| vlad | Дата: Пятница, 06.08.2010, 16:29 | Сообщение # 1 |
 Первое место в конкурсе: "Месть вопреки всему"
Группа: Проверенные
Сообщений: 1071
Статус: Не в сети
| ГЛАВА 5 Бой, который, по сути, закончился, так и не успев начаться.
Вопреки моему твердому мнению о том, что сражения длятся несколько часов, эта битва продолжалась лишь несколько мгновений... Несколько мгновений оглушительного шума, криков радости, воплей боли и ужаса... Несколько мгновений, наполненных убийствами, мольбами о пощаде, безнадежными всхлипываниями... Всего лишь несколько залитых кровью мгновений смерти...
Это была чудовищная резня!
После боя Харон уверял нас, что настоящее сражение выглядит именно так, каким оно предстало перед нами - быстрым и беспощадным. Я же был разочарован - никакого упоения битвой, не покидавшего меня в пути, после резни я не почувствовал. Только горький вкус чужой крови на губах да неприятный осадок на душе от всего, что явилось моему взору.
Но все это было после...
А поначалу вражеское войско, опешив при виде нас, остановилось, заволновалось, приводя оружие в боевую готовность. Затем к нам навстречу выдвинулись безоружные всадники для переговоров.
Их было четверо.
Три всадника были одеты в блестевшие на солнце кольчатые брони. Ярко красные плащи укрывали их плечи, а высокие сапоги такого же красного цвета обхватывали ноги до колен. Головы их, оставшиеся непокрытыми в это морозное, хоть и солнечное, утро и бритые на наш манер, венчали чубы. Шея одного из всадников пряталась за меховым воротником, притороченном к плащу; на груди другого я заметил железный оберег. Щиты в знак мира висели на седлах острым концом вверх. Из оружия всадники не взяли даже скрамасакса. Они ехали, держа раскрытые ладони на виду, показывая, что не хотят сражения.
Рядом с ними шел, опираясь на кривой посох, старый волхв. Седая редкая борода доходила ему до пояса, а грязные волосы, которых было еще в избытке, торчали во все стороны. Он шел, постукивая перед собой посохом и без конца покачивая головой.
Ничего необычного в них не было. Одеждой, внешним видом, оружием они походили на нас, но не на сказочных хазар.
Вадим, посмотрев по сторонам, кивнул головой, отстегнул меч, протянул его Улебу, и навстречу послам также отправились четверо: помимо старосты это были Ворон, великан Горыня - сотник дружины Неревского конца, и Изяслав. Еще по прибытии на холм Вадим расположил на дороге Неревскую сотню, прибавил к ним несколько десятков копий славен. Оставшиеся славене во главе с Вадимом осели на вершине холма. Дружину же Людина конца воевода припрятал в лесу. Поэтому Изяслав и поехал с отцом на встречу, дабы числом послов не отставать от непрошенных гостей. Благо, сын воеводы был уже вполне сложившимся воином. Небольшие усы уже украшали его лицо, заставляя нас по-доброму завидовать другу; а кольчатая бронь, ладно сидевшая на мощной груди, указывала на знатный род молодого воя.
Мы с Улебом стояли плечом к плечу позади насупившихся кметей, глаз не отрывая от остановившихся друг перед другом послов.
- Это не хазары! - прошептал мне брат. - Там нет хазар! - В голосе его слышалось разочарование.
- А может, они ничем не отличаются от нас? - заметил, стоявший за нашими спинами, норманн.
- Харон, ты же дожил до седых волос! А уму почему-то не набрался! - сморщившись, махнул на старика рукой Улеб. - Если даже мы с вами, норманнами, живущими неподалеку, и то разные, тогда какими должны быть хазары?!
- Скоро вы все узнаете, щенки! - затрясся от смеха Харон. - Совсем скоро вы все узнаете!
Как нам рассказал после Изяслав, встретившиеся для переговоров всадники первое время молчали, оценивая противника взглядами. Лошади стояли, переминаясь в снегу с ноги на ногу и выпуская пар из ноздрей. Молодой вой, находящийся по правую руку от отца, успел хорошо рассмотреть послов. Их каменные лица ничего не выражали, щеку одного из них изуродовал страшный шрам, оставшийся, по-видимому, после свидания с огнем; ладони они по-прежнему держали раскрытыми. И только волхв стоял, согнувшись и опираясь на посох. Бросив на старика взгляд, Изяслав вздрогнул. Тот был слеп - на глазах его были бельма; но волхв окидывал взором невидящих глаз подъехавших всадников, останавливаясь ненадолго на каждом. От этого взгляда по спине нашего друга пробежал холодок.
Наконец, Вадим прервал затянувшееся молчание.
- Скажи, воевода, мне все это снится? - обратился он к стоявшему ближе всего к нему воину, серебряная кольчатая бронь которого была перепоясана широким поясом, шитым золотыми нитями. - Целое войско стоит на наших границах! И это в мирное время! Что привело вас на нашу землю?
Тот, положив руки на седло, лениво улыбнулся:
- Любопытство.
- И, чтобы умерить его, тебе требуется две сотни людей? - Вадим взглянул на ряды противников, ощетинившиеся копьями. - Тебе достаточно было прийти с десятком людей, и вам были бы рады в любом доме Новгорода!
Воевода покачал головой.
- Земли ваши слишком обширны, чтобы я смог в одиночку все осмотреть, - проговорил он.
- Да, тут ты прав! Они даже больше, чем ты думаешь! Леса наши густы и полны топями настолько, что там останется половина твоего войска; реки глубоки и быстры так, что унесут оставшуюся часть. А те единицы, что останутся в живых, не смогут всласть насладиться всем гостеприимством Новгорода!
Воевода захохотал, запрокинув голову.
- Ты мне угрожаешь? - с трудом успокоившись, спросил он.
- Нет, приглашаю. Ты можешь убивать зверя в наших лесах. Можешь ловить рыбу в наших реках. Можешь торговать с нашими купцами. Ты даже можешь взять в жены любую из наших дочерей, если им это будет по нраву. Но только объясни - для чего вы приходите к нам с обнаженным мечом? Почему копья обращены в нашу сторону?
- Мы всего лишь протягиваем вам руку помощи, - пожал плечами воевода.
Горыня заерзал в седле.
- Эта рука держит меч, - прорычал он нетерпеливо.
- Который будет защищать вас, - не взглянув на него, ответил воевода.
- Этот меч не смог уберечь ваши земли от хазар. - Конь под Горыней завелся, как и его хозяин; животное тихо заржало, замотало головой, порываясь толкнуть стоявшую перед ним лошадь с всадником, "украшенным" шрамом на лице. Тот в свою очередь не шелохнулся. - Так от кого он спасет нас?
- Ваш князь стар и отправится к богам в недалеком будущем. - Будто объясняя неразумному ребенку, сморщился воевода. - А Новгород стоит на очень опасном месте. В любой момент могут нагрянуть норманны, варяги...
- Хазары! - улыбнувшись, перебил его Изяслав.
- Хазары? - Брови воеводы взлетели вверх. - Не думаю. Они слишком далеко от Новгорода.
- Однако это не помешало им дойти до наших границ. - Вадим кивнул в сторону вражеского войска.
Воевода вновь залился смехом. Теперь уж ему вторили и его сопровождающие. Молчал лишь волхв.
- О чем вы? Здесь? Хазары? Кто сказал вам такую чушь?
- Твои люди! - со злостью выпалил Горыня.
Воевода удивленно обернулся, окинув недоумевающим взглядом ряды своего войска.
- Мои?
Горыня указал рукой в сторону холма. Там, на самой вершине, перед рядами славен, вывели и поставили на колени связанных пленных, схваченных несколько дней назад людьми Велимудра. Улыбка сошла с лица воеводы.
- Это простые вои. - Плюнул он в их сторону. - О чем они могут знать?! Хазар здесь нет!
- Однако твои вои твердят обратное, - конь Горыни продолжал гарцевать на месте.
- Ты веришь слову какого-то отрока, но не доверяешь воеводе?!
- Я верю раскаленному железу. Его не обманешь. - Жуткая улыбка озарила лицо Горыни. - Хочешь попробовать, воевода?
Лицо посла дернулось.
- Если ты взглянешь на ряды моих кметей, ты не увидишь хазар, - нервно проговорил он. - Ни одного.
- Пару дней назад их было несколько десятков, - заметил Вадим. - Разве что, они боятся холодов и снега...
- Они, будто птицы, разлетелись при первом морозе! - подхватил, усмехнувшись, Изяслав.
Внезапно слепой волхв, слегка наклонив голову, резко ткнул молодого воя кривым посохом, будто копьем. Тот отшатнулся от метившего ему в грудь посоха, как от гадюки, едва не упав при этом с лошади.
Так же быстро действовал и Ворон: он стоял рядом с испуганной лошадью Изяслава, не спуская глаз со слепца, а его посох встал на пути оружия старика, защищая, будто щитом, всадника.
- Не гневи Птицу, отрок! - Хриплым голосом промолвил слепой волхв, качая при этом головой. - Не гневи! Ибо от когтей ее и погибнешь!
Ворон, держа посох в вытянутой руке, непрерывно бормотал какие-то заклинания, то и дело, плюя в снег. Изяслав переменился в лице; несмотря на мороз, по спине его полился пот, а на лбу выступила испарина. В наступившей тишине жалобно заржала лошадь Вадима. Наконец, руки слепого волхва задрожали от усталости, и он опустил посох. Ворон же не торопился убирать свой.
Вадим, разозлившись, выехал чуть вперед.
- Какая разница, есть хазары в твоем войске, или ты пришел один. Неважно! - Старосте явно не терпелось поскорее закончить этот неприятный разговор. - Дальше этого холма ты не пройдешь! Если ты пришел с миром, разверни свое войско, отпусти его домой. Сам же приходи ко мне в дом. Будешь уважаемым гостем. Пальцем тебя не трону! Дары вручу! - Вадим указал рукой в сторону Новгорода. - Но если обнажишь меч, отсюда не уйдет никто. Ни в Новгород, ни в Киев! Хочешь узнать, как новгородцы поступают с непрошенными гостями, спроси у варягов!
Староста, развернув лошадь, взглянул на солнце.
- У тебя время до полудня. Потом ты либо разворачиваешься, либо остаешься здесь. Навсегда! - И, не дожидаясь ответа, Вадим поскакал к войску.
|
| |
| |
| vlad | Дата: Понедельник, 13.09.2010, 16:55 | Сообщение # 2 |
|
Первое место в конкурсе: "Месть вопреки всему"
Группа: Проверенные
Сообщений: 1071
Статус: Не в сети
| Изяслав, став с нами рядом, не был похож на самого себя: нижняя губа уже сочилась кровью, рука нервно сжимала черен меча. Мы постарались его успокоить, сказав, что слова слепого волхва ничего не значат, что он просто пытался запугать молодого воя и, что Ворон, в любом случае, защитил его своими заклинаниями. Но наши увещевания не особо помогли Изяславу. Он набрал в ладонь снега и натер им лицо, чтобы прийти в себя.
- Все в порядке, - попытался улыбнуться наш друг. - Я спокоен. - Он поднял лицо навстречу лучам солнца. - Скоро полдень. Срок выходит. Ждать осталось недолго.
И мы ждали.
Солнце поднималось все выше, тени деревьев постепенно укорачивались. Мы смотрели вниз с холма на полян, а те, в свою очередь, не шевелились. Новгородцы посмеивались над нерешительностью киевлян, плевали в снег, выкрикивали оскорбления. Один из воев, выйдя немного вперед, помочился в сторону вражеского строя. Поляне никак не отвечали.
- Они уйдут, - покачал головой Улеб.
- Нет, - зевнул Харон. - Останутся. Или ты думаешь, что они впустую прошли такой длинный путь?
- Но они же не атакуют! - поддержал брата я. - Уже почти полдень, а они стоят!
- Подожди, сынок! Не торопись! Ожидание нервирует не только киевлян, но и нас. Они ждут, когда мы расслабимся. Как только ты от скуки начнешь считать ворон, они придут.
Я подавил в себе только что появившееся желание зевнуть и взглянул на сплошную стену щитов, в которую выстроились враги. Они, по-прежнему, не двигались с места. Кто-то из передних рядов славен стал бросать в киевлян снежки, так ни разу и не попав. Остальные бросились ему подсказывать, как точнее кинуть, издеваясь над воем.
- Ты ж их поменьше лепи, снежки-то! Видать, больно тяжелы, раз докинуть не можешь!
- Молчан, ты и с женой такой же меткий?
- Так вот почему у тебя до сих пор детей нет!
Дружный смех стоял над строем славен. Вадим, стоявший неподалеку от нас, тоже улыбнулся, взглянул на солнце - улыбка сошла с его лица. Время, данное воеводой киевлянам на обдумывание, прошло. Однако ни одного воина не развернулось, чтобы покинуть новгородскую землю. Ни шагу не было сделано и навстречу славенам.
- Пора, - староста кивнул непокрытой головой.
Среди рядов началось движение - небольшая группа кметей следовала на пустое пространство перед войском, ведя за собой двух плененных полян. Строй расступался, тут же, будто волна, рассеченная плывущей лодкой, смыкаясь за спинами прошедших воев.
- Вот и дождались, - прошептал Харон.
Пленных толкнули в снег. Смех прекратился. Испуганно озираясь, что затравленные звери, поляне, неуклюже, попытались встать, но пинками их быстро опустили на колени.
Со стороны вражеского войска раздались гневные выкрики. Не обращая на них внимания, к пленным подошел огромный Горыня. Махнув орущим полянам рукой в знак приветствия, сотник обнажил меч - клинок веселым солнечным лучом ударил по глазам.
Горыня повернулся к войску полян, развел руки в стороны.
- Зачем вы пришли в нашу землю?! - разнесся над холмом его громкий крик. - Что вам нужно от Новгорода?!
Не получив ответа, он, резко развернувшись, коротко взмахнул мечом. Голова одного из пленных тут же упала в снег, окрашивая его в красный цвет. Тело казненного продолжало стоять на коленях, извергая фонтаны крови и неловко дергая связанными за спиной руками. Затем, пошатавшись, оно рухнуло у ног Горыни.
Крики полян стали громче. Они сыпали страшные проклятия на нас, наших будущих детей и весь род славенский, обзывали трусами, бьющимися только с безоружными. Кое-где в рядах уже виднелись обнаженные клинки. Копья с бешенством бились в щиты, создавая невообразимый шум.
Горыня, довольно улыбнувшись, кивнул одному из кметей на второго пленного. Полянин с ужасом смотрел на неревского сотника, лицо его, перепачканное кровью убитого, свело судорогой. Он хотел было что-то произнести побелевшими губами, как кметь, схватив несчастного за торчащий чуб, пригнул его лбом к холодной земле.
К неистовым крикам поляне добавили стрелы, одна за другой со свистом полетевшие в нашу сторону. Но хитрый Харон оказался прав. Снег мешал целиться, и стрелы падали далеко от нас, ни разу так ни в кого и не попав. Эти вестники смерти вместо ужаса и паники вызвали в рядах славен лишь презрительный хохот, которым новгородцы встречали каждую воткнувшуюся в снег стрелу. Горыня даже не удосужился прикрыться щитом. Сотник, издевательски, отвесил поклон орущим полянам в знак благодарности за посланные дары, взял меч двумя руками, широко размахнулся... Глухой удар, и к богам отлетела еще одна душа.
Горыня наклонился, поднял голову пленного, вскинул ее высоко вверх, показывая нам. Долину огласил победный крик, вырвавшийся из сотни глоток, мечи взлетели ввысь, копья стучали в землю. Сотник тоже дико орал, выпучив глаза. Он потрясал страшным предметом, еще истекавшим кровью. Затем повернулся и, закричав: "Убирайтесь!", запустил голову вниз с холма в сторону стоявших киевлян. Та долго катилась по снегу, оставляя на нем кровавую дорожку, а ей навстречу уже неслись две сотни беснующихся воинов.
Киевляне напали. Не дожидаясь какого-либо приказа, они бросились мстить за смерть пленных. Они бежали, на ходу обнажая мечи, яростно размахивая булавами и чеканами. Некоторые побросали щиты, дабы легче было подниматься вверх.
- Плотнее! - Грозный голос Вадима перекрыл крики полян. - Плотнее ряды! Ни шагу вперед! Ждем!
Стоявшие в строю плечом к плечу славене, молча, наблюдали за быстро приближающимся врагом.
- Копья! - Зарычал Горыня. Он встал рядом со своими воинами, которым первым надлежало принять удар киевлян. - Встречаем копьями! - Меч уже висел на боку сотника, грудь прикрывал щит, но шлема он не одел; бритая голова его четко выделялась среди остальных, едва не отражая солнечные лучи, как и наконечники копий.
- Ну что, брат, - толкнул меня в бок Улеб, - вот оно - сражение!
Он поправил меч, стукнул древком копья в щит. Лицо его сияло от счастья.
- Ты на копья то не рвись, - предостерег я его. Это радостное предвкушение боя мне уже доводилось видеть на лице Улеба в ночь смерти отца. То сражение ничего, кроме горя, нам не доставило, и мне не хотелось, чтоб и в этот день повторилось что-то подобное. Я проверил, легко ли выходит меч из ножен, поправил крепление щита на руке, крепко сжал копье.
- Ничего! - Улыбнулся брат. - Ты же прикроешь мою задницу! Ну, или Харон. - Кивнул он на норманна.
- Еще чего не хватало, - замотал головой старик. - Твоя задница будет бросаться на меч, а мне ее защищать? Даже не надейся! Отрежут ее, и дело с концом! Может, поумнеешь.
Но Харон все же встал поближе к Улебу.
Бег киевлян между тем замедлялся: нелегко подниматься в гору - пусть это и был всего лишь невысокий холм, хоть и с крутым склоном - с тяжелым оружием в руках и увязая в снегу. Да еще стрельцы стали пускать навстречу бегущим стрелы - все-таки вниз было легче целиться, чем вверх, смотря на солнце. И пусть упало всего несколько человек, стрельба задержала и без того неторопливое наступление.
В конце концов, высота была взята. Потеряв еще пять-шесть воинов, киевляне поднялись на холм.
Горыня, с криком подняв копье, призвал славен идти в атаку. Новгородское войско, не теряя стройности, издав боевой клич, преодолело оставшееся пустым пространство и с грохотом врубилось в неровные ряды полян.
Все, что произошло после, я помню, как во сне.
Щиты, столкнувшись, издавали оглушающий шум, который перекрывал даже крики сражающихся. Стоявшие в первых рядах вои старались поразить дышащих им в лицо врагов, не высовывая головы из-за щитов. Кто метил копьями сверху, кто пробовал ударить скрамасаксом по ногам.
Ровный строй новгородцев действовал слаженней. Передовые кмети во главе с Горыней били копьями вперед, не глядя - в такой толпе не промахнешься!
Следующие за ними воины прикрывали головы первого ряда щитами, поражая при этом соперника кистенями. Я заметил, как один из полян получил тяжелым стальным шаром, усеянным шипами, по голове, отчего та раскололась, как орех, залив лицо кровью. Плотность же рядов была такая, что убитый остался стоять в строю, сжатый со всех сторон, схлопотав при этом еще пару ударов копьями в грудь.
Снег под ногами превратился в кровавую жижу. Устоять на скользкой земле становилось все труднее; а упасть в этой толчее означало верную смерть - тут же лежащий вой получал удар острым концом щита в лицо либо скрамасакса в грудь.
Горыня, ни на мгновение не переставая кричать, мощными ударами копья убивал любого, попадавшегося ему на глаза врага. Перед ним лежало уже несколько бездыханных тел, когда чей-то острый клинок перерубил древко смертоносного оружия. Смельчак сразу же поплатился за это - сотник воткнул ему в лицо обрубок копья.
Великан протянул руку назад, в нее вложили длинную секиру. Горыня будто и не заметил тяжести обуха, легко взмахнув топором, а киевляне вместо копья увидели перед собой еще более страшное оружие. Секира сотника летала над головами воев, обрушивалась с ужасающей силой на щиты, ломая их в щепы, со свистом опускалась на шлемы полян, с жутким хрустом ломала кости несчастных, попавшихся под руку озверевшему убийце.
Но усилий нескольких десятков новгородцев было явно мало. Несмотря на огромные потери, киевляне подавляли славен числом - ведь на холм бросились все войска полян: лишь небольшая группа всадников стояла в стороне, наблюдая за бойней.
- Плотнее строй! - заорал Горыня, взмахнул при этом топором, почти до пояса разрубив подвернувшегося противника. Пятьдесят воинов, как один, подняли щиты, сомкнули их, что и игла не пройдет меж ними, сделали пару шагов назад, отправив на встречу к богам еще троих полян.
Но помощь нашей дружине была необходима. Вадим, конечно же, понимал это; поправив на голове шлем, он взглянул на развевавшийся стяг, обнажил меч, и мы с боевым кличем кинулись в гущу боя.
Довольно быстро мое копье встретило открытый бок не ожидавшего атаки с краю киевлянина, ставшего первым убитым мною человеком; он охнул, взглянул на меня непонимающим взором и осел на землю. Я выдернул из мертвого тела оружие, оглянулся и едва не получил мечом под ребра. Выручил щит Харона.
- Не зевай, - успел сказать норманн, - двигайся, не стой на месте!
Это было легче сказать, чем сделать: по правую руку от меня находился Улеб, по левую – Изяслав; щиты наши касались друг друга, и в них уже неистово бились киевляне.
Какой-то дикий полянин с пеной у рта, жирный словно боров, старался проткнуть мой щит мечом, что-то кричал, слюна летела мне в лицо, вызывая приступ тошноты, а из-за моего плеча выскочила рука, и киевлянин получил обухом меча по голове - вновь Харон постарался! На мгновение "дикарь" опешил, но мне вполне хватило времени, чтобы воткнуть ему в незащищенный живот копье. Вытащить же его я не успел; пораженный противник рухнул на землю, как подкошенный, вырвав древко из моей руки.
Я нервно попытался обнажить меч, но в толчее мне не удалось этого сделать, а щит колотил уже новый враг. Я пригнул голову, спрятался за щитом, от которого отлетали щепки. В мыслях мельком пронеслось, вот она - смерть, как в руку мне сунули черен меча, а в ухо ворвался крик Харона: "Не садись, дурень! Стоять!" Норманн размахнулся топором, отгоняя противника. Ловко же он управлялся этим излюбленным всеми северянами оружием! Я быстро выпрямился и был готов к отражению новой атаки.
Сражение же кипело. Поляне, оскальзываясь, не могли всей мощью накинуться на меньшее по численности войско Новгорода; мы, в свою очередь, грамотно пользовались выгодным расположением, орудуя, в основном, копьями и опрокидывая киевлян вниз. Недалеко от меня один из полян размахивал чеканом, визжа при этом точно баба, пока чей-то удачный удар скрамасаксом, который с хлюпающим звуком вошел тому в глаз, не оборвал противный вой.
Я бросил взгляд на Улеба. Брат, укрываясь щитом, выбрасывал руку с копьем, выкрикивал оскорбления, насмехался над врагами, но на рожон не лез. По всему было видно, что он чувствовал себя в сражении, что рыба в воде. Это была его стихия! Улеб уверенно разил противника, умело отбивал удары, наносил страшные раны, сам при этом оставался невредим. Если бы отец увидел этот бой, то мог бы с полным правом гордиться сыном!
А Вадим... Я впервые видел старосту с оружием в руках. И в этот момент он был поистине страшен! Вадим кричал киевлянам грязные ругательства, плевал им в лицо, и убивал, убивал, убивал. Он не щадил никого - ни себя, ни врагов. Плечо воеводы было уже обагрено кровью, но он и не думал скрываться за спинами воев, сражаясь в первом ряду и воодушевляя личным примером бьющихся бок о бок с ним славен. Его клинок с силой колотил щиты полян, толкая тех вниз с холма. А лучшие воины дружины не отставали от своего предводителя, и под их напором киевляне медленно, но верно, теряли завоеванное было место.
Внезапно киевляне, развернувшись, побежали!
Несколько мгновений спустя я понял причину столь поспешного отступления. За спинами бьющихся с нами полян я увидел стяги, украшенные птицей, клюющей рыбу, и одетым в полный боевой доспех воином - родовые знаки людинцев и неревцев. Засада, подстроенная Вадимом, сработала. Враги, бросив все силы на холм, конечно же, рисковали. Но, если бы им удалось взять высоту, опрокинуть нас с вершины, сложно пришлось бы уже новгородскому войску. Подниматься по крутому склону понадобилось бы славенам, а я далеко не был уверен, что нам было бы это под силу.
Но, благодаря богам, мы устояли! Мы выдержали бешеный натиск киевлян! А они в свою очередь не заметили добрую сотню воинов, накинувшихся на них словно голодные псы на кость! Предупредить же полян никто не смог - среди шума сражения не были слышны крики всадников, призывающие обернуться. Внезапный удар в тыл посеял панику среди врагов. Они знали, сколько было противников перед ними, но не имели ни малейшего представления о численности напавшего отряда. Новгородцы были повсюду! На вершине холма развевался стяг с бьющим пардусом; со стороны дороги наступали войска под знаменем, с летящей птицей на нем; из леса же поднимался ровный строй щитов с изображенным воином. Отступление было возможно только в одну сторону - к реке. И именно к ней киевляне и побежали.
Новгородцы были беспощадны, не моргнув глазом, убивая уносящего ноги врага в спину. Самые отчаянные, или вконец потерявшие голову, беглецы выскакивали на лед в тщетной надежде скрыться от смертоносных копий, но даже река в этот день, как и солнце со снегом, была нашим союзником. Еще не окрепший лед трескался, ломался, не выдерживая тяжести, а вода, вырвавшись на свободу, ловила, хватала несчастных киевлян, увлекала за собой, не обращая внимания на крики ужаса и собирая жертвы одну за другой...
- Стоять! - разнесся над холмом крик Вадима. Он стоял, подняв руку вверх и тяжело дыша. - Остановитесь! - Произнес воевода уже тише.
- Не лучше ли прикончить ублюдков? Всех до единого? - Горыня, стоявший неподалеку, указал секирой на бегущих киевлян.
- Страх перед твоим топором, Горыня, будет дольше жить в головах полян, если о нем будут помнить, - староста, устало, поморщился. - А как некому будет рассказать о твоей силе, так и бояться никто не будет.
- Я и остальных бы напугал!
- Пусть бегут. Достаточно на сегодня смертей.
Смертей, и правда, было много. Холм был усеян трупами. Позже, посчитав потери, мы узнали, что потеряли в этом сражении почти три десятка новгородцев! Киевлян же было убито вдвое больше!
Прекратив преследование, вои вернулись, чтобы обойти поле боя и собрать трофеи - мечи, щиты. Самым везучим достались кольчатые брони. Если кто-то из "мертвецов" оказывался вдруг живым, его тут же добивали.
Я сел на камень, на котором встретил полян утром. Меня мутило, во рту не проходил вкус крови, а в нос бил смрадный запах от вывалившихся из распоротых животов внутренностей. Неподалеку от меня блевал Молчан, совсем недавно кидавший в противников снежки.
Вот оно - истинное лицо войны: страх, вонь, смерть! Совсем не такое красивое, как описывают кощунники - волхвы-сказители.
С неизменной улыбкой на лице приковылял Харон.
- Держи!
Он кинул мне на колени меч.
- Это жирное отродье, - пояснил старик, присаживаясь рядом. - Которое ты отправил к праотцам.
Я взглянул на клинок, который сунул мне во время боя норманн, и который я по-прежнему не выпускал из рук. После нескольких ударов о щит противников меч погнулся - закалка была слабовата. Но все же этого хватило, чтобы спасти мне жизнь!
- Спасибо! - Протянул норманну оружие. - Я у тебя в долгу!
- Когда-нибудь я обязательно тебе об этом напомню, - улыбнулся Харон.
Над деревьями закружились вороны, громко каркая и поглядывая на холм, но пока не осмеливаясь приступить к пиршеству. Я провел пальцем по деревянным ножнам, лежащим на коленях, потрогал черен добытого трофея.
- Я выжил.
- Да, видно боги были заняты чем-то другим. Если б они увидели, что ты вытворяешь, убили б тотчас. На тебя же без слез смотреть нельзя!
- Ты обещал.
- Что - обещал? Присмотреть за тобой? Погорячился! В следующий раз буду умнее!
Я показал старику меч.
- Помню, помню, - скривился Харон, махнул рукой и пошел к реке. - И кто меня за язык тянул?!
Впервые после окончания сражения я улыбнулся.
Солнце ярко светило, легкий морозный ветерок дул в лицо. А над холмом реяли стяги, показывая всем пардуса, птицу и вооруженного воина - знаки Новгорода, знаки победителей.
Поскольку в этот день мы показали врагам свою силу! Мы дали понять, что нельзя безнаказанно вторгнуться в нашу землю с обнаженным мечом!
Ибо мы победили!
|
| |
| |
