались навстречу солнцу, а девочка ждала, что увидит там кого-нибудь удивительное, быть может дюймовочку или русалку, о которой только накануне читала.
Узкие, но высокие листья мешали наблюдать, и Оля раздвигая осоку руками, подалась вперед. И замерла, когда встретилась с чьи-то взглядом.
Из воды на нее глядели болотные с крупицами золота глаза. Безбровое лицо обрамлено каймой изумрудных волос, но не водорослей, а настоящих прядей. Маленький курносый носик, аккуратный ротик. На Олю смотрела красивая девочка, возможно лет тринадцати-пятнадцати, возможно чуть младше.
Но как!?
Оторопев, Оля не двигалась с места, а продолжала изучать таинственную незнакомку. Страх в ее сердце боролся с любопытством, и последнее победило.
-Кто ты? – прочти шепотом, спросила Оля.
Но та ничего не ответила, лишь улыбнулась и исчезла.
Тряхнув головой, Оля снова глянула в озерную гладь. Ничего. Только круги на воде. Но двигаться дальше вперед, либо уходить девочка не спешила. Теперь она вглядывалась в темную воду, сосредоточенно хмуря брови.
Ее не волновало ни распустившаяся кувшинка, не мелкая рябь, которую поднял западный ветер, ни непонятно откуда налетевшие кучевые облака, грозящие пролиться дождем. Нет. Все мысли Оли занимала, только то видение, которые явилось на несколько секунд, улыбнулось и растворилось.
Ну где же ты, - мысленно позвала девочка видение. И как будто откликнувшись на зов, улыбающееся лицо появилось снова на том же самом месте. Но теперь рядом было еще точно таких же, как две капли воды, лица: курносые носы, игривые глаза.
-Кто вы? – еще раз спросила Оля.
Но незнакомки не ответили, а взявшись за руки начали танцевать. Ног Оля не видела, лишь лица, шеи и руки, но поняла – это танец. Какой-то неведомый, но прекрасный танец озерных девочек. А они кружились держась за руки, то резко отпуская и вскидывая руки над головой, чем взбивали волосы, и они, бурля, метались в стороны. Круг неведомого танца расширялся. И теперь, на заднем плане, Оля видела других озерных жителей, маленьких и больших, которые веселились, пели песни, танцевали, играли в салки и глядели на небо.
-Иди к нам. У нас нет спора, шума, нет суеты. Мы ни плачем, ни сожалеем, а только играем и танцуем.
Оля вздрогнула и еще сильнее нагнулась над водой, выставив вперед левое ухо. Какие прекрасные у них голоса! Словно журчание ручейка, или…Оля задумалась. Она не знала с чем можно сравнить такую речь, которая проникает в самое сердце, обволакивает его, дарит умиротворение душе, отгоняет все черные мысли.
Но тут вода вздрогнула, то тут, то там, стали расходится круги. Начался дождик. Пока еще мелкий, грибной. Пока еще можно быстро добежать до дома и не вымокнуть. Но Оля не могла оторваться от того видения, которое ей показало озеро. Это и, правда, чудо! И ей хотелось хоть минуточку, но еще увидеть озерных жителей. Хотелось четче запомнить, сохранить в памяти добрый взгляд и улыбку, полную искренней радости. Чтобы когда дома снова услышать ругань родителей, эти воспоминания отгоняли дурные мысли.
-Иди к нам. Иди. Иди. Не бойся! – более настойчиво послышались голоса, откуда-то из глубины. Лиц не было видно, зато мелькали белые, как листья кувшинки руки.
Девочка оглянулась, и посмотрела в сторону дома. Она не поняла, то ли ей почудилось, то ли и в самом деле, ее зовут. И какое-то тягостное чувство легко на сердце, такая тоска напала на Олю.
Но ей было так обидно, что родители забыли о ней и снова ссорились. Ведь можно, хотя бы в этот день побыть дружной семьей. Как они…Оля снова посмотрела на темную мутную воду.
Там весело и нет ссор. Ничего же страшного не случится, если я свой день рожденье проведу там. Чуть-чуть, а потом пойду домой. Так рассуждала девятилетняя деревенская девочка. И кивнув на свои мысли, протянула руки.
Тут же за запястье схватили склизкие узловатые пальцы и с сильной дернули ее в воду. С криком Оля плюхнулась, зажмурившись. А эти противные пальцы, уже держали ее за шею, за ноги и тащили вниз, обвивали ее тело, хлопали по щекам.
Страх пронзил сознание маленькой девочки, и Оля закричала. Но звука не было, лишь пузыри и вода, которая давила со всех сторон и даже изнутри.

-Боже мой, Игорь, ты купил розового зайца, неужели не было других цветов? – огрызнулась Лена, моя посуду.
-Но, Оля хотела именно его.
-Она хотела мягкую игрушку, но не такого же урода!
-Тише, ну что ты заводишься, Оля услышит.
-А ты ей не прикрывайся!
Так начиналась утренняя ссора Олиных родителей и не закончилась до тех пор, пока мама не глянула на часы и не заметила, что пора бы их малютке выходить завтракать.
Скрепя сердцем, мама взяла зайца, кивнула мужу и они вдвоем пошли наверх. Но дочери не было в комнате. Не было и в соседней комнате. Не было и внизу. И около дома.
Взволнованные родители бегали вокруг дома, крича и зовя дочку. Добежали до плакучей березки, которая склонилась еще ниже, будто чувствуя свою вину за то, что приключилось с девочкой. Повернули направо и добежали до площади, спрашивая у всех: не видели, Олю. Но все только разводили руками. Потом побежали обратно и уже направились к лесу, чуть ли не плача, сетуя на свои ссоры и на то, что не уделяли должного внимания.
Начал накрапывать дождик, но и это их не остановило. Они бежали в лес, в мрачный хвойный лес, и эхом разносилось над полем и статными елями имя девочки. Но, жаль, что не замечали молодой березняк, хранящий страшные тайны.