Осознание потери пришло на похоронах. Сквозь пелену слез Мира смотрела как опускается гроб на двух канатах. Вот канаты вытащили и к прямоугольной яме подошел дядя. Это был старший мамин брат Вячеслав. Ему два месяца назад исполнилось пятьдесят один, но волосы были уже с проседью и четко обозначилась сетка морщинок вокруг глаз, а вот фигура и стать была как у тридцатилетнего. Вячеслав держа в руках кожаные перчатки долго стоял и смотрел вниз, а потом произнес прощальные слова и наклонившись, взял гость земли и кинул в яму. Следующие подошли бабушка и дедушка, придерживая друг друга за руки. Они еле сдерживали рыдания, чтобы сказать последние слова дочери. А потом пошла вереница родных и близких, большей частью которых Мира не знала. Задерживаясь на секунду, они бросали горсть земли и проходили дальше.
После кладбища все направились на поминки. Дом стоял недалеко от кладбища, три остановки пешком. Но папа Киры и Маши настоял, чтобы поехать на машине. Он помог родителям забраться в машину, потом сели дочери.
Новенькая audi сорвалась с места. Игорь пытался сконцентрироваться на дороге, но не мог. Он также как и Мира с трудом верит, что все это происходит с ним. Вот так, двадцать три года жил вместе с любимым человеком и тут какой-то ублюдок решил проехать на красный свет. Тонкие костлявые пальцы сжали руль, а глаза начала застилать мутная пелена.
«Успокойся» - мысленно скомандовал себе Игорь. Ему еще не хватает, чтобы пострадала его семья.
Приехав домой, роль хозяйки взяла на себя Мария. Девушка видела как убивается отец, и понимала, что теперь она не просто взрослая, она должна стать опорой их семье. Встречая и рассаживая гостей, Мария не заметила, как Мира ушла в свою комнату.
-Почему ты не за столом? – спросила Мария, заглядывая в детскую, - ты в порядке?
Не обращая внимания на сестру, Мира собирала все свои иконы в сумку.
-Что ты делаешь?
-Я ненавижу его.
-Что? – Мария опешила и не сразу поняла о ком речь.
-Если он все видит, почему тогда он не спас маму? Чем она провинилась? Тем что работала не жалея себя, а по воскресеньям ходила в церковь? Или тем что любила нас всех? Чем, Маш?
-Я не знаю, - качая головой, ответила Мария. Девушка зашла в комнату и прикрыла дверь.
-Я думаю ему наплевать. Вот он решил кому-то помочь, тому и помогает, а на кого-то, на нас, у него времени нет. Я не хочу, чтобы вот это, - Мира потрясла пакетом, - стояло в моей комнате.
-Мир…
-Что? Не надо меня учить. Он забрал маму, я ее любила. Очень любила, я…
-Мир, подумай, маме бы не понравилось, то что ты сейчас говоришь. Она ведь смотрит…
-Никуда она не смотрит. Чушь. И не отговаривай меня, тебе ясно.
Мария отвела взгляд. Больно такое слышать, но девушка проглотила обиду и повернувшись, ласково сказала сестре:
-Пойдем за стол, маму помянуть нужно.

Закончилась первая учебная неделя. У Миры был еще факультатив и папа обещал заехать за ней, и вместе поехать в книжный магазин. Отказывается надо было докупать учебники по истории и географии.
Мира стояла около ворот школы и переминалась с ноги на ногу. Портфель ужасно тер плечи, но держать в руках тем более не хотелось. Нервно поглядывая на часы, Мира достала мобильный телефон.
-Абонент выключен или находится вне зоны действия сети, - ответили Мире сквозь шипение.
«Где же ты папа?» - подумала Мира и убрала телефон обратно.
Прошло еще десять минут, а серебристого Audi так и не было видно. Зато появилась классная руководительница, Алевтина Сергеевна. Плотная низенькая женщина лет тридцати пяти с белыми жиденькими волосами, которые убирала в хвост и пухленькими почти детскими ручками. Она постоянно ходила в мрачных костюмах, вот и сейчас на ней была темно-коричневая шерстяная тройка. Алефтина Сергеевна быстро топала маленькими каблучками по асфальту, когда заметила Миру.
-Ты чего тут?
-Папу жду.
-Как он еще не приехал? А ты ему звонила?
-Звонила, но у него, наверное, телефон разрядился.
Алевтина Сергеевна колебалась. Ей очень хотелось домой, к любимому сериалу и сладкому чаю с пирожками, но и девочку оставлять не годилось. Вздохнув, учительница, улыбнулась Мире и положила руку на плечо:
-Давай, я тебя провожу.
-Нет-нет, папа должен вот-вот приехать.
-Ничего страшного дома увидитесь, и я с ним поговорю, напомню о заботе о детях.
Мира пожала плечами. А что ей еще остается.
Идти до дома не далеко. Три остановки на автобусе, а если дворами, то еще меньше.

-Постой, это не твоего папы машина? – спросила Алевтина Сергеевна, показывая на серебристую Audi за забором автостоянки
-Верно, - подкусывая губу, ответила Мира, но обида закрадывалась в детское сердце: так значит у папы нет дел, он просто про нее забыл.
-Тааак, - протянула Алевтина Сергеевна, явно настраиваясь на серьезный разговор, - пойдем-ка я провожу тебя до двери.
Мира понимала, что с Алевтиной Сергеевной спорить бесполезно. Несмотря на внешнюю мягкость, она была суровой и непробиваемой в вопросах воспитания, может быть поэтому она так легко справлялась со своей работой.
Правая дверь на четвертом этаже оказалась не закрытой, а просто притворенной.
-Что такое? Игорь Кириллович! Вы дома?!
Никто не ответил.
Алевтина Сергеевна зашла в маленькую прихожую и в обуви прошла дальше. Дверь в комнату была прикрыта и учительница толкнула ее. Приятное светлое лицо тут же изменилось, вытянулось и побледнело. Алевтина Сергеевна быстро закрыла дверь.
Мира уже разделась и хотела пройти в комнату.
-Иди на кухню! – скомандовала учительница, так что у девочки не оставалось выбора.
Присев на табурет в голову Миры полезли сразу плохие мысли. Они подтверждались тем, как Алевтина Сергеевна поспешно достала мобильный, набрала какой-то телефон и ушла в комнату. Миру подмывало любопытство, подслушать. Но она боялась. В голове пульсировало, что с папой что-то случилось и ей не хотелось знать это наверняка.
«Пусть…Боженька, пусть он останется жить, я с ним никогда-никогда не буду ругаться и во всем буду его слушаться. Пожалуйста, Боженька, не забирай его» - про себя просила Мира, сложив руки на столе и уставившись в конфетницу. Там лежали ее любимые «Орешки» и «Самолетик», но сейчас ничего не хотелось. Вот только бы папа был жив.

Мира сидела за столом и пила горячий чай с медом и коньяком, пока Маша и Алевтина Сергеевна звонили в милицию, в скорую и морг. Затем надо было подготовить документы в ЗАГС, обзвонить всех родственников. Но Мира от всех забот была далека. От обжигающего чая закружилась голова и девочка подошла к окну, открыла форточку. Сразу же в кухню ворвался сыроватый холодный ветерок, который запутался в непослушных волосах.
Внизу ходили люди, черно-серые мрачные фигуры куда-то спешили, торопливо проходя мимо дома. А вверху ветер быстро гнал облака сизые унылые, такие же как ее настроение. Дождя на улице не было, но все говорило, что он вот-вот начнется.
«Я ненавижу тебя. Почему ты разрушил мою семью никогда к тебе больше не обращусь, и не буду ходить в гости. Если ты все видишь, то мог бы это предупредить, но почему-то у тебя всегда страдают невинные»
Карие глаза Миры налились слезами и ненавистью. Поджав губы, она смотрела на большое сине-серое облако, которое медленнее, чем все остальные проплывало мимо ее окна. Девочка сжимала кулаки и ногти больно впивались в кожу, но от этого она только еще сильнее продолжала сжимать. Как будто физической болью можно заглушить душевную. Ту, которая мается, в самом сердце.
Мира вздрогнула и оторвала взгляд от облака и повернулась к сестре, которая мягко положила руку ей на плечо.
-Ты можешь не ходить на этой неделе в школу, я договорилась с Алевтиной Сергеевной.
В ответ Мира хмыкнула, а глаза засветились чем-то странным, от чего у Марии пошли мурашки.
-Ты чего?
-А что мне тут делать, одной?
-Я…я не это имела ввиду….
Да, ладно. Теперь меня определят в детский дом?
-Нет. Что ты. Ведь у тебя есть я.
Мира снова хмыкнула, не по-детски и как-то зло.
-Мир, я буду о тебе всегда заботиться. Я уже кое-что обсудила с Алевтиной Сергеевной. На этот год придется взять академический отпуск, пока все не успокоиться, пойду работать в детский сад, тут рядом. Глядишь все наладиться. На следующий год вернуть в институт, а там посмотрим…
С губ Миры не сходила ухмылка, а в глазах стояли слезы. Ей так многого хотелось наговорить сестре, которая как будто живет в розовых очках. Так и хотелось крикнуть: куда смотреть-то? И так ясно, что все погано.
Но Мира сдержалась, а только отвернулась обратно к окну. То большое облако уплыло, а вместо него появились темно-фиолетовые рваные облака, которые быстро летели влево, куда-то за тополь, за угол дома.

Вечером Маша устало опустилась в кресло и вытянула ноги. Как же она устала. И сколько теперь придется взвалить на свои хрупкие плечи. А ведь сейчас хочется ходить на дискотеки, встречаться с парнями, заводить новые знакомства и посещать распродажи. Но приятное время молодости закончилось, не успев начаться. Теперь на мечте стать юристом можно поставить жирный крест. Никуда она, конечно, не вернется, разве сможет оставить сестренку одну, да и кто будет деньги зарабатывать.
«Воспитатель» - подумала Мария и горько усмехнулась, единственное куда ее возьмут без образования. Но разве она осилит с такой зарплатой все их расходы. А для учителя истории у нее нет ни полного юридического образования, ни тем более, педагогического.
-Ну, почему все так, - пнула Мария тапок, который упал с ноги. Обида подгоняла слезы, которые девушка с трудом глотала.
-Миры, ты вернулась! – крикнула Маша, когда услышала скрежет дверного засова.
В ответ тишина, зато послышались детские шаги. Повернув голову, Маша увидела сердитый взгляд сестры. Та молча протопала в свою комнату.
Слезы потекли по щекам Марии. Пытаясь их остановить, девушка всхлипнула и еще сильнее разрыдалась. Ссутулившись, закрывая лицо руками, она рыдала. А как хотелось найти в себе силы, чтобы успокоиться, встать, побежать вслед за сестренкой, и сказать, что все у них еще будет хорошо, чтобы она не сердилась и не замыкалась. Но Мария не могла. А только горько плакала.