- Отец, к нам гости!
В голосе Изяслава, неожиданно вбежавшего в дом, послышались тревожные нотки. Он не прикрыл за собой дверь, и в комнату ворвался колючий морозный воздух, заставивший меня накинуть на плечи плащ. Вадим, молча, встал с лавки и вышел во двор. Мы гурьбой направились за ним.
Солнце уже садилось, дул довольно сильный ветер, который все пытался потушить торчащие на крыльце факелы, только что зажженные Изяславом. В наступающей темноте я увидел двух всадников, стоявших у порога. Один из них выехал чуть вперед, и я узнал в нем Велимудра - старосту Неревского конца. Он был немного старше Вадима, но нахмуренное лицо и раньше времени поседевшие волосы и коротко стриженая борода делали его похожим на старика. А сгорбленные плечи, закутанные в плащ, отороченный мехом, только усиливали это сходство. Он мрачно посмотрел на Вадима. Тот спустился с крыльца навстречу гостям. Мы втроем стояли на пороге, с тревогой смотря на старост. Велимудр никогда не приезжал к Вадиму, и этот его визит не сулил нам ничего хорошего.
- Здоровья, Велимудр, тебе и твоему спутнику! - поприветствовал гостей Вадим.
Велимудр молчал. Лошадь его, переминаясь с ноги на ногу в схваченной легким морозом грязи, негромко заржала, выпустив при этом из ноздрей облако пара. Всадник, успокаивая, ласково похлопал животное по шее.
- Здравствуй и ты со своей семьей, - ответил, наконец, Велимудр.
- Чем обязан?
- Ты нужен не мне, - сморщился Велимудр. - Ты нужен князю.
- Князю? - Вадим подошел к лошади гостя.
- Старик зовет тебя.
Велимудр посмотрел на темнеющее небо и вновь взглянул на Вадима.
- Он умирает...
Вадим оглянулся и бросил на нас взгляд.
- Зачем я ему в последний час?
Всадник погладил коротко стриженую бороду рукой, пальцы которой были унизаны золотыми кольцами.
- Вадим, ты не тот человек, которого бы я хотел видеть перед смертью, и будь уверен, когда придет мой черед, я тебя не побеспокою, - Велимудр оперся о луку седла, - но старый князь не желает умирать, не увидевшись с тобой. Ему нужна твоя помощь.
- Я не волхв, - мрачно сказал Вадим.
- Нет. Но ты воин. Или когда-то им был.
Велимудр нагнулся к Вадиму.
- Новгород в беде, и старику влезло в голову, что только ты можешь ему помочь.
- Не говори загадками, Велимудр, я мыслей твоих не читаю, - резко откликнулся Вадим. - Что случилось?
Велимудр выпрямился.
- Вчера мои люди поймали двух лазутчиков, рыщущих вокруг Новгорода. Поначалу они ничего не говорили, но мои люди были так добры, что эти двое недолго молчали. С полдня к нашей границе идут двести копий. Из них пять десятков - хазары. Остальные - поляне да кривичи. Не думаю, что их так много, но, по крайней мере, эти двое сказали именно так. А у нашего войска нет головы. - Он взглянул на нас с Улебом. - С чего это Гостомысл решил, что ты можешь стать этой головой, я не знаю. Мне ведомо лишь одно – старик зовет тебя, и ты должен сейчас же ехать со мной. Мы и так можем не успеть. Боги уже заждались князя. А выполнить волю умирающего человека – святое дело.
Вадим уставился в темноту.
- Со смертью князя осиротеет Новгород. А с приходом хазар - погибнет... Какая из вестей, принесенных тобой, Велимудр, хуже?! - проговорил он глухо и, не ожидая ответа, позвал с собой Изяслава.
Велимудр опять посмотрел на нас и, не торопясь, развернул лошадь и выехал со двора. Вскоре за ним последовал и Вадим с сыном, и группа всадников скрылась в темноте.
В тот вечер мы не ложились спать. Мы сидели, не разговаривая друг с другом, и отмахивались от Даренки, которая приставала к нам с расспросами, как от назойливой мухи. Харон, так же молча, точил наши мечи камнем. Тоскливый скрежет эхом отдавался в голове, а я глаз не спускал с лезвия меча, с которым ловко управлялся норманн. Разобравшись с мечами, он взялся за скрамасаксы, по-прежнему, не проронив ни слова. Даже на язвительный призыв Доброгневы прекратить издеваться над ее старческим слухом он не обратил внимания.
- К приходу врага нужно всегда быть готовым, - были его единственные слова.
Ожидание Вадима мне чем-то напомнило вечер встречи с варягами. Такие же неожиданные вести, такой же быстрый уход на совещание, такое же томление в неизвестности. И такое же хмурое лицо Вадима по возвращении от князя, каким было тогда лицо отца. Увидев старосту, я попытался отогнать от себя навязчивые мрачные думы. Вместе с Улебом мы вскочили навстречу Вадиму и Изяславу.
- Завтра выступаем, - скинув плащ, произнес Вадим. - Вы пойдете со мной. Настал и ваш черед взяться за мечи. Но не обольщайтесь! - добавил он, увидев наши сияющие лица. - Вас я от себя далеко не отпущу! Я не хочу отвечать перед богами за вашу смерть!
Больше он нам ничего не сказал, а мы ни о чем его не спрашивали.
С радостным предвкушением похода я лег спать. Уснуть долго не удавалось. Я ворочался с боку на бок, раздражал храп, доносившийся из угла бабки Доброгневы. Да еще Харон в полной темноте продолжал тихо натачивать оружие.
Норманн разбудил нас с первыми лучами солнца. Быстро накинув одежду, мы с Улебом выскочили во двор. Легкий морозный ветерок приятно дул в лицо, схваченная морозом трава, белая от инея, хрустела под ногами. Разбив тонкую корку льда, сковавшего воду в ведре у колодца, мы, смеясь, умылись и помчались в конюшню. Вадим был уже там. Он крепил к седлу суму с кольчатой бронью. Увидев нас, он улыбнулся:
- Я уж думал, вы решили остаться.
- Ну уж нет! - сиял Улеб. - Варягов мы уже видели. А вот на хазар охота взглянуть!
- Говорят, они выше самого высокого человека на голову, - добавил я. - А копья у них в руку толщиной.
- А еще, что они живут верхом на лошадях.
- Да ну? - засмеялся Вадим. - Опять, наверно, сказок Харона наслушались? Что ж, увидим!
Оседлав лошадей, мы прикрепили к седлам ножны с мечами. Я захватил с собой еще лук и тул, полный стрел. Старуха Доброгнева, заглянувшая в конюшню, дала каждому из нас по суме с едой и по доброй порции наставлений.
Когда мы уже были готовы к отправлению и стояли у порога дома, кутаясь в плащи, к нам подошел Харон, вооруженный скрамасаксом.
- Может, останешься, старик? - спросил его Вадим.
Норманн замахал косичками.
- Они ж без меня и зайца поймать не могут. Куда уж тут хазары!
- Смотри, а то за женщину тебя примут! - засмеялся Улеб. - С твоей-то роскошной шевелюрой!
- Да что с меня взять?! - развел руками норманн. - Разве что похлебку приготовить смогу. Да и то, от моей стряпни животы скрутит. А вот за вашими одинаковыми задницами присмотреть стоит. Все-таки впервые меч в руках держать будете. Еще порежетесь ненароком!
Между тем бабка с Даренкой вышли нас провожать. Доброгнева обняла всех по очереди. Даренка со слезами на глазах поцеловала отца и брата, после чего подошла к нам с Улебом.
- Удачи, братик! - сказала она, повиснув на шее Улеба.
Затем она повернулась ко мне. На морозном воздухе щеки ее порозовели, а нос смешно покраснел. Я улыбнулся ей. Она вытерла рукавом слезу.
- Возвращайся! - ответила она мне улыбкой и, обняв, поцеловала в щеку.
- Обязательно, - смутился я. Даренка и раньше дарила нам поцелуи. Улебу, Изяславу, мне. Но этот ее поцелуй со слезами на глазах заставил покраснеть даже мои уши. По крайней мере, мне так казалось. За спиной у меня захихикал Харон, отчего я заволновался еще больше.
- Обязательно! - повторил я и вскочил на лошадь.
Кинув последний взгляд на дом и на бабку с Даренкой, наш маленький отряд, состоящий из четырех всадников и пешего норманна, выехал со двора.
Мне было немного грустно, что приходится уезжать из этого дома, ставшего для нас с Улебом за этот год родным. Но радость, переполнявшая меня при мысли о том, что впереди меня ждет первый в моей жизни поход и самое настоящее сражение, затмевала все! Я видел впереди только вражеские щиты, я слышал лишь звон скрещивающихся мечей. Я ехал навстречу битве и был благодарен богам за это.
Я был счастлив!